С чистого листа 46, 47, 48

Валентина Ивановна после ухода Нади и Галины пошла в свою комнату, а Полина осталась сидеть за столом с сыном. Ругаться с дочерью в присутствии внука не хотела, но и находиться в этот момент рядом с ней не могла.

Во всём произошедшем сегодня мать Петра винила только себя. Женщина думала, что сегодня Галина сказала ей правду. Если бы было желание, они с Полиной могли бы разыскать Галину. По правде, Валентина Ивановна собиралась это сделать, но дочь убедила её, что, скорее всего, приходила самозванка. То же самое говорили подруги, убеждая, что если это не так, то придёт ещё раз, чтобы показать ребёнка. Но никто не пришёл, а потом Полина вышла замуж, затем родила сына, который и стал отдушиной для Валентины Ивановны. Она ездила к дочери в гости, а та с семьёй приезжала к ней, пока не оказалось так, что они живут не в одной стране, а в разных государствах...

Валентина Ивановна оправдывала дочь, говорила себе, что той трудно сразу принять то, что у неё появилась племянница. Но и без Нади своей жизни женщина не представляла. Сидела и думала, как сделать так, чтобы не обидеть ни дочь, ни внучку.

Полина наконец-то постучала в дверь со словами:

- Мама, всё хорошо? Можно мне зайти к тебе?

- Конечно, - ответила Валентина Ивановна, а когда Полина присела рядом, спросила: - Зачем ты так с Надей и Галей?

- Я сказала всё то, что думаю. Прости, но я не могу относиться к ним так, как ты. Ну, не получилось у меня принять их. Имею на это право.

- Это всё из-за меня. Если бы я не закрыла дверь перед Галиной, а впустила бы её, ты бы считала Надю своей племянницей и воспринимала бы её как дочку нашего Петеньки. Они ведь с ним одно лицо. И даже мушка над губой у Нади такая же.

- Мама, какая же ты наивная, - помотала головой Полина. - Знаешь, какое сейчас время. После приватизации с квартирами можно делать всё, что хочешь. Можно купить, продать, подарить. Вот и решили новоявленные родственники урвать свою долю.

- Нет, Полина, нет. Поверь мне. Хоть я и старая, но из ума ещё не выжила. Сразу бы почувствовала фальшь. Не такая наша Наденька. Она чистая, светлая, добрая. Если бы ты видела, как она ко мне относится. У меня, можно сказать, смысл в жизни появился, когда она ко мне переехала. Я словно ожила.

- Ну, всё понятно, мама. Ты попала в её сети, - усмехнулась Полина.

- Не говори, пожалуйста, о Наде в таком тоне, - попросила Валентина Ивановна.

Полина вскочила с места и начала ходить по комнате, размахивая руками.

- Какая же ты наивная, мама. Ты думаешь, что нужна будешь своей Наденьке, как ты выражаешься, когда она узнает, что ей ничего не достанется? Поверь, что забудет она о тебе сразу же, - заявила Полина, а потом снова села рядом с матерью и уже более спокойным тоном сказала: - Мама, остался всего год - и мы с Янисом вернёмся. Ты не будешь одна.

- Но я не выставлю Надю на улицу, Полина, - ответила Валентина Ивановна. - Когда я смотрю ей в глаза, то мне кажется, что вижу продолжение Пети, понимаешь?

- Понимаю, - ответила Полина. - Пусть Надя пока живёт у тебя, я не возражаю. И ей не нужно чужим людям деньги платить, и ты будешь под присмотром. Но квартиру нужно оформить. Знаешь, сколько сейчас дельцов развелось? Они квартирными аферами занимаются. Обманывают таких наивных и добрых пожилых людей, как ты. Не заметишь, как без жилплощади останешься. После выходных пойдём к нотариусу и всё оформим. Надеюсь, ты не станешь возражать и напишешь дарственную.

- Не спеши, доченька, мне нужно всё узнать. Я, конечно, не слишком разбираюсь во всех тонкостях, но понимаю одно: если кто-то кому-то что-то дарит, значит, это ему уже не принадлежит. Значит, квартира будет уже не моя, так ведь?

