Стройка

Пролог
Все начинается с пыли. Она поднимается клубами из-под ковшей экскаваторов, оседает на листьях берез в соседней роще, хрустит на зубах у прохожих и тонкой пеленой ложится на подоконники домов в поселке «Пригородный». Пыль – это дыхание Стройки. Она – ее начало, ее суть и, как поговаривают некоторые, ее приговор.
А потом приходит грохот. Рев моторов, лязг металла, резкие крики крановщиков и мерный стук отбойных молотков. Это сердцебиение гигантского организма, который медленно, но верно прорастает из земли на месте бывшего колхозного поля.
Стройка. Для кого-то – символ роста, новых квартир, будущего. Для кого-то – источник ночного кошмара и затянувшейся осады. Для тех же, кто работает в ее пыльных объятиях, Стройка – это отдельная вселенная. Со своими законами, своими героями, своими трагедиями и своей особой, горькой поэзией.

Часть первая: Фундамент
Глава 1
Илья Орлов стоял на краю котлована, заложив руки за спину. Позади него, как исполинские жуки, замерли экскаваторы. Перед ним зияла яма глубиной в несколько человеческих ростов – будущий фундамент жилого комплекса «Северные Зори». В кармане его рабочей куртки жужжал телефон. Жена. Опять. Он проигнорировал звонок.
Илья – прораб. Не бог весть какой, но знающий свое дело. В тридцать пять он уже чувствовал спиной тяжесть каждого сданного объекта. Эта стройка была для него шансом. Шансом выбиться в люди, наконец-то купить нормальную машину, перевезти семью из старой хрущевки во что-то приличное. Может, даже в одну из этих самых «Зорь». Свою цену он знал: срыв сроков, нервный срыв, семья, которая видела его все реже.
К нему подошел Василий, бригадир бетонщиков, седой как лунь мужик с лицом, выветренным всеми мыслимыми погодами.
– Земля подсохла после дождичка. Можно заливать. Только арматуру ребята кое-где кривят, как всегда. Штрафникам своим передашь?
Илья мотнул головой:
– Передам. Начинай, Вася. Солнце-то не ждет.
Василий крикнул что-то своим ребятам, и тишину разорвал урчащий звук бетоновоза. Началось.

Глава 2
Марк был «штрафником». Так здесь называли гастарбайтеров из Средней Азии. Он приехал из горного кишлака, где воздух пахнет полынью и снегом с вершин, а здесь вдыхал цементную пыль. Он не любил эту стройку. Ее хаос, ее вечную спешку, ее безымянность. Но он любил свою работу. Класть кирпич – для него это было сродни искусству. Ровная, красивая кладка радовала его глаз. Он мечтал построить дом у себя на родине. Для семьи. Для стареющих родителей. Для себя.
Он переглянулся с земляком, Абдулло. Тот был моложе, вечно улыбался и постоянно что-то напевал под нос. Они понимали друг друга без слов.

Глава 3
Анна жила в «Пригородном». Ее дом стоял как раз напротив забора со стройки. Раньше из ее окна открывался вид на поле, лес и закат. Теперь – на бетонные стены растущего как на дрожжах монстра. Ночной грохот не давал спать ее маленькой дочери. Пыль просачивалась даже в закрытые окна.
Выйдя утром на балкон, она с ужасом увидела, что любимая старая яблоня во дворе, под которой они с мужем когда-то сидели летними вечерами, вся серая, будто ее посыпали пеплом. В ее душе что-то надломилось. Она создала чат жильцов «Борьба со стройкой». На первое собрание пришло пять человек.

Часть вторая: Стены
Глава 4
Стройка росла. Из котлована поползли вверх стены. Илья сновал между этажами, орал на разнорабочих, льстил начальству, подписывал акты, тушил мелкие конфликты. Он стал спать в бытовке, жене говорил, что так удобнее. Он боялся, что если уедет, все рухнет.
Как-то раз он заметил Марка. Тот не просто клал кирпич. Он водил мастерком с какой-то почти монашеской сосредоточенностью, потом отступал на шаг и смотрел, ровно ли лег ряд. Илья, сам того не желая, застыл в наблюдении. В этой простой работе была какая-то отчаянная красота и достоинство.
– Молодец, – буркнул Илья, проходя мимо.
Марк лишь кивнул, не отрываясь от работы. Для него похвала начальства ничего не значила. Важен был результат.

