Почти как в кино 2. Глава 4

25 июня, среда, 15:00.

г. Красноярск, СЭП №;12, ТРЦ «Планета».

Радиационный фон: 99-120 мкР/ч.

Александр Владимирович изучал содержимое конверта долго и вдумчиво. Несмотря на то, что внутри оказался всего один лист, он несколько раз перечитывал содержимое, периодически поглядывая на нас. Артём безразлично разглядывал тёмные экраны мониторов видеонаблюдения, установленные у Бати за спиной, Макс вообще, кажется, задремал. Я же задумчиво стучал пальцами по коленке и не знал, чем себя занять.

— Это что же получается, вспомнили про нас? — произнёс Александр Владимирович, отложив лист в сторону.

— Скорее, про вас сообщили, а мы отреагировали, — ответил ему Артём. — Точнее, планировали отреагировать, но вы сами нас нашли. Сейчас сил и средств на масштабные поиски ни у одного ведомства не осталось, поэтому мы… как бы уточняем информацию заранее.

— А вы сами-то из какого ведомства будете? — поинтересовался Батя, приподняв бровь.

— Да, вроде как не из ведомства, — пожал я плечами.

— Добровольные помощники, — добавил сонным голосом Щукин. — Дружинники, можно сказать.

— Дружинники, значит, — протянул Александр Владимирович. — И что теперь, дружинники? Информация подтвердилась: мы, выжившие, действительно здесь. И в бумаге вашей написано: оказать содействие и ждать помощи. Какое содействие нужно оказать?

— Радиосвязь нужна, устойчивая, — задумавшись, ответил Артём. — Точка на местности повыше.

— Ну и отдохнуть бы нам, — добавил я. — Рюкзаки вернуть, машину…

— За это не переживайте, — кивнул Александр Владимирович. — Машину вашу пригонят, вещи никто не тронет. Я распоряжусь. А по поводу точки на местности…

— Может быть крыша торгового центра? — предложил Макс.

— Как вариант, — согласился Батя. — В крайнем случае, высотных домов вокруг много. Если потребуется сопровождение — выделю.

Краем глаза я заметил, как на одном из мониторов за спиной Александра Владимировича моргнул оранжевый индикатор питания. Сначала я решил, что мне показалось, но индикаторы на соседних двух мониторах тут же доказали обратное. Свет люминесцентной лампы под потолком дёрнулся, чуть притух и вдруг разгорелся в полную силу. Глянув на лампу и коротко выругавшись, Батя схватился за радиостанцию.

— Молодой, здесь Батя, ответь!

— Молодой в канале, — отозвалась радиостанция.

— Быстро, гасите дизеля! Зарево начинается. Колдун, приём!

— На приёме!

— Скидывайте клеммы с аккумуляторов, бегом! У вас минут пять есть! Поручик!

— Поручик на связи.

— Никаких выходов на поверхность, проконтролируй! Опускай вторые ворота, бери пару бойцов и дуй к палаткам. Помоги спасателям людей успокоить, глянь, чтобы медики наготове были! Как принял меня?

— Принял, Батя, работаю!

— Давайте ребята, в темпе! Докладов не жду, радиостанции вырубайте, иначе погорят!

Гул генераторов резко оборвался, вместе с ним погас и свет. Лампа под потолком ещё несколько секунд тускло светилась, но в тот момент, когда по идее должна была погаснуть, дрогнула и снова начала разгораться. Крайний слева монитор сам по себе включился: на дрожащей чёрно-белой картинке угадывался силуэт дорогой иномарки, установленной на рекламном стенде в одном из залов «Планеты».

— Снова началось… — тихо сказал Александр Владимирович. — Знаете, я многое в жизни видел, но это… Это вообще за пределами понимания.

— Может, американцы хитрый боеприпас сбросили? — предположил Щукин. — Ну, импульсы электромагнитные там, излучение особое. Как думаете?

— Не знаю, — покачал головой Батя. — Пойдёмте, покажу кое-что, пока время есть.

