Протоколы единства. Пьеса

или
«КВАРТИРА НА КРАЮ МИРОВ»

ЖАНР:
Магический реализм / семейная драма с элементами экзистенциального триллера.
Для сцены — одна локация: кухня-гостиная хрущёвки. Всё происходит здесь. Стол — алтарь. Окно — граница миров. Дверь — угроза. Подоконник — трон Кота.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

РАФАЭЛЬ — бывший ангел. Говорит тихо, как будто каждое слово — молитва, которую боится произнести вслух. Его свет — не украшение, а боль.

ЛИЛИТ — падшая. Огонь в глазах, дым в голосе. Смех — как оружие. Молчание — как приговор.

САШКА — 14 лет. Между детством и выбором. Его тело — поле боя. Его молчание — бомба замедленного действия.

БАБУШКА ЛИДИЯ ИВАНОВНА — хранительница тайн. Говорит мало. Вяжет — как молится. Прячет бумаги — как закапывает трупы прошлого.

КОТ — не животное. Существо. Его взгляд — суд. Его мурлыканье — заклинание. Его бездействие — стратегия.

ИНСПЕКТОР — человек-формуляр. Голос без интонации. Движения — как у робота.

КОЛЛЕКТОР — существо-экран. Не имеет тела. Только давление. Только текст.

ЧЕЛОВЕК В ПАЛЬТО — «спаситель». Предлагает «нормальность». Самое страшное оружие Системы.

СМЕРТНЫЙ МУЖЧИНА — из прошлого Лилит. Простой. Тёплый. Опасный.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА 1. УТРО.
(Занавес открывается на кухню. Утро. Резкий, холодный свет из окна. Звук: сковорода шипит, ложка звякает, кран капает. Кот сидит на подоконнике — хвост бьёт по стеклу, как метроном. Бабушка в углу — с чашкой, глаза закрыты. Сашка ковыряет кашу. Рафаэль — за столом, плечи слегка светятся. Лилит — у плиты, в руке лопатка, в зубах — сигарета.)

ЛИЛИТ (не оборачиваясь, раздражённо)
Раф, потуши это дерьмо! Я снова мясо сожгла.

(Рафаэль не отвечает. Смотрит в тарелку. Свет на его плечах пульсирует — как сердце.)

ЛИЛИТ (резко поворачивается, в глазах — огонь)
Всё выключается, если захотеть. Даже ты.

(Пауза. Сашка нарочно громко стучит ложкой. Кот хлопает хвостом — как дирижёр, командующий паузой. Все замирают.)

БАБУШКА (не открывая глаз, тихо)
Спорьте тише. Соседи не обязаны знать, что у меня под крышей падшие.

(Все смеются. Но смех — натянутый. Сашка косится на Рафаэля. Крылья под рубашкой чуть шевелятся. Он тянется рукой — и резко отдергивает, будто обжёгся.)

МОНОЛОГ САШКИ (в сторону, тихо, почти шёпотом, пока остальные заняты)
Я не понимаю... Почему они остались? Почему я остался? Я — не ангел. Не демон. Я — просто... мишень. Они смотрят на меня, как на бомбу. Или как на ребёнка. Я не знаю, что хуже.

(Он встаёт, подходит к окну. Кот смотрит на него — не моргая. Сашка отводит взгляд.)

КАРТИНА 2. ВЕЧЕР.
(Свет — тёплый, жёлтый. Кухня пуста, кроме Сашки и Рафаэля. За окном — ночь. Бабушка в тени у двери — слышит всё, но не вмешивается. Кот спит на подоконнике — или делает вид.)

САШКА (вполголоса, глядя в пол)
А если меня захотят забрать? Настоятельно. Насильно.

(Лилит входит с сигаретой. Выдыхает дым в окно — медленно, как будто выпускает из себя что-то тяжёлое.)

ЛИЛИТ
Тогда я разорву их в клочья. Без суда. Без протоколов. Просто — в мясо.

(Сашка кивает. Вера — как ширма. За ней — страх.)

