Почти как в кино. Глава 6

Савельев, Алан и Щукин,

Федеральная трасса Р-255 «Сибирь»,

15 июня, понедельник, 11:50.



Согласно существующим на сегодняшний день планам и инструкциям, при угрозе нанесения ядерного удара население города подлежит немедленной эвакуации в безопасную загородную зону. В идеале этот процесс выглядит следующим образом: эвакуируемые проходят регистрацию на сборных эвакуационных пунктах, куда их свозят всеми доступными видами транспорта, снова грузятся по машинам и организованно вывозятся в деревни и поселки. Там их с распростертыми объятиями уже ждут приемные эвакуационные комиссии, а также спортивные залы местных школ, заставленные армейскими кроватями с панцирной сеткой, пахнущие складом и сыростью барачные палатки, полевые кухни с вечно уставшими поварами, и полная, тотальная неизвестность. По факту — людей вывезут из города, распределят по зонам эвакуации в зависимости от районов их прежнего проживания, обеспечат минимумом необходимых бытовых условий, и всё. Никакой конкретики, никаких прогнозов и новостей до так называемого «особого распоряжения». И не факт, что останется в живых кто-то, кто сможет дать это распоряжение после того, как ядерный потенциал вероятного противника найдет свои цели.

Сейчас, глядя на бесконечную вереницу автобусов и автомобилей, устремившихся прочь из города, мне хотелось верить, что километрах в шестидесяти-восьмидесяти отсюда мои бывшие коллеги уже спешно устанавливают палатки и надувные модули, завозят необходимое материальное обеспечение, в общем — делают все, что должны делать. Небольшие сомнения копошились в душе, ибо план мероприятий толком не пересматривался годов с восьмидесятых, а население города за прошедшие сорок лет увеличилось в разы. Однако, в чем спасатели действительно молодцы, так это в том, что достаточно заблаговременно организовали эвакуацию — ракеты хотя бы не свалятся на ничего не подозревающих людей. Конечно, неизвестно, сколько техники задействовано в эвакуационных мероприятиях, но даже тысяча под завязку забитых маршрутных автобусов (примерно такое количество единиц техники работало до сегодняшнего дня на городских маршрутах) — это практически одна десятая миллионного населения. А есть еще машины, снятые с межгорода, плюс гражданский автотранспорт. Так что ситуация выглядит не самым хреновым образом. Главное сейчас эвакуационным колоннам — успеть максимально удалиться от города.

***

Я глянул на электронные часы на панели «Газели»: 11:55. Минут пять назад патрули и экипажи ГИБДД подтвердили переданную дежурным информацию. Значит — в запасе двадцать пять минут. Плюс-минус. Может все-таки ничего не случится?

Макс нервно стучал пальцами по рулю, выжидая появления хотя бы небольшого просвета, чтобы проскочить сквозь череду автобусов на федеральную трассу. Не выдержав, врубил сирену, выкрутил руль и выехал на обочину. Подскакивая на ухабах и кочках, «Газель» поползла вдоль трассы. Наконец, улучив момент, опер ловко перестроился прямо перед носом притормозившего бело-зеленого «ЛиАЗа» и, выскочив на свободную полосу встречного движения, вдавил педаль газа в пол. Двигатель натужно взревел, и старенькая «Газель», дребезжа и завывая сиреной, понеслась по ровному, недавно уложенному асфальту.

За окном мелькали эвакуационные автобусы, а я внимательно вглядывался в надписи на информационных табличках. Пара десятков автобусов с маркировкой «Октябрьский р-н», за ними «Центральный р-н», где-то далеко позади, по идее, должны идти машины из Советского района. Значит, в сторону Емельяново эвакуируют левый берег Красноярска. Разумно, к тому же трасса здесь широкая и прямая как стрела. Скорость движения — один из главных факторов выживания, особенно когда многотонные крышки шахт пусковых установок вероятного противника уже открыты. На правом берегу дела с эвакуацией почти наверняка обстоят куда хуже: выезды из города там неудобные, что на Свердловской, в сторону Дивногорска, что на Глинки, в сторону Сосновоборска. Пропускная способность улиц отвратительная даже в будние дни, не хочется думать, что там творится сейчас.

— Наконец-то, блин! — Обрадовался Щукин.

— Чего такое?

— Колонна кончается! А то стремно по «встречке» ехать, пацаны.

Перед головным автобусом ехали два «Соляриса» специализированного батальона ДПС ГИБДД с включенными маячками и карета «скорой». Обогнав патрульные автомобили, Макс перестроился вправо прямо перед одним из них, на что «Солярис» обиженно крякнул нам вслед громкоговорящим устройством. Перестроился, кстати, вовремя — на встречной полосе появились армейские грузовики и бронетранспортеры. Выцветшая до бледно-салатовой краска на БТРах резко контрастировала с новенькой блестящей резиной и недвусмысленно намекала на то, что технику гонят с базы резерва, расположенной далеко за чертой города.