- Мама, какая разница, моей будет квартира или твоей? Главное, что она останется нашей, а не перейдёт неведомо кому. Напомню тебе, что твоя жилплощадь досталась тебе кровью и потом, а не с неба упала. Я не допущу, чтобы ты потеряла квартиру по своей доброте и наивности.

- Полина, я напишу завещание. Ты не останешься на улице, поверь мне, - сказала Валентина Ивановна и хотела что-то добавить, но дочь не дала ей договорить:

- Ты не сказала, что и Наденьке твоей тоже достанется часть. Интересно, как мы будем с ней уживаться вместе, если я разведусь? Ты знаешь, как мне живётся в чужой стране? Знаешь, что я каждый вечер плачу и не могу дождаться, когда мы с Янисом вернёмся? Думаешь, сладко мне?

- Я тебе сразу сказала, что Урмас не тот человек, который тебе нужен, но ты и слышать ничего не хотела, - ответила Валентина Ивановна. - Кричала, что любишь и что жизни без него не представляешь.

- Мама, кто не ошибался, тот не был молод, - тихо произнесла Полина. - Ну, ничего, если столько лет терпела, то ещё год потерплю. Осталось дождаться, когда Янис получит аттестат. Тогда мы снова будем вместе. Сама понимаешь, что вернусь я в лучшем случае с вещами, а в худшем - смогу забрать только документы. Как мы тогда будем жить вчетвером в твоей двушке? Янис - парень, ему нужна отдельная комната. Сама понимаешь, мама, что Наде здесь места не будет.

- Полина, сколько раз ты говорила, что вернёшься, помнишь? Собиралась приехать, когда Янису нужно было идти в первый класс. Считай, каждый год ты говорила, что больше не хочешь жить с Урмасом, но снова и снова его прощала. Сейчас будет то же самое.

- Нет, мама, ошибаешься. Вот увидишь: в следующем году я вернусь. Точнее, мы с Янисом вернёмся. Всё у нас с тобой, мамочка, будет хорошо. Поэтому я и хочу быть уверена, что за это время ничего не произойдёт с нашей квартирой. Мне будет спокойнее, если она будет документально принадлежать мне. Ты же сама понимаешь, что это всего лишь формальность. Ты как была хозяйкой в своей квартире, так ею и останешься. Надеюсь, что ты мне веришь?

- Тебе - да, а Урмасу твоему - нет. Точно знаю, что просто так ты от него не отделаешься. Если даже и вернёшься, то он приедет следом. Вы помиритесь, а мне что тогда делать? Пятый угол в собственной квартире искать? Нет уж. Пока я жива, моя квартира будет принадлежать мне. Поэтому, Полина, можешь обижаться на меня, но я согласна составить только завещание. Дарственно оформлять ничего не буду. Повторюсь: поступаю так не потому, что тебе не доверяю. К сожалению, мужа твоего очень хорошо знаю...

- Хорошо, мама, как знаешь. Но тогда и в завещании должно быть указано только моё имя. Думаю, что ты и сама это понимаешь. Поэтому поступишь по-человечески и не оставишь меня на улице, - сказала Полина и вышла из комнаты.

Валентина Ивановна пошла за таблетками. Вовсе не просто дался ей этот разговор...

*****

Галина и Надя всю дорогу молчали. Только Славка не понимал, почему они так быстро ушли из гостей. Всё спрашивал, когда они ещё приедут к бабушке и когда пойдут на карусели.

- У нас в районе хороший парк. Вот туда и съездим, - обещала Галя сыну. - Все вместе. Правда, доченька?

- Угу, - ответила Надя. - И не один раз.

- На тебе лица нет, - заметила Галина, - хотя и мне так плохо, что не знаю, как до дома живой добраться. Это надо так в душу плюнуть.

- Мама, я не из-за этого переживаю. Думаю, что у бабушки сердце может не выдержать. Думаю, что тётя Полина не только нам с тобой настроение испортила. Бабушке тоже достанется.

- Будь неладна эта тётя, слов для неё приличных нет, - сказала Галина. - Давай не будем о ней. И вообще, жили столько лет без столичных родственников - и дальше жить будем.

