Гунны. Начало истории. Ч. 2. гл. VI - VIII

Глава VI. Возвращение

    Далеко внизу показались юрты и деревянные строения столицы Хунну, основанной после ухода из Ордоса. Мете велел остановиться, отправив гонца с известием о прибытии и указанием объявить о героическом бегстве из плена сына вождя раньше того, как предстанет перед шаньюем. Что гонец и сделал. В городе собирались взволнованные люди, обсуждая нежданную весть.
    Шаньюй растерялся. Нельзя сказать, что он был не рад, но этот побег означал начало войны, к которой Туман не готов. Столетия хунны признавали юэчжэй старшими братьями - и вдруг всё менялось! Он действительно не знал, что делать.
    Вбежала встревоженная Джингуа. Возвращение пасынка нарушало все её планы. После смерти отца это наихудшее событие. Воспитанная в циньских традициях она не представляла, что в случае смерти вождя могут одновременно жить два претендента на главенство в Хунну. Джингуа не могла допустить, чтобы жертвой стал её сын.
 
    - Мете разрушил договор с вождём юэчжэй?! – не столько вопросом, сколь утверждая, в истерике закричала она. 
    - Я пока ничего не знаю, - оставался в растерянности шаньюй, но приказал всем выйти. – А если и так, что прикажешь мне делать? - добавил он, когда остались одни.
    - Не знаю, что ты будешь делать?! Отправь его обратно с подарками царю юэчжэй, придумай, наконец, как поступить! Или ты хочешь войны, и остаться вовсе без власти?
    - Без власти я могу остаться, даже быстрее, чем ты думаешь, - задумался Туман, осознавая, сколь губительными для него могут оказаться поспешные решения.
      
    После отъезда Мете ему не раз докладывали о нелестных высказываниях людей относительно сдачи им старшего сына в заложники. Особенно явно недовольство проявлялось среди призванных для подготовки к походу воинов. Все понимали, что значило для жизни заложника их выступление к границам с юэчжами. Несмотря на молодость, старший сын каким-то образом сумел завоевать любовь простого народа, его находили достойным приемником старого вождя. Ему сочувствовало большинство старейшин уважаемых родов Хунну.  А теперь Мете прибыл в ставку. Было о чем задуматься…

    В это время уже слышались возгласы приветствия герою. Люди образовали коридор, по которому ехал усталый, сдержанной улыбкой отвечавший на восхваления Мете. Он понимал, что одержал победу, открывавшую путь избавления хуннов от власти юэчжэй. И только теперь задумался о судьбе тех, кто помог ему бежать. До этого все мысли работали на достижение успеха. Скорее даже не мысли, а нечто внутри заставляло действовать, не требуя раздумий как это делать? Будто сам Кангый  руководил  им. 
    «Что с ними? Что будет с ребёнком?» - эти мысли не давали в полной мере почувствовать радость успеха, какая, казалось, должна овладеть им. Потому лицо Мете оставалось непроницаемым. Народ воспринимал сдержанность как проявление достоинств и свидетельство его внутренней силы, а он думал о спасении близких людей. Готов был с тысячей добровольцев вернуться в пределы врага, хотя понимал, что безрассудным поступком никого не спасёт, погубит себя и людей. Следовало искать другой способ. Хотелось с отцом обсудить далеко идущие замыслы в отношении юэчжэй, но ещё не знал, как тот примет его…
      Туман, выйдя встречать сына, увидел огромное скопление народа, в числе которых оказались тысячи воинов, на тот момент съехавшихся из разных мест. Он удивлялся неподдельной радости на лицах тех, кто никогда прежде даже не видел Мете.
 
     Чувства радости многих людей легко передаются, вызывая необъяснимые ощущения, в происхождении которых не участвуют мысли. Люди заражаются друг от друга весельем, начинают вести себя, как окружающие, не задумываясь о причинах своего поведения. Радость и горе особенно легко передаются тем, кто мыслит и чувствует одинаково. То, что вызвало удивление престарелого Тумана, наблюдательного Мете подтолкнуло к очередному выводу: «Для больших дел следует готовить мнение народа, тогда он пойдёт за тобой!».
   
    Туман раскрыл руки. Они обнялись. Хотя двойственные чувства терзали того и другого, но была искренняя радость от встречи.
    - Как удалось тебе это сделать?
    - Помогли Котан и наложница, которая скоро должна родить моего ребёнка, - объяснил Мете.
    - У юэчжей, возможно, остаётся твой сын?! – воскликнул вождь, в голове которого возникли ещё неясные, но уже планы относительно дальнейших действий. Появлялась надежда избежать большой войны с соседями, которой явно не желал старый человек, - ребёнок, даже рождённый от наложницы может стать законным его наследником, имеет не меньшие права, чем у тех, кто рождён от жён. Не так важно, кто мать, гораздо важнее, кто отец.
 
    - Что ж, это меняет дело, - с плохо скрываемым чувством облегчения высказался Туман.
    Несмотря на сбор воинов, он не собирался нападать на юэчжей. В большой мере они собрались в результате давления Джингуа. А та хорошо рассчитала, что одного такого сбора будет достаточно для осуществления её планов. Если б не побег пасынка, ей бы это удалось.
 
