Вся сладость у меня!

   Раз в крещенский вечерок собрались четыре подружки. Одной семнадцать, остальные чуть старше. Говорили о чудесах и гаданиях. Начала Галя:
   – А вот что я из детства запомнила! Мне лет пять-шесть было. У нас в стареньком доме прямо из кухни лесенка на чердак, и дверь открыта. Бабушка в печке кочергой мешает. Я по лесенке начала подниматься, вижу: бабуля сено на чердаке поворачивает-шевелит. На пару ступенек вниз сошла, наклонилась, смотрю: нет, в печке кочергой мешает! Говорю: «Бабушка, а ты и там, и тут!» А она повернулась лицом ко мне и спокойно отвечает: «Бывает, дитятко, бывает!»
   Люся продолжила:
   – А моя мама рассказывала: как захочешь замуж выйти, надо в ночь перед Крещеньем Господним вазочку с вареньем у своей постели поставить, сказать: «Вся сладость у меня!» И не только жених приснится, а и отбою от женихов весь год не будет!
   Роза и Римма улыбнулись, а Галя немного прикусила губу.
   Роза напомнила:
   – А ещё в крещенский вечерок девушки за ограду башмачок бросали. И, какой парень пройдёт, надо имя спросить. У жениха такое будет!
   Все заулыбались, отозвались:
   – Вот ты и пойди брось первая. А мы после тебя!
   – Ой, девчонки, у меня и башмачков нет, одни валенки подшитые, старые.
   – Ай, да какая разница, ведь только имя узнать!
Так переговариваясь, подружки торопливо оделись и выскочили во двор.
   Забор высокий, сплошной. Роза тяжёлый валенок с ноги сняла, через забор перекинула. Раздался вскрик. Девчонка на одной ноге допрыгала до калитки и выглянула. На неё сердито смотрел милиционер с валенком в руке. На шапке был снег. Милиционер строго спросил:
   – Это что за хулиганство, гражданка! Вы мне в голову валенок бросили?
Роза, маленькая, худенькая девчонка, чуть не заплакала от страха:
   – Дяденька, это не хулиганство. Это… это гадание.
   – Ну у вас, дети, и развлечение! На, забирай валенок. Нога-то мёрзнет.
   – Спасибо. Только я не ребёнок. Мне в прошлом месяце восемнадцать исполнилось.
   – Да и я не дяденька. Только тридцать три скоро.
   – А имя… Какое у вас имя?
   – Максим. А у тебя?
   Девушка посмотрела на милиционера. Он ободряюще улыбнулся. Почти прошептала: «Роза». Кивнула на вопрос, здесь ли живёт. И ничего не ответила на слова: «Завтра после работы зайду. Жди». Так началась любовь Максима и Розы.
   Остальные девчонки «башмачок» бросать передумали. Назавтра Галя рассказала подружкам сон: «Вот иду я по большой комнате – нет, не комната, а зал! А кругом моряки, моряки. И я то с одним танцую, то с другим. А тут один опоздавший из двери – и сразу ко мне. Такой невысокий. И ни с кем больше не дал танцевать. А после, будто вода из графина булькает – такой звук. И всё».
   Девчонки обсудили сон и решили сходить на танцы в клуб моряков. Это на бирже в Соломбале, рабочем районе Архангельска. Галя танцевала и
танцевала: лёгкая, невысокая, худенькая девчонка в кофточке старшей сестры, юбке подружки и ещё маминых туфлях. Она уже немного устала, когда зашли три моряка: двое высоких, а один – пониже их, коренастый такой. Сияющими глазами оглядев Галю, подождал, пока закончится танец, пригласил – и никого больше к девушке не подпустил. Проводил и назначил свидание. Так началась любовь Вадима и Гали.
   ...Люся шла домой с подругой Риммой и вспоминала, что ещё говорила мама о крещенских гаданиях? Надеть на одну ногу чулок и ложиться, приговаривая: «Суженый-ряженый, приди меня разувать!» А почему «разувать», если чулок, а не туфелька? А вот ещё одно: положить под подушку зеркало и расчёску со словами: «Приди, приди. Причеши, причеши. Меня посмотри, себя покажи». А вдруг слова неточно запомнила? И, уже ложась спать в последний перед Крещением четверг, вспомнила точно мамины слова: «С четверга на пятницу ложусь я на матицу, матица, перевернись, кто полюбит – тот приснись».
   Проговорила и уснула. А во сне зашла в будку, где механик киноленты крутит. И поднялся ей навстречу молоденький, белокурый парень. Говорит что-то, на пол показывает. Потом они рядом сидят – кино смотрят. И такое счастье одно на двоих!
   Утром Люся проснулась с улыбкой. Стала в кинотеатр бегать. И ничего! А тут и ей восемнадцать исполнилось. Пошли с подругой Риммой в клуб моряков на танцы. Потом кино стали смотреть. Вдруг лента оборвалась. Свет зажёгся, все загалдели. Люся с места сорвалась, будто её кто в бок толкнул. Подружке торопливо: «Я сейчас узнаю, что там!»