РАФАЭЛЬ (вдруг, тихо)
А если они правы? Может, я сделал его мишенью. У него кровь — не простая. Они захотят вернуть.

БАБУШКА (из тени, резко)
Молчи. Ты ему нужен живой, а не правильный.

(Рафаэль закрывает глаза. Свет на мгновение гаснет. Пауза. Только тиканье часов.)

МОНОЛОГ РАФАЭЛЬЯ (в сторону, голос дрожит)
Я был глашатаем. Носителем света. А теперь — чиню зонтики и прячу крылья под халатом. Что я могу дать ему? Защиту? Я не могу защитить даже себя. Только... только быть рядом. Даже если это убьёт нас всех.

КАРТИНА 3. ИНСПЕКТОР.
(Резкий стук в дверь. Все замирают. Свет резко меняется — становится белым, холодным, как в операционной. Инспектор входит. Не здоровается. Не снимает перчатки. Смотрит на Сашку — как на объект.)

ИНСПЕКТОР
Где ребёнок?

БАБУШКА (встаёт, закрывая Сашку собой, голос — как сталь)
Здесь.

ИНСПЕКТОР
Падшая не имеет права воспитывать. Нарушение. Приказ: изъять.

(Сашка смотрит в пол. Рафаэль расправляет крылья — свет заливает кухню, бьётся о стены. Лилит — огонь в ладонях, дрожит. Но Сашка встаёт. Медленно. Как будто преодолевая гравитацию.)

САШКА (громко, впервые в жизни — уверенно)
Я не пойду.

ИНСПЕКТОР (без эмоций)
У тебя нет выбора.

РАФАЭЛЬ (встаёт, свет вокруг него пульсирует)
Есть. Он сделал его здесь. Со мной.

ЛИЛИТ (огонь вспыхивает ярче, голос — как нож)
Со мной.

(Инспектор смотрит на них. Долго. Кивает. Как будто ставит галочку в невидимом формуляре.)

ИНСПЕКТОР
Сопротивление зафиксировано. Приказ остаётся в силе. Состав исполнителей будет усилен.

(Он уходит. Не хлопает дверью. Тишина. Густая. Липкая. Кот ткнулся мордой в ногу Сашки — усы дрожат. Бабушка придвинула хлебницу. Никто не ест. На столе — остывшие котлеты.)

МОНОЛОГ БАБУШКИ (шёпотом, себе, глядя на дверь)
Уют приходит позже. Сначала — риск. Потом — общая вина. А потом... потом ты понимаешь: это и есть семья. Не потому что ты должен. А потому что ты выбрал. Даже если это убьёт тебя.

(Она наливает чай. Пар поднимается — как молитва.)

КАРТИНА 4. ИЗМЕНА.
(Весна. Свет — мутный, влажный. Окна запотевшие. Лилит задерживается. Сашка смотрит в окно — лицо напряжённое.)

САШКА
Она опять задерживается.

(Рафаэль молчит. Крылья напряжены — как струны перед разрывом.)

(Лилит возвращается. Пахнет чужим мылом.
Кот — он подходит к Лилит, нюхает её руку — и резко отворачивается, фыркает, уходит.
; Даже животное чувствует: это — не наш запах.

Бабушка — не говорит прямо. Говорит:
«Лиля, у нас мыло кончилось? Или ты решила, что наше пахнет слишком... по-домашнему?»
; Яд в вежливой форме.

Сашка — он не говорит. Он берёт кусок их домашнего мыла (серое, хозяйственное) и кладёт его ей в ладонь. Молча.
; «Вот твой запах. Верни его».

Самый сильный вариант:
Рафаэль — он стоит у плиты. Не оборачивается. Говорит тихо:
«Ты пахнешь... как чужая квартира. Как дверь, которую я не открывал. Как постель, в которой я не лежал.»

Бабушка вяжет — спицы стучат, как часы. Кот смотрит — не моргая.)

Стук в дверь. Три раза. Твёрдо.

(Лилит идёт открывать. Не спрашивает. Не колеблется. На пороге — Смертный Мужчина. Серые глаза. Руки в мазуте. Улыбка — простая. Опасная.)

