4. Путь домой...

    Холодным ноябрьским утром 88-года, я, вместе со своим армейским другом Ромой, вышел из плацкартного вагона пассажирского поезда, прибывшего на вокзал города Свердловска. В столице Урала уже лежал снег, и было немного морозно, но впрочем, нас это нисколько не смутило, настроение наше было приподнятым, все-таки мы ехали домой после службы в Армии, а здесь у нас была пересадка…

     Четыре дня мы провели в плацкартном вагоне, на верхних полках последнего купе, почти не обращая внимания на бесконечно хлопающую дверь, ведущую в тамбур вагона, которую открывали и закрывали пассажиры. Большую часть времени мы проводили на своих местах, иногда болтая на самые разные темы, и делясь своими планами на нашу приближающуюся гражданскую жизнь. Нам с другом было немного непривычно находиться в маленьком отсеке плацкартного вагона, который значительно уступал в размерах расположению нашей роты, площадью в несколько сотен квадратных метров. Зато такая длительная поездка способствовала тому, что мы постепенно привыкали к общению с обычными, не связанными с Армией людьми, и отвыкали от солдатской жизни. Иногда мы выходили на станциях покурить на перроне, и купить что-нибудь съестного, так как в вагоне-ресторане все было дорого, да и та ресторанная еда по вкусу не очень сильно отличалось от того, чем нас кормили в столовой нашей воинской части.
    За окном вагона, словно на экране огромного телевизора, периодически менялись картинки зимних пейзажей Дальнего Востока, Сибири, а потом и Урала, и в основном это были бескрайние леса, покрытые снегом. Наверное, только проведя несколько дней в поезде под номером «один», назначением Владивосток - Москва, и названием «Россия», можно понять, насколько велика и необъятна наша великая страна! Станции вдоль Транссибирской магистрали мелькали одна за другой, дни сменялись ночами, и наш поезд неустанно продвигаясь на запад, наконец, доставил нас в город Свердловск…

    Постояв немного в очереди в кассу на вокзале, мы купили билеты на поезд, который отправлялся во второй половине этого же дня. Следующим пунктом нашего назначения был город Медногорск, где дома у моего отца меня дожидалась отправленная мной посылка, с парадной формой одежды. Отец мне писал письма, я всегда отвечал ему, и мы с ним продолжали общаться, хотя он уже много лет как ушел из нашей семьи. Именно у него я планировал одеться в дембельскую форму, и уже после этого, вернуться в Оренбург, к себе в родной дом, при полном параде!

     До отправления нашего поезда было ещё несколько часов, и чтобы не сидеть на вокзале, мы отправились немного прогуляться по городу, и побродив по незнакомым улицам, недалеко от вокзала мы наткнулись на городской зоопарк, и решили посмотреть на животных. Мы с другом купили билеты, и вошли на закрытую территорию, которая как мы предполагали, являлась домом для зверей, но как выяснилось, это был обычный зверинец, где бедные животные ютились в крошечных клетках, и для них это был не дом, а скорее - тюрьма! Мы с Ромой поспешили закончить нашу экскурсию, и на выходе из этого мрачного заведения, бросили по несколько рублей в ящик, надпись на котором гласила: «На строительство нового городского зоопарка». Пожертвовав немного денег, мы с другом очень надеялись, что в Свердловске когда-то появится новый, большой и комфортный дом для самых разных животных…

     Пообедав в небольшом кафе, мы отправились обратно на вокзал, и, разместившись в зале ожидания, начали коротать оставшееся время до прибытия нашего поезда. Здесь же в здании вокзала я сходил на пункт связи, и отправил отцу телеграмму о нашем прибытии завтра утром на станцию Медногорск. Наконец ближе к вечеру мы заняли места в плацкартном вагоне, поезд мягко тронулся, и колёса вагона начали отстукивать свой бесконечный, дорожный марш. Проводница, пробежавшись по вагону, собрала билеты у пассажиров, и раздала всем постельное белье, и мы с Ромой сразу застелили наши полки слегка влажными, и традиционного, бело-серого цвета простынями, а потом вышли покурить в тамбур вагона.
    Не успели мы прикурить наши сигареты, как к нам присоединился «дембель»- стройбатовец, одетый так, что просто поражал всех, кто хоть немного в этом понимал, своей нелепостью! Разумеется, увольняющиеся в запас военнослужащие всех родов войск немного, скажем так, модифицируют и улучшают свой китель, головной убор, брюки и обувь, но такого издевательства над парадной формой одежды советского солдата я ещё не видел! На груди у этого бойца болталось столько значков и каких-то медалек, что наверное, большее количество наград было только у руководителя нашего государства с густыми бровями, в конце семидесятых годов!  Каких-то просто невероятных размеров аксельбанты свешивались ниже пояса, который был окольцован шитым цветной проволокой офицерским ремнём, а в разрезе ворота парадного кителя, подшитого красным бархатом, красовалась морская тельняшка с чёрными полосами! Но самым главным украшением были, чёрного же цвета, с несколькими вставками в виде ступеней, погоны, на которых горели «самоварным золотом» вырезанные из рандоля большие буквы «КВ» и корона! Не хватало только бахромы эполетов для полного сходства с погонами, как на мундире времен Российских Императоров! «Дембель» закурил, стоя в паре шагов от нас, и мы с другом во все глаза разглядывали произведение солдатского искусства, напяленное на плечи военного строителя. Наконец, я, едва сдерживая смех, спросил у этого обладателя короны на погонах:
     - Слушай, служивый, а что означают буквы «КВ» на твоих погонах? Копытные или Конно-Водолазные войска?
     - Королевские войска! - ответил с достоинством «дембель», и мы с Ромкой от смеха чуть не подавились табачным дымом!
     - Однако! А патруля не боишься? Можно ведь и на «губу» угодить? - спросил мой друг.
     - Нет, мы привычные, деньгами откуплюсь! - ответил стройбатовец.
     - Ну, ну, - сказал Рома, - попался бы ты нам в патруле, пару недель назад!
   Докурив, мы с улыбками на лице вернулись в наше купе, вспоминая того сторойбатовца, который собирался прийти на «дембель» в парадной форме одежды  солдата Воздушно-Десантных Войск! Слов нет, любая воинская специальность - важна и нужна, и те же военные строители делают своё дело, без которого Советская Армия просто не в состоянии существовать. Разумеется, служба в любых войсках тяжела и почётна, и увольнение в запас - это всегда радостное событие для любого солдата, но для чего нести на плечах погоны с короной и смешить людей своим нелепым внешним видом, этого мы с Ромкой понять не могли…

   Солнце, окончив свой короткий рабочий день на небосводе, покинуло нас на всю ночь, и Луна, окинув взглядом лежащие внизу Уральские просторы, начала старательно освещать бесконечное полотно железной дороги, по которому летел наш состав. Утром на небе произошла смена караула, и Солнце, заняв свой пост, щедро озарило покрытые снегом невысокие, древние горы, и станцию Медногорск, куда вскоре прибывал наш поезд…

   На перроне нас с другом встретил мой отец, который крепко обнял меня, и молвил:
     - Наконец-то я дождался взрослого сына!
   Я познакомил отца с Ромой, и все вместе мы поехали на машине к нему домой, где планировали пробыть не более двух дней, так как в Оренбурге меня с нетерпением  ждала мать, да и Рому уже заждались его родные на Кубани. Первый день мы долго сидели за праздничным столом, а потом пошли курить на улицу,  жарили во дворе на мангале сочное ароматное мясо, тут же ели его, пили водку из бутылки, стоящей в снежном сугробе, и рассказывали бесконечные истории из нашей службы. На второй день, распаковав свою посылку с дембельской формой, я долго приводил в порядок и отглаживал утюгом китель с брюками, и начищал сапоги. После чего мы отправились в фотоателье, и сделали несколько цветных фотографий на память о моем возвращении с армейской службы. Оттуда мы заехали в кассу Аэрофлота и купили Роме билет на самолёт из Оренбурга до Краснодара, вылетающий в ночь с одиннадцатого на двенадцатое число, на более раннюю дату билетов, к сожалению, не было. Вечером мы снова сидели за столом у отца дома, говорили тосты, и вспоминали армейскую службу и своих товарищей сослуживцев! Отцу я подарил тельняшку ВДВ с голубыми полосками, и он, конечно, был очень рад такому подарку!

