Глава 14 Благоухание Нирваны

«Орка», изрезавшая своими тремя корпусами полмира, мягко вошла в лазурные воды бухты Анджуна в Гоа. Марко стоял у штурвала, но его обычная энергичная ухмылка сменилась выражением глубокой, почти физической усталости. Алексей, прислонившись к лееру, смотрел на приближающийся берег мутными от недосыпа глазами. Полтора месяца в открытом океане, битва со стихией у Мыса Доброй Надежды, постоянное напряжение — всё это вымотало их до предела. Их Роги, верные союзники, поддерживали физическое здоровье, но не могли наполнить истощённые психические резервы.
— Кончается дизель, — хрипло констатировал Алексей, глядя на последнюю канистру. — И силы. Выдохлись.
— Ma nemoj! Ты? Признал слабость? — попытался пошутить Марко, но шутка не получилась. Он лишь тяжело вздохнул. — Ладно. Здесь и останемся. На неделю. Не меньше. Найдём глухое место, бросим якорь. Пора ногами по земле походить, а не по палубе.
Они оставили «Орку» на тихой, почти безлюдной косе, спрятав её за стеной кокосовых пальм. Сделав последние приготовления, они пошли вглубь побережья. И то, что они увидели, заставило их замереть на месте в полном, абсолютном недоумении.
Они ожидали увидеть ту Индию, о которой сотни раз слышали из рассказов бывалых путешественников и видели в репортажах: хаос, грязь, смог, оглушительный шум, навязчивые попрошайки, удушающая нищета.
Перед ними была иная реальность.
Воздух. Первое, что ударило в нос — это воздух. Он был густым, сладковатым, пьянящим коктейлем из ароматов цветущего жасмина, сандалового дерева, свежего морского бриза и какой-то незнакомой, благовонной смолы. Ни намёка на привычную «индийскую» вонь — смесь пота, мочи, выхлопных газов и специй.
Дороги. Они были чистыми. Не вылизанными до стерильности, а просто… чистыми. Ни бумажек, ни пластика, ни органических отходов. По краям дорог, вместо свалок, росли пышные кусты бугенвиллии и яркие, ухоженные клумбы.
Люди. Это было самое шокирующее. Они не спешили. Они не суетились. Они не пытались что-то продать, что-то втюхать, о чём-то попросить. Люди просто жили. Сидели у своих домов, болтали, смеялись тихим, грудным смехом. Их одежда была простой, но чистой и опрятной. Лица — умиротворёнными. И что сразу бросилось в глаза — исчезла та пропасть, что всегда отделяла белых туристов от местных. Индийцы смотрели на Марко и Алексея не с подобострастием, не с ненавистью, не с расчетливой жаждой наживы, а с лёгким, безразличным любопытством, как на редких, но не особо интересных птиц. Их взгляды словно говорили: «А, новые. Ну и ладно». Финансовое расслоение, касты, болезни — всё это растворилось, как мираж. Теперь их отличал лишь оттенок кожи — чуть более смуглый, оливковый, и какая-то невероятная, внутренняя расслабленность.
— Sranje… — выдохнул Марко, бессознательно пользуясь родной бранью. — Алёша, мы что, в параллельную вселенную попали? Это же… не Индия. Это какой-то рай земной.
— Рай… — скептически хмыкнул Алексей, но и его взгляд выдавал полную дезориентацию. — Или очень умный трюк. Не может этого быть. Не может.
Они шли дальше, впитывая новые впечатления. Повсюду они видели одно и то же: чистоту, порядок, умиротворение. Они увидели, как это работает. Молодой человек, идущий по улице, наступил на упавший с дерева цветок. Он не прошёл мимо. Он на мгновение остановился, коснулся своего Рога — изящного браслета из чёрного дерева — и цветок… растворился, превратившись в лёгкое, ароматное облачко пыльцы, которое тут же было поглощено ближайшим газоном, став его удобрением. Канализация? Они подошли к открытому коллектору. Оттуда не несло смрадом. Оттуда пахло… землёй после дождя. Как им позже объяснили, в систему запустили специально созданных Рогами бактерий-симбиотов, которые мгновенно перерабатывали любую органику в нейтральный, полезный субстрат.
Священные коровы, всегда бывшие символом индийского хаоса, теперь лежали на идеально зелёной траве и лениво жевали ту самую сочную траву, что росла на месте бывших свалок. Они были ухоженными, почти породистыми. И их никто не гонял.
Их целью был Варанаси. Как можно быть в Индии и не увидеть Варанаси? Они сели на поезд. Вернее, на то, что от него осталось. Несколько вагонов, тянущихся электромотором, который питался от солнца. Путь занял несколько дней, но это было не испытание, а медитация. За окном проплывали ухоженные поля, чистые деревни, люди, машущие проходящему составу. Нищета исчезла. Болезни отступили. Индия наконец-то выдохнула и огляделась вокруг. И первое, что она сделала — навела порядок в своём доме. Веками копившееся напряжение, вызванное борьбой за выживание, рассосалось. Теперь у них было время. Время просто быть.