   Забежала в будку киномеханика. Он ленту перематывал, повернулся на хлопок двери и локтем что-то на пол уронил. Произнёс: «Мне никак не достать, руки заняты, придется тебе самой искать на полу». Она подняла катушку, посмотрела на затылок парня и спросила:
   – Ты приезжий? Волосы у тебя будто льняные!
   – Из Ивановской области я. В нашей деревне почти у всех такие.
   Он посмотрел на гостью и сказал:
   – А таких, как ты, я нигде не встречал: волосы чёрные, а глаза – как васильки в июле, синие. Ты русская?
   Девушка засмеялась:
    – Я – местная. Русская. У нас с мамой дом свой.
   Посмотрела ему в лицо: простой, хороший парень. Когда предложил здесь кино досмотреть – не отказалась. Так началась любовь Вячеслава и Люси.
   Римма не гадала. Не верила ни в какие гадания. Предрассудки это! Подруги одна за другой выходили замуж. Не с кем стало ходить на танцы. На работе – женский коллектив. В кино не хочется. Целый день шить – к вечеру глаза устают. Она стала раздражаться по пустякам, поссорилась с отцом.
   А тут на работе комнату в коммуналке выделили. И стала Римма воевать с соседями. На лице всё явственней проступали морщины раздражительности, уныния. Одевалась бедно, прическа – в пучок, губы сжаты. Иногда у неё ночевали мужчины, но только одну ночь. Второй раз не приходил ни один. Замужние подруги с семьями переезжали от родителей в квартиры в новостройках, воспитывали детей, внуков...
   И вот прошло пятьдесят лет. На золотой свадьбе Максима и Розы собрались Люся, Римма, Галя и дети, внуки юбиляров. Люся уже давно жила одна: прожив двадцать лет с ней, загулял Слава и нашёл другую жену. А теперь оба они: и новая жена, и он – там, откуда нет возврата.
   Галин Вадим после рождения двух девочек-погодков стал попивать, всё больше и больше. Водка булькала в стакан сначала из графина, затем из бутылки. Потом из бутылки без стакана пил. Алкоголики долгожителями не бывают!
   Римма замужем не была ни разу. Раздражительная старуха с крепко сжатыми губами. Пять лет назад ей подарили на день рождения щенка и котёнка. Так получилось. И что? Кошка и собака жили дружно – не разлей вода, а жизнь им портила только ворчливая хозяйка.
   После юбилея узнали, что Розе предстоит серьёзная операция. В семьдесят-то лет! Максим сказал: «Если ты не захочешь выкарабкаться – я без тебя жить не стану. А так хочется до ста лет дожить! Крепись, любимая моя!» Вскоре как-то незаметно ушла из жизни Галя. Быстро. А и не жаловалась никогда.
   Римма, узнав новость от Люси, пришла домой и села на скрипучий табурет. Мысли были такие: «Ну вот, после Гали дети-внуки остались. А я кому нужна? Никому». Тихо заплакала. Когда перестала, увидела: сидят перед ней Жуля и Черныш, рядышком, бок о бок, и так сочувственно смотрят! Вытерла Римма слёзы и сказала: «А случись что со мной, кому вы будете нужны? Кто вас кормить будет? Надо жить!»
   ...Римма с Люсей пошли на кладбище к могиле Гали. Две очень маленькие сухонькие старушки (детство-то на голодное военное лихолетье пришлось), они медленно шли по центру Архангельска на автобус. Мимо спешили молодые парни и девушки, мальчишки и девчонки, мужчины и женщины. Казалось, все люди в спешащей толпе обгоняли их. Но нет! Старушки уйдут быстрее. Точнее, однажды просто не выйдут из дома – их увезут.
   ...Римма Платоновна и Людмила Николаевна зашли в автобус. У нас в Архангельске почти никто не уступает место семидесятилетним. Почему? Спросите у молодых. Римма Платоновна обхватила поручень и оперлась на него, будто на клюку. Людмила Николаевна встала с упором на правую ногу. Левая сильно болела. Они ехали и вспоминали своё босоногое, голодное военное детство, бедную послевоенную юность. А вокруг сидели молодые, крепкие, здоровые парни и девчата. И во всём автобусе, на кого ни взгляни, эти две маленькие стоящие старушки были самыми старшими.
   Недалеко от них стайка девчушек оживлённо переговаривалась. Одна прошептала: «И куда эти бабки всё ездят? Сидели бы дома». Другая миролюбиво остановила: «Да перестань! А знаешь, какое мне бабушка крещенское гадание рассказывала?» Она заговорила тихо, но концовку старушки всё же расслышали: «Вся сладость у меня!» И, как когда-то юная Галя, одна из девушек чуть прикусила губу.
2003 г.