    На следующее утро мы с другом опять собрались в дорогу, я оделся в свою парадную форму, взял в руки чемоданчик-дипломат с дембельским альбомом внутри, а Рома подхватил нашу дорожную сумку. Отец отвёз нас на вокзал, и мы, тепло с ним простившись, сели в последний в нашем путешествии поезд.
     Через четыре часа пути в общем вагоне, основательно наполненным пассажирами, мы прибыли на железнодорожный вокзал Оренбурга, моего родного города, где я появился на свет, вырос и окончил десять школьных классов. Погода стояла слегка морозная, но я, привыкший к лютым амурским холодам, в летней парадной форме одежды чувствовал себя вполне комфортно, и в праздничном настроении, и в сдвинутом на затылок голубом берете,  шагая по перрону вокзала, ловил на себе восхищенные взгляды прохожих! На стоянке такси ко мне сразу кинулись несколько водителей, предлагая свои услуги по доставке сержанта ВДВ к родному дому, и мы с Ромой, взяв одну из машин, отправились ко мне домой. Город за два года практически не изменился, и даже старые лозунги во славу КПСС, составленные из огромных букв, и установленные на крышах некоторых из домов, остались прежними. Мы проехали вдоль улицы Пролетарской, и я попросил водителя остановить машину на автобусной остановке, немного не доезжая до поворота на завод холодильного оборудования. Мне очень хотелось немного пройтись пешком, и мы с Ромой, выйдя из машины такси,  направились в сторону моего дома…

   Погода в тот день выдалась превосходная, на слегка покрытом белыми облаками сине-голубом небосводе, цвета берета на моей голове, воцарилось яркое, желто-оранжевое Солнце, которое казалось, радуется вместе со мной, стараясь меня согреть своими тёплыми, осенними лучами. Я шёл по знакомым с детства местам, ясным солнечным днём, на исходе первой декады ноября, и чувства радости, восторга и гордости просто переполняли мою душу и изливались через край! Я возвращался домой после тяжелой службы в десанте, с улыбкой на лице, готовый обнять и защитить всю свою улицу, весь свой город, и всю страну от любых бед и невзгод!

    Наконец, мы пришли во двор, где я вырос и где знал всех своих сверстников, и  который за прошедшие два года нисколько не изменился, и мое сердце учащенно забилось! Через пару минут мы с Ромой зашли в мой подъезд, поднялись на четвёртый этаж, и я, стараясь унять волнение, три раза нажал кнопку дверного звонка около моей квартиры. Дверь открылась почти моментально, и на пороге, со слезами на глазах, стояла моя мама, которая тут же выскочила в коридор, обняла меня и расцеловала! Я тоже обнял мать, хотя мне было как-то немного неловко, стоя в подъезде, проявлять свои чувства…
     - Мама, это мой друг Рома, познакомься! - сказал я, и продолжил, - Рома, это тетя Рая!
     - Рома, здравствуй! Мальчики, проходите, проходите! - пригласила нас мать, возвращаясь за порог.

    Мы с другом вошли в нашу с матерью квартиру, где я не был чуть больше двух лет, и только преступив этот порог, я, наконец осознал: «Ну, всё, я дома!». Глаза матери светились от счастья и радости, она все время смотрела на меня, почти не отрывая взгляд, и мы, войдя в зал, присели на диван, а мама все продолжала и продолжала о чем-то рассказывать… От неё я узнал, что большинство моих друзей из нашего двора сейчас служат в Армии, и только Володя уже год как пришёл домой со службы. Мать, конечно знала, что мы с другом сегодня приедем поездом из Медногорска, ждала нас и приготовила много всего вкусного, и еще продолжала хлопотать на кухне, готовясь к праздничному вечеру…
    Мы с Ромой попили чаю, немного отдохнули с дороги, потом я переоделся в обычную гражданскую одежду, и мы пошли в соседний подъезд  к моему лучшему другу детства, Володе. Он оказался дома, мы крепко обнялись, перекинулись парой фраз, а потом пошли курить к подъезду на улицу, и от Вовки я узнал более подробно о наших друзьях, кто и где служит, и все последние новости нашего двора. Назначив время, когда мы сядем за праздничный стол у меня дома, мы с Ромой пошли в продовольственный магазин, чтобы прикупить нужные матери продукты, а Володя вернулся к себе домой, чтобы подготовить магнитофон и катушки с записями песен для сегодняшнего вечера.

    В магазине, куда мы пришли с другом за покупками, нас очень удивили полупустые полки на торговых прилавках, которые в основном, были заставлены какими-то консервами в стеклянных и жестяных банках.  В стране, как мы знали,  продолжал до сих пор действовать сухой закон, а теперь получалось так, что к нему ещё добавился и дефицит продуктов питания, которые и в былые то времена не отличались изобилием…  Мы купили свежего хлеба, а также всё о чем попросила нас мать, и вернулись ко мне домой.

    Пока мама продолжала чём-то заниматься на кухне, мы с Ромой приготовили стол для праздничных блюд и стулья для гостей, и по мере надобности чём-то ей помогали. Было конечно заметно, что мой друг тоже хочет домой, к своим родным, которые также с нетерпением ждут его скорого возвращения, но до его ночного вылета в Краснодар еще оставалось целых два дня... Вскоре пришёл Володя и принёс свой магнитофон «Союз», с двумя большими колонками к нему, и мы установили и подключили все музыкальное оборудование.
    К назначенному времени прибыли немногочисленные гости, в основном соседи из нашего дома, и расселись за праздничным столом. Мать постаралась на славу, и на столе было много напитков и самой разной закуски и еды, а я опять надел свою парадную форму и сидел на самом видном месте, притягивая взгляды всех  наших гостей.
     - Ну, сынок, с возвращением! - сказала мать, предложив первый тост за меня.
   Все встали, выпили и принялись старательно закусывать. Через пару минут опять налили, и теперь я, поднявшись со стула, произнёс:
     - Спасибо Мама, что ждала меня, и поддерживала своими письмами, пока я служил в Армии! Спасибо за хороший стол, все очень вкусно! Спасибо всем, что пришли сегодня встретить меня! За тебя,  Мама! И за всех матерей, что ждут сыновей со службы домой!
   Все выпили вместе со мной, настроение улучшилось, алкоголь и хорошая закуска делали своё дело, и вскоре начались тосты «За тех, кто в море», «За Дружбу», «За ДШБ», «За Здоровье» и так далее, и столом стало весело и непринужденно! Я сходил в соседнюю комнату и аккуратно снял с себя и повесил в шкаф свою парадную форму, а сам, переодевшись, вернулся за стол.