Глава 5
Анна и ее соседи добились проверки по шуму. Приехала комиссия, что-то замерила, составила акт. Следующей ночью грохот был тише. Не намного, но тише. Маленькая победа окрылила их. Они написали жалобу на пыль. Им прислали официальный ответ, что будут поливать территорию водой. Поливали раз в неделю.
Анна познакомилась с другими жителями. С пенсионеркой Валентиной Ивановной, которая боялась, что вибрация разрушит ее хрупкий дом. С молодым экологом Сергеем, который говорил о загрязнении почвы и грунтовых вод. Их объединила общая беда. И общая злость.

Глава 6
На стройку приехала съемочная группа. Телеканал делал сюжет о темпах жилищного строительства. Снимали улыбающихся чиновников, современных роботизированных миксеров и, для антурамента, самых представительных рабочих. Марка и Абдулло в кадр не пустили – попросили «постоять в сторонке». Илья давал интервью, пытаясь говорить гладкие фразы о светлом будущем, но сбивался и потел под софитами.
Вечером того же дня Абдулло сорвался с лесов. Он поскользнулся на мокрой доске. Крикнул что-то на своем языке. И упал. Глухой, чудовищно живой звук его падения навсегда врезался в память всем, кто это видел.
Суета, крики, скорая. Но было уже поздно.
Стройка замерла на день. Приехало начальство, провело совещание по технике безопасности. Потом все продолжилось. Только в бытовке, где жили Марк и Абдулло, стало пусто и тихо. Марк сидел на своей койке и смотрел в стену. Он не плакал. Он просто смотрел. Илья принес ему деньги – «премию за риск» и на похороны. Марк молча взял.
Смерть Абдулло стала трещиной в фундаменте всего. Невидимой, но глубокой.

Часть третья: Крыша
Глава 7
Наступила зима. Каркасы домов были уже под крышу. Стройка из серой стала белой, укрытая инеем и снегом. Работать стало невыносимо тяжело. Мороз сковывал бетон, металл обжигал руки, ветер гулял по открытым этажам.
Илья был на грани. Сроки горели, деньги заканчивались, заказчик требовал невозможного. Он сорвался на Василия, на рабочих, разбил свой собственный телефон. Дома ему предъявили ультиматум: или он возвращается к нормальной жизни, или его ждет развод.
Марк, после смерти друга, стал молчаливым и отрешенным. Он работал машинально. Мечта о доме померкла, затянутая пылью чужой смерти.
Анна и ее активисты проиграли суд о незаконности строительства. Судья признал все разрешения действительными. Они стояли у здания суда под мокрым снегом, чувствуя себя побежденными и никому не нужными.
Казалось, Стройка всех сломала. Одних – физически, других – морально.

Глава 8
Инцидент произошел на девятом этаже. Из-за брака в материалах и спешки рухнули перекрытия в одном из подъездов. Под завалами оказалось несколько человек, включая Василия.
Началась настоящая паника. Крики, пыль, беготня. Илья, забыв обо всем, бросился организовывать спасательные работы. Он сам раскидывал бетонные глыбы, пока не закричали медики. Он поранил руки в кровь.
Марк, услышав шум, примчался одним из первых. Он увидел торчащую из-под плиты руку Василия. Не думая, он подполз под нависающую конструкцию и начал разбирать завал в одиночку, рискуя собой. К нему присоединились другие. Русские, таджики, узбеки. В тот момент не было ни своих, ни чужих. Были просто люди, пытающиеся спасти других людей.
Василия и еще двоих рабочих достали. Живыми.

Эпилог
Прошел год. Жилой комплекс «Северные Зори» был сдан. Люди начали заезжать в новые квартиры. Во дворах еще пахло краской, а не яблонями, но дети уже бегали по свежему асфальту.
Илья Орлов больше не работал прорабом. После того ЧП он уволился. Теперь он занимался частными заказами, строил коттеджи. Работал не так много, больше времени проводил с семьей. Он иногда подъезжал к «Северным Зорям», смотрел на высотки и вспоминал Абдулло, обвал и окровавленные руки Марка.
Марк уехал на родину. Он прислал Илье одно письмо. Вложил фотографию: на фоне гор стоял недостроенный еще дом из красного кирпича. Кладка была ровной и красивой. Он писал: «Строю дом. Спасибо за все».
Анна так и жила в «Пригородном». Шума больше не было. Пыль осела. Она смотрела на огни в окнах напротив и думала, что в этих коробках теперь живут люди. Со своими надеждами, страхами, мечтами. И ей уже было не так важно, что заката она больше не видит. Она научилась ценить тишину.
Стройка закончилась. Она оставила после себя не только новые дома. Она оставила шрамы, память, крупицы чужой боли и чужого мужества, вплавленные в бетон и в души тех, кто ее создавал, и тех, кто ей противостоял. Она была жестоким, но необходимым актом рождения чего-то нового. Ценой, которую кто-то всегда платит.