***

Мы вышли из помещения охраны и двинулись вдоль стены к лифтам и служебной лестнице. Тишина на подземной парковке была почти звенящей: шаги наших ботинок, гулко бухающих по бетону, словно вязли в этой тишине. Дойдя до лифтов, призывно моргавших синей подсветкой кнопок, Александр Владимирович открыл массивную огнезащитную дверь, ведущую на служебную лестницу, и мы оказались на узкой лестничной клетке.

— Там, на пролёт выше, есть окно. Небольшое, с толстым стеклом, — сказал Батя. — Посмотрите в него.

— А вы? — поинтересовался я.

— А я уже насмотрелся. Давайте. Только быстро.

Мы поднялись к окну и с интересом уставились в него.

— Не происходит ничего, — с сомнением заключил Макс. Я неопределённо хмыкнул. Из окна было видно угол парковки, улицу 9 Мая и арену «Север» с гипермаркетом «ЛЕНТА» на другой её стороне. Сначала и правда ничего не происходило, но, спустя примерно минуту, на парковке вдруг тоскливо завыли множеством голосов автомобильные сигнализации. В абсолютно невыразительном тёмном небе стали неторопливо проступать сине-зелёные переливающиеся силуэты облаков, контуры которых резко очерчивали вспышки зарниц. На перекрёстке, чуть в стороне, внезапно моргнул светофор, зажглись оранжевым светом уличные фонари. Где-то вспыхнули фары автомобиля, тут же заморгавшего аварийной сигнализацией, рядом с ним заплясали синие сполохи проблесковых маячков «скорой». Тёмная и гротескная панорама города неловко оживала — то тут, то там загорались всё новые и новые огни. Загорались волнами: как только в одном месте их становилось слишком много, они разом гасли и начинали разгораться в другом. «В отпуск без долгов!» — советует подсвеченный баннер с рекламой Федеральной налоговой службы, дрожащим жёлтым светом моргает огромная буква «А» на крыше «ЛЕНТЫ», раскуроченный фасад ледовой арены сыплет искрами на асфальт…

«Внимание! Внимание! Пожарная тревога! Администрация торгово-развлекательного центра „Планета“ просит посетителей спокойно и организованно проследовать к ближайшим выходам и покинуть здание! Внимание! Внимание! Пожарная тревога…»…

Захрипевшие динамики на стенах и вспыхнувшие лампы аварийного освещения заставили меня подскочить от неожиданности. Я хотел что-то сказать, но взгляд зацепился за одну из многоэтажек вдалеке. Окна квартир словно перемигивались друг с другом, играя в безумную, известную только им игру. Я вдруг увидел, как в перевернутых вверх дном квартирах загорается свет, включаются телевизоры и микроволновки, откуда-то начинает играть музыка. Очень знакомый мотив, вспомнить бы слова… По спине пробежал неприятный холодок и плечи непроизвольно задрожали.

— Диман! Диман, ты чего?! — голос Макса. Вот же он, прямо передо мной: за руку дёргает. А голос — будто издалека слышно. Тихо так…

— Валим! Валим вниз, говорю!

Я тряхнул головой, скидывая странный морок. Блин, чуть не накрыло ведь! Но чем?! Кивнув Щукину и Артёму, я рванул вниз. Влетев на парковку, мы захлопнули дверь и без сил попадали на пол возле задумчиво курившего Александра Владимировича.

***

Выход на крышу мы отложили на утро. После очередной вспышки странного сияния, которое местные называли заревом, выбираться на открытый воздух не было ни малейшего желания. Кроме того, мне крайне не понравился тот факт, что здесь эта пакость еще и на сознание будто бы влияла. За городом такого не ощущалось. Словно мы приблизились к источнику, только источнику чего? Батя проводил нас к палаточному городку и выделил свободную палатку — ярко-красного цвета, простенькую с виду, но довольно вместительную.

— Утро вечера мудренее, оно и правильно, — заключил Александр Владимирович. — Падайте спать, утром объясню, как пройти на крышу. Я распорядился — ребята сейчас принесут одеяла, спальники. В общем, всё, что нужно.