    Мете увидел мать. Сарыкай со слезами бросилась к сыну. Никто не ждал его здесь, так как она, а ему хотелось увидеть её. Только теперь Мете дал волю чувствам и горячо обнял Сарыкай, не скрывая появившиеся на глазах слёзы. Ему уже не хотелось с кем-либо говорить, и это понял отец. 
    Под крики приветствия и пожелания благополучия мать увела Мете к себе в дом, где он действительно мог отдохнуть. Здесь рассказал о наложнице, о будущем ребёнке и о том, как сумел убежать из плена. Высказался и о планах, которые вызвали тревогу у матери грандиозностью замыслов. Но уверенной в способностях сына ей они не показались неосуществимыми, хотя и отчётливо представляла основные угрозы. В первую очередь исходящие от Джингуа. Среди встречавших сына людей только в глазах циньской принцессы она видела откровенную злобу. Именно эти глаза запомнились Сарыкай.
    - У тебя здесь опасный враг, и ты знаешь его, - напомнила она.
    - Знаю, Джингуа, - устало согласился Мете. Ему не хотелось сегодня о ней говорить.
    Ощущение расслабленности после душистого травяного пара в бане и прохладный кумыс отбили желание говорить о неприятных вещах.
 
    Сарыкай удивлялась изменениям в сыне за год. Перед ней сидел не по годам серьёзный взрослый воин, весь облик которого должен вызывать уважение окружающих. «Видно не сладко приходилось в плену», - подумалось ей и вновь чувства жалости вылились в слёзы, которые прятать не было сил. Но Мете уже их не видел, глаза сонно сомкнулись и он, покачиваясь, отправился спасть, - усталость брала своё.   
    Утром до начала торжеств Мете пришёл для разговора к отцу. Многое хотелось обсудить не откладывая.

    - Я хотел узнать, отец, что ты намерен делать в отношении юэчжэй? – начал он с главного вопроса.
    Туман, конечно, ждал вопроса и уже провёл совет со старейшинами. Решение было принято.
    - Сегодня к Иштаю отправится посланник с дарами и заверениями, что мы твёрдо придерживаемся союзных обязательств и просим позволения тебе остаться дома, - сообщил он. 
    - Спасибо, за добрые слова, - поблагодарил Мете, - но там встревожены сбором воинов Хунну, предполагая войну против них в союзе с войсками Цинь. Юэчжи собирают войска!
    - Собирают войска?! – удивился шаньюй.
    - Ну конечно! Мне бежать пришлось из-за того, что твои приготовления с продвижением в их сторону циньской армии там сочли за начало большой войны.
   Лицо Тумана, изрытое глубокими морщинами, выражало недоумение... Мете увидел неспособность отца рассчитать вероятные последствия своих же решений.
    - Но ведь я никаким образом не давал понять, что собираюсь напасть на них!
    - Шихуанди направил сто тысяч воинов к границам с юэчжами, и твои сборы естественно воспринимались как совместные с ним планы. Мне же грозила участь сына вождя, нарушившего обязательства, - не желая более деликатничать, жестко обрисовал суть происшедшего Мете.
 
    У него не оставалось сомнений относительно действий отца. Хотел ли он смерти сына в заложниках, или его действия оказались непреднамеренными, в любом случае последствия вели к тому. Если мыслями шаньюя управляет молодая жена, а сам он не способен руководить, ничего не меняется. Важны результаты.
    Туман понимал, что не заслуживает другого к себе отношения, было стыдно. Но что делать?
    Мете, видя замешательство отца, продолжал наступать.
   
    - Смертью Шихуанди надо воспользоваться. Тем более, сегодня в твоей ставке собрались тысячи воинов. Это большое войско, и мы способны вернуть земли Ордоса. Отправь меня с ними туда, а Иштая успокой, сообщив причину сбора воинов, - буквально диктовал он план действий, нарушая правила приличия в отношениях сына с отцом.   
    В иное время Тумана возмутило бы поведение сына, но не сейчас. К тому же слова его, казались, разумны… Благо, никто не присутствовал при разговоре.
    - Что ж, это верно. Тебя назначаю би  над туменом, где значительную часть воинов составляют чиди.
 
    Часть племени чиди не так давно стали союзниками хуннов, и Туман не доверял им. К тому же, основная группа чиди с Айбарсом ушла за Саянский хребет, отказавшись подчиняться.  Шаньюй решил за лучшее удалить сына от ставки, понимая, что его присутствие вызывает излишние разговоры и разного рода интриги. В том, что Джингуа не успокоится, сомнений не было, а более всего хотелось покоя…
    - Спасибо, отец! Только прошу, прикажи своему посланнику просить вождя юэйчжэй отнестись благосклонно к моему ребёнку, как к нашему наследнику и к моей наложнице, не чиня над ними зла.
    - Я, конечно, сделаю так, только уверенности в его согласии у меня нет.
    - Они сегодня не настолько сильны, как может казаться. После отправки туменов в задние края юэчжам не просто собрать силы для большой войны. Поэтому Иштай примет предложения мира и союза... Случись иное, я знаю, что делать, - подумав, угрожающе добавил Мете. – Спасибо за назначение главою воинов чиди, - ещё раз поблагодарил он отца, оставив того в размышлениях.