В деревню Надя, Галина и Славка вернулись вечером, когда закат медленно опускался на деревню, окрашивая небо в нежные тона. Надя любила это время, когда кипящая днём жизнь успокаивается, когда на смену людским голосам приходят звуки природы, которые становятся более отчётливыми.

Надя вышла на улицу, когда ночь уже окутала деревню покоем и тишиной. Спать совсем не хотелось. В голове не укладывалось произошедшее. Надя никогда и подумать не могла, что её и маму обвинят в посягательстве на не принадлежащую им жилплощадь. Обвинения тёти Полины были обидными и несправедливыми. Надя присела на самодельную лавочку, положив на неё клеенку, и тихо заплакала. Она не услышала, как к забору подошла Рита.

- Тоже уснуть не можешь? - спросила она. Ответа не ждала, а продолжила: - И мне спать не хочется. Целый день дождь шёл, пришлось дома сидеть, а сейчас так свежо, что и спать не хочется. Как съездили?

- Никак, - ответила Надя.

- Ты до сих пор злишься на меня? Можешь не отвечать. Я и сама всё вижу. Надя, не обижайся. Если я что и говорю, то потому что добра тебе желаю. Может, резко говорю, но зато в глаза. Сплетни за глазами не развожу. Терпеть этого не могу.

- Всё нормально, - произнесла Надя, - пора идти спать. Денёк сегодня выдался ещё тот.

- Может, завтра на речку сходим? Вода, наверное, холодная уже, просто посидим, как раньше, поговорим. Может, Димка к нам присоединится.

- Разве он приехал? - удивилась Надя.

- Ага, сегодня явился. Скажу тебе, что приехал один. Я его мельком видела.

- Тогда до завтра! Спокойной ночи! - попрощалась с подругой Надя и пошла домой. Легла в кровать, но сразу уснуть не смогла. Вспоминала в подробностях встречу с тётей, думала, что нужно искать комнату, а к бабушке она сможет приходить в гости.

***** (глава 47)
Проснулась Надя ни свет ни заря, но сразу не встала, а немного понежилась, как любила говорить мама. Лежала и думала, что дома, в Солнечном, им сейчас хорошо. Пока нет Славика, можно никого не бояться.

- Наденька, ты проснулась? - раздался сначала голос мамы, а затем появилась и она сама. - Я услышала, как кровать заскрипела. Хотела спросить: как ты себя чувствуешь? Вчера на тебе лица не было.

- Доброе утро! Всё нормально, мама, - ответила Надя.

- А я почти не спала, всё никак не могла успокоиться. Знаешь, я сказать тебе хочу: оставайся здесь. В районе устроишься, комнату снимешь. У нас ведь цены не такие, как в столице. На кой тебе этот Минск сдался?

Надя уже успела встать и застелить кровать. На вопрос мамы ответила спокойно, но твёрдо, давая понять, что решения своего менять не собирается:

- Я сама об этом думала, но не могу бросить Валентину Ивановну. Пока бабушка одна, я её не оставлю, буду рядом. Когда Полина в Минск переедет, я вернусь.

- Слишком ты добрая у меня и ответственная, - сказала Галина, - сначала о других думаешь, а потом уже о себе. Думаешь, что тётя успокоится? Я в этом сомневаюсь. Да и бабка твоя пойдёт у неё на поводу. Побоится потерять единственную дочь...

- Это её право. Я Валентину Ивановну одну не оставлю, а с квартирой пусть сами разбираются. Мама, что делать сегодня будем? - спросила Надя, чтобы перевести разговор на другую тему.

- Работы сейчас столько, что только успевай, - спохватилась Галина и направилась в коридор. - Перцы, кабачки и помидоры надо "припорядчить". Зимой с картошечкой пойдут за милую душу. В сарае у поросят вычистить давно пора. В общем, работы хватит.

Дочь и мать начали хлопотать по хозяйству. К этой работе Надя была приучена с детства. И сейчас резала помидоры и перцы проворнее матери. У Галины после вчерашней поездки не слушались руки. Они дрожали, не давая быстро выполнять намеченные дела. Дрожать руки у Галины начали после выходок Славика. Она обращалась к врачу, думала, что можно что-то сделать, но пожилой доктор выписал ей успокоительное и сказал, что это всё на нервной почве.