    Тут раздался звонок в прихожей, я открыл дверь в квартиру, и увидел на пороге своего одноклассника Алексея.
     - Привет, Лёша! Заходи! - обрадовался я.
     - Здорово! С возвращением! - сказал Лёша, прошёл в квартиру, и мы обнялись.
     - Давай, за стол! - позвал я его.
     - Ну, если только не надолго. - ответил одноклассник.
    Мы прошли в комнату, где я познакомил его с Ромой, а между тем застолье продолжалось, Володя включил магнитофон, и из динамиков колонок Виктор Цой начал свой рассказ про «звезду, по имени Солнце», а также просить «закрыть за ним дверь». Мы периодически выходили покурить в подъезд, и на одном из перекуров Алексей, который работал водителем, сказал, послезавтра утром едет на грузовой машине в Тольятти, и предложил составить ему компанию. Я с удовольствием согласился, тем более что Рома улетал ночью, а утром я мог запросто уехать с Лешей в качестве пассажира. Так или иначе, мне нужно было появиться в Тольятти, чтобы получить обратно свой паспорт, который я сдал на хранение в военкомате перед уходом на службу. Постепенно гости начали расходиться, мы всех проводили, потом отнесли домой Володе магнитофон с колонками, договорившись с ним завтра утром поехать в фотоателье. Когда мы с Ромой вернулись домой, я увидел, что мать уже вымыла посуду и навела порядок, и мы, усевшись с ней на кухне, попили чай, немного поговорили и разошлись по комнатам на ночлег. Мой первый день дома, после возвращения со службы в Армии, был окончен…

   На следующее утро мы с Ромой и Володей съездили в Дом Быта в центре города, и сфотографировались на память, потом вернулись домой, и провели этот день дома, потихоньку собираясь в дорогу, а поздно вечером, на последнем автобусе поехали в аэропорт. Около полуночи мы зашли в здание аэровокзала, откуда самолёт на Краснодар отправлялся около четырёх утра, и нам предстояло провести еще несколько часов в ожидании. Судя по всему моя прежняя жизнь, с разъездами, перелетами и гостиницами, постепенно ко мне возвращалась, и воспоминания о ночных посиделках на вокзалах и аэропортах три года назад, немедленно всплыли в моей памяти. Мы бродили по аэровокзалу, рассматривая ночных пассажиров, отправляющихся во все концы страны, и иногда выходили курить на улицу. На душе было немного хмуро из-за расставания с другом, с которым мы провели бок обок последние полтора года, и не раз один другого выручали. Но Рома должен был ехать домой, где его с нетерпением ждали родители и близкие люди, он и так уже загостился у меня, и было видно, что он прямо рвётся в свои родные края! Наконец объявили посадку на рейс до Краснодара, и мы направились к нужному нам выходу. Вещей у Ромы с собой не было, только наш один на двоих чемоданчик-дипломат, с его дембельским альбомом внутри. Когда подошла наша очередь к выходу, мы с Ромкой крепко обнялись, и он сказал мне:
     - Спасибо, Олег, за все и за гостеприимство! Все было здорово!
     - Не за что, Рома! Давай, брат, доброй дороги тебе, и хорошо погулять дома! - ответил я.
   Володя с Ромкой тоже обнялись, и мой армейский друг скрылся за дверями, ведущими на посадку в самолёт. Забегая вперёд, надо сказать, что больше с Ромой мы не виделись, но до сей поры, иногда поддерживаем контакт, благо, что интернет предоставляет такую возможность…

     Мы с Володей дождались пока самолёт, уносящий моего друга-десантника, поднимется в воздух, сходили в буфет и выпили кофе с пирожными, потом подождали первого автобуса и уехали из аэропорта. Около семи утра я потихоньку, стараясь не шуметь, зашёл домой, но мать, конечно же проснулась, и мы с ней сели завтракать, так как скоро должен был за мной заехать Лёша, и сегодня меня ожидала дорога на грузовике до Тольятти…

     Мы хорошо позавтракали и, не спеша, пили чай,  обсуждая наш скорый переезд, потому что пока я служил, мать поменяла нашу квартиру из Оренбурга на Тольятти, и ждала моего возвращения, чтобы перебраться на новое место жительства.  Эта новая квартира предназначалась мне, а мать продолжала бы жить в Самаре с Василием Васильевичем. В общем,  впереди у меня было много всяких интересных дел и событий…

     Около восьми часов утра раздался звонок в прихожей, это Алексей приехал за мной, но он не стал проходить в квартиру, а сказал, что будет ждать меня в машине, стоящей на углу дома. Я по-быстрому собрался, обнял мать, и поспешил выйти на улицу к ожидавшему меня грузовику.
     Как оказалось, Лёша работал на грузовом КАМАЗе, который возил большую цистерну для хранения и транспортировки углекислоты. Сегодняшним рейсом он отправлялся в Тольятти, на завод ТоАЗ где он должен был загрузить в свою цистерну десять тонн сжиженного углекислого газа, и доставить его в Оренбург, где он был нужен для производства самых разных газированных напитков. Дорога нам предстояла неблизкая, порядка пятисот километров по зимней, заснеженной трассе, и мы планировали вечером прибыть к месту нашего назначения.

     В просторной кабине КАМАЗа было тепло и уютно, и мы с Лешей, не умолкая, делились бесконечными историями из нашей короткой, но уже такой насыщенной событиями жизни, потому что не виделись больше трёх лет, и нам было о чем рассказать друг другу. За разговорами мы выехали из города, и устремились по зимнему шоссе в сторону лежащей на Западе, соседней, Куйбышевской области…

    День выдался солнечным, и по-зимнему, морозным, но тёплый воздух, дующий из дефлекторов вентиляции в кабине грузовика, обеспечивал нам вполне комфортную температуру внутри салона, и мы просто наслаждались поездкой! Наш КАМАЗ, рыча мощным дизельным двигателем, и раздвигая своей кабиной стылый воздух за бортом, нёс нас по покрытой снегом дороге, жадно поглощая километр за километром пути. Мы неуклонно продвигались вперед, несмотря на то что несколько раз делали остановки в пути для того, чтобы немного отдохнуть и перекусить, или заправиться топливом. На исходе короткого светового дня усталое Солнце склонилось к линии горизонта, и потом как бы тяжело вздохнув и подумав, скрылось с наших глаз, раскрасив далекие облака в причудливые оттенки розового, красного и оранжевого цветов. Вслед за короткими сумерками быстро пришла ночная тьма, и Лёша включил яркие фары на своем грузовике, которые помогали полумесяцу Луны освещать пустую, зимнюю автотрассу, лежащую перед нами. Тем временем, где-то далеко в стороне остался Куйбышев, который мы миновали по объездной дороге, продолжая путь по московскому шоссе «М-5», туда, где впереди нас лежал аэропорт Курумоч и цель нашей поездки, Тольятти…

   Надо сказать, что я не спал около полутора суток, и был достаточно уставший, после прошлой, бессонной ночи, но все равно старался о чём-то рассказывать и слушать, чтобы постоянно поддерживать беседу. Но, в конце концов, усталость взяла своё, и я, сидя на пассажирском сидении, провалился в короткий сон, тем более что после службы в Армии я мог заснуть практически в любых условиях. Когда я проснулся, то первым делом спросил у Леши о том, сколько я спал, и оказалось, что я отключился не более, чем на двадцать минут, но этого времени мне вполне хватило, чтобы снять усталость, и оставшиеся пару часов пути не клевать носом. Наконец, немного не доезжая до Тольятти, мы свернули направо, в сторону высоких труб с красными огнями наверху, и поздно вечером прибыли на гигантский химический комбинат «Тольятти-Азот». Остановились мы на ночлег в заводской гостинице, в каком-то большом номере на четверых человек, но постояльцев в нашей комнате больше не было, и мы вполне комфортно там разместились. Уже лёжа в кроватях, мы несколько минут поболтали, и потом постепенно погрузились в сон…

