Он и Она

   Ночная прохлада заставила её поёжиться. Она брела вдоль серых центральных улиц, не задерживая внимание на собственном отражении в темнеющих стёклах витрин. Сентябрьское дыхание коснулось обнажённой шеи: Она снова забыла надеть шарф. Глядя на беспокойный недремлющий город, мигающие перестрелки светофоров и вслушиваясь в не унимающийся шум дороги, Она вспоминала ласковое летнее тепло, аромат разноцветных тропических цветов, шёпот морских волн, манящих в свои объятия, и смутно-обманчивое ощущение покоя. Это было совсем недавно. Но, кажется, это было так давно. Настала осень, и эти воспоминания начали постепенно вымываться холодными каплями дождя вперемешку с контрастно-горячими каплями слёз — крепкий коктейль.
   Её тёмные глаза, покрасневшие от бессонной ночи, устало оглядывали родной суетливый город, и он казался ей чужим. Меланхолия сквозила в воздухе, отравляла существование, душила желания и надежды. Начинался дождь. Чтобы спрятаться от дождя и мрачных мыслей, Она нырнула в первое попавшееся кафе. В кафе играл уныло-развязный блюз. Грязные аккорды разбивались об поэзию о чистой любви — чарующе-парадоксальная композиция.
   Она села за столик и заказала чашку кофе. Кто вообще пьёт кофе ночью? Тот, кто перестал бороться с бессонницей. Тот, кто принял своё беспокойство. Она смирилась со своим одиночеством и пригласила себя на кофе сама, не дожидаясь, что это сделает кто-то другой.
«Это снова был не Он. Снова не тот…» — думала Она.
Очередное разочарование.
   Дождь усиливался, безжалостно хлестал землю. Если бы земля могла чувствовать, ей наверняка было бы больно. Если бы капли могли чувствовать, то, вероятно, и им было бы больно: раз за разом разбиваться о твёрдый асфальт и крыши зданий — сторожил каменных джунглей — не самая приятная участь. Боль повсюду.
   Кафе скоро закрывается. Кофе давно выпит. На дне белоснежной чашки, словно на странице старой рукописной книги, растекающийся тёмный узор, таящий в себе предсказание. Кто бы сумел его расшифровать — загадка…
   Она встала, чтобы уйти — уйти прямиком в дождь, прямиком в темноту, прямиком в неизвестность. Навстречу ночи. Но вдруг за спиной раздался голос:
 «Позвольте Вас проводить», — мужчина протянул зонт.
Она обернулась и взглянула ему в глаза. Как же часто Она ощущала на себе этот взгляд: в своих снах. Ей снился его голос, его лицо, его силуэт. Наутро всё забывалось, словно и не было никаких снов. Но сейчас Он стоял перед ней не во сне, а в самом реальном из всех возможных измерений. И Она его узнала.
 «Позволите?» — снова спросил Он.
Она молча кивнула.
   За окном было всё так же темно и дождливо, но, казалось, что-то всё же изменилось. Что-то неуловимое, едва заметное глазу, но столь ощутимое сердцем. Он и Она шли вдоль тех же серых центральных улиц, им вслед молчали стёкла тех же самых витрин. Разве что шум дороги начал понемногу стихать, или, быть может, его просто заглушала музыка дождя, отбивающего причудливые ритмы по зонту.
   В её голове, сквозь туман забвения и волны бушующей тревоги, словно свет маяка промелькнула простая и столь желанная мысль:
 «Это Он…»
   Он, повинуясь неведомой силе, не позволившей пройти мимо, влекущей и зовущей, вспомнил, кто лишил Его покоя, вторгаясь в его сны много ночей подряд. И та же догадка, та же светлая мысль озарила его некогда беспросветную ночь. Он подумал:
 «Это Она…»