Только к вечеру мать и дочь справились. Когда укрыли старым искусственным полушубком банки, Галина довольно сказала:

- Много у нас получилось закруток. И тебе хватит, и нам со Славкой.

Любила Галина припасы. В последнее время только они зимой и выручали. Поэтому старалась сделать их как можно больше.

В этот момент во двор заглянула Рита. Она приходила и раньше, но Надя не могла уделить подруге внимания, была занята. Только сейчас сказала матери, что на час или два сходит с Ритой на речку.

- Надя, вы только долго не засиживайтесь, - попросила Галя. - Хоть Славика нет, я всё равно переживаю. Сейчас время такое смутное, что и в деревне страшно ходить по вечерам.

- Не волнуйся, мама, я скоро вернусь, - обещала Надя.

Девушки пошли по длинной улице, вдоль которой стояли дома. Раньше они принадлежали колхозу, но сейчас жители Солнечного приватизировали своё жильё и стали полноправными хозяевами. Многие собирались сделать из своих избушек "конфетки", но не сейчас, а когда наступят другие времена и когда жить станет полегче.

- Привет, девчонки, можно и мне с вами? - спросил Дима, когда Надя и Рита дошли до его двора. Не дожидаясь ответа, он вышел вместе с ними со словами: - Надеюсь, что не помешаю.

- Мы за тобой, Дима, и шли, - призналась Рита. Ей не терпелось узнать, почему Дима приехал к матери один. В прошлый раз он ходил по деревне с маленькой Машенькой, не отпускал её от себя ни на шаг. Рита прямо сейчас задала интересующий её вопрос: - Где твои жена и дочь? Я вчера увидела, что ты один приехал.

Улыбка вмиг исчезла с лица Димы. Он не ответил сразу, замялся, подбирая слова:

- Не сложилась моя семейная жизнь. О подробностях прошу не спрашивать.

- Я так и подумала, - пробормотала Рита, но больше ни о чём не спрашивала. До реки все трое шли молча. Разговор не клеился. Каждый был в своих мыслях, думал о своём.

- Искупаемся? - спросил Дима, когда они подошли к реке. - Вода сейчас, наверное, тёплая.

Девушки отрицательно помотали головой, присели на дерево, что лежало у самой воды. Дима устроился рядом с Надей. Ему одному купаться расхотелось.

- Работать где собираешься? В Питере? Или домой вернёшься?

- В нашей районной пожарной части, - ответил Дима. - Так что я теперь часто домой буду приезжать. А вы в Минске так и останетесь?

- Мне ещё два года учиться, - сказала Рита, - но надеюсь, что и после получения диплома смогу устроиться в одну из школ столицы. В нашу глушь всегда успею. Не для того я день и ночь за книжками сидела, чтобы в деревню вернуться или район.

- Надя, а ты домой не думаешь возвращаться? - обратился Дима к Наде. - Я слышал, что ты у бабушки по отцу живёшь?

- Пока живу у неё, а там видно будет.

- Что-то вы совсем раскисли, - заметила Рита. - Помню, когда мы раньше собирались, всегда смеялись, иногда хохотали до упада, а сейчас сидим точно на похоронах.

Надя изобразила на лице улыбку. То же самое сделал Дима. Им обоим было не до смеха. Тогда Рита начала вспоминать смешные случаи из детства, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

- Вернуть бы снова то беззаботное время хоть на некоторое время, - сказал Дима.

Рита не выдержала и со свойственной ей прямотой выдала:

- Чтобы не сидеть с такими лицами, какие сейчас у вас, сначала нужно подумать о последствиях совершённых вами поступков.

- Наверное, я пойду, - сказала Надя. Слова Риты задели её за живое. Подруга не могла промолчать. - Я маме обещала, что долго задерживаться не буду.

- Мне тоже завтра рано вставать, - заметил Дима. - Отаву нужно косить.

- Хм, всё с вами понятно. Обиделись, наверное, но я так сказала, чтобы вы больше ошибок не совершили и впредь сначала думали, а потом уже делали, - усмехнулась Рита, - вообще-то, и мне пора домой.