СМЕРТНЫЙ
Забыла перчатки.

(Он смотрит на Рафаэля. Лилит берёт его руку. Не отпускает. Сашка — внутри что-то трескается. Вера — рассыпается в прах.)

РАФАЭЛЬ (тихо, ледяно, как лезвие)
Лиля. Закрой дверь. В доме сквозняк.

(Пауза. Колючая. Мужчина не смутился.)

СМЕРТНЫЙ
Всё в порядке?

РАФАЭЛЬ
Нет. Ты принёс в мой дом грязь.

ЛИЛИТ (отпускает руку, голос дрожит)
Раф, хватит.

БАБУШКА (не вставая, спицы не останавливаются)
На порог грязь не несут. Или несут, но потом оттирают.

(Мужчина уходит. Лилит прислоняется к двери. В глазах — стыд. И гнев. И боль.)

САШКА (с болью, почти кричит)
Что ты в нём нашла?!

БАБУШКА
Ошибку. Но ошибки и делают нас живыми. Пока мы за них платим.

ЛИЛИТ (Рафаэлю, голос ломается)
Я ищу у него то, что во мне самой. Смертность. Простую теплоту. Которая заканчивается.

(Рафаэль закрывает глаза. Крылья опадают на пол — как сломанные паруса.)

РАФАЭЛЬ
Ты забыла, ради чего мы остались.

ЛИЛИТ
Нет. Я как раз помню. Ради того, чтобы жить. А не доживать.

(Кот не идёт к столу. Сидит на подоконнике. Следит. Еда остывает. Ложки лежат нетронутыми.)

МОНОЛОГ ЛИЛИТ (в сторону, дым изо рта, голос — как трещина в стекле)
Я ненавижу их всех. Небо. Ад. Этих... нормальных. Они думают, что я хочу власти. Огня. Ужаса. А я хочу... чтобы кто-то просто взял меня за руку. Без печатей. Без условий. Без прошлого. Просто — взял. И сказал: «Ты не одна». Даже если это ложь. Даже если это на один вечер.

КАРТИНА 5. ВЫБОР САШКИ.
(Ночь. Двор. Свет фонаря — жёлтый, грязный. Сашка на качелях. Металл — холодный. Человек в пальто появляется из воздуха — как тень. Планшет светится — как экран судьбы.)

ЧЕЛОВЕК В ПАЛЬТО
Саша. Твой статус — спорный. У нас есть предложение.

(На экране — идеальная жизнь. Светлая квартира. Улыбающиеся люди. Запах свежего белья. Звук детского смеха.)

ЧЕЛОВЕК В ПАЛЬТО
Нормальная жизнь. Без сияния. Без серы. Без протоколов. Ты будешь... обычным.

(Сашка смотрит. Почти чувствует запах свежего белья. Горло сжимается. Руки дрожат.)

САШКА
А они?

ЧЕЛОВЕК В ПАЛЬТО
Они продолжат. Ты перестанешь быть их проблемой. Это милосердный акт.

(Дверь хлопает в подъезде. Звук реальности. Тень Кота. Спор за стеной — голоса Рафаэля и Лилит, приглушённые, но яростные.)

САШКА (твердо, голос окреп)
Нет. Я выбрал их. Какими бы они ни были.

ЧЕЛОВЕК В ПАЛЬТО
Это окончательно?

САШКА
Да.

(Щелчок. Дверь в другую жизнь захлопнулась. Кот прыгает на колени, впивается когтями — больно. Сашка не отталкивает. Сжимает зубы.)

МОНОЛОГ САШКИ (смотрит в небо, голос — как клятва)
Я не хочу быть нормальным. Нормальное — это тихо. Это безопасно. Это... мертво. А у нас — шум. Ссоры. Огонь. Свет. Боль. Это — жизнь. Настоящая. Даже если она убьёт меня. Я выбираю их. Даже если они сломаны. Даже если я — тоже.

(Кот урчит — низко, глухо. Как печать на выборе.)

АНТРАКТ
(Занавес медленно опускается. На сцене — одинокий стул. На нём — акт инспектора. Свет — одинокий луч. Звук — тиканье часов. Потом — тишина.)

