Немного о Вольмане и о себе

             
                КСТАТИ, НЕМНОГО О КНИГАХ И О СЕБЕ

Вова Вольман (мой армейский дружбан, проживающий в Москве) озаботился тем, что ему может не достаться творение «Из Ленинграда в Петербург и обратно».
И отправил своего внука Андрея Вольмана за книжкой в Санкт – Петербург.

 Андрюха догадался взять с собою свою подружку Алену.
Чтобы, значит, вдвоем Питер посмотреть – заодно.
Книжку я Андрею передал, прямо в «Ямских банях».
Через три дня он звонит и спрашивает: - Нет ли у меня в запасе еще одной книжки. Уж больно она ему понравилась.

Я, как Станиславский не поверил; ведь рядом с ним была красивая девчонка.
Зачем ему пыльные рассказы друга Дедушки, из которого, может быть, уже сыпется песок?
Значит, потерял. Я пообещал подарить ему вторую.
А через пару дней звонит уже из Москвы сам Вольман и в духе старика Сократа рассказывает мне про «современную молодежь»
Ну, Вы помните: -
 
«Нынешняя молодежь привыкла к роскоши, она отличается дурными манерами, презирает авторитеты, не уважает старших, дети спорят со взрослыми, жадно глотают пищу, изводят учителей».
(Сократ, V в. до н.э.)

И постепенно переходит  к Гесиоду, поближе - к нам (всего - то 720 год до н. э)
 
«Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмет в свои руки бразды правления. Ибо эта молодежь невыносима, не выдержанна, просто ужасна».

Я догадался, что внучек Андрюша «раскололся» и признался в потере моей книги.
 Не стал дожидаться, когда Владимир перемоет косточки нашим современным вьюношам цитатами всех остальных философов и напомнил ему свою старую историю, которая произошла со мной, уже после армии…


 Приехал я тогда на каникулы в Ленинград на Лиговку к дедушке и к бабушке. Встретился и немного попил с бывшими однополчанами (513 – ого Отдельного батальона связи ЗАКВО) - «дальником» Петровым и радистом - гитаристом  Нестеровым  Пора и домой собираться!

А, тут звонит из Светлого отец. Дескать, когда поедешь в поезде обратно,  заберешь на вокзале в Каунасе  посылочку от тети Жени и передашь ее в Калининграде родителям Левки Иозефавичуса!

 Я так и сделал. Только поезд прибывал тогда в Каунас,  то ли в  4, то ли в 5 утра.
Проводник, меня, конечно разбудил, я выскочил в трусах в тамбур вагона, не проснувшись, забрал передачу у изумленной моим видом, но по Прибалтийски сдержанной тети Жени и ускакал обратно в теплую купейную постель.


Приехав в бывший Кенигсберг, добрался на трамвае до студенческого общежития , (когда –то Немецкое Кадетское училище), на Чернышевском, забросил вещи под кровать и поспешил на занятия в университет, забыв и о тете Жене и о посылочке.


 Возвращаюсь вечером в «приют», а там Пир – горой!  
На столе вино и водочка, среди всяких деликатесов: колбас, маслин, сыров…

 Компания моих однокомников , в окружении девчонок  уже довольно, «теплая» и, все благодарят меня.
Позаботился, говорят о своих Друзьях.
Я возражаю: - «И, не думал!». 
 – «Не скромничай!» - убеждает Сережка Потапов и подносит  стопку.
Среди подружек - "физматовок" я разомлел...


 В субботу,  приезжаю в Светлый и попадаю под перекрестный допрос Родителей.
 –«Ты, - спрашивают, - посылку в Каунасе получил?» 
Я начинаю смутно догадываться,  откуда появилась у нас в общежитии  дефицитная жратва.
 
-«Так, вот, - продолжают давить на психику мои Родичи, - Давид Изральевич уже интересуется: 
– «Где Ваш прохиндей? И где мои продукты?».
 
Куда деваться, я признался:
 - Съели!
 – Что, все? 
– Все! - добил я их окончательно. 
-Ты, что повез продукты в общежитие?
 Я, молча, кивнул… 

Отец был в ярости: - Балбес!

 Дед в Ленинграде, (бывший Махновец и Штрафник на Ленинградском фронте), узнав по телефону, про мой  «косяк» поставил жирную точку!
 
– «Шлимазл! Но, наш... 
Бекицер! Придется компенсировать Иозефавичусам моральные издержки.
Пусть Лева (тогда он учился в «Корабелке»), приводит  к нам, на Лиговку своих друзей - студентов. Накормим!»