Прости меня за то, что я перестала извиняться

Мой личный рекорд — двенадцать извинений за один поход в супермаркет. Я извинилась в лифте, когда задела уже стоящего в нем мужчину, перед таксистом за то, что хлопнула дверью, перед женщиной, чью тележку пришлось отодвинуть; перед работником магазина, которого попросила показать сыр...Список можно продолжать до бесконечности.

— Простите, — говорю я, когда мне наступают на ногу.
— Извините, но — бормочу, когда официант приносит не то, что я заказала.
— Прошу прощения, — шепчу, когда беру слово на совещании.
Моя мама называет это «синдромом вечной вины». Муж Костя — «хронической деликатностью». А психолог, к которому я однажды записалась и перед которым извинилась за то, что занимаю его время, назвал это «глубоко укоренившимся страхом занимать пространство в мире».

— Вы когда-нибудь замечали, насколько часто вы извиняетесь? — спросил он, после того как я извинилась за то, что пролила каплю воды на его журнальный столик.

— Простите, — машинально ответила я и тут же прикусила язык. — Ой, я снова это сделала, да?

Он улыбнулся.

— Видите? Это рефлекс. Вопрос в том, когда и почему он у вас сформировался.

Я задумалась. Действительно, когда?

В детстве я была вполне бойкой девочкой. Не извинялась за сорванные с клумбы цветы или порванные штаны. Это пришло позже. Может, в подростковом возрасте, когда училась вписываться в компанию? Или после колледжа, когда устроилась на первую работу и боялась сделать что-то не так?
— А знаете, — сказал психолог, — давайте проведем эксперимент. Неделю без извинений. Совсем. Вообще.

— Но как же... а если я...

— Никаких «если». Неделя. Потом расскажете, что получилось.

Я вышла из его кабинета с ощущением, что мне поручили пройти по канату над пропастью. Без страховки. В тапочках. С завязаннами глазами.

Костя встретил меня дома с видом человека, который знает, что что-то натворил, но еще не уверен, заметила ли я:

— Как прием у психолога?

— Отлично. Он дал мне задание: неделю не извиняться.

— Даже если разобьешь мою любимую кружку? — хитро спросил муж.

— Даже если разобью всю посуду в доме, — кивнула я, чувствуя странную смесь страха и предвкушения.

— Интересно будет на это посмотреть, — усмехнулся он. — Ты же даже во сне извиняешься. Вчера пробормотала: «Прости, что храплю», и перевернулась на другой бок.

— Не выдумывай! — возмутилась я, хотя это было вполне в моем духе.

День первый эксперимента начался с того, что я чуть не извинилась перед нашей кошкой за то, что наступила на её хвост, когда она бросилась мне под ноги, хотя я сама чуть не упала. Но сдержалась, просто погладила и дала кусочек колбасы.

На работе стало сложнее. Я опоздала на пять минут на летучку, и слова «простите за опоздание» уже готовы были сорваться с губ. Вместо этого я просто сказала:

— Доброе утро, я уже здесь.

Никто не умер. Небо не упало на землю. Начальник кивнул и продолжил совещание.

К обеду я посчитала все ситуации, в которых я хотела попросить прощения, но сдержалась, их было больше десятка. Я выдохнула. К вечеру мне показалось, что я даже стала говорить чуть громче, занимать чуть больше места за столом, высказывать свое мнение чуть увереннее.
— У тебя все нормаоьно? — Спросила коллега и подруга Нина за обедом. — Ты какая-то напряженная сегодня.

— Да, все нормально, участвую в эксперименте. Сложно дается...

— И в каком?

— Извини, не могу... — Сказала я и осеклась. — Ну вот из-за твоих распросов, нарушила правило!

— Ну, извини...— Нина уткнулась в тарелку.

— Не извиняйся! Не надо! Тем более за это.

— Ты хоть расскажи, в чем суть.

— Суть в том, чтобы перестать извиняться за все подряд, — ответила я. — Потому что получается, что я извиняюсь за то что вообще существую...

Нина удивленно приподняла бровь:

— Я даже не замечала этого за тобой!

И тут пришло моя очередь удивляться: люди даже не замечали моих бесконечных извинений. Им было все равно.
К концу недели я освоила несколько новых фраз:

Вместо «извините, что беспокою» — «спасибо за внимание».
Вместо «прости, что опоздала» — «спасибо, что подождал».
Вместо «прошу прощения за ошибку» — «спасибо за возможность исправить это».
Это было как учить новый язык. Язык, на котором я имела право занимать пространство в мире без чувства вины.

Самое удивительное случилось в пятницу. Я зашла в лифт, и мужчина, стоявший внутри, наступил мне на ногу.

— Простите, — автоматически сказал он.

И я ответила:

— Ничего страшного.

Обычно я сразу же извинилась за то, что неудачно встала или подставила свою ногу! Это была первая маленькая победа.
Вечером мы с Костей сидели на кухне, и я рассказывала ему о своих наблюдениях.

— Знаешь, мне кажется, что люди стали относиться ко мне по-другому. Более... уважительно, что ли? — говорила я, помешивая чай.

— Это ты сама стала относиться к себе по-другому, — заметил Костя. — Когда человек постоянно извиняется, создается впечатление, что он сам считает себя помехой. А ты не помеха, Ань.

В понедельник я вернулась к психологу с отчетом о проведенном эксперименте.

— Вы знаете, — сказала я в конце, — самое удивительное, что я обнаружила – большинство моих извинений были не про уважение к другим людям, а про страх. Страх занять слишком много места, быть замеченной, оказаться неудобной. Но мир не рухнул, когда я перестала извиняться за каждый вдох.

— И что вы будете делать дальше? — спросил он с интересом.

Я улыбнулась, чувствуя непривычную легкость:

— Буду извиняться только за то, за что действительно стоит. Когда причинила боль, когда была не права, когда сделала что-то плохое намеренно. Но не за то, что я существую, занимаю пространство, имею мнение или просто живу. Потому что, как выяснилось, единственный человек, перед которым я по-настоящему виновата все эти годы — это я сама. И, пожалуй, пришло время себя простить.

Выходя из кабинета, я случайно задела стопку журналов на столике. Они с грохотом упали на пол. И вместо привычного «простите», я просто наклонилась, собрала их, аккуратно положила на место и сказала: «До следующей встречи». Это была еще одна маленькая победа. Но из таких маленьких побед, в конце концов, и складывается то, что называют счастливой жизнью.