    В том, что Мете всерьёз задумал воевать с юэчжами, сомневаться не приходилось. Но далёкое будущее, не являлось важным для шаньюя, и просьба сына отправить в поход на Хуанхэ с целью возвращения земель хуннов казалось самой разумной в настоящее время. Пустой сбор десятков тысяч воинов вызывал ропот народа, родовых вождей и союзников. А возможность возвращения людей на родные земли как нельзя лучше способствовал сохранению авторитета шаньюя. Он понимал: отправкой старшего сына в заложники вызвал недовольство у вождей и старейшин, а потому рискованно теперь что-либо делать вопреки желаниям людей. Его очень просто могут лишить главенства над хуннами.

Глава VII. Темник

    Начались приготовления к походу. Затянувшееся пребывание воинов в ставке вызывало массу проблем; растительность далеко вокруг съедена и вытоптана лошадьми, подходили к концу запасы зерновых, а до нового урожая земледельцев ещё далеко. В том числе и поэтому объявление о походе в Ордос восприняли с ликованием. Воины жаждали добычи, постоянные обитатели ставки – избавления от беспокойных пришельцев, в безделье напивавшихся допьяна, затевая драки. Особую радость вызвало то, что идут освобождать священные для хуннов места, в которых с давних времён обитали их предки. 
    До последнего времени никто толком не понимал против кого собирался воевать шаньюй и теперь без промедлений грузили запасное оружие, стрелы, защитные доспехи, котлы для приготовления пищи, походные юрты, шатры. Это первый самостоятельный поход Мете, а командование тьмой обязывало ко многому. Почти никого из командующих тысячами он не знал. Предстояло не только знакомиться, но и понять: на кого можно положиться, а на кого и не очень? Помощи в том ждать неоткуда, всё приходилось делать в первый раз и самому.
 
    Начал с подбора оружия и доспехов для себя, седла и повода для Мелекуш. В качестве заводного выбрал высокорослого вороного коня. На нём предстояло идти в бой, так как Мелекуш хороша для быстрой езды, но из-за малого роста не годилась для прямых столкновений, когда имеет значение масса коня.
    Мете критически осмотрел предложенные отцом луки и мечи, чем вызвал у того немалое удивление.
    - Тебе не нравится этот лук?! – обиделся он, увидев усмешку на лице сына.
    - Лук неплохой. Стрельба из него не требует усилий и позволяет делать это быстро. Только я видел тяжёлые защитные доспехи юэчжэй, какие из этого лука не пробить. Требуются другие, более мощные, - объяснил Мете причину своего скепсиса.
 
    Он не стал рассказывать о своих, ещё требующих проверки задумках. Хотя в мыслях отчётливо представлял большие луки, тетиву которых натягивать будет непросто, но пущенная из него стрела должна лететь с огромной скоростью на дальнее расстояние, пробивая защитную броню.  Могущество юэчжэй во многом обязано тяжёлой кавалерии. Они наступают плотным сомкнутым строем, сметая пехоту, а стрелы лучников им практически не причиняют вреда, в том числе и закрытым сверху бронёй лошадям. В свою очередь быстрые, но слабо защищённые всадники не могли устоять против длинных копий юэчжэй. За прошедший год Мете увидел много и твёрдо усвоил, что пока хунны не найдут оружия против тяжёлой конницы, воевать с юэчжами будет нелегко.
    Но это всё в будущем, теперь следовало найти лучшее из того, что имелось. Он продолжил выбор оружия. Особенно понравился небольшой обоюдоострый меч из особого железа, великолепно инкрустированный золотом. На рукояти и в средней части клинка с двух сторон мастер изобразил небольшие золотые фигурки готового к прыжку барса, в окружении причудливых витых линий. Это был меч, достойный вождя, потому Мете не решался просить его. Изготовить такой клинок могли только лучшие кузнецы Алтая. Ничего подобного ранее ему не приходилось видеть, а отец по каким-то причинам не надевал его на себя.

    Туман заметил смятение в глазах сына.
    - Возьми. Я стар и мне он вряд ли уже понадобится в бою… - печально высказал он часто приходившие в последнее время мысли.               
    Чувство вины не покидало Тумана. Хотя и понимал, что между ними нарастала полоса отчуждения, которую сложно перейти, ему хотелось сделать что-то хорошее для сына. 
    Слова отца разбудили нежные чувства Мете, он с благодарностью принял дорогой подарок. В какой-то миг оказались забыты обиды и пережитые унижения...  Эти чувства прервались неожиданным появлением Джингуа. Она побледнела, увидев в руках Мете царский меч, моментально сообразив, что символ власти и поклонения варваров оказался у ненавистного ей пасынка. Готова была наброситься на него, отобрать меч, убить им в тот момент! Но ставшее вдруг каменным лицо Мете, его взгляд охладили пыл женщины. Впервые Джингуа увидела таким пасынка, и впервые возникло ощущение настоящего страха…
    Мете не пожелал вступать в разговоры с ней. Ещё раз поблагодарив отца, быстро вышел, предоставив тому возможность разбираться с женой. Ему, молодому и сильному, не понять бессилие влюблённого в красоту молодой женщины старого человека. И бороться с циньской принцессой за отца вряд ли сможет. Скорее придётся бороться против неё и против него!
   
