На свиданье в ночи - будь добра, не рычи

Ночь парка встретила дыханием прохлады и манящей вглубь себя темнотой. Возможно, не лучшее место для первой прогулки с мужчиной. Но, так было нужно, меня тянуло туда с неистовой силой, поэтому, получив робкое согласие своего спутника, мы вступили под сень деревьев. Шурша мелкими камушками под ногами, мы шли, беседуя. Вскоре, я отдала бразды ведения разговора полностью в мужские руки и погрузилась в чувствие. Поймала состояние слияния с окружающим тебя пространством, когда растворяешься каждой клеточкой тела. Ощутив прилив вдохновения, я остановилась, замерев. Мой спутник отошёл, оставив меня наедине со всей глубиной, надвигавшейся как изнутри, так и снаружи.

Надо мной в призраке тумана блекло рассеивал холодные лучи фонарь, а дальше, в глубине леса, умытые дождём, шелестели деревья. Ветер, проносясь сквозь них скидывал капли, которые тут же таинственно друг с другом шурша, устремлялись вниз. Я вдыхала чарующий аромат влаги, и крылья носа расширялись, трепеща, желая охватить каждое дуновение, каждую нотку полнящейся сыростью земли.

Внезапно, назрело желание бежать, с размаху опрокинуться в мерцающую от бисеринок дождя траву, обнажиться, ощутить каждой клеткой тела влагу, скользкость листвы и холод ночной, жирной последними днями августа земли. Аромат её, напитой и сочной, сводил с ума, пробуждая поистине животность инстинктов. Крик рвался наружу. Не от боли, страданий или же счастья – вопль животного, выпущенного на волю. Пока внутри всё бурлясь, клокотало, над головой стояло серое избела-полосатое облаками безмятежное в ночи небо.

Я присела, запустив пальцы в придорожную  зелень. Тут же влажные, упругие травные верхушки маняще защекотали раскрытую ладонь. Это было счастье. Мои глаза заблестели ровно так же как росинки в свете фонаря. Пора. Я поднялась. Оглядевшись, увидела под сенью дерева мерцавший огонёк сигареты, обозначающий место нахождения моего спутника, или даже не всего - губ. Двинулась навстречу. С каждым шагом возвращая себе девчачьесть, изгоняя, с каждым выдохом зверя. Шаг за шагом,  где мягкость движений, плавность и грациозность наполняли фигуру вновь. Губы, расплываясь в  обворожительной улыбке, обратились к спутнику, пряча вовремя уменьшившиеся клыки. Мы отправились дальше, увлечённо беседуя, лишь заострённые кончики ушей, дрогнув, пропали не сразу, надёжно укрывшись кудрявостью шевелюры.