     Наутро мы были хорошо отдохнувшими, позавтракали в буфете гостиницы, и, заняв места в нашем КАМАЗе, погрели его двигатель, и отправились на погрузку углекислоты, которая представляет собой охлажденный да жидкого состояния, углекислый газ. При въезде на территорию завода Лёша меня представил как экспедитора груза, и мы без проблем проехали к одному из цехов, где и остановились около места погрузки сжиженного газа. Я из машины не выходил, а Алексей сначала долго бегал с бумагами, оформляя все необходимые документы, потом мы еще долго ждали начала и окончания погрузочных работ. Наконец незадолго до полудня мы выехали с территории этого химкомбината Союзного значения, и отправились в лежащий неподалеку Тольятти. Наш автопоезд, после погрузки, стал на десять тонн тяжелее, и теперь более уверенно держал дорогу, продолжая разрезать своим корпусом встречный, морозный воздух…

    Вскоре мы въехали в город, носящий имя лидера коммунистов Италии, и немного поколесив по улицам, мы остановились рядом с Военкоматом Комсомольского района, но моего паспорта там не оказалось. Как выяснилось, паспорта военнослужащих срочной службы находятся на хранении в отделении милиции, на улице Коммунистической, куда мы и направились. Довольно скоро я вышел из здания Управления МВД, и в кармане у меня лежал тот самый, мой паспорт, который я оставил в военкомате 31 октября 86-го года, получив взамен военный билет. На этом мы закончили все дела в Тольятти, и могли отправляться в обратный путь, в Оренбург, но так как уже давно была вторая половина дня, мы с Лешей решили доехать только до Куйбышева, около восьмидесяти километров, и там заночевать.

     Прибыли мы в Самару-городок (Куйбышев, населением около миллиона двухсот тысяч человек в 1988 году) ближе к вечеру, и уже на исходе дня припарковали наш КАМАЗ с цистерной на большой стоянке, напротив станции метро «Безымянка». Оттуда до дома, где проживал Василий Васильевич было рукой подать, так что мы буквально через несколько минут позвонили в звонок нужной нам квартиры, и на пороге увидели Вась Васю, который провожал меня на службу больше двух лет назад. Он очень обрадовался, широко раскрыл дверь и пригласил нас:
     - Давайте, ребята, проходите! Вы как раз вовремя!
    Я прошёл первым, мы с ним крепко обнялись, я познакомил Лёшу и Вась Васю между собой, и вскоре мы уже сидели в комнате, за накрытым столом. Мы с дороги проголодались, да и хозяин после работы еще ничего не ел, и мы с удовольствием принялись за добрый, мужской ужин. Блюда не отличались какими-то особыми изысками, но все было очень вкусно и в большом количестве, и особенно мне понравились на закуску соленые арбузы, с их необыкновенным, кисло-сладким вкусом! Мы говорили тосты, вспоминая каждый свою службу в Армии, и все время о чём-то рассказывали друг другу! Время за такой трапезой пролетело быстро и незаметно, и наконец, выпив по бокалу крепкого чая, мы убрали всю посуду со стола и разместились на ночлег…

     Утром мы позавтракали, простились с Вась Васей, и пошли на стоянку к нашему, слегка припорошенному ночным снежком грузовику, который дожидался нас на стоянке, там, где мы его оставили вчера вечером. Леша сел за руль, завёл двигатель и выпрыгнул из кабины обратно на снег, оставив мотор тарахтеть и прогреваться на холостых оборотах. Через несколько минут мы, дождавшись когда температура в салоне грузовика станет комфортной, заняли свои места в кабине, и отправились в путь.

   Довольно долго мы колесили по городским улицам, выбираясь на загородное шоссе, и наконец, оказались на нужной нам трассе, по которой наш КАМАЗ, урча дизельным двигателем, уверенно направился в сторону Оренбурга, раскатывая свежий снег своими мощными колёсами, и превращая его в наледь. Настроение наше было приподнятым, мы хорошо выспались и отдохнули в Куйбышеве, и оставшиеся четыреста с лишним километров пути нас совсем не смущали. Дорога местами переходила в подъемы, и тогда наш тяжелый грузовик с цистерной еле карабкался наверх, ревя мотором и цепляясь покрышками за скользкое дорожное полотно. Когда наступал черёд спускаться вниз с подъема, то Алексей притормаживал машину, чтобы наш тяжелый автопоезд не набрал излишнюю инерцию, и не разогнался сверх меры на скользкой, зимней дороге.

    Солнце постепенно склонялось все ниже и ниже на небосводе, освещая последними, слабеющими лучами кормовую часть цистерны и грузовика, и наконец, спряталось за горизонтом где-то позади нас, на западе, и наступили ранние сумерки. Вскоре окончательно стемнело, и мы продолжили свой путь под тусклым светом неполной Луны, которая старалась осветить нам трассу сквозь редкие, высокие облака. Мы уже двигались по Оренбургской области, и проехали Бузулук, когда Лёша почувствовал, что машина себя как-то странно ведёт.  Мы остановились и вышли из кабины на дорогу, чтобы осмотреть грузовик и цистерну, и сразу обнаружили причину такого поведения КАМАЗа: из восьми задних колёс тягача в наличие было только семь! Мы потеряли на ходу одно колесо, и даже не заметили когда и как это произошло! Лёша выдал несколько крепких, непечатных слов про грёбанную ступицу и колесо, да и я добавил пару сочных, армейских выражений! Продолжать путь можно было лишь на самой минимальной скорости, и Алексей решил попробовать дотянуть несколько десятков километров до посёлка Тоцкого. Там он намеревался сходить в свою воинскую часть, где в своё время служил водителем, и попробовать раздобыть какие-то необходимые запчасти, чтобы после ремонта на дороге следовать в Оренбург. Изрядно померзнув на пронзительном, холодном ветру, мы забрались обратно в кабину и продолжили движение самой малой скоростью…

    Часа через полтора в ночи показались далекие огни Тоцкого, и Лёша сказал, что  хорошо знает окрестные места, потому что исколесил всю округу за два года своей службы. Мы остановились на трассе, и, выйдя из машины, обнаружили, что шесть задних колёс грузовика оставались без изменений, а осиротевшее седьмое - уже покосилось на своей оси, и даже мне стало попятно, что дальше ехать ни в кое случае нельзя! В случае потери этого злополучного колеса, мы могли получить какую-либо аварийную ситуацию и повредить грузовик, или цистерну с сжиженным углекислым газом. Лёша закрыл машину, и мы пешком отправились в его воинскую часть, которая располагалась в нескольких километрах, а одинокий, остывающий на холодном ветру, КАМАЗ остался стоять на зимней, ночной трассе, и десять тонн углекислоты задерживались с прибытием в Оренбург на неопределённое время…

    Я всего полмесяца как прекратил солдатские утренние пробежки, и несколько километров пути до воинской части Алексея мне показались самой обычной прогулкой. Я с удовольствием размял ноги после долгой дороги и нахождения в кабине грузовика, и вскоре мы пришли на КПП, с железными воротами и кирпичной будкой, стандартными для всех армейских проходных. Лёша довольно быстро, и без проблем, договорился с дежурными на проходной, и они нас пропустили на территорию части.
    Ничего особенного за забором, отделяющим гражданскую жизнь от военной, я не увидел, всё было как везде, и даже общежитие офицеров и штаб находились примерно там же, где подобные здания стояли и на территории нашей Бригады. Алексей отправился сначала в штаб части, а потом через несколько минут вернулся к офицерской общаге, где я его терпеливо дожидался, и, сказав мне:
     - Я скоро вернусь. - он скрылся в подъезде общежития.
   Я закурил, глянул на небо, где в лохмотьях облаков от меня прятался бледный полумесяц Луны, и, вздохнув, вспомнил что в кабине КАМАЗа осталась стеклянная двухлитровая банка соленых арбузов от Вась Васи, и будет жалко, если она лопнет от мороза! Лёшка отсутствовал минут десять, а когда вернулся, то  сказал что нужной детали в автопарке воинской части нет, и в Оренбург нам придётся добираться на поезде. Мой друг намеревался взять необходимые запчасти в гараже своего автохозяйства, и потом вернуться с напарником на ремонтной машине на трассу, и отремонтировать свой грузовик. Через несколько минут мы уже сидели в дежурном армейском УАЗике, который и доставил нас на железнодорожную станцию, где мы довольно скоро сели на проходящий пассажирский поезд, и через несколько часов прибыли в Оренбург. На вокзале мы расстались с Лешей, и он отправился к себе на работу, заниматься организацией ремонта своего КАМАЗа, который подобно памятнику, остался стоять неподвижно на зимней трассе, в районе поселка Тоцкий… Домой я вернулся утром, когда рассвет только ещё начал свои робкие попытки разогнать ночную тьму, и изрядно уставший, провалился в сон…