           ***
    Возвращение хуннов в Ордос не встретило особого сопротивления циньских войск. Что более послужило причиной тому, неизвестно? То ли убийство генерала Мэнь Тяня сторонниками евнуха Чжао Гао, то ли из-за начавшихся распрей в столице и восстания в провинциях Поднебесной, но известие о приближении армии Хунну вызывало панику и бегство.
    Таким образом, без крупных боёв весь Ордос вновь оказался во власти хуннов. Два из трех туменов вскоре вернулись в свои владения, Мете же получил разрешение остаться, а к его воинам прибыли семьи. Оставались и многие обосновавшиеся здесь крестьяне Поднебесной, не пожелавшие уходить вновь под власть своих аристократов с непосильными налогами. Более того, из приграничных племён массово перебегали к хуннам ремесленники и рабы. Среди мигрантов ходила поговорка: «у воинов Хунну весело жить». Мете принимал тружеников, давал землю. Их селили в отдельные поселения, охотно приобретая продукты сельского хозяйства и ремесла. Не запрещались браки с дочерями мигрантов.

    Шло время. Мете не оставлял замыслов и готовился к войне с юэчжами. Он пригласил лучших ружейных мастеров. Сам объяснял, какие луки и клинки желает от них получить? Ему приносили образцы различных изделий, но достойного лука среди них не оказывалось. Улучшенные они лишь немногим превосходили достоинства прежних. Пущенная стрела даже с тридцати – сорока шагов не пробивала защитной брони. Обучавшиеся бою с тяжёлой кавалерией его воины уже понимали, что с их оружием действительно не просто воевать против юэчжэй, тем не менее, с каждым днём оттачивали мастерство и достигли немалых успехов. Приобретались прочные железные доспехи. Только этого было недостаточно для завоевания Великой Степи. Требовалось другое оружие… 
    Мете получил известия о рождении сына. Он хранил тёплые воспоминания о наложнице, а рождение ребёнка усилили чувства благодарности к ней и, возможно, то, что называют любовью. В том, что Котана казнят за побег, сомневаться не приходилось, хотя теплилась надежда на чудо. Чуда не произошло, верный слуга был казнён. Мете поклялся отомстить, с ещё большей настойчивостью требуя от мастеров совершенного оружия.

    Ему приносили и достаточно мощные луки, но таких огромных размеров, из-за которых невозможно вести стрельбу всаднику. Да и пешему воину не просто оказывалось натянуть тетиву. Но однажды показали тяжёлый, хотя и не особо громоздкий лук.
    Оружие отличалось от того, что приходилось видеть прежде. Достаточно большой, но не настолько, чтобы невозможно с ним обращаться всаднику, - чуть более двух размеров вытянутой руки. Необычным казалось, что его основой был не просто сук дерева, из каких изготавливались луки, а сложная конструкция приклеенных костяных, роговых и сухожильных обкладок к деревянной основе. Причём, слегка изогнутые костяные и роговые пластины крепились ближе к центру, а сухожильные, у концов. Лук тяжелее обычного, но его можно было держать вытянутой рукой. При определённом усилии тетива подавалась до самого уха, и отпущенная она мгновенно возвращалась в исходное положение, вызывая упругие колебания всей основы. Длина стрелы оказалась чуть более расстояния от вытянутой до упора тетивы до древка, за которое высовывался лишь наконечник. Всё казалось продуманным и проверенным, оружие приятно держать в руках.

    - Как далеко летит стрела? - спросил Мете кузнеца.   
    - До четырёхсот шагов, би, - был ответ.
    - Ты считаешь, из него можно пробить железную броню?
    - На четыреста шагов вряд ли, но в половину этого расстояния, да.
    Уверенный ответ оружейника почему-то у присутствующих не вызвал сомнений. Настолько внешний вид лука всех поразил! Ничего подобного никто ранее не встречал. Без промедлений решили выехать в степь для испытаний. Мете приказал установить на расстоянии сотни шагов деревянную болванку с надетой на неё тяжёлой панцирной защитой - это более чем в два раза дальше, чем удавалось её пробить прежде. Сам взял лук, стрелу с железным трёхлопастным наконечником и практически не целясь, пустил её в цель. Пока не спеша подъезжал к мишени, услышал радостные крики воинов, окруживших её. Броня оказалась не просто пробита, - наконечник полностью погрузился в дерево, означая, что удар оказался смертельным, а стрела проникла бы глубоко в тело.
 
    - Как тебе удалось это сделать? – первое, о чём он спросил мастера после того, как принял в подарок лук.
    Кузнец, отказался брать плату за оружие, объявив его подарком. 
    - В двух словах не рассказать, молодой би, с достоинством ответил кузнец, явно не расположенный прилюдно делиться секретами. – Это долгий процесс, и лук я начал делать более года назад. Мне и моим сыновьям Вечное Синее Небо подсказало секреты его производства…
    - У тебя есть сыновья?
    - Их трое, молодой би, - с гордостью ответил мастер, - и все они хорошие мастера.

    Кузнецы в горах почитались не только в сравнении с другими ремесленниками, но по статусу признавались даже выше обычных воинов. Чем более искусный мастер, тем большим почётом он пользовался. И ничего удивительного в том, что секреты мастерства хранились в тайне, передавались по наследству. Это хорошо знал Мете и не настаивал более, пригласив мастера во дворец для беседы. Дворец когда-то принадлежал циньскому генералу.
    Но кузнец попросил разрешение продемонстрировать ещё кое-что, позвав старшего из сыновей, Турая. Подъехал здоровенный черноусый детина на рослом, под стать седоку, коне. Другой конь и не выдержал бы такого.
    «Действительно турай» , - подумал Мете, глядя на покрасневшего от смущения рослого кузнеца.
    - Покажи свистульку, - приказал отец.
    Тот вынул из саадака стрелу и преподнёс её би. Мете принял стрелу, которую от обычной стрелы отличали несколько отверстий с шариками близ наконечника…
    - Попробуй, би, пустить эту стрелу, - предложил старый кузнец.

