Глава X. Схватка у склада

          «Тайна шкатулки»
Исторический готический детектив с элементами психологического триллера

Глава X. Схватка у склада

     Луч фонаря ударил в глаза так резко, что Харпер едва не ослеп. Он отшатнулся к стене, чувствуя, как к горлу подступает страх. Фигуры вынырнули из темноты, словно тени ожили. Их было пятеро. В руках — железные прутья, обрезки цепей, короткие ножи, блеснувшие в свете.

     Инспектор поднял руку, сжимая револьвер.

     — Стоять! — его голос прозвучал властно, ровно, как приговор. — Мы при исполнении. Разойдитесь.

     Ответом был насмешливый смех. Один из людей шагнул вперёд: высокий, широкоплечий, глаза блестели сквозь прорезь в шарфе.

     — Ошиблись дверью, господа. Это место — не для вас.

     — Убирайтесь, пока я не велел стрелять, — холодно сказал инспектор.

     На мгновение повисла тишина. Казалось, сама ночь затаила дыхание. И вдруг — камень, пущенный с силой, ударил о бочку в двух шагах от Харпера. Дерево треснуло, щепки разлетелись. Сразу после этого нападавшие ринулись вперёд.

     Схватка вспыхнула, как пожар.

     Первый констебль встретил удар железного прута дубинкой. Дерево загудело, металл звякнул. Второй успел отразить выпад ножа, но получил по плечу — ткань мундира разорвалась, и блеснула кровь. Он лишь скрипнул зубами и ринулся в ответную атаку.

     Инспектор выстрелил вверх. Грохот раскатился по площади, эхом ударил о стены складов. Птицы вспорхнули с колокольни. Но это лишь на мгновение остановило противников. Они знали: если стреляют в воздух, значит, боятся тратить пули зря.

     Харпер прижался к стене. Всё тело дрожало, ладони стали влажными. Он никогда не участвовал в драках, максимум — разнимал дерущихся мальчишек в классе. Но теперь всё было иначе.

     Один из головорезов заметил его и бросился с прутом. Тяжёлый металл рассёк воздух, и Харпер едва успел пригнуться. Он схватил обломок доски от ящика и отчаянно ударил нападавшего по колену. Тот выругался и отступил, но в глазах его горел яростный блеск.

     — Харпер! — крикнул инспектор. — К двери, живо!

     Они начали пятиться к складу. Констебли прикрывали, отражая удары. Нападавшие окружали, но явно не спешили убивать — их цель была напугать, прогнать. Но от этого становилось только страшнее: если они так яростно защищают склад, значит, внутри скрыто нечто важное.

     Инспектор снова выстрелил — на этот раз в землю перед ногами одного из нападавших. Камни взметнулись пылью. Это подействовало: шайка замерла, обменялась быстрыми взглядами. Короткий свист — условный сигнал. Фигуры начали растворяться в тенях, ускользая в переулки.

     Через минуту площадь снова погрузилась в тишину. Только тяжёлое дыхание, стук крови в висках и стон раненого констебля.

     Инспектор опустил револьвер и сжал челюсть.

     — Они охраняли это место. И знали, что мы придём.

     Он подошёл к двери склада. На свежих досках виднелись глубокие следы от железа — то ли ломом, то ли топором кто-то недавно пытался взломать замок.

     — Фонарь, — приказал он.

     Харпер поднял свет. Констебль подался вперёд, вонзил лом в щель и рванул. Доски с треском поддались, замок отвалился на землю. Дверь открылась с протяжным скрипом, будто не желая впускать чужаков.

     Внутри пахло сыростью и старым деревом. Воздух был тяжёлым, пыльным. Фонарь выхватил из тьмы ряды бочек, груды тряпья и перевёрнутые ящики.

     Харпер осторожно шагнул внутрь. И вдруг его взгляд зацепился за странность: у стены стоял ящик, крышка которого была не прибита, а лишь сдвинута. Словно его совсем недавно открывали.

     Он наклонился, потянул ткань — и под ней блеснул металл. Латунная крышка, украшенная резным узором. Тот самый, что он уже видел у мистера Роули.

     — Это она… — голос Харпера сорвался на шёпот. — Часть шкатулки.

     Инспектор нахмурился.

     — Значит, Уэлдон был здесь. И нашёл. Но не успел забрать.

     Он посмотрел на Харпера долгим, тяжёлым взглядом:

     — Теперь ясно одно: игра только начинается. И ставки куда выше, чем мы думали.

     Харпер сжал крышку в руках. Холодный металл будто горел кожу. Этот кусок был ключом к разгадке — и одновременно приговором.