Вечный город

Было время, когда очень хотелось поехать в Италию. В предстартовой суете и жажде путешествий я даже двухгодичную итальянскую визу оформил.  Потом как-то перегорел, охладел к этой мечте, и в результате поездка не сложилась. Причиной тому стал февральский яхтенный поход по Канарским островам в 2015 г., когда чуть было богу душу не отдал из-за постоянной, в течение двух недель, пытки недосыпанием.


Неприятное послевкусие от того парусного похода надолго отбило тягу к перемене мест и к путешествиям. Стало лениво отрывать нижнюю часть спины от насиженных мест.  На даче так красиво, спокойно и хорошо. Пришло и простое осознание, что «Не нужен мне берег турецкий. И Африка мне не нужна». Как показала жизнь, даже Италия оказалась не нужна. Любуясь красотами дачи, где ландшафтный дизайн складывался из собственного ощущения и видения красоты, стал понимать римского императора Диоклетиана. Он отказался от титула, ушел на покой, а на попытку его бывших сподвижников уговорить возвратиться к власти якобы заявил, что, если бы они знали, какую капусту он выращивает своими руками, они бы не просили его вернуться на императорский трон.


Несмотря на настоятельные рекомендации сына съездить в Рим, мы с супругой упорно и долго упирались, откладывая поездку, не желая выходить из зоны комфорта, предпочитая столице Италии пребывание в позе кверху попой и выращивание цветов и вечнозеленых растений на даче.  В какой-то момент сыну надоело наше дачное сидение, и он приобрёл нам билеты на самолёт. Получив некоторое ускорение, мы тут же отправились налегке в итальянскую столицу. Всё-таки лето уже началось.



Прилетев к месту назначения, знакомые лица попутчиков сразу куда-то исчезли, рассосались, растворились в толпе, стали неузнаваемы. Мы вдруг оказались одни в аэропорту другого мира, по инерции продолжая смело шагать по стрелкам и указателям в заданном направлении к паспортному контролю, чтобы вновь влиться в людское русло реки, которое вскоре разделилось на два рукава. Один рукав для европейцев: финнов, поляков и прочих разных шведов. Они прикладывали к терминалу паспорт, ладонь и проходили. Другой рукав опасного оранжевого цвета предназначен не для европейцев, куда отнесены граждане России, США, Гондураса и прочих стран.  Пройдя паспортный контроль, отдышавшись от длительного перехода спортивной ходьбой по просторным, неуютным коридорам аэропорта, вычислили какого-то сотрудника в форме, к которому почему-то захотелось обратиться за помощью, чтобы он объяснил, как нам лучше добраться до отеля. Его советом доехать на такси за 100 евро, к счастью, мы не захотели воспользоваться, потому что известно: наши люди на такси в булочную, а уж тем более в гостиницу не ездят.



Добрались до центрального железнодорожного вокзала на аэроэкспрессе, который оказался намного комфортабельнее любого автомобиля, а главное в два с половиной раза дешевле такси.  Плавный ход, удобства, как в любом европейском поезде и нашем «Сапсане», опять же отличный вид из окна.  Нет, вид из окна, честно говоря, разочаровал. Периодически мимо окон проплывали то ли заросли бамбука, то ли тростника. Осознание, что это все-таки бамбук, у нас такого нет, грело душу своей экзотичностью. Однако, на зеленом фоне выгорающей высокой травы выделялись желтые вкрапления сурепки и одуванчиков. Это немного печалило, потому что у нас такого добра тоже навалом. Какие-то некрасивые многоэтажки, обезображенные внешними блоками кондиционеров, всё, как в России, даже мусорные свалки, встречающиеся по обочине дороги с определенной периодичностью. Нас этим трудно удивить или испугать, можно только расстроить.


В голову стали закрадываться смутные подозрения о такой же загадочной, как и русской, итальянской душе. Есть же теория, что древняя цивилизация, населявшая в I тыс. до нашей эры северо-запад Апеннинского полуострова, Этрурия, это протославянское государство.  Хотя, справедливости ради, вопрос происхождения этрусков по сей день остается открытым. Зато многие исследователи считают, что венеты и венеды являлись древнеславянскими племенами. Они жили и передвигались на обширных территориях от Балтийского моря до Адриатического, на побережье Атлантического океана, а также в Малой Азии.


Италия не Германия, порядка здесь мало. Потомки варваров из германских племён, когда-то захвативших эту некогда могущественную империю, намного обогнали её во всех сферах жизни.               


Рим встретил нас беспрецедентными мерами безопасности. На каждой станции метро, на железнодорожном вокзале, на площадях при большом скоплении народа постоянно несли службу вооруженные автоматами военнослужащие из армейских подразделений различных родов войск и карабинеры.                Проехав от центрального вокзала всего одну остановку на электричке, которая оказалась также хороша и современна, как и аэроэкспресс, пройдя пешком с риском для жизни 500 метров по улице, у которой напрочь отсутствовала обочина, мы оказались в отеле, точнее в бассейне отеля, благоразумно решив не суетиться и устроить отдых уставшим телам.


Рим, не Париж, мог и подождать. Не суетиться не получилось. Буквально через час мы уже осваивали просторы исторических достопримечательностей столицы Италии. Добравшись до развалин Колизея, который с переменным успехом пытались реставрировать на протяжении уже нескольких сот лет, понимаешь, что и наши соотечественники научились строить сооружения подобного масштаба. Правда, стадион «Зенит-Арена» в Санкт-Петербурге построили за десять лет, а Колизей примерно такой же вместимости почти 2000 лет назад возвели за 8 лет. Приходится делать однозначный вывод не в пользу современной России: во времена античного мира строили почему-то быстрее. Вероятно, рабы или граждане Рима воровали меньше. Или технологии были лучше.