    Мете вновь выстрелил. Раздался оглушительный свист, с переливами в подтверждение названия «свистулька», что развеселило воинов. Каково же оказалось удивление, когда увидели, что «свистулька», как и первая стрела пробила броню, разве чуть менее глубоко войдя в дерево. Свистящие стрелы хунны использовали и ранее, но все они уступали в дальности стрельбы обычным стрелам.   
    - Такие игрушки он мастерит чуть не с детства, - с улыбкой сообщил отец. – В этот раз пришлось увеличить длину стрелы.
    - Пусть со мной едут и твои сыновья, - приказал Мете, направляясь во дворец, желая скорейшей беседы с мастерами. 
    Он долго ждал, когда получит оружие для сражений с тяжёлой кавалерией. Основу могущества хуннов он видел в быстроте маневра и не считал закованных в броню медлительных всадников хорошими для степей воинами. Не хватало лишь оружия для борьбы с ними.

    Оставшись наедине с кузнецами, Мете начал с главного для него вопроса:
    - Сколько времени потребуется тебе с сыновьями для изготовления двух – трёх тысяч таких луков?
    Кузнец, озадаченный столь большим количеством требуемого оружия, задумался, поглядывая на сыновей.
    - Если б речь шла про двести – триста луков, би, за полгода или год мы смогли бы управиться. Но две тысячи… это вряд ли, - с сомнением ответил он.
    - Мне требуется две тысячи хороших луков не далее как через шесть Лун, - жёстко сказал Мете.
    В последнее время ему много раз приходилось сталкиваться со склонностью воинов, их командиров и старшин к расслабленности практически во всём, нежеланию подчиняться строгой дисциплине. Единственным средством борьбы с этими явлениями в обычаях хуннов он видел в установлении определённых порядков, нарушение которых подвергалось бы наказанию. Начал с себя, в том числе с планирования дел, объявляя о них всенародно, чтобы впоследствии никто не мог упрекнуть в нарушении обязательств.
 
    - Если не можете, обязаны будете научить мастерству столько кузнецов, сколько для этого потребуется, - продолжил он, не оставляя сомнений в том, что возражений не потерпит. – А почему для создания лука требуется так много времени, тогда как обычный изготавливают за несколько дней? – вдруг заинтересовался Мете, уверенный, что его поняли, и далее возражений не будет.   
    - Подготовка составных частей лука требует выдержки в специально приготовленных жидкостях, высушивании и обработки для придания необходимых свойств. Без этого ничего не получится, - всё ещё сомневаясь, не желая расставаться с секретами, ответил кузнец.
    Вперёд выступил Турай.
    - Мы можем справиться, отец! – взволнованно воскликнул молодой кузнец. – Если нам сделать нужное количество заготовок, то в конце, возможно, понадобятся только подмастерья для изготовления самих луков.   
    - Наверное, так, - согласился кузнец. – Только качество заготовок, если их выдерживать всего шесть Лун может оказаться хуже тех, из каких был сделан этот. Для него мы готовили их десять Лун, - не успокаивался мастер.
    - Через шесть Лун и проверим! Всё что требуется для этого, вам будет предоставлено! – громко сказал Мете, дав понять, что совещание закончено, и кузнецы могут приступать к работе.

    Мысли уже перенеслись далеко на левую сторону света, где за горными перевалами Саян обитали соплеменники большинства его воинов. Мете понимал, в случае заключения союза с ними силы хуннов возрастут многократно, вот тогда и потребуется хорошее оружие. Но как добиться этого? Айбарс упорно отказывается признавать старшим братом Тумана, тогда как любой союз подразумевает, что кто-то в нём будет старшим. Союз равных весьма непрочен, лишён управления. В случае неудачи каждый заботиться о себе, забывая общие цели. Следует что-то предпринимать. Мете собрал старшин на совет.
    - Мы вернулись в древнюю землю! Я благодарен вам и воинам. Но вокруг много врагов, в том числе в Цинь; сзади - юэчжи. Одним нам не справиться, нужны ещё воины, нужны союзники. Хотел бы знать мнение уважаемых старшин: кто из ближайших соседей может стать нам союзником?
    Немало озадаченные вопросом старшины молчали. В зале зависла тишина. Казалось, только пришли в богатые земли Ордоса, сюда же прибывают семьи воинов, а темник, похоже, задумал что-то другое, для чего требуется много воинов. К этому они не были готовы. Становилось понятно, для чего молодой би требовал от мастеров совершенное оружие.
 
    - Хорошо, - прервал тишину Мете, - не буду скрывать, намерен создать сильную армию. Для этого одних наших воинов недостаточно. Сзади живут усуни, но их вождь признаёт старшим братом вождя юэчжей Иштая и вряд ли сегодня рискнёт нарушить обязательства пред ним. Спереди - своевольные дунху. Справа – Цинь, где теперь неспокойно, но мы знаем их силу, когда там порядок. 
    Стал понятен замысел Мете и почему среди разных племён, за Саянами он ищет поддержки. Как это сделать? Собрать войско из соплеменников - дело привычное, но союзное войско воинов разных племён для хуннов дело новое. Даже к чиди, что в тумене Мете, отношение хуннов настороженное. Несмотря на союз с хуннами, чиди не считали чужими противостоящих Туману родственников за Саянами.
    - Выходит, только племена динлинов могут стать нам сегодня союзниками? – послышались голоса.
    - Айбарс отказался подчиниться шаньюю Туману и перекрыл проходы в горах. Каким образом, би, ты собираешься начать с ним переговоры, - задал вопрос седовласый старейшина рода сюйбу, которому принадлежал и сам Мете.