ГОЛОС БАБУШКИ ЗА КАДРОМ (медленно, как заклинание)
Конверты будут падать. Требования — расти. Угрозы — усиливаться.
Но они останутся.
Потому что дом — это не стены.
Это — те, кто сидит за столом.
Даже если никто не ест.
Даже если все молчат.
Даже если завтра придёт конец.
Сегодня — они вместе.
И этого... достаточно.

(Занавес. Антракт.)


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
«Когда дом становится Порогом»

КАРТИНА 6. РАБОТА АНГЕЛА.
(Сцена: утро. Свет — серый, как пыль на подоконнике. Кухня пуста, кроме Рафаэля, который медленно надевает рабочий халат. На спине — под рубашкой — тусклый контур крыла. Одно перо — мёртвое, пепельное. Шов на рубашке кровит.)

(Сашка в дверях — наблюдает. Молчит. Рафаэль чувствует взгляд — не оборачивается.)

САШКА
Куда ты ходишь, Раф? На небо ведь тебя не берут.

(Рафаэль застёгивает последнюю пуговицу. Голос — тихий, но не сломленный.)

РАФАЭЛЬ
Я иду туда, где меня ждут. Не Небо. Не Ад. Люди. С поломанными зонтиками. С треснувшими часами. С жизнью, которая тикает... но еле слышно.

(Он берёт сумку. Останавливается у двери. Не смотрит на Сашку. Но говорит — как будто знает, что тот слушает.)

МОНОЛОГ РАФАЭЛЬЯ (в сторону, голос — как шёпот исповеди)
Я думал, что чиню вещи. Оказалось — чиню себя. Каждый шуруп — как молитва. Каждая пружина — как воспоминание. Я не могу вернуть им прошлое. Но могу дать будущее. Пусть оно будет тише. Пусть будет криво. Зато — будет. Как и у нас.

(Он уходит. Дверь закрывается. Сашка подходит к столу. Видит записку под солонкой: «Если будет страшно — включи патефон. Он играет громче, чем они стучат» — подпись: Раф.)

КАРТИНА 7. МАСТЕРСКАЯ. ЧАСЫ, КОТОРЫЕ ТИКАЮТ НЕПРАВИЛЬНО
(Сцена переходит в мастерскую. Полумрак. Запах масла, пыли, старого дерева. Рафаэль склонился над столом. В пинцете — лопнувшая пружина карманных часов. Сашка заглядывает в дверь — не решается войти.)

САШКА
Она всё равно не будет прежней?

(Рафаэль не отводит глаз от пружины. Голос — как будто он говорит не о часах.)

РАФАЭЛЬ
Нет. Прежней — не будет. Но если найти новую точку опоры... аккуратно поджать... она снова заведётся. Уже по-другому. Тише. Но будет жить.

(Он вставляет пружину. Заводит. Часы тикают — слабо, но упорно. Звук — как сердцебиение.)

РАФАЭЛЬ (смотрит на Сашку, впервые за день — прямо в глаза)
Сломанное — не значит бесполезное. Иногда оно становится... важнее целого. Потому что его починили не потому что должны. А потому что захотели.

(Сашка кивает. Молча. Берёт часы в руки. Чувствует их тепло. Их пульс.)

МОНОЛОГ САШКИ (в сторону, сжимая часы)
Я думал, что мы — ошибка. Случайность. Сборище сломанных. А оказалось — мы как эти часы. Нас починили друг другу. Не потому что должны. А потому что никто другой не захотел. И это... это делает нас сильнее.

КАРТИНА 8. ПИСЬМО. ИЗЪЯТИЕ ПЕРА
(Вечер. Кухня. Лилит у окна — курит. Бабушка вяжет. Кот — на стуле. Рафаэль входит. Усталый. Кладёт сумку. На спине — шрам пульсирует тусклым светом.)

(Лилит поворачивается. Смотрит на него. В глазах — гнев. Боль. Вина.)