— Охренеть, БТР-40! — Удивленно закричал из рабочего отсека Алан, прильнув к окну. Действительно, было странно видеть на ходу и в полном здравии морально устаревшую технику, давным-давно снятую с вооружения. Ведь если дело дошло даже до нее — значит положение крайне серьезное.

***

Вариантов для драпа виделось не так много. Прямо, по федеральной трассе, и как можно дальше от города, в который с большой долей вероятности совсем скоро что-нибудь да прилетит. Километрах в двадцати, в тайге, находился бывший военный городок, относившийся к давно расформированной дивизии Ракетных войск стратегического назначения. Сам городок меня мало интересовал — несколько жилых пятиэтажек и заброшенная военная часть посреди глухих сибирских лесов. А вот бывший командный пункт ракетной дивизии, запомнившийся еще с тех времен, когда все повально увлекались так называемым «диггерством», явно стоил того, чтобы мы его посетили. Конечно, дизельный генератор и фильтровентиляционные установки в нем лет десять как не работают, но вот само мощное железобетонное сооружение командного пункта станет неплохой защитой, если ядерные «подарки» свалятся где-то поблизости.

— Макс, после Борцов направо свернем, — указал я. — В Кедровый, думаю на бывший КП заскочить, отсидеться.

— А нас там не завалит? — С сомнением поинтересовался опер.

— Да не должно... — я пожал плечам. — По идее такие постройки рассчитаны на что-то подобное.

— Там, кстати, два уровня, вроде как, — поддержал меня высунувшийся из окошка Алан. — И даже какой-то хабар имелся раньше. Дозиметры старые, химзащита. У школьников на форуме проскакивало, но это лет пять назад было.

— Так эти же школьники все вынесли давно, — предположил я.

— Других вариантов нет, я так понял?

— Макс, ну можем тормознуть, выйти из машины и лечь в канаву. Ногами в сторону взрыва, — предложил Константиныч.

— Почему ногами? — Удивился Щукин.

— А фиг знает, на «Ютубе» какой-то мужик рекомендовал, — хохотнул Алан.

***

Колонна автобусов осталась далеко позади. Теперь на трассе попадался только редкий гражданский транспорт, в основном под завязку нагруженный сумками и баулами. Иногда в сторону города проносились пожарные автоцистерны — новенькие «КамАЗы», блестящие заводской краской, без номеров и каких-либо опознавательных знаков.

Свернув в нужном месте, мы затряслись по армейской «бетонке», петлявшей среди тайги. Через пару минут впереди показалась полуразрушенное красно-белое здание бывшего поста военной автоинспекции.

— Вот тут направо, Макс, ага... теперь прямо в горку, — командовал я.

На подъезде к военному городку я вновь услышал сирены гражданской обороны. Надо же, они тут до сих пор работают? Глянул на часы: 12:05. Хреново дело, очень хреново. Интересно, когда гаишники передавали тридцатиминутную готовность, они имели в виду, что через полчаса уже бахнет, или только еще полетит? Стремный момент, неприятный. После бывшего КПП, я попросил Щукина свернуть налево, к видневшемуся чуть вдалеке трехэтажному административному зданию, огороженному бетонным забором. За зданием виднелось антенное поле и нехилых размеров холм явно искусственного происхождения.

— Оно, что ли? — Поинтересовался Макс.

— Так точно. Добро пожаловать на командный пункт Венской ракетной дивизии РВСН!

— Да уж, — вздохнул Алан. — Отсюда, ребятки, наша Родина диктует свою непреклонную волю остальному мировому сообществу. Диктовала, точнее...

— Давай прямо туда заезжай, ворота один хрен открыты, — попросил я Макса.

***

«Газель» въехала на территорию командного пункта. Щукин остановился перед обшарпанным КУНГом* с намалеванной надписью «Охрана» и заглушил двигатель. На двери КУНГа висел замок — и это не могло не радовать. Нас тут точно никто не ждал. Оно и к лучшему. Скорей всего, охранники сейчас прячутся с семьями по подвалам домов и погребам, хотя я бы на их месте обосновался именно на охраняемом КП.

Мы выгрузились из машины, нацепили рюкзаки. Щукин с минуту копошился в кузове «дежурки», после чего выбрался оттуда с небольшим тактическим рюкзаком. На плече у товарища болтался АКСУ** со сложенным прикладом.

— Эм... Макс?.. — Удивленно протянул Алан.

— Че Макс-то? Там ящик для хранения оружия вообще-то есть, — ухмыльнувшись, ответил Щукин.

— А есть еще?

— Не. Только мусор всякий. И протоколы.

— Мусор всякий последний «калашмат» себе отжал, — обиженно съехидничал Константиныч.

— Ты «Сайгу» добыл в честном бою? Добыл, — я хлопнул друга по плечу. — Вот и довольствуйся теперь.