     Уже несколько поколений шаньюи избирались из этого рода и мнение старейшины многое определяло. Если учесть, что ему подчинялось чуть не половина воинов Мете, спорить с важнейшим из вельмож Хунну непросто.
     - Да, узкими горными тропами большому количеству воинов не пройти. Но ведь есть хорошая дорога в обход гор спереди у правого култука  Священного моря. По ней могут ехать даже телеги с продуктами и снаряжением для похода. Я предполагаю, с тысячью воинов, в том числе из чиди, отправиться по ней. Надеюсь, Айбарс не начнёт воевать с соплеменниками.
    - А если начнёт? Ведь ты, молодой би, не из племени чиди, - усомнился Утэй - так звали старейшину. – Кроме того, с одной тысячью рискованно отправляться в столь дальний поход.
    - На всякий случай за нами можно отправить ещё тысячу. Больше воинов действительно опасно отправлять: по дороге и тропам они растянутся на десятки ли, а в случае засады и нападения с разных сторон не смогут оказать настоящего сопротивления.
    - Что ж, мысль неплоха. Но придётся договариваться с курыканами на берегах, берущей начало в Священном море большой реки Энгэр  и югарами , не скупясь на подарки. Тогда, возможно, путь будет открыт. Воевать малыми силами с курыканами на их земле смертельно опасно.
 
     С тем согласились. Мете поблагодарил старшин за поддержку и отдал приказ готовиться. Ему не терпелось увидеть жизнь вокруг, знать народы с какими можно заключить союз, а с кем, воевать? Более всего не хотелось возвращаться в ставку отца.    
    Для похода выбирали воинов из числа добровольцев хуннов и чиди таким образом, чтобы они оказались в равных соотношениях. Тем самым оказывалось доверие иноплеменникам. Мете понимал, с одними хуннами без союзников не осуществить задуманные большие дела. Когда люди увидят, что все в этом союзе независимо от племенной принадлежности имеют равные права, они сами придут под его знамёна.
    Би обратился к избранным:
    - Воины! Мы отправляемся в дальний опасный поход. Никто не скажет: останемся ли живыми? Но тот, кто желает долго жить в срединном мире, страшась неизвестности, не воин! Мы не можем взять в поход всех желающих, и я знаю, наступит день, когда будем ходить всюду, куда способны ступить копыта наших лошадей. Мы идём не с войной, а с миром. В этот раз нас не ждёт добыча и потому я обратился к добровольцам. Не всё измеряется золотом или едой. Мы начинаем строить государство сильнее Срединной империи или царства юэчжей. В нём народы станут жить в мире и согласии. Идём объявить о том и примем всех, кто поддержит нас!

Глава VIII. Первый союзник

    На берегах Абакана внимательно следили за происходящим справа от Саян. Узнав о побеге Мете, здесь ждали начала войны юэчжэй с хуннами. Кто в ней окажется победителем особого значения не имело, но всё же...  Необходимость платить ясак за мир с юэчжами угнетала Айбарса скорее морально, нежели её незначительная материальная составляющая. Привычная ситуация могла измениться в случае победы хуннов. Желающие властвовать всюду, где обитают кочевые народы, они вряд ли оставят в покое Айбарса, которому уже пришлось отступить за горный перевал, оставив родные степи. Назначение беглого заложника темником оставляло ещё меньше шансов остаться сторонними наблюдателями в споре хуннов с юэчжами, так как часть динлинов теперь воевала под началом Мете. Хунны вернули Ордос и не оставляли сомнений относительно планов влияния на кочевой мир.
 
    Когда-то не было государства сильное Динлин-Го, как называли их в срединных царствах. За сто лет многое изменилось. Усилились не только юэчжи, но хунны, дунху и усуни, и племена динлинов не могли удержать то, чем владели их предки.
    Айбарс часто задумывался о причинах происходящего: «Скота меньше не стало, земледельцы так же работают, ремесленники производят неплохое оружие, изделия из золота и многое другое, чем славились прежде; купцы Поднебесной дают за них шёлк, продукты, красивую посуду. Его крепкие воины в единоборстве сильнее хуннов, но в битвах теперь чаще проигрывают. Похоже, динлины утратили дух победителей, и Вечное Небо отдаёт предпочтение другим. Возможно, случилось это и потому, что сам он, его вожди, старейшины с женами кичатся богатством и украшениями, стремятся жить в роскоши, стали ленивыми и не желают более воевать, уступая соперникам даже землю. В сравнении с теми же хуннами они похожи на петухов, а не воинов, раскрашивая себя золотом и шелками; стали завистливыми, неуживчивыми не только с соседями, но между собой. И не случайно находятся те, кто соглашается на союз с хуннами».
   
