Мокрое счастье

В одном уютном городе, где улицы были похожи на расписные пряники, а крыши на леденцы, жил-был мальчик по имени Ярослав. Ярослав очень не любил дождливую погоду. Для него дождь означал скуку: нельзя гулять, небо хмурое, а по стеклу окна без остановки ползут противные мокрые следы.

Однажды утром солнце и не думало появляться. Тучи затянули небо в серый, словно ватный, хлам. Покатилась первая тяжёлая капля по стеклу, за ней вторая, и вот уже забарабанил по подоконнику самый настоящий осенний ливень.

Ярослав надулся и устроился у окна, глядя на то, как пустеют улицы. И тут он заметил кое-что странное. Прямо напротив его дома, под старым разлапистым кленом, стояла маленькая девочка в ярко-жёлтом плаще и сапожках, похожих на головы утят. Она не бежала прятаться, а, наоборот, подняла лицо к небу и… улыбалась.

А потом она сделала шаг и легко прыгнула в самую большую лужу на тротуаре. Брызги, сверкая, разлетелись во все стороны, словно рассыпалось ожерелье из жидкого серебра. Девочка засмеялась, и её смех был слышен даже сквозь шум дождя. Она кружилась, подставляла ладони под струи с водосточной трубы и внимательно смотрела на отражения в лужах.

Ярославу стало безумно интересно. Он натянул куртку и вышел во двор.

— Эй! — крикнул он. — Ты чего делаешь? Ты же промокнешь!
Девочка обернулась. Капли дождя повисли на её ресницах, но глаза сияли.
— Я? Ловлю дождь! — весело ответила она.
— Ловишь? Но его же полно! Зачем?
— Не просто ловлю. Смотри!

Она подбежала к большой луже. — Видишь? Это не просто лужа. Это зеркало. В нём всё наоборот. Дома растут вниз, а облака плывут по земле. Хочешь посмотреть?

Ярослав нехотя подошел и заглянул в воду. И правда: отражение старого дома уходило вглубь, в таинственную тёмную воду, а серые облака лежали на дне лужи, как ковёр.

— А ещё, — прошептала девочка, — дождь — это краска. Без него мир чёрно-белый. Посмотри на кирпичи — они стали тёмно-рыжими, как спина лисы. А крыша? Она теперь не серая, а ярко-медная. Дождь всё красит в свои цвета. Самые чистые цвета.

Она взяла Ярослава за руку и повела за собой. Они шлёпали по лужам, и девочка рассказывала удивительные вещи.
— Слышишь? Это не просто шум. Это барабанный оркестр Тучки-Дирижёра. У него три группы музыкантов: те, что барабанят по железным крышам (это самый громкий звук — ба-дам!), те, что шуршат по листве (ш-ш-ш, как маракасы) и те, что звонко стучат по скамейкам (тук-тук-тук, как деревянные ложки).

Они прошлись по улице, и Ярослав вдруг заметил, как капли, словно серебряные паутинки, свисают с веток; как на мокром асфальте переливается радужное пятно от неоновой вывески; как аромат мокрой земли и опавших листьев сладок и свеж.

Он перестал прятаться от дождя и почувствовал, как прохладные капли щекочут кожу, а это было совсем не противно, а очень даже приятно.

Вдруг девочка в жёлтом плаще остановилась и сказала:
— Мне пора. Моя остановка — большая лужа у фонтана. Не забывай, дождь — это не конец прогулки, а её начало. Просто нужны правильные сапоги!

Она прыгнула в очередную лужу, брызги сверкнули на солнце (оказывается, оно выглянуло!), и когда они улеглись, девочки нигде не было. Ярослав стоял один, но теперь он был не одинок. Весь мир вокруг него стал волшебным, живым и невероятно красивым. Он пришёл домой немного мокрый, но с горящими глазами, в которых отражались все лужи и радуги мира.

Дверь открыла мама. Увидев сына с мокрыми волосами, красными от свежего ветра щеками и забрызганными сапогами, она улыбнулась. Она уже собралась было сказать: «Бегом в ванную, высушиться!», но увидела его выражение лица и замерла. Она не видела такой бездонной, сияющей радости в его глазах уже очень давно.

— Мам, — выдохнул он, сбрасывая сапоги. — А ты знаешь, что дождь пахнет чудесами?

Мама взяла его куртку, с которой капала вода, и мягко спросила:
— И с кем же это ты там чудил, мой мокрый исследователь?

— С одной девочкой! — восторженно начал Ярослав. — Она показала мне, что лужи — это зеркала, в которых дома растут вниз! А шум дождя — это большой оркестр! И что он не мокрый, а... цветной! Он красит всё вокруг!

Он говорил взахлеб, и мама слушала его, не перебивая. Она смотрела, как его глаза горят, как он жестикулирует, показывая, как прыгал по лужам. И её сердце наполнялось тихим, светлым счастьем. Она давно переживала, что её сын так грустит по осенним дням, и вот теперь видела, как он открывает для себя новый мир.

Когда он закончил, она подошла, обняла его за мокрые плечи и прижала к себе.
— Знаешь, сынок, — тихо сказала она, — я сейчас смотрю на тебя и понимаю, что ты принёс домой не просто влагу. Ты принес с собой самый настоящий солнечный свет. Только он спрятался не в небе, а вот здесь, — она легонько ткнула пальцем ему в лоб, — и здесь. — И положила ладонь ему на сердце.

Ярослав улыбнулся и прижался к маме.
— Значит, ты не ругаешься, что я промок?
— Ругаться? — мама рассмеялась. — Я давно не была так рада за тебя! Я так скучала по этому любопытному огоньку в твоих глазах. Кажется, тебе подарили целое сокровище.

Она повернула его к окну. Дождь уже кончался, и сквозь рваные тучи пробивалось низкое осеннее солнце, заливая улицы золотым светом. Каждая капля на стекле, каждая лужа на асфальте заиграла и засверкала, как драгоценный камень.

— Видишь? — прошептала мама. — Это твоё волшебство не кончилось. Оно стало намного ярче. Смотри, как сверкает всё вокруг на солнышке.

С тех пор Ярослав ждал дождливую погоду с нетерпением. Он надевал сапоги, выходил на улицу и слушал концерт Тучки-Дирижера, разглядывал зеркала-лужи и ловил краску, которая окрашивает мир в самые чистые и настоящие цвета. А мама всегда с радостью встречала его дома немного мокрого, но невероятно счастливого, зная, что её сын научился видеть праздник в самом обычном дожде.