И вот они в Варанаси. Городе, который должен был шокировать их концентрацией жизни и смерти. Но…
На знаменитых гхатах — каменных ступенях, спускающихся к Гангу, — было пустынно и… чисто. Священная река, некогда бывшая клоакой, теперь была прозрачной и несла свои воды медленно и величаво. От неё пахло водой и илом, но не разложением. Самый шокирующий факт: не было погребальных костров. Не было дыма, запаха горящей плоти, причитаний. Зачем? Люди перестали умирать. Старость и болезни отступили. Варанаси потерял свой сакральный смысл города смерти. Он становился городом вечной, неподвижной жизни.
Множество нищих и святых людей — бабаев — которые раньше сидели на этих ступенях, поражая своим аскетизмом и уродствами, преобразились. Их Роги исцелили тела, омолодили их. Теперь это были просто улыбающиеся, спокойные люди в простых одеждах, которые сидели у воды и смотрели на её течение. Они ни о чём не просили. Они просто были.
Именно здесь, на этих тихих, почти безлюдных гхатах, они и встретили их. Двух девушек. Они сидели, скрестив ноги, и смотрели на заходящее солнце, которое окрашивало воды Ганга в багрянец. Одну звали Прия, другую — Лалита. Их сари были просты, но цветасты, а глаза — огромные, тёмные, полные того же умиротворения и лёгкой, едва уловимой искорки интереса к пришельцам.
Марко, всегда бывший заводилой, первым нарушил тишину, показав на воду и сделав жест восхищения. Девушки улыбнулись. Прия, та, что была постарше и смелее, жестом пригласила их сесть рядом.
Языкового барьера почти не существовало. Роги, чувствуя намерение, мягко помогали, подсвечивая в сознании нужные слова, сглаживая акценты. Общение было медленным, простым, но удивительно искренним.
— Раньше здесь горели костры, — тихо сказала Прия, её голос был низким и мелодичным. — День и ночь. Мы жили в дыму смерти. В её запахе. Мы думали, это и есть жизнь. Теперь… — она сделала глубокий вдох, — теперь мы просто дышим. И смотрим. И чувствуем.
Они говорили о многом. О том, как исчезли касты, как стираются старые предрассудки, когда нет нужды бороться за ресурсы. О том, как странно — не бояться завтрашнего дня. О том, что Варанаси теперь ищет новый смысл. Может быть, смысл в самой этой тишине?
Солнце село. Небо из багряного стало фиолетовым, затем индиговым. Зажглись первые звёзды, такие яркие в чистом воздухе. И между ними — молчаливые, чёрные грани Призм.
Лалита, молчаливая до этого, вдруг встала и протянула руку Марко. Её улыбка была загадочной и притягательной. Прия посмотрела на Алексея, и в её взгляде был немой вопрос и приглашение.
Они были молоды. Здоровы. Полны сил. Полтора месяца в море, в почти монашеском уединении. И вот перед ними — воплощение новой, прекрасной, спокойной и чувственной реальности. Это было естественно. Неизбежно.
Они пошли не в отель, не в гостиницу. Они пошли в простой, чистый дом на одной из узких улочек старого города. Воздух внутри пах сандалом и цветами. Ковры на полу, низкие кушетки, приглушённый свет масляных ламп, созданных чьим-то Рогом для атмосферы, а не необходимости.
Что было дальше — было лишено всякой суеты, спешки, грязи старого мира. Это был медленный, чувственный танец. Исследование. Аромат кожи, смешанный с запахом сандаловой пасты и жасмина, которые девушки нанесли на запястья. Шёпот на непонятных языках, где слова были не нужны, а важны лишь интонации, прикосновения, вздохи. Их Роги молчали, давая им прочувствовать каждое ощущение, каждое мгновение этой встречи без ложной стыдливости и без грубой животности. Это было празднование жизни в её самом простом и самом прекрасном проявлении. Празднование здоровья, молодости, красоты и мира, который наконец-то позволил им быть такими — свободными, раскрепощёнными, живущими здесь и сейчас.
Ночь прошла в разговорах, смехе, молчании и ласках. Утром они проснулись от криков попугаев за окном и чувства глубокого, невозмутимого покоя. Они завтракали свежими фруктами и сладким чаем с молоком на плоской крыше, глядя на просыпающийся, чистый, новый Варанаси.
Никаких обещаний, никаких обменов контактами не было. Это была встреча-мгновение, совершенная и законченная сама в себе. Прощаясь, Прия и Лалита подарили им на память по маленькому серебряному колокольчику, которые сами же и создали своими Рогами.
— Чтобы вы не забыли звук нашего спокойствия, — сказала Прия.
Марко и Алексей шли обратно к поезду, и каждый носил в себе это чувство — лёгкости, обновления и какой-то странной, очищающей безмятежности. Индия не шокировала их нищетой. Она ошеломила их своей новой, невозможной гармонией. Они пришли сюда не за острыми ощущениями, а за покоем. И они его нашли. В чистоте, в улыбках, в аромате цветов и в объятиях незнакомых, но бесконечно близких в этот миг людей. Они были снова готовы к океану.


Рецензии