    Оставалось лишь наблюдать за событиями справа от гор на всякий случай, укрепляя посты на перевалах. Узкие проходы позволяли малыми силами сдерживать попытки проникновения и оставаться спокойным относительно вторжения с той стороны. С задней стороны обитали юэчжи. Открытыми оставались позиции слева. Их перекрыть на равнине с множеством дорог не представлялось возможным, - приходилось ограничиваться постами на возможных путях нежданных пришельцев.
    Так и случилось. В один из морозных дней поздней осени с дальней заставы прискакал гонец с вестью о передвижении в сторону ставки большого отряда воинов чиди и хуннов во главе с сыном шаньюя Тумана. 
    - Сколько их?
    - Тысяча всадников. Из них половина хуннов!
    - Намерения удалось выяснить?
    - Да, великий ябгу. Они идут с мирными предложениями и, как заявляют, воины соскучились по родственникам, хотят видеть их.
 
    Было о чем задуматься. Принимать беглого заложника означало навлечь гнев юэчжэй. Иштай собирает войска и неизвестно куда они будут направлены. Но отказывать в приёме соплеменникам и того хуже. Да, они остались по ту сторону гор, вступив в союз с хуннами, но здешние степи и не могли бы принять всех динлинов,  потому он сам способствовал тому, чтобы те, кто хотел, оставался... Просто так их заставить уйти теперь невозможно. Воины попросту откажутся выполнять приказание. Оставалось ждать гостей.
 
     Встреча с родственниками радостное событие. А таковых оказалось немало. Народ с любопытством всматривался вдаль, откуда должны появиться гости. Когда те приблизились достаточно близко, послышались радостные крики, обращения по именам к знакомым и близким, люди спешились, смешавшись в объятиях.
    В сёдлах оставались только хунны, с любопытством наблюдая за происходящим и разглядывая здешних динлинов. Они отметили богатые украшения у местных красавиц, причудливый орнамент из кожи, наклеенный на полушубки из овчины, шитой мехом внутрь, которые были на них не столько из-за холода, сколько от желания выделиться. Добротная одежда была и у мужчин. Но хунны мало придавали тому значения, оживились, лишь увидев царя чиди, выехавшего вместе с сыном навстречу.
 
    Айбарс сидел на высокорослом белом скакуне, украшенном золотом не менее хозяина, в том числе навершием на голове в виде орла.  Более всего удивили штаны царя, заправленные в высокие войлочные сапоги. Они оказались из чистого золота в виде нитей мельчайшего бисера нашитого поверх шерстяной материи! Мете не видел подобного даже у юэчжэй, хотя всем известна любовь тех красивой одежды. Не менее наряден царский сын, - разве что без гривны и золотых штанов. Но украшения Мете не интересовали, а оружие динлинов оказалось самым обычным. 
    - Я рад видеть достойного сына шаньюя Тумана, - приветствовал Айбарс гостей. – Вероятно, не из простого любопытства совершено столь трудное путешествие?
    - Мы приветствуем тебя, ябгу! Нам хотелось познать многое, в том числе как живут люди далеко слева, где большею частью года на земле лежит снег? Только скоро приходит зима, и мы не готовы идти дальше. Просим принять на время холодов, после чего мы вернёмся в свои земли, - не раскрывал Мете пока цели похода.
   
    Айбарс в раздумье смотрел на Мете, его воинов. То, что в планы не входило ссориться с вождём юэчжэй, лишь одна сторона проблемы. Другой могло стать обеспечение тысячи воинов едой и кормом для лошадей, многие из которых явно не были приспособлены копытить зимой. Мете без слов понимал его озабоченность и был готов к этому.
    - О еде для нас можно не беспокоиться. Мы запаслись достаточным количеством зерна для себя и лошадей, которое едет за нами в телегах. Большую часть пищи добудем охотой, если ябгу позволит поставить юрты близ леса. Кроме того, у нас есть, что дать взамен необходимых продуктов, - ответил Мете, показывая на десятки подвод. - Мы видели, как много здесь земледельцев и, вероятно, они не менее богаты запасами, чем крестьяне Поднебесной.
    Би дал знак возничему первой телеги, тот немедля направил лошадь к нему. В телеге оказались подарки для царя и его ближайшего окружения с множеством украшений и шёлковых тканей, изъятых во дворцах спешно покидавших Ордос циньских военачальников. Они не интересовали Мете как таковые, но служили его замыслам, а потому дарил их, отмечая притягательность бесполезных красивых вещей для многих, с кем приходилось встречаться. Так было с вождями курыкан и югар. По тому, как оживились лица царя и вельмож, он понял – и здесь отказа не будет.
    Подарки Айбарс приказал унести во дворец и дал распоряжения относительно размещения гостей, пригласив на ужин. Выбор был сделан. Всё же юэчжи значительно дальше хуннов…
 
