Райские яблочки

Эта история случилась в далёком 1982 году, в моём детстве. Сегодня, в день, когда я прощаюсь с мамой по имени Рая, с её земным этапом жизни, в памяти всплывают воспоминания, связанные с ней. Одним из самых сильных я и хочу поделиться.

Мне было семь лет. Худенькая черноглазая девочка, тихая и покладистая — наверное, со мной было легко. Я была единственной дочкой у родителей, которые много работали, а всё обучение, досуг и воспитание детей тогда брало на себя государство. Я уже училась в школе, спортивной, занималась фигурным катанием и даже подавала определённые надежды.

Зимой мама получила телеграмму. Она кинулась к ближайшему уличному телефону и позвонила тренеру. Выяснилось, что одна из девочек в команде заболела, и срочно нужно было собрать меня в дорогу — освобождалось место на сборах в Ижевске. Поезд уходил уже следующим утром. Мама вернулась домой и, не теряя ни минуты, начала собирать меня.

Я помню большую спортивную сумку и стопку наглаженных носовых платочков, которые мама заботливо разложила по всем карманам моих вещей. Всё детство они сопровождали меня: холодный лёд на катке, московские зимы, вечный насморк… В один из карманов мама даже зашила двадцатипятирублёвую бумажку — «на всякий случай».

Так я оказалась в поезде Москва–Ижевск вместе с большой командой тренеров и ребят.

Жили мы в центре города, напротив был местный ЦУМ, а каток — недалеко. Утром спускались в гостиничную столовую, и именно там я впервые полюбила творог со сметаной и сахаром. Когда вернулась в Москву и попросила маму приготовить мне такой завтрак, она очень удивилась.

Первая тренировка начиналась в восемь утра. Каток был разделён на сектора, на льду чертили огромные круги, соединяющиеся в восьмёрки. Нужно было толкнуться и скользить на одной ноге, меняя ребро, переходить с одной дуги на другую. Касаться второй ногой было нельзя — работай стопой, коленом, держи равновесие. Это и называлось школой.

Однажды утром мне выдали новые коньки. Для меня — новые, а на самом деле поношенные ботинки, доставшиеся от старшей девочки. Но они были профессиональные, с жёстким корпусом и правильными лезвиями, и на них можно было пробовать прыжки и вращения.

Мне нравилась жизнь на сборах. Дисциплина была строгая, тренеры общались отрывисто, с иронией — расслабляться не давали. Но я была самой маленькой, случайно оказавшейся в команде, поэтому ожиданий ко мне почти не предъявляли.

Вечером, ложась спать, я тянулась рукой под кровать к своей сумке и нащупывала яблоко, завернутое в газету. Мама положила их целую горсть — маленький кусочек дома и маминого тепла. Но однажды яблоки закончились. Я залезла в сумку — и не нашла ни одного. Заплакала так горько, что соседки побежали звать тренера. Решение оказалось простым: меня и ещё пару малышей отправили к старшим девочкам. Они достали баночки с мыльными пузырями, и мы стояли на балконе, пуская разноцветные шары в морозный воздух, пока тренер не разогнала нас, пугая «дополнительной школой».

Конечно, я не помню всех деталей. Но главное — это чувство: мамины яблоки, бережно завернутые в газету, её наглаженные носовые платки, пахнущие домом. Всё это было символом её заботы. Символом безопасности, счастья и безусловной любви.