ЛИЛИТ
Опять жалкая мелочь за чужие зонтики? Ты ангел! Ты мог бы бороться! А ты чинишь сломанные спицы! Ты выбираешь эту жалкую возню вместо того, чтобы сражаться!

(Рафаэль не отвечает. Вешает халат. Плечи опущены. Но не сломаны.)

РАФАЭЛЬ (голос дрожит — впервые)
А что я могу им противопоставить, Лиля? Свою праведность? Её у меня больше нет. Осталась только эта работа. Потому что, если я могу чинить вещи... может быть, я смогу...

(Он не договорил. Отвёл взгляд. Сел за стол. Молчание. Только тиканье часов.)

(Бабушка встаёт. Достаёт из почтового ящика — тонкий пергамент. Золотая печать. Кладёт на стол. Все замирают.)

БАБУШКА (читает вслух, голос — как приговор)
«Гр. Р. (бывший ангел). Ваш трудовой отчёт признан несоответствующим статусу. Семейные ценности не являются валютой, приемлемой для оплаты долга перед Небом. Во искупление нарушения на вас налагается взыскание: изъятие одного махового пера с правого крыла. По истечении трёх земных дней — следующего. До полного погашения долга».

(Пауза. Лилит сжимает сигарету так, что пепел сыплется на пол. Сашка встаёт. Подходит к Рафаэлю. Смотрит на шрам.)

САШКА
Они не имеют права.

РАФАЭЛЬ (улыбается — горько)
Они — Система. У них всегда есть право.

ЛИЛИТ (резко, почти кричит)
Тогда пусть приходят! Пусть попробуют сами вырвать! Я им руки отгрызу!

БАБУШКА (кладёт руку на плечо Лилит, голос — тихий, но железный)
Они уже забрали. Только ты не заметила. Они забирают не перья. Они забирают надежду. А мы... мы её возвращаем. Каждый день. За этим столом.

(Рафаэль поднимает глаза. В них — не усталость. Упрямство. Как у часовщика, который знает: главное — не дать пружине разжаться до конца.)

МОНОЛОГ РАФАЭЛЬЯ (в сторону, глядя на свои руки — те, что чинят, а не воюют)
Я думал, что потерял всё. Крылья. Статус. Смысл. А оказалось — я просто нашёл новый. Не в битвах. Не в свете. А в этом. В этой кухне. В этих руках. В этом мальчишке, который смотрит на меня, как на отца. Даже если я — не человек. Даже если я — не ангел. Я — его. И он — мой. И этого... этого хватит, чтобы выстоять.

КАРТИНА 9. БАБУШКА.
(Ночь. Кухня пуста. Только Бабушка. Сидит за столом. Перед ней — кошелёк. Достаёт старую фотографию. Лицо мальчика — стёртое. Как будто выжжено.)

(Свет мерцает. Тень на стене — не её. Голос — беззвучный, как шелест бумаги.)

ТЕНЬ (из прошлого, голос — как эхо)
Есть альтернатива. Мы оставим ребёнка. Но нам нужна компенсация. Ваша память о нём. Все воспоминания. Визуальные. Аудиальные. Тактильные.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА (в молодости, голос дрожит)
Это всё, что у меня есть!

ТЕНЬ
Именно поэтому это и имеет ценность.

(Сцена: прошлое. Чиновник прикладывает прибор к её виску. Боль — не физическая. Внутренняя. Как будто вырывают душу через соломинку. Она падает на колени. Кричит — но звука нет.)

(Сейчас. Бабушка сидит. Слёзы — без звука. Кладёт фото обратно. Наливает чай. Пар поднимается — как молитва.)

МОНОЛОГ БАБУШКИ (шёпотом, глядя на пар)
Я думала, что продаю память. Оказалось — покупала будущее. Не для него. Для других. Для этих. Для Сашки. Для Рафаэля. Даже для Лилит — этой огненной дуры. Я стала их стеной. Их крышей. Их... матерью. Даже если не помню, как это — быть матерью. Даже если моё сердце — пустое место. Я заполняю его чаем. Вязанием. Молчанием. И этим... этим достаточно.