    Мете и его помощник парился в бане, в то время как воины ставили для него юрту вблизи царского дома. Для остальных и тех, кто должен был подойти через несколько дней, выделили место на берегу в десяти ли от ставки. До начала ужина в честь гостей, царский сын Ермак пригласил Мете в новый дворец, построенный для молодой жены циньским зодчим.   
    Мете с удовольствием принял приглашение. Увидев Ян, он заметил, что она похожа на супругу шаньюя, только моложе и красивее. На что та улыбнулась, сказав о встрече с Джингуа до свадьбы. С гордостью показывая комнаты дворца, Ян рассказала, что полы в нём всегда тёплые, так как под ними проложены из глины ходы, по которым подаётся горячий воздух от печей, расположенных вне дворца.  Подобное Мете видел в доме мачехи, в Ордосе и давно усвоил, что у жителей Поднебесной есть много чего хорошего, что иногда стоит перенимать. Вот только жизнь в таких домах для воина подобна преждевременной смерти, так как жаль будет оставлять комфортный срединный мир.
    Примером тому отец, которому уже давно не хотелось покидать уютные покои Джингуа.  Мете не желал довольствоваться настоящим, лишая себя большего в будущем, хотя общество Ермака и его приятной жены пришлось ему по душе. Он не скупился на похвалы, видя искреннее удовольствие в глазах Ян. Рядом с ней даже забыл о той неприязни, которую из печального опыта общения с мачехой испытывал к женщинам Поднебесной.
   
    Так подружился с сыном царя и в довершение полугодичного пребывания в ставке Айбарса женился на одной из сестёр Ян. Мете помнил о прекрасной наложнице, но время брало своё, и образ её уже становился не столь ярким, как прежде. Он отправил тайных лазутчиков к юэчжам ещё до похода в Ордос, но даже если они вернулись в ставку Тумана, там не знали о его пребывании у Айбарса. Потому никаких известий о судьбе Карачечек и ребёнка не было.  Среди его воинов также нашлось немало таких, кто нашёл невест у динлинов, так что не одну свадьбу они справили. Это вовсе не означало, что воины Мете, и он сам проводили время лишь в любовных утехах. Практически ежедневно упражнялись в стрельбе, в искусстве владения мечом, копьём. Время от времени устраивали облавные охоты с участием Ермака, охотниками чиди и хагасов.
 
    Прошла зима. С застав сообщили о схождении снега на горных перевалах. Двухтысячное войско Мете, часть воинов которого теперь уже с жёнами прощались с гостеприимными хозяевами. Предстоял трудный путь. Повозки пришлось оставить, так как в горах проложены только пешеходные тропы с множеством переправ через реки. С учётом сложности перехода двух тысяч всадников с заводными и вьючными лошадьми людей разделили на четыре отряда по числу переходов через Саянский хребет. К тому же, Мете хотел знать, насколько каждый из них удобен для прохода. 
    Два отряда отправились по долине реки Абакан, где разделись. Один пересёк Кантегир в верховья Иш-Хема. Другой пошёл вдоль реки Она к перевалу Цулсу-ус . Третий - по долине реки Туба к Амыльской тропе.
    Сам Мете с пятью сотнями воинов направился самой короткой дорогой через горный хребет у горы Самджир. Для него важно первым прийти в ставку Тумана, которая лежала на пути в Ордос, и он обязан явиться к отцу. А ещё ему не терпелось узнать о судьбе своего ребёнка и наложницы. Да и первые впечатления от женитьбы на китайской красавице заметно угасли. Всё чаще вспоминалась та, кому был многим обязан. Мете начинал понимать, что женитьба его состоялась не столько из любви к девушке, сколько из-за того, что долго прожил без женщины.

    Без особых трудов за десять переходов они достигли перевала, где принесли дары Духу Горы. Там открылась величественная картина Саян. Не только красота покрытых снегом скалистых вершин наполняла чувства! Видно, близкая Вечному Небу душа человеческая получала здесь его благостное дуновение, умножая силы, желания. Казалось, стоит взмахнуть руками и можно парить над лесами… но люди не птицы.
    Тропа заметно сужалась, пришлось спешиться, ведя лошадей за собой. Им спуск давался тяжелее. Избитые о камни копыта скользили, из-за чего несколько вьючных коней свалились в пропасть. С облегчением люди вздохнули, когда внизу показалась река в освещённой ярким майским солнцем долине. Но, как оказалось, радость была преждевременной. Проводники объяснили, что впереди их ждёт ещё один горный хребет и только за ним откроется долгожданная степь.
    Перейдя неглубокую, с быстрым течением реку шириною в двадцать шагов, остановились на ночлег. Кто-то ставил походные юрты, шатры другие занимались дровами. Часть воинов отправились на охоту. Более повезло рыбкам, сумевших нехитрыми снастями добыть столько блестевшей серебром рыбы, что только её оказалось более чем достаточно, чтобы всех накормить. Сделали запасы впрок. 
 
    Ещё через два перехода поднялись на горный хребет, с которого открылась степная долина. В ней с древнейших времён хоронили царей.
     Спускаясь в долину, воины чиди неожиданно замолчали, будто боясь нарушить покой похороненных здесь вождей. Их благоговение передалось хуннам, отчего далее шли в тишине.  Подошли к рукотворным, высотою до нескольких метров курганам над захоронениями. Здесь обратились с добрыми пожеланиями душам умерших, полив камни и землю кумысом. Отправились дальше.
    Их встретил пограничный разъезд хуннов. Его воины, завидев    неизвестных, спускающихся с горного перевала, незамедлительно отправили человека с известием в ставку шаньюя. Только при достаточном приближении начальник разъезда разглядел бунчуки Мете и отправил в ставку другого гонца.

В качестве иллюстрации Кинжал с ножами из царского кургана Аржан-2. Железо, золото. Литье, ковка, резьба, аппликация. Середина 1-го тысячелетия до н.э. Национальный музей Республики Тыва им. Алдан Маадыра. Фото М. Чооду