   Через несколько часов я проснулся, пообедал и мы с матерью подробно обсудили наши планы и дела на самое ближайшее время. Нас с ней ожидали хлопоты по скорому переезду на новое место жительства, и на середину декабря была назначена дата отъезда из Оренбурга, а в Тольятти нас уже дожидалась наша квартира, которую мать решила подарить мне!

    Следующие пару-тройку недель мы с матерью собирали и упаковывали наши вещи по коробкам, готовясь к переезду. Было решено везти в Тольятти только любимые книги, цветной телевизор, что-то из посуды, пару ковров ну и наши личные вещи и одежду, мебель, да и все остальное пришлось продать, или оставить в квартире. За день до отъезда мы с Володей сделали несколько рейсов на такси из дома на вокзал, перевезли все коробки с вещами и оставили их в камере хранения. Билеты мы заранее взяли в купейный вагон, причём, выкупили все места в нашем с Володей купе.  Мать выехала на сутки раньше нас, и должна была вместе с Вась Васей встретить нас на станции Безымянка, которая находилась в городской черте Куйбышева.

    И вот наконец, в середине декабря 88-го года, настал последний день моего проживания в Оренбурге. На душе было пасмурно, все-таки я здесь родился и вырос, отучился десять школьных лет,  ушёл служить в Армию, и именно сюда я возвратился со службы. Здесь была мой дом и моя малая Родина! Я понимал, что в Тольятти меня ждёт новая и интересная, связанная с флотом, жизнь, к которой я уже прикоснулся в полной мере, но тем не менее, здесь все было родным и знакомым, и уезжая из Оренбурга, я оставлял здесь часть своей души…
   В назначенное время приехала новая хозяйка нашей, теперь уже бывшей, жилплощади, и я передал ей ключи не только от квартиры, но и от своего детства и юности… Я последний раз прошёл по комнатам, вышел на балкон, мысленно простился со своей прошлой жизнью, и едва сдерживая слезы, спустился с четвёртого этажа и вышел из подъезда на улицу… Там, покуривая, меня уже дожидался Володя, и мы с другом, не мешкая, отправились на железнодорожный вокзал.

    Вечерний пассажирский поезд, сообщением «Оренбург-Куйбышев», вытянувшись в длинную, состоящую из вагонов, зеленую ленту, стоял на самой первой платформе, готовый к отправлению. Мы с Володей, дождавшись начала посадки, в несколько заходов перетаскали все наши вещи из камеры хранения к нужному вагону, а потом и погрузили все в купе, причем места для всего нашего багажа вполне хватило. Вскоре поезд мягко тронулся, и плавно набирая ход, сквозь декабрьскую морозную тьму, понёс нас с другом на северо-запад, в Самару-городок. Мы с другом комфортно разместились в нашем купе, поужинали, и легли отдыхать, в предвкушении завтрашнего, интересного дня…
    Рано утром мы позавтракали, потом заблаговременно вынесли все наши коробки, свертки, мешки, в придачу с телевизором в тамбур, и как только поезд остановился на станции Безымянка, я десантироваться из вагона, и начал принимать у Володи весь наш багаж. Стоянка была короткая, буквально пару минут, но мы с ним уложились вовремя, и все вещи стояли на перроне, когда поезд продолжил своё движение в сторону Куйбышевского вокзала. Тут же к нам подоспел и Вась Вася, с санками, и мы довольно быстро перевезли все пожитки в небольшой автобус ГАЗик, в салоне которого нас дожидалась мать. Как только все вещи были погружены, Василий Васильевич пошёл на работу, его завод находился прямо за железнодорожными путями станции Безымянка, а мы втроём поехали вселяться в нашу новую квартиру, в Тольятти…

     ГАЗик немного поколесив по городу, выехал на трассу М-5, и довольно резво побежал в сторону автомобильной столицы страны. Через полчаса мы миновали поворот, ведущий в аэропорт Курумоч и посёлок Береза, там проживал мой армейский товарищ Лешка, с которым мы на гарнизонной гауптвахте встретили мои двадцать лет. А ещё через час проехали поворот на химкомбинат ТоАЗ, где я с другим Лёшей, одноклассником, грузил углекислоту в автомобильную цистерну месяц назад. Продолжая двигаться дальше по шоссе, мы миновали большую стелу  с надписью «Тольятти», и после знака «Автозаводский район» повернули направо, в нужную нам сторону. Ещё через полчаса пути мы въехали в так называемый Новый город, тот район Тольятти, где находился Автозавод, выпускающий известные на всю страну легковые автомобили марки «Лада».

     Я первый раз был в этих местах, и город мне очень понравился! Широкие и прямые как стрела, основные проспекты и улицы, в местах пересечений были связаны перекрестками с круговым движением, что для меня было довольно необычно. Большинство домов были девятиэтажные, очень много было зданий в 16 этажей, хотя иногда виднелись дома более привычной, пятиэтажной высоты. Но я не заметил ни одного жилого дома стандартного для нашей страны размера, в пять этажей и шесть подъездов, метко названных народом в честь партийного лидера начала шестидесятых годов. Надо сказать таких зданий тут и не могло быть, потому что эта часть города начала строиться одновременно с автозаводом, который был ровесником мне, 67-го года рождения. Да и сам город тогда же получил своё новое название в честь главы Компартии Италии Пальмиро Тольятти, а раньше этот населенный пункт назывался Ставрополь-на-Волге.

     Водитель наш видимо не знал дороги, и пару раз останавливался, чтобы спросить кого-то из прохожих на улице, как нам проехать к месту назначения. После очередного поворота мы долго ехали по прямой и необыкновенно широкой улице (как потом выяснилось, под названием Юбилейная), смотрели по сторонам, и я старался запомнить, где и какие дома и магазины на ней  находятся. Наконец, проехав длинный парк, мы на перекрёстке свернули налево и, проехав одну остановку, углубились в жилой квартал, под номером восемь. В итоге  в районе полудня, наш автобус, поплутав между жилыми зданиями на окраине Нового города, остановился около нужного нам, девятиэтажного дома, который выделялся необычайно большими стеклянными подъездами. Мать вышла на улицу, и отправилась в нашу квартиру, а мы с Володей взялись выгружать вещи, привезённые сегодня утром из Оренбурга в Куйбышев. Очень скоро мать вернулась, и поведала нам, что наша квартира закрыта, и бывшей хозяйки нет дома, хотя была договоренность, что мы приедем сегодня после полудня! Нам ничего не оставалось, как выгрузить все вещи, занести их в большой, тёплый, стеклянный подъезд, и дожидаться бывшую владелицу нашего жилья. Автобус, который нас привез, уехал обратно в Куйбышев, а мы остались стоять в подъезде, в надежде на то, что скоро нужный человек скоро придёт и передаст нам ключи от нашей новой квартиры…

     Мы с Володей периодически выходили покурить из подъезда на улицу, а на исходе второго часа ожидания обошли весь дом по кругу. Наша девятиэтажка была на тот момент последней из построенных зданий в этом квартале, дальше за домом был пустырь, потом вдалеке проходила дорога, за ней - лесополоса, и внизу лежал городской пляж на берегу Жигулевского водохранилища. Разумеется, пляжа я тогда ещё не видел, но в данном случае было важно, то, что за домом никого не было, и у меня начал созревать в голове план, как вселиться без ключей в свою собственную квартиру.