Достав сигареты и любимую «зипповскую» зажигалку, я задумчиво посмотрел на небо. Ясное, пронзительно-голубое. И абсолютно не предвещающее беды. Угостив товарищей, закурил сам и задумался. Что вообще интересного произошло за двадцать восемь лет моей жизни? Сменил несколько абсолютно разных профессий, много где побывал, много что увидел. Приключения, путешествия, новые места. Друзья. Родные — без них никуда. Интересно, как там мама с бабушкой? Да и есть ли вообще еще на карте такой город — Комсомольск-на-Амуре? Батя на севере, в Норильске, точно не пропадет. Мужик старой закалки — любому выживальщику прикурить даст. Внезапно вспомнился пес, которого мы с бывшей девушкой когда-то завели и по глупости отдали в чужие руки. Декстер, кажется? Да, точно. Помесь дворняги с овчаркой, одно ухо торчит, второе болтается. Я невольно улыбнулся — столько всего в голове вертится. А жизнь-то, получается, совсем неплохая получилась. Не без косяков конечно, но в целом достойно. Даже если заброшенный бункер не спасет нас от ядерных ударов, жалеть точно не о чем.

— Диман, эта хрень закрыта! — Тревожно крикнул Алан. Я тряхнул головой и подбежал к товарищам. Пока я предавался разным мыслям, они пытались открыть массивную гермодверь, ведущую в сооружение командного пункта.

— Давайте в обход, там еще одна есть! Бегом! — Скомандовал я, и мы рванули вокруг холма.

Второй вход обнаружился метрах в тридцати, и выглядел, прямо сказать, не очень. Пространство перед гермодверью густо заросло травой и кустарником, а вместо запоров по периметру зияли четыре пустых отверстия. Но, кажется, она была немного приоткрыта.

— Лом ищем, пацаны! Палку, черенок от лопаты, мля, что угодно! Ее подковырнуть надо!

— Аланчик, эта хрень подойдет?

Щукин протянул товарищу кусок толстой арматуры, и Константиныч ловко засадил ее в небольшой проем. Ухватившись за арматуру, мы начали со всей силы раскачивать ее, пытаясь сдвинуть дверь хоть на сантиметр.

— Давай! Давай!..

— Ну, на счет три ...

— Налегли, пацаны!

Массивная дверь медленно, словно нехотя, поддалась, скрипнула, с петель посыпались куски краски и ржавчины.

— Пошла! Пошла, родимая! — Радостно пропыхтел Алан. Когда гермодверь приоткрылась настолько, чтобы туда мог протиснуться человек с рюкзаком, Константиныч, матерясь, растворился в образовавшемся проеме. Следом, придерживая автомат, юркнул Щукин. Я же немного помедлил, чтобы выбросить окурок и, как бы это прозаично не звучало, взглянуть на небо. Прямо как в каком-нибудь романе про ядерную войну, ё-моё! Взглянул. Замер. И рванул следом за товарищами. Небо стремительно пересекали два белых инверсионных следа.

— Здесь еще дверь, бляха!

— Подсвети, Алан!

— Да у меня в рюкзаке...

— Щас-щас... — я достал фонарик, включил, и луч света выхватил из темноты такую же дверь, как первая. Только свежеокрашенную ярко-желтой краской. И с запорами в тех местах, где они должны быть.

— Запоры открываем, быстро, — сухо выдавил я. — Летят уже.

— Ох ты ж ежик... — выдохнул Алан. — Не стоим, крутим эти хрени!..

Я точно не помнил, в какую стороны открываются запоры на гермодверях. Обычно возле них нарисованы стрелочки с лаконичными комментариями «откр.» и «закр.», но в нашем случае неизвестные лица, красившие дверь, видимо решили не осложнять себе жизнь такими мелочами. Спустя минуту пыхтенья, матов, и вращения несчастных запоров, где-то в глубине двери что-то глухо стукнуло.

— Открылась! — Обрадовался Щукин, и мы потянули дверь на себя.

За дверью, как я и предполагал, оказался коридор. Вот только заброшенным он не выглядел: под потолком тускло горели лампы накаливания в ржавых металлических плафонах, а из глубины командного пункта доносилось мерное гудение! Пахло свежей краской, дизелем, сыростью и еще чем-то. Описать этот запах трудно — специфический, присущий всем армейским подземным объектам.

— Диман... ты же говорил — оно заброшенное?

— Сам в шоке, мужики... — Я нервно сглотнул. Снова захотелось курить. Из глубины коридора послышались приближающиеся шаги. Кто-то уверенно, а главное — очень быстро, шел в нашу сторону.



*КУНГ — Кузов универсальный нулевого (нормального) габарита. Кузов-фургон закрытого типа для военных грузовых автомобилей, стоявших на вооружении ВС СССР и армий стран Варшавского договора. При существовании отдельно от грузовика — идеальная бытовка, временный дачный домик и даже баня.

**АКСУ — 5,45;39 автомат Калашникова складной, укороченный АКС-74У. Наиболее распространенный тип автоматического оружия в МВД России, Росгвардии и схожих структурах.