Вынырнув через пару часов из развалин Колизея, он же амфитеатр Флавиев, продвигаясь из-за строительных работ по деревянным мосткам в направлении очередных достопримечательностей, случайно задели рукой человека, извинились. Услышав русскую речь, молодой человек засиял, выразил неподдельную радость от встречи с нами лишь потому, что мы говорили по-русски. Он тут же сообщил, что он приехал из Ташкентского технологического института по обмену опытом в Турин, а в Риме решил провести выходные и осмотреть город.  На наш восхищенный вопрос, как ему удалось так хорошо выучить русский язык, он объяснил, что в Ташкенте он оканчивал русскую школу, поскольку узбекских школ практически не было. Бывший соотечественник излучал радость, оптимизм и добрые чувства к нам лишь только за то, что мы оказались из России, из бывшего Советского Союза. Похожая история произошла в гостинице. Утром за шведским столом кто-то из гостей пожелал нам доброго утра и приятного аппетита на русском языке. Мы оглянулись, пытаясь понять, кто из гостей за столиками наш соотечественник. В ресторане, кроме нас, было всего четыре человека.  Вычислить вежливого человека не получилось. Все были заняты важным делом - поглощением пищи. Решили, что приветствие было адресовано кому-то другому, или нам просто померещилось.


А вечером, ожидая у станции метро наш шаттл (микроавтобус), который доставлял гостей до гостиницы, с нами вновь поздоровались вежливые люди по-русски. На остановке находились всего два человека: приятной наружности мужчина и женщина лет 45-50 лет. Улыбки и доброжелательное расположение развязали языки.  За 5 минут поездки в автобусе наши случайные польские попутчики рассказали, что они живут в Катовице, путешествуют на автомобиле, на несколько дней заскочили в Рим осмотреть достопримечательности, а затем продолжат свое путешествие и отдых на побережье Адриатического моря. На банальный вопрос, где научились так хорошо говорить по-русски, получили ожидаемый ответ: - В школе.   

               

Мы много ездили на метро, автобусах, трамваях. Но ещё больше ходили и даже бегали в погоне за достопримечательностями, тренируя мышцы ног и живота, то, поднимаясь на холмы, то, спускаясь с них. Стройнее от этого почему-то не стали. Потому что утром явно переедали. Мы подобно верблюдам в пустыне старались насытиться на целый день, чтобы мысль о пустом желудке не отвлекала от погони за главными достопримечательностями столицы.


Еда в ресторане гостиницы оказалась вкусной. Остановиться было невозможно. Только опасения, что нас может постигнуть участь ежиков, которые погибают от обжорства, останавливали нас на определенном этапе завтрака. Да и силы уже не те. Если раньше мог съесть, ну, очень много, то теперь просто много, так и не усвоив мудрый совет мамы-блокадницы - выходить из-за стола с легким чувством голода.   
 

Осмотрев несколько десятков музеев, пришли к неутешительному выводу, что на всё, что хотелось бы увидеть, не хватит оставшейся жизни. Поэтому разумнее вовремя остановиться, успокоиться, перевести дух и расслабиться. И вести жизнь итальянцев. Сидеть у фонтанов и в кафе, на лестницах, толкаться на площадях, разглядывать аборигенов и гостей столицы, вглядываться в лица красивых женщин, вкусно есть и ни о чем не думать подобно голубям и крупным чайкам, прижившимся в этом городе.


Совсем расслабиться не получалось. Мирную тишину города по несколько раз на дню разрезали пронзительные звуки сирен полицейских автомобилей и скорой помощи, спешащих на помощь к тем, кого можно спасти, кому можно помочь, заставляя слегка напрягаться и не забывать о бренности нашего существования.


Рим — это не древние развалины, с завидной периодичностью попадающие на глаза любознательных туристов, пытающихся узнать больше и заглянуть подальше вглубь веков. Рим — это огромное кафе, или ресторан, где люди едят, пьют, развлекаются, отдыхают, иногда работают и умирают. На городских улицах встречаются попрошайки и бездомные, ночующие под открытым небом. Отношение к ним толерантное, как к необходимому туристическому атрибуту столицы Италии.  В Риме невозможно умереть от жажды. Повсюду встречаются колонки с питьевой водой. Наверно, и от голода невозможно умереть. Еды в большом городе много. Бездомные при желании без труда находят продукты питания.


Столичный трамвай хорош: вполне современный, на рельсах не грохочет, к тому же, что важно в жару, оборудован кондиционером. Двери открываются с обеих сторон. Находиться в нём и совершать путешествие по городу - одно удовольствие. Чего не скажешь об автобусах. Итальянские водители управляют автобусами, как наши выходцы с Кавказа: резко тормозят, резко поворачивают, не сбавляют скорость на узких холмистых улочках. Такой же манерой вождения отличаются даже машинисты поездов метро. Если сидишь, а рядом не оказались соседи-пассажиры, есть шанс куда-нибудь улететь на скользком сиденье. Такое с нами периодически случалось.  Само метро мрачное и местами даже грязное.  Мы наблюдали, как в нескольких местах в вестибюли подземки пробивались грунтовые воды.


В Риме повально нарушаются всевозможные правила, нормы общежития и здравого смысла, потому что всем наплевать на всё