— Спасибо, — благодарно кивнул я. — Кстати, как обстановка наверху?

— На улице-то? — Батя удивлённо поднял брови. — Вы же сами видели.

— Да нет, я про «Планету».

— Перекрытия в порядке, на крышу бойцы с оптикой иногда поднимаются, обстановку разведать. Кровля «грязная». Опасные места мы пометили, но дозиметр лучше с собой взять.

— Связь там нормально берёт? — уточнил вдруг Артём, разглядывавший что-то у себя в блокноте.

— Нам хватает, — кивнул Батя. — Километра два-три, дальше стараемся не выбираться.

— Тут такое дело… — Артём убрал в карман блокнот и продолжил:

— Идти прямо сейчас нужно.

— В смысле? — удивился я, мысленно уже уютно завернувшийся в спальный мешок.

— Заморочки связистов, — недовольно поморщился Артём. — У меня таблица есть, с графиком выхода в эфир, если в черте города находимся. Я про неё забыл совсем. Сейчас вспомнил, посмотрел: получается, в ближайшие два-три часа ещё имеет смысл на связь выходить, а потом — окно, больше чем в сутки.

— Связисты ваши на месте не сидят. Это правильно, по науке, — сделал вывод Александр Владимирович. — Тогда нужно идти сейчас. Смотрите: с парковки вы подниметесь почти в самом центре «Планеты». Там, где кафешки были. Этот, как его… Фудкорт! Идёте прямо, до упора, потом налево сворачиваете, перед магазином одежды «Зара». Ходить направо смысла нет: там крыша провалилась, возле «Окея». Как свернёте налево, снова идите всё время прямо, только по сторонам особо не смотрите. Идите, и всё.

— А что там? — поинтересовался я.

— Да ничего… Ничего такого, на что захочется смотреть, — Александр Владимирович вдруг нахмурился и сунул в зубы сигарету.

— Неприятно там, ребят. В общем, дойдёте до вывески «Леруа Мерлен» — уходите правее. Увидите двойные двери, на них баллончиком стрелка вверх нарисована, здоровая такая. Рядом написан фон, который бойцы крайний раз на крыше фиксировали. Если на обратном пути обновите информацию — буду признателен. Баллончики там же стоят. Ну а дальше — по служебной лестнице. Как на кровлю выйдете — осмотритесь. В самых опасных местах флажки стоят, их обходите стороной. Там кондиционеры неплохую «дозу» схватили, короба вентиляционные. Далеко не ходите — до края крыши только, и назад. Она же почти вся стеклянная, провалиться может.

— Поняли, Александр Владимирович, — сказал Артём. — Мы пулей, туда и назад.

— Не зарекайтесь. Радиостанции у вас как, заряжены?

Я вытащил из подсумка «Баофенг», включил. Индикатор заряда на оранжевом экране показывал два деления.

— Половина.

— Это не дело, — вздохнул Батя. — Давай, поставлю на зарядку.

Александр Владимирович забрал у меня «Баофенг» и протянул свою «Моторолу». Профессиональную, очень мощную. Раньше такая стоила раз в десять дороже моей.

— Разберёшься?

— Обижаете.

— А у тебя? — Батя посмотрел на Артёма.

— У меня всё готово, — товарищ похлопал по небольшой квадратной сумке защитного цвета, висевшей на плече. — Там специальная связь нужна.

— Ну вот и славно. «Моторолу» утром вернёте. Если наверху что-то случится — сразу вызывайте, не стесняйтесь. Сюда сигнал добьёт, проверяли. У лестницы пост дежурного, он фонарики мощные даст, я распоряжусь. И давайте там, осторожней. Я пока вздремну пару часиков.

Александр Владимирович пожал нам руки и, чуть прихрамывая на одну ногу, ушёл к себе. Я вытащил из подсумка флягу и сделал несколько глотков тёплой воды с чуть заметным привкусом хлора. Совет Бати не смотреть по сторонам почему-то плотно засел в моей голове.