    Наша новая жилплощадь находилась на первом этаже здания, и если как-то удалось бы проникнуть в квартиру через окно, то возможно и дверь получилось бы открыть изнутри. В самом деле, сколько можно было ждать старую хозяйку с ключами, было неведомо, и мы с Володей решили действовать. Первым делом, осмотрев замок нашей входной двери, мы убедились, что он английского типа, и скорее всего, мог быть открыт изнутри без ключа. Потом мы нашли в моих инструментах, привезённых с собою, хорошую отвертку, плоскогубцы и молоток. Следуя своей идее, я намеревался в одном из окон выставить наружное стекло, внутреннее разбить, и, открыв одну створку окна, забраться в квартиру. Коротко обсудив с другом стоящую перед нами задачу, мы оставили маму в подъезде, караулить вещи, а сами пошли на «дело»…

    За домом мы с Володей нашли оторванную секцию от какого-то забора, которая как нельзя лучше подходила для нашей цели, притащили ее к окну нашей спальни, и в виде лестницы прислонили к стене здания. Я, используя это наше приспособление, поднялся метра на полтора вверх, и, работая отверткой, аккуратно вытащил штапики и выставил наружное стекло в узкой створке окна. Второе стекло, внутреннее, я разбил ударом молотка, и, открыв створку и форточку над ней, забрался через окно в квартиру, и на все это у нас ушло не больше десяти минут! Я сразу прошёл в прихожую, без проблем открыл дверной замок, и, распахнув дверь, с улыбкой на лице, пригласил мать в квартиру:
     - Мама, добро пожаловать!
  Мать обрадовалась, что проблема решена и прошла в прихожую, а я, подперев дверь одной из коробок с книгами, пошёл на улицу, за дом. Там мы Володей отнесли секцию поломанного забора на то место, откуда совсем недавно ее забирали, и вернулись в нашу квартиру. Довольно быстро мы занесли все вещи из подъезда  внутрь, и, захлопнув дверь, решили дожидаться старую хозяйку, находясь у себя дома.

    Мы с Вовкой первым делом вставили стекло в створку окна, чтобы холодный воздух не проникал с улицы в помещение, а потом уже осмотрели нашу новую жилплощадь. Конечно, старая «хрущёвка» в Оренбурге не шла ни в какое сравнение с квартирой «олимпийской» планировки, расположенной в двухлетнем, девятиэтажном доме в Тольятти! Большие светлые комнаты, кухня и коридор выгодно отличались в лучшую сторону, и здесь не было никаких газовых бытовых приборов, и конечно, горячее водоснабжение и электрическая кухонная плита нам очень понравились! Кроме древнего деревянного кухонного стола с выдвижными ящиками и двух гантелей весом восемь килограмм каждая, ничего в комнатах от прежних жильцов не оставалось. Единственное, что очень неприятно поразило - это целые полчища тараканов на кухне, которые ничуть не боялись человеческого присутствия, наверное, потому что в квартире больше года никто не проживал.

    Не успели мы осмотреться, как открылась входная дверь, вошла старая хозяйка, и очень удивилась, увидав нас внутри. Она извинилась за опоздание, отдала нам ключи от квартиры и, обсудив пару вопросов с матерью, предложила показать нам где находится ЖЭК, куда мы, не теряя времени, втроем и оправились. Володя остался дома, и занялся установкой и подключением телевизора, чтобы мы вечером уже могли посмотреть какие-то телепередачи…
     В паспортном столе я оставил паспортистке свой паспорт на прописку, и мы с матерью поехали на автостанцию, где я ее и посадил на автобус до Куйбышева. Уже давно стемнело, когда обняв мать и помахав рукой ее уходящему автобусу, я зашёл в магазин «1000 мелочей», который находился совсем рядом, и купил две пузырька жидкости от тараканов «Килзар» и две кисти для покраски. Когда я вернулся домой, телевизор уже что-то показывал, а Володя убрал все коробки с вещами, и прочие пожитки в зал. Мы с ним по-быстрому перекусили консервами, и решили устроить тараканам, которые оккупировали кухню, некое подобие «Варфоломеевской ночи»!
    Мы с другом нашли две небольшие стеклянные банки, налили туда средство от насекомых, разбавленного водой, согласно инструкции, и, вооружившись кистями,  вошли на кухню, по которой передвигались целые тараканьи стада, считавшие себя полноправными хозяевами этой заповедной для них территории. Наш замысел заключался том, чтобы не выпустить основные полчища тараканов с кухни, и сражаться с ними на ограниченном пространстве в девять с половиной квадратных метров! Мы встали по разные стороны от входной двери, и по моей команде: «Погнали!», начали обмазывать кистями ядовитой химией дверной косяк, а потом линолеум на полу под косяком, отрезая тараканам путь к отступлению! Наверное, какой-то тараканий генерал командовал своими войсками, и когда мы с Володей принялись обрабатывать плинтуса, расходясь в разные стороны от двери, тараканы начали нас атаковать! Они забирались на потолок, и с криком «Банзай!!!!», сыпались оттуда нам на головы, да так что мы едва успевали смахивать с себя насекомых, которые после полёта с потолка уже еле шевелились! Мы с другом упрямо продолжали наносить кистями «Килзар» - оружие массового поражения тараканов по плинтусам, углам кухни, в районе раковины и плиты. Закончив обработку поверхностей, мы с Вовкой стряхнув с себя последних насекомых, выскочили из кухни, закрыли дверь и заткнули тряпками все щели вокруг этой двери, за которой слышались звуки набирающего силу тараканьего дождя!
    С чувством хорошо выполненного долга, мы убрали банки с остатками дурно пахнущих ядохимикатов под ванную, тщательно вымыли руки, и, разложив две раскладушки в зале, улеглись на них отдыхать. Уходящий день выдался очень длинным, и был наполнен разными событиями, и мы, конечно, основательно вымотались, и вскоре начали засыпать…  Я выключил телевизор, и в зале воцарилась тишина, нарушаемая только шумом сильной пурги за окном, да мерным стуком падающих, с потолка на кухонный пол, тараканов…

    Наутро мы с Володей вымели с кухни два полных больших совка мертвых насекомых, и, забегая вперёд можно сказать, что несколько лет последующих лет  никаких тараканов у меня в квартире не было…

    У моего друга был ещё один день свободного времени до отъезда в Оренбург, и мы с ним принялись за ремонт в квартире. Надо сказать, что после недавнего дембельского аккорда - полного восстановления нашей ротной Ленинской комнаты, я нисколько не сомневался в успехе задуманного, и намеревался все выполнить своими руками. Этому жилому зданию, стоящему на окраине Тольятти, было на тот момент всего два года, на нашей жилплощади очень давно никто не проживал, и судя по всему, никакого ремонта с момента сдачи  дома не делалось. И первое, что нужно было сделать - это содрать со стен во всей квартире старые обои, которые очевидно были поклеены строителями, так как качество этих работ оставляло желать лучшего, и местами эти дешевые, незамысловатые бумажные украшения снимались целыми полосами. Довольно скоро мы, ободрав все стены в спальне, свернули старые, рваные обои в несколько больших рулонов, после этого я ничего умнее не придумав, взял и запихал их в лючок мусоропровода, и плотно его забил, как бутылку пробкой! 
   
