Рассказ сумасшедшего, но свободного

Знаете, у меня характер вспыльчивый. Я это давно понял, ещё с тех пор, как на стене появился идеально круглый, ярко-желтый силуэт моего любимого блюда — окрошки, которая в порыве чувств покинула тарелку и слилась с обоями. Закипаю я быстро, порой до состояния пара из ушей, а остываю ещё быстрее. Вот только следы на стенах остаются... и не только от тарелок, но и от моих попыток оттереть их за полчаса до прихода мамы.
И вот все вокруг почему-то уверены: меня срочно надо женить. Родня, соседи, даже продавщица в магазине, баба Маша, которая на днях протянула мне просроченную селёдку со словами: «Ешь, Кузьма, пока молодой! Потом жена за тебя отвечать будет». Такое ощущение, будто в стране есть план по бракам, и я — последний должник, на которого ещё не наложили санкции. И каждое утро я чувствую себя как тот, на кого охотятся коллекторы, только вместо них — свахи с фотографиями доярок.
А я-то не хочу. Потому что считаю: женатый мужик — это как старый диван. Пружины наружу, обивка вся в пятнах, но выкинуть жалко, потому что «вещь семейная». А еще потому, что он, как правило, не может ни спокойно посмотреть футбол, ни поесть в тишине. А я люблю тишину. И окрошку.
Попробовал я однажды ухаживать за бухгалтершей с работы. Она была красива, как цифровая таблица, и серьезна, как налоговая проверка. Мы сидим в кафе, я шучу, а она записывает! Я, естественно, не выдержал: «Зачем?» А она, подняв на меня свои холодные, как лёд, глаза, ответила: «Чтобы потом предъявить. Как ты думаешь, почему у меня в блокноте отдельная глава под названием "Кузьмины шутки"?» Романтика, понимаешь! У неё уже всё расписано: когда свадьба (первый четверг июня), когда дети (желательно мальчик, два года спустя), когда я умру (через 43 года, 5 месяцев и 7 дней, если верить расчетам). Только подписи моей нет. И вот тут я понял: это не девушка, а бизнес-план. Надо срочно спасаться.
Вспомнил своего знакомого Федота, который года три назад сделал вид, что у него «лёгкое сумасшествие». Я видел его в магазине — он разговаривал с колбасой и спрашивал, не страшно ли ей висеть так высоко. А в автобусе орал: «Осторожно, двери кусаются!» Через неделю после этого его перестали сватать. Федот стал для меня примером и вдохновением. И я решил: вот оно, решение! Нужно просто стать немного ненормальным, чтобы остаться нормальным и свободным.
С тех пор живу так. По утрам, вместо того чтобы пить кофе, я репетирую свои безумства перед зеркалом. Главное — это выражение лица, смесь вселенской тоски и лёгкого безумия. И вот недавно соседка баба Дуся, специалист по сватовству районного масштаба, притащила свою племянницу. Притащила в буквальном смысле — девка держалась за Дусю, как я когда-то за маму в поликлинике.
— Бери, Кузьма, — сказала баба Дуся с таким видом, будто сдавала мне в аренду особо ценный объект недвижимости, — девка работящая, три коровы и трактор. На неё посмотришь — и сам захочешь на комбайне в поле.
Я посмотрел: девка и вправду крепкая. Плечи шире моих, а взгляд такой, будто она не трактор, а медведя в лесу поборола. Представил, как она с утра будет будить меня, легонько так, по-семейному, ударив кулаком по подушке: «Вставай, скотина, пахать пора!» Я собрал всё своё мужество и, глядя на неё, сказал:
— Баба Дуся, спасибо, но мне бы что-то потоньше. Может, канарейку? Она тоже поёт по утрам, и у неё нет трактора.
Племянница нахмурилась. С тех пор она со мной даже здороваться перестала. Я не переживаю: рукопожатие у неё такое, что кисть сразу в гипс бы пошла. Зато баба Дуся теперь при встрече не спешит мне кого-то сватать, а как-то странно покачивает головой. План работает.
А как-то в автобусе женщины жалуются: мол, мужики нынче от брака бегают, как от чумы. Я поворачиваюсь и, сделав самое невинное лицо, говорю громко, чтобы все слышали:
— А я не бегаю, я сразу прыгаю! В кусты!
Автобус сначала притих, а потом как захохочет. Бабушка одна, сидевшая у окна, прищурилась, посмотрела на меня и, смерив взглядом, протянула:
— И правильно, сынок. Я своего деда 50 лет терпела. Лучше бы он тоже в кусты прыгал… Я бы хоть отдохнула.
В магазине продавщица, баба Маша, не унимается. Протягивает мне несвежий батон и снова за старое:
— Кузьма Кузьмич, вы почему до сих пор не женаты? Соседке своей, кстати, про вас рассказывала, у неё внучка — огонь!
Я ей вздыхаю:
— Женщина, вы хлеб вчерашний продаёте, колбасу наполовину из сои. И при этом советуете жениться? Это ж как взять кредит в банке... но без процентов. Для банка!
Баба Маша аж дар речи потеряла. Стоит с батоном в руке и смотрит, будто я не мужчина, а особо хитрый жулик. Ну а что? Я так и сказал: «Жить для банка — это одно, а жить для себя — совсем другое».
А кульминация случилась дома, в один из тех воскресных вечеров, когда вся родня собралась за большим столом, чтобы обсудить... ну, конечно, мою личную жизнь. Это был настоящий семейный совет, почти как в старые времена, только вместо решения проблем с урожаем — план моей женитьбы. Сидят все: мать, тётки, братья, даже двоюродная племянница, которая, кажется, уже прикинула, сколько её будущие дети будут называть меня «дядей». И в какой-то момент, после долгих и витиеватых разговоров, все хором, как по команде, произносят:
— Когда свадьба?
Я отложил вилку, глубоко вздохнул и посмотрел на них. Я чувствовал себя как загнанный зверь. Внутри всё кипело, но я не хотел кидаться тарелками. Я решил, что пора применить своё «лёгкое сумасшествие» на высшем уровне.
— Когда докажете, что женитьба — это не брак, а ремонт, — сказал я спокойно, даже философски. — Чтобы можно было менять детали без потери гарантии. Например, если у жены характер вдруг начнёт ржаветь, можно было бы поменять его по программе «обновление»?
Тишина. На меня смотрели, как на экспонат в музее. Брат чуть не подавился салатом. Мать прищурилась, пытаясь понять, шучу я или говорю на каком-то марсианском языке. Тогда я добавил, чтобы уже окончательно добить их:
— Впрочем, я уже женат. На своей свободе. И у нас любовь до гроба. Никаких ссор, никаких обид. Если я захочу, мы с ней сможем смотреть футбол всю ночь.
После этого на меня больше никто не давил. Они махнули рукой и, видимо, решили, что я безнадёжен. А я просто живу так, как хочу. Все считают, что я немного сумасшедший, а я — что счастливый. И знаете, иногда я думаю: может, я и правда дурак. Но лучше быть дураком одному, чем умным при тёще, которая будет проверять, как я вытираю пыль, и спрашивать, почему у меня в холодильнике только сыр.
Женитьба — это когда все вокруг уверены, что тебе будет хорошо. А на самом деле хорошо становится только им — потому что от тебя наконец-то отстали.