— Макса будим? — спросил Артём. Щукин, не дожидаясь одеяла и спального мешка, уснул на разложенном бронежилете, подложив под голову свёрнутую толстовку.

— Пусть спит, — махнул я рукой. — Вдвоём сгоняем.

***

Заспанный дежурный — небритый парень в комбинезоне спасателя с нашивками «Россоюзспаса», выдал нам увесистые и внушающие доверие американские «Маглайты». Одни из самых надёжных фонарей, известных мне, хоть и безнадёжно устаревшие на фоне своих тактических диодных собратьев. Простой, как три копейки, с обычной галогенной лампой и корпусом из алюминия, «Маглайт» до сих пор предпочитают американские полицейские, пожарные и парамедики. Универсальный фонарь, который одинаково хорош как для проверки реакции зрачков на свет, так и для нанесения ударов по мягким местам человеческого тела. В Штатах, кстати, выпускали даже комплекты со специальной боковой рукоятью, что делало фонарь подозрительно похожим на полицейскую дубинку. В своё время у меня тоже был такой. Знакомая маркировка: «Mag Instrument — Ontario, California, USA», холодный монолитный корпус. Красота! Нащупав прорезиненную кнопку, я нажал её и удовлетворённо хмыкнул, когда передо мной вспыхнул привычный, немного неровный круг жёлтого света. Ну, надеюсь, обойдётся без приключений!

Лифт, разумеется, не работал, поэтому мы бодро зашагали по замершему эскалатору, усыпанному мусором и рекламными буклетами. Иногда луч фонаря выхватывал из общей массы смартфоны, бумажники, сумки с ноутбуками. Странно было видеть вещи, из-за которых люди порой влезали в непосильные кредиты, бесхозно валяющимися на полу. Ещё пара ступеней — и мы на месте. Вокруг должны быть кафешки и ресторанчики быстрого питания, а сам фудкорт я запомнил ярко освещённым и заставленным столиками. В центре, кажется, стояли пальмы в кадках, между которыми находился фонтан с настоящим водопадом. Сейчас фудкорт был погружен во тьму, и наши шаги гулким эхом отдавались от невидимых стен. Я медленно поводил фонарём из стороны в сторону, остановился. Достал из кармана сигарету. Нервно покрутил её в пальцах, сунул в зубы и зашарил по карманам в поисках зажигалки. Нашёл не сразу, а когда нашёл, подкурил раза с третьего.

— Мрачно тут, — прошептал Артём, поправляя автомат.

— Мрачно, — согласился я.

От столиков не осталось и следа. Всё пространство вокруг занимали разномастные носилки: армейские, складные, спинальные щиты, простые плащ-палатки. На полу — разорванные упаковки от бинтов и перевязочных пакетов, пустые шприцы, ампулы, хрустящие под тяжёлыми подошвами ботинок, выпотрошенные автомобильные аптечки и оранжевые санитарные укладки. Запах сигаретного дыма с каждым шагом всё уверенней перебивался другим, очень знакомым и страшным. Луч фонаря выхватил из темноты перевёрнутые носилки, из-под которых торчала чёрная, скрученная человеческая рука. Полиэтиленовый мешок. Тоже чёрный. Ещё один, и ещё, и ещё… Господи, сколько же их тут?!

— Не надо! Не смотри! — прохрипел Артём.

До поворота мы шли быстрым шагом, не глядя по сторонам и не оборачиваясь. Хоть я и старался идти как можно тише, ботинки глухо бухали по грязному кафелю. Глухо, но всё равно слишком громко. Слишком громко для тех, кто лежал штабелями в чёрных мешках, распиханных по магазинам и модным бутикам. Тех, кто приехал за покупками, или просто случайно оказался рядом. Не смотреть по сторонам, главное — не смотреть! А они-то смотрят… Провожают нас выжженными, пустыми глазницами. Неприятный холодок подступающей паники обосновался чуть ниже лёгких. Я скосился на Артёма: судя по искривлённому лицу, у него впечатлений тоже через край. Но, мы упрямо шагали вперёд, пока не упёрлись в стеклянные двери магазина «Зара». Название магазина я с трудом определил по логотипу на дверях. Всё остальное пространство напротив витрин занимали наспех сколоченные фанерные щиты, густо пестревшие всевозможными документами, схемами проезда, фотографиями, написанными от руки объявлениями и записками… Невольно я зацепился взглядом за эти щиты, чуть повёл фонариком вверх, и к горлу подступил тяжёлый ком.