   Надо сказать, что ни я, ни Володя не жили в домах с мусоропроводами, опыта обращения с ними не имели, и, соответственно, очень переживал по поводу случившегося. Но решение проблемы нашлось довольно быстро, стоило лишь обвести взглядом спальню, и увидать старые чугунные гантели, в виде двух шаров с рукояткой между ними! Я взял один из восьмикилограммовых спортивных снарядов в руки, мы вышли в коридор подъезда, там Володя пошёл к лючку забитого мной мусоропровода, а я поехал на лифте на девятый этаж. Выйдя из кабины лифта на верхнем этаже здания, я открыл люк мусоропровода, сунул туда руку с гантелью, развернул ее вертикально шарами, и, тщательно прицелившись по центру мусоропроводной трубы, разжал пальцы. Восемь килограммов чугуна, согласно закону Ньютона о всемирном тяготении, с ускорением устремились вниз, и я услышал глухой звук удара при попадании выпущенного мной снаряда в пробку из обоев. Я сразу спустился на лифте вниз и подошёл к Володе, который без умолку хохотал! Я заглянул в лючок и увидел, что рулоны обоев на месте, а моя гантель, пробив пробку навылет, растворилась где-то внизу, в дебрях мусора!
    «Ну, погоди!», мысленно сказал я фразу из любимого всей страной мультфильма, и, не долго думая, пошёл в квартиру, и, взяв вторую гантель, снова поднялся на лифте на девятый этаж. Для второй попытки я развернул свою «гранату» шарами в горизонтальное положение, и, выровняв руку по центру мусоропровода, разжал пальцы, и сразу наклонился ухом к люку. На этот раз раздались два звонких удара, и сразу за ним ещё один, приглушённый. Когда я спустился вниз, то увидел, что мой друг улыбается, так как все получилось, и,  заглянув в лючок, я убедился, что пробка из обоев исчезла. Интересно, как долго матерился наш дворник Максимыч, когда на следующее утро выволакивал контейнер с мусором, набитый обоями и двумя чугунными гантелями!

     На следующий день я проводил своего друга на автобус до Куйбышева, откуда он и уехал домой в Оренбург, так как ему нужно было выходить на работу после отгулов, проведённых у меня в Тольятти. Ну а я вплотную занялся ремонтом, и продолжил обустройство своего жилья….

     Примерно через неделю, в конце декабря, я получил в ЖЭК паспорт с пропиской по месту жительства в своей новой квартире, и встал на учёт в военкомате Автозаводского района, став с этой поры вновь полностью гражданским человеком, но уже военнообязанным, который числится в запасе.

    Следующим утром я на городском автобусе поехал в поселок Шлюзовой, дорога оказалась довольно длинной, и с одной пересадкой в Старом городе, заняла чуть меньше двух часов. Я вышел из автобуса на остановке напротив магазина «Рябинушка», и пошёл по улице Никонова в сторону судоремонтного завода, заметив, что посёлок речников за два с лишним года, что я здесь не был, ничуть не изменился, и все эти места были мне хорошо знакомы. Дойдя до улицы Крылова, я повернул налево, и, миновав наш «Бич Холл» со старым,  гостеприимным вестибюлем, вышел на берег покрытого льдом и снегом канала. Весь  затон был заполнен зимующими пароходами, которые стояли, вмерзнув в лёд, отдельными группами-счалами судов, уснув крепким, непробудным сном до наступления далекой весны... Я отыскал взглядом пару счалов «Дунайских», но среди десятка этих судов своего, под номером двадцать два, не обнаружил, хотя, скорее всего он был там, среди подобных себе, но пароходы были занесены снегом, да и стояли на удалении от берега. Разумеется, ни одного португальского «Сормовского» в затоне не было, так как все они работали где-то далеко, на морских заграничных линиях.  Я с удовлетворением обозрел такое большое количество судов - это означало, что флот трудился, перевозил грузы, и я очень надеялся восстановиться на своей прежней работе, потому что море по-прежнему меня звало, и не отпускало....
 
      Двигаясь вдоль берега канала, я добрался до здания заводоуправления, прошёл внутрь, и оказался перед памятной мне, оббитой коричневым дерматином, дверью отдела кадров плавсостава. Все здесь осталось по-прежнему,  с тех пор, как я с тревогой в душе, впервые оказался в этом коридоре в конце марта 85-го года… Я постоял несколько секунд перед дверью, потом коротко постучав, смело открыл ее и вошёл в отдел кадров.
     - Добрый день! - сказал я с порога.
    Знакомый мне инспектор ничуть не изменилась, словно и не было тех двух с половиной прошедших лет, как я оформлял у неё отпуск перед службой, глянула на меня поверх очков, и сказала:
     - Добрый! Что-то мне твое лицо знакомо? Никак после Армии?
     - Так точно! Отслужил два года, день в день!
     - Молодец, поздравляю! Военный билет с собой? - спросила инспектор.
     - Да, с собой! - ответил я, и достал свои документы.
 Инспектор посмотрела на дату моего увольнения со службы в Армии, и сказала:
     - Ну, у тебя ещё больше месяца отпуска остаётся. С первого февраля выходи на работу. Оформим тебя временно в судоремонтный цех, а с началом навигации поедешь на один из «Сормовских».
     - Спасибо! - ответил я, - Скажите, а что по поводу визы, и обратно за границу?
     - Заполнишь анкеты, визу восстановят через несколько месяцев, если только ты не служил в каких-то секретных воинских частях. И потом, опять - в дальние страны!
     - Спасибо! - поблагодарил я инспектора, и, простившись с ней, отправился в Военно-Учетный Стол судоремонтного завода, который находился в соседнем здании.

     Там я предъявил свои документы и встал на воинский учёт, а специалист ВУСа сказала мне, что на воинскую переподготовку моряков с нашей базы флота не вызывают, и что «партизанить» мне не придётся.  Это, безусловно, было очень приятное известие, которое настроило меня на позитивный лад! Просто я очень  хорошо помнил, как в нашей воинской части проходили переподготовку 30-40-50- летние мужчины, с пивными животами и с ужасом в глазах, укладывающие парашютные купола на бригадном плацу. Многие из них чуть не плакали, и жаловались нам - солдатам, что служили они срочную службу где-то в артиллерии или пехоте, а теперь из них, на старости лет, делают десантников! Разумеется, многие из этих «партизан» боялись и отказывались прыгать с парашютом, но кто-то, вск-таки преодолевал себя, и с гримасой дикого страха на лице, покидал борт вертолета, чтобы на земле гордиться собой и сиять от счастья и радости!
    Я поздравил работницу ВУСа с наступающим Новым годом, и, закончив все дела в Шлюзовом, отправился домой в Новый город. Дорога на двух автобусах опять заняла около двух часов, и я прикинул в уме, что в феврале ездить на работу к восьми утра на завод мне будет не очень просто…
 
    Заканчивался 1988 год, который для меня выдался очень динамичным и наполненным событиями, и без сомнений, этот год стал одним из самых ярких во всей моей жизни.  А последние два месяца были просто незабываемыми, на них  выпали увольнение в запас и прощание с воинской частью, дорога домой и встреча с родными, переезд в Тольятти и жизнь на новом месте,  да, по сути - в новой стране! За те два года, что я служил Родине, во всех сферах жизни нашего общества начались настолько большие и фундаментальные перемены, что я уже вернулся домой в несколько другое государство! Политическая жизнь в России бурлила как кипящий котёл, и стране начинались коренные преобразования, якобы ведущие население Советского Союза к каким-то непонятным, призрачным свободам, и новым, никому не известным, демократическим ценностям…

    На празднование Нового года я съездил на несколько дней в Куйбышев, к матери и Вась Васе, после чего вернулся домой и продолжил заниматься ремонтом и благоустройством своей квартиры. За этими хлопотами незаметно пролетел январь месяц, подошёл к концу мой трехмесячный отпуск после службы в Армии, и настала пора выходить на работу…

     Первого февраля я с утра приехал в отдел кадров плавсостава нашего судоремзавода, и инспектор оформила меня на временную должность слесаря-трубопроводчика, или как говорили в заводе «трубаря», с выплатой повышенного оклада, как третьему штурману! По всей видимости, работа на которую меня направляли, энтузиазма в людях не вызывала, потому и платили за неё несколько больше. Здесь же в кадрах, я получил новенькое удостоверение-пропуск на территорию нашего завода, и отправился в судоремонтный цех, искать своего начальника, мастера участка судоремонта.