*****

До своего отъезда в Минск Надя виделась с Димой несколько раз, но никогда ни о чём не говорила. Они просто здоровались, могли перекинуться парой слов, но не более того. Если Дима видел, что Надя тянет воду из колодца, не спрашивая разрешения, помогал ей. Молча доносил ведро до двора и ставил на скамейку, а потом шёл к себе. Разговор не заводил и ни о чём не спрашивал. По его лицу было видно: Дима очень переживает. Причина Наде стала известна от Риты. Любопытная подруга всё узнала и поделилась с Надей.

- Димка, конечно, сразу мне ничего не хотел говорить. Можно сказать, что я по слову узнавала. Развод ему предстоит. Как я сразу и предположила, когда увидела, что у его дочки карие глаза, не от него она. Маша не от него. Он женился на Людмиле, когда она была беременна. Парень её бросил, оставил одну, а она боялась, что родители её из дома выгонят. Вот он и пожалел её, - сказала Надя, добавив, - на свою голову.

- Тогда почему разводится? - удивилась Надя.

- Это не он на развод заявление подал, а жена его. Отец Маши захотел признать дочь. Людмила до сих пор любит его. Попросила Диму простить её и отпустить... - ответила Рита. - Если сказать прямо: прикрылась Люда добрым Димкой, который от позора её избавил, а сейчас он ей стал не нужен.

- Понимаю, как ему неприятно, - понимающе сказала Надя. - Больно это и обидно, когда тебя просто используют. Он, наверное, из-за ребёнка переживает. Я видела, как он привязан к Машеньке.

Наде хотелось поговорить с Димой по душам. Она хотела сказать, что как никто другой его понимает, но всё не было подходящего момента. Так и уехала Надя в Минск, не поговорив с Димой...

Валентина Ивановна приготовилась к встрече с внучкой. Испекла тоненьких блинчиков, чтобы угостить внучку, испекла свой фирменный пирог. Боялась бабушка, что Надя может передумать и остаться дома. Но в Минске остались Надины вещи, и бабушка думала, что в любом случае внучка должна приехать, когда закончится отпуск.

Как только в дверь позвонили, Валентина Ивановна направилась открывать со словами:

- Наденька, я уже иду, сейчас открою.

- Здравствуйте! Откуда Вы узнали, что это я? - удивилась Надя.

- Сердце подсказало, - ответила бабушка. На её глазах выступили слёзы радости. - Проходи, не стой на пороге. Если бы ты знала, Наденька, как я соскучилась!

Валентина Ивановна обняла внучку и прижала к себе. Надя обеими руками обвила плечи бабушки и тихо произнесла:

- И я очень по Вам скучала!

- Ну, давай в ванную, а потом - за стол, - скомандовала Валентина Ивановна. Она сама направилась в кухню, чтобы посмотреть пирог.

Минут через десять внучка и бабушка сидели за столом и ели яблочный пирог, запивая его ароматным чаем. Валентина Ивановна расспрашивала Надю о деревне и о том, чем занималась внучка всё то время, пока они не виделись. Когда Надя спросила, как дела, бабушка ответила:

- Всё хорошо у меня. Проводила Полину и Яниса, а сама направилась в поликлинику. Подлечиться мне нужно было.

Не стала рассказывать Валентина Ивановна, как оказалась на больничной койке, после того, как дочь поставила ей ультиматум. Сказала выбирать её или внучку. И на завещание Полина не была согласна. Хотела, чтобы мать подарила ей квартиру. Просила, а затем начала настаивать. Но Валентина Ивановна отказалась категорически. Тогда Полина взяла с матери слово, что та не вздумает подарить жилплощадь Наде. Валентина Ивановна спокойно ответила:

- Я уже говорила и ещё раз повторю: пока жива, сама в своей квартире буду хозяйкой!

Такой ответ устроил Полину, и она уехала со спокойной душой, сказав, что через год, когда сын окончит школу, вернётся навсегда. Валентина Ивановна на после отъезда дочери и внука десять дней провела в больнице по причине высокого давления...

**** (глава 48)
Надя и не заметила, как промчалась осень. В это время девушке приходилось ездить каждую неделю в деревню, чтобы помочь матери. Вместе они выкопали картошку, убрали морковь и бураки, вместе шинковали капусту. Припасов наделали столько, что они едва поместились в небольшой погреб.