«Ищем сына! Паша, 13 лет. Одет в синюю ветровку и серые спортивные штаны. С собой — рюкзак «Лило и Стич», фиолетовый. Пожалуйста, помогите, мы его очень ждём! Ольга, Константин Яковлевы»;

«Ирина Левченко, вас разыскивает отец! Обратитесь к начальнику сборного эвакуационного пункта!»;

«Родители Светы и Серёжи Корнеевых! Ваших детей эвакуируют в г. Абакан! Автобус №;21, выезд в 13:00. Не волнуйтесь, я еду с ними. Оля Титова, воспитатель…»;

«На подземной парковке, в автомобиле «Форд Фокус», госномер «Е421ХО», найдена девочка. На вид 10-12 лет, рост около 130-140 см, среднего телосложения, волосы темно-русые. Одета в розовый свитер и чёрные джинсы. Не разговаривает. Если у вас есть информация о её родителях — обратитесь к начальнику СЭП…»;

«Паша! Бабушке стало плохо! Мы ищем врача, езжайте без нас! Встретимся на старой даче через пару дней. К. и А. Сорокины»;

«Граждане! Все, у кого имеется исправный автотранспорт! МЧС России просит оказать содействие в формировании эвакуационных колонн. Обращаться к дежурным по сборному эвакуационному пункту…»;

«Ищем папу Пашу и маму Катю. Мы живы, с нами тётя Света (Лёва и Лиза Пихтины)»;

«У входа в ТРЦ «Планета» утерян бумажник спортивный, с логотипом ФК «Енисей». Внутри водительское удостоверение на имя Доценко Андрея Юрьевича и фото моей покойной жены Олеси. Очень прошу, верните фотографию! Остальное можете оставить себе, теперь это мусор…»;

«Помогите найти бабушку, Егорову Валентину Михайловну, 1949 г.р.! После операции бабушка очень плохо ходит, последний раз мы виделись с ней возле магазина «Окей». Бабуля, я жду тебя возле больших белых палаток с красным крестом! Твоя внучка Алина…»;

«Личность погибшего не установлена, тело сильно обожжено. Обнаружен жетон с гравировкой: «ВС РФ, МА 002145», часы «Командирские», с танком. Если вы располагаете информацией о погибшем — сообщите начальнику СЭП»;

«Потерялся рыжий кот по кличке Твикс! Нашедшему подарю свои машинки! Петя Фомин, 8 лет.»;

«Валентина Аркадьевна, Семён Андреевич! Не нашли вас! Внучку Полину забрали с собой в Черногорск, улица Майская, дом 12. Тихонова Лариса, ваша соседка из 32-й квартиры…»;

«Убедительно просим не забывать о мерах безопасного поведения в условиях радиационного заражения местности…»;

«Любимый Красноярск, мы тебя никогда не забудем…».

Сигарета ушла незаметно, её место тут же заняла вторая. Я с трудом оторвал взгляд от стендов: в носу щипало, по щекам градом катились слезы. Отчаяние и боль, замершие на этих фанерных щитах, невозможно было измерить, их нельзя было оправдать никакой политической и экономической обстановкой. Кто там говорил, что апокалипсис — это романтика и приключения? Подавитесь такой романтикой, суки!

— Какая жесть… — выдохнул Артём сиплым, чужим голосом.

— Пойдём. Пойдём отсюда… — еле выдавил я.

Смяв недокуренную сигарету и не почувствовав боли, когда уголёк ткнулся в ладонь, я поправил автомат и молча зашагал по тёмному коридору.