    После недолгих поисков я нашёл нужного мне человека, который задал мне несколько вопросов по поводу моей квалификации и убедился, что я простой матрос, отслуживший в Армии.  После чего он познакомил меня с моим бригадиром, в чью бригаду я «временно вливался», как напарник Шурика в знаменитой комедии Гайдая. Бригадир был маленького роста, в грязной замасленной фуфайке, валенках с калошами, и взглядом бывалого человека, совсем как у нашего электрика Гриши, с первого моего парохода. Бригадир показал мне раздевалку нашей бригады и мой шкафчик для одежды, которые никакого энтузиазма во мне не вызвали, везде была грязь и запустение. Впрочем, я совсем недавно был солдатом, и какие-то бытовые трудности или тяжёлая работа, меня нисколько не могли смутить! Простившись со своим  временным начальником, я уехал домой, чтобы завтра с утра приступить к работе в своей новой должности…

     Утром я поднялся в пять часов, позавтракал, дошел до остановки общественного транспорта на Приморском бульваре, и сел на самый первый автобус, уходящий в Старый город. Около кинотеатра «Космос» я сделал пересадку, доехал до Шлюзового, и в итоге прибыл в пустую раздевалку в нашем цеху самым первым. Я переоделся в новую и чистую рабочую одежду, и сел на стул дожидаться своих новых товарищей по работе… Ближе к восьми часам утра, товарищи постепенно начали проникать в раздевалку, обмениваясь редкими фразами, а некоторые из работяг передвигались как «усталая подлодка, которая из глубины идёт домой»! Было заметно, что вчера они допоздна боролись с «Зелёным Змеем», и победа была явно не на их стороне! Бригадир наш, судя по  стойкому запаху, исходившему из глубины его души, тоже принимал в той битве самое активное участие, но побеждённым себя нисколько не чувствовал! Бойцы в нашей бригаде были все закаленные, проверенные временем и длительными боевыми действиями, и, судя по их настроению и неунывающему боевому задору, в самое ближайшее время ожидалось контрнаступление и мощной удар по «Змею», после которого тому точно не поздоровится! Я познакомился со всеми своими коллегами - «трубарями», и после небольшого перекура мы отправились на работу…

     Надо заметить, что на каждом морском и речном судне имеются многие километры труб самого различного диаметра, они как вены и артерии связывают механизмы и агрегаты, и по ним бегут самые разные жидкости, без которых невозможна эксплуатация парохода. Наша задача была - снимать с борта судов, стоящих на плановом ремонте на слипе и у заводского причала,  дырявые и изношенные трубы, относить их в цех, изготовлять там новые аналоги взамен старых, и потом устанавливать их на место. Работа была эта кропотливая и грязная, и производилась по большей части в выстуженных зимним холодом машинных отделениях пароходов, которые чистотой во время ремонта не отличались. Как правило, трубы, требующие замены, находились в труднодоступных местах, и надо было приложить много усилий,  чтобы снять старую трубу, а потом поставить на ее место новую. Целый день мы ползали по пароходам, в основном, по старым буксирам-толкачам и плотоводам, и занимались круговоротом труб в природе и на пароходе! К вечеру надетая на меня роба уже не была такой чистой как в самом начале рабочего дня, и хотя мои обязанности были не сложными: «принеси, подай, пошёл на хер, не мешай!», я все равно сумел основательно испачкаться. По окончании рабочего дня, в пять часов я вышел из цеха и отправился домой, куда и прибыл в районе семи часов вечера! На ужин, отдых и сон мне оставалось десять  часов, что было конечно немного, но в принципе - вполне терпимо и достаточно, тем более, что я не намеревался надолго задерживаться на этой, бестолковой для меня, работе, и планировал весной непременно уйти в море…

    Отработал я в таком графике, лазая по стоящим на ремонте судам, совсем недолго, чуть больше двух недель, и в один из дней в начале второй половины месяца, мастер нашего участка сказал мне, что меня после обеда мне надо подойти в отдел кадров. Перекусив в заводской столовой, я дождался окончания обеденного перерыва, и около часа дня зашел в знакомый кабинет. Инспектор как всегда, посмотрела на меня поверх очков, и спросила:
     - Ну что, надоело небось, трубить «трубарем»!?
     - Честно говоря, надоело! - ответил я.
     - Ну ничего, это твой последний день на этой работе! Иди в бригаду, переодевайся, и возвращайся ко мне. Получишь расчёт за то, что отработал в цеху.
     - Спасибо большое!
     - Не за что! И на днях ты вылетаешь в Астрахань, пойдёшь боцманом на «ХVII съезд ВЛКСМ»!
     - Может лучше матросом? Я же ведь только после службы в Армии, а то, что знал и умел, уже успел позабыть!
     - Ну ничего, там на Каспии все и вспомнишь! - ответила инспектор с улыбкой. 

  Я сходил в раздевалку, переоделся и простился с Бригадиром и Мастером участка судоремонтного цеха, после чего вернулся в заводоуправление, и в бухгалтерии получил расчёт за отработанные трубопроводчиком дни. Потом я зашёл в отдел кадров, и получил направление и все необходимые бумаги для работы на своем новом судне.
     - Смотри, отправляем тебя к нашему лучшему капитану, не подведи!
     - Так точно! Не подведу! - ответил я четко, по-солдатски.
     - Ладно уж, давай поезжай с Богом! Владимиру Николаевичу привет! - напутствовала меня инспектор.
     - Хорошо, передам! Всего доброго, Вам! До свидания! - простился я с инспектором.
     - До свидания! Хорошей работы тебе!
     - Спасибо! - сказал я и вышел из отдела кадров.

    Не теряя времени, я отправился в кассу Аэрофлота и взял билет на самолёт до Астрахани, вылетающий в понедельник вечером, двадцатого февраля. До отъезда мне оставалось несколько дней, и на выходные я съездил в Куйбышев, чтобы проститься с матерью и Вась Васей. В воскресенье вечером я вернулся домой в Тольятти, практически полностью собрал и уложил все необходимые мне вещи в свою дорожную сумку, и лёг пораньше спать. За окном гудел сильный ветер, беспрепятственно дувший со стороны закованного в лед Жигулевского водохранилища, но метели вроде как не было, и я, засыпая, надеялся, что погода завтра будет лётная…

    Наутро я проснулся в хорошем настроении, позавтракал и окончательно собрался в дорогу, запасные ключи от квартиры я оставил соседям, и попросил приглядывать за моим жилищем. Наконец после обеда я обошел всю квартиру, проверил, закрыты ли все форточки в окнах, перекрыл воду и отключил плиту. После этого одевшись, я прошёл на кухню, присел «на дорожку» используя табуретку, посидел, молча с полминуты, потом поднялся со словами: «Ну, с Богом!», и обувшись, с сумкой на плече вышел из дома. Впереди меня ожидало долгожданное свидание с Седым Каспием…

                11 сентября 2025 года.