- Теперь я спокойна, - довольно сказала Галина, осматривая припасы. - Зима с таким количеством банок нам страшна не будет.

- Мама, ты так говоришь, как будто, кроме запасов, нам есть нечего...

- Ну, не совсем, но с деньгами туго. Ты шибко деньги не трать, прибереги. Кто знает, что дальше будет. Может, они и пригодятся на что-то более существенное, - заметила Галина, любуясь многочисленными банками. - Осталось клюквой запастись на случай простуды. И бабка твоя пусть знает: всё у нас имеется. С пустыми руками к ней ты ещё ни разу не приехала.

- Пожалуйста, не называй Валентину Ивановну бабкой. Она ко мне очень хорошо относится, - попросила Надя, но Галина не согласилась:

- Нет, по-другому её называть пока не могу, язык не поворачивается. Давай о ней и дочке её вообще не говорить. У нас с тобой и без них много забот и хлопот. Как полегче с деньгами станет, баньку поставим. Дом этот теперь наш, нужно его как-то обустраивать и во дворе порядок наводить. Конечно, общественная баня - это хорошо, но хотелось бы свою собственную. Славку как свожу в субботу в колхозную баню, так он и простынет...

- Не переживай, мама. Будет у нас и баня, и погреб большой когда-нибудь. Это вопрос времени, - успокоила мать Надя, хотя и сама не знала, когда это у них всё будет. И будет ли вообще...

Валентина Ивановна всякий раз, когда внучка приезжала из деревни в Минск, удивлялась. Надя привозила целую сумку провизии. Галина обязательно давала дочке кусок сала, считая, что в нём вся сила. Обязательно передавала квашеную капусту и картошку. Вдобавок варенье и закатки. Надя едва поднимала "торбу" (так говорила Галина) на третий этаж, а Валентина Ивановна только покачивала головой, понимая, что Галина, которая с ней со дня своего визита больше не хотела знаться, не хочет ударить в грязь лицом. Хочет показать, что у них с Надей всё есть.

Сама Валентина Ивановна потихоньку копила деньги. Никому об этом ничего не говорила, но с каждой пенсии покупала валюту. Столько, сколько могла. Понимала пожилая женщина, что, когда дочь вернётся (Полина об этом говорила по телефону), снова остро встанет квартирный вопрос. Хотела накопить хоть сколько, чтобы помочь внучке. Надя как-то обмолвилась, что мешать никому не собирается. Как только будет нужно, снимет себе комнату. Вот бабушка и хотела хоть что-то отложить, чтобы потом отдать Наде. Собиралась Валентина Ивановна написать и завещание, включив в него Надю, но, пока этого не делала, потому что дала слово Полине... В душе пожилая женщина надеялась, что дочь передумает возвращаться. Наладит отношения с мужем, и Янис будет поступать в университет не в Минске, а в Риге...

В любом случае деньги лишними не будут. Так думала Валентина Ивановна, всякий раз получая пенсию и покупая доллары...

******

Но так вышло, что деньги понадобились гораздо раньше. В самом начале зимы серьёзно заболел Славка. Снова обычная простуда перешла в обструкцию. До города Галине помог доехать Дима. Он завёз необходимые вещи, которые Галина взяла с собой. Она понимала, что врач отправит ребёнка в больницу. Поэтому сразу взяла с собой всё, что понадобится. Но в городе помочь ребёнку не смогли. Сначала сказали ехать в областную больницу, но через несколько дней ребёнка направили в республиканскую больницу.

К тому времени появились платные палаты, где лежала Галина, так как оставить сына не могла. Лекарства приходилось "доставать" и "переплачивать" за них приличные суммы. Тогда Валентина Ивановна и помогла Галине, чем та была удивлена и тронута до глубины души. Помимо того, что бабушка не пожалела денег, она ещё и приходила дважды в день, считая, что больничная еда не идёт в сравнение с домашней. Готовила бульоны и приносила в больницу. Это помирило двух женщин. После выписки Галине пришлось заехать к Валентине Ивановне, потому что поезд, которым они со Славкой должны были добраться до районного центра, шёл только вечером. Галина не слишком уютно чувствовала себя в доме, в который обещала в сердцах не возвращаться, но всё-таки вернулась...