(Она пьёт чай. Медленно. Как будто каждая капля — воспоминание, которое она не помнит, но чувствует.)

КАРТИНА 10. КОТ.
(Прихожая. Воздух сгущается. Свет гаснет. Появляется Коллектор — существо-экран. Параграфы бегут по лицу. За ним — шелест бумаг, холод пустоты.)

КОЛЛЕКТОР
Коллекторский отдел. Решение по объекту «Сашка» — к немедленному исполнению.

(Рафаэль расправляет крылья — свет гаснет, сталкиваясь с пустотой. Лилит — огонь вспыхивает и гаснет, поглощённый тенью бланков. Бабушка встаёт — маленькая, худая, но несгибаемая. Её воля гнётся — но не ломается. Сашка отступает к стене — лицо белое.)

(Кот спрыгивает с подоконника. Медленно. Спокойно. Его тень на стене — вытягивается. Становится огромной. Принимает очертания того, кем он был.)

КОЛЛЕКТОР
Животное. Не мешайте исполнению.

(Кот останавливается. Смотрит. Глаза — вспыхивают огнём прошлого. Голос — как гром, от которого дрожит посуда.)

КОТ
Стоп. Дальше нельзя.

(Взмах лапы. Когти прочерчивают в воздухе светящуюся линию — древний знак. Воздух трещит. Коллектор замирает. Экран зависает.)

КОЛЛЕКТОР (голос — впервые с оттенком страха)
...Страж? Вас давно нет в реестре... Вы не имеете полномочий...

КОТ (голос — как вечность)
Мои полномочия — это тот Порог, который я охраняю. И этот дом — теперь мой Порог.

(Он глядит на Коллектора. Взгляд — как приговор. В нём — все века, все врата, все миры. Этого достаточно.)

КОЛЛЕКТОР (экран мигает, текст бежит)
Ситуация пересмотрена. Изъятие откладывается.

(Он растворяется. Давление исчезает. Тишина. Кот снова — просто кот. Прыгает на стул. Сворачивается клубком. Мурлычет — громко, по-кошачьи.)

МОНОЛОГ КОТА (внутренний голос, звучит в тишине после ухода Коллектора)
Вечность надоела. Протоколы — стерли вкус жизни. А они... они шумят. Спорят. Горят. Плачут. Это — не система. Это — хаос. И в этом хаосе — правда. Я выбрал охранять не порядок. Я выбрал охранять это. Даже если это убьёт меня. Даже если я снова стану просто котом. Я — Порог. И пока я здесь — никто не пройдёт.

КАРТИНА 11. ЭПИЛОГ.
(Лето. Свет — золотой, тёплый. Вишня зелёная. На кухне — Рафаэль чинит патефон. Лилит облокотилась на его спину — курит в окно. Сашка — почти их роста — спорит, тыча пальцем в пластинку. Бабушка вяжет. Кот — на подоконнике, греется.)

(Сашка разбирает стопку бумаг в углу. Находит первый акт инспектора. Смотрит на него. Потом — на всех за столом. Медленно кладёт акт обратно — под стопку квитанций за свет.)

(Звук: тиканье часов. Шипение сковороды. Шелест вязания. Урчание Кота. Где-то вдалеке — телевизор из соседней квартиры — чья-то «нормальная» жизнь.)

(Никто не произносит громких слов. Не нужно. Всё уже сказано.)

ФИНАЛЬНЫЙ МОНОЛОГ БАБУШКИ (за кадром, тихо, как заклинание)
Конверты продолжали падать. Требования. Предписания. Штрафы за несанкционированную тень. За непредусмотренную человечность.
А они просто жили.
Готовили котлеты. Ссорились. Молчали.
Иногда — плакали.
Иногда — смеялись.
Иногда — просто сидели. И этого... этого было достаточно.
Потому что дом — это не стены.
Это — те, кто сидит за столом.
Даже если никто не ест.
Даже если все молчат.
Даже если завтра придёт конец.
Сегодня — они вместе.
И этого... хватит на всю вечность.

(Свет медленно гаснет. Последний луч — на столе, где остывают котлеты. Кот мурлычет. Занавес.)