Валентина Ивановна удивила тем, что принесла деньги и протянула их Галине со словами:

- Это Славику на море. Здесь и на билеты хватит, и на то, чтобы снять жильё.

- Нет, не надо, я ничего не возьму, - замотала головой Галина, но Валентина Ивановна была настойчива.

- Галя, хватит показывать свою гордость. Это не тебе, а ребёнку. Его болезнь - это не шутка. Если сейчас не остановить, пойдёт дальше. Так что не упрямься.

- Мама, и я добавлю, ведь тоже коплю понемногу.

Галина заплакала. Она не ожидала такой щедрости от Валентины Ивановны. Вышло так, что болезнь ребёнка помирала двух женщин...

Галина призналась дочери, когда та к ней приехала:

- Знаешь, Надя, мне так стыдно, что я называла её бабкой. Оказывается, что Валентина Ивановна очень добрая женщина. Славка наш ей никто, а она ему все свои сбережения отдала. Беру свои слова назад...

- Мама, я тебе столько раз об этом говорила, - улыбнулась Надя. - Наконец-то ты сама это поняла...

*****

Снова наступила весна, которую уже заждалась природа, уставшая от зимней стужи. Воздух наполнился свежими ароматами, а птицы весело щебетали, напоминая, что пришло время обновления и возрождения. С каждым днём ярких красок становилось всё больше. Поля и луга покрылись яркой зеленью, а небо сменило серый цвет на нежно-голубой.

Надя готовилась к сдаче сессии, но регулярно ездила в деревню. Сейчас было самое время работ в огороде, и она просто не могла оставить мать одну. В один из дней Валентина Ивановна неуверенно спросила:

- Надюша, ты меня, конечно, извини за вопрос: можно и мне с тобой поехать? Не хочется сидеть в душном городе, ведь на улице стоят такие погожие деньки. Может, и я что-нибудь помогу.

- Конечно, даже и спрашивать не стоило. Только Вам наклоняться нельзя. Будете просто наслаждаться деревенскими пейзажами. Поверьте: у нас очень красивые места!

- Тогда я на худой конец суп сварю, пока вы с Галей будете возиться в огороде, - согласилась бабушка. - Сидеть сложа руки я не приучена.

Приезд Валентины Ивановны не стал для Галины неожиданностью. Надя, когда бабушка пошла вечером в ванную, позвонила матери, предупредила, что приедет не одна.

- Мама, здесь такое дело, - сказала Надежда, - Валентина Ивановна захотела увидеть наш посёлок. Сказала, что ей очень интересно побывать и в Солнечном, и Рай она хотела бы увидеть. Я столько рассказывала о том, какие у нас красивые места, что бабушка захотела в этом убедиться. Надеюсь, ты не будешь против?

- Нет, конечно, не буду. Хорошо, что ты меня предупредила. Я хоть смогу приготовиться как следует.

- Тогда до встречи, мама! - сказала Надя и собиралась положить трубку. Не хотелось, чтобы бабушка услышала их разговор. Но Галина попросила подождать:

- Надя, мне сказать тебе кое-что надо. Я на днях в городе была, видела Ларису, первую жену Славика. Она выглядела не так, как в тот раз, когда приезжала в наш посёлок, - замялась Галина, - в общем, вернулся Влад. Подробностей не знаю, но прошу тебя: будь осторожна.

- Ты не говорила, что я в Минске? - испуганно спросила Надя.

- Нет, она про тебя и не спрашивала, - ответила Галина. - Я надеюсь, что он не станет тебя искать, но кто знает, что у него в голове...

Надя положила трубку как раз в тот момент, когда бабушка вышла из ванной. Валентина Ивановна сразу поняла, что с внучкой что-то не то.

- Надя, ты сама не своя. Что произошло? - спросила она.

- Всё хорошо, бабушка, со мной всё в порядке, - ответила Надя, хотя у самой душа ушла в пятки. Она боялась Влада и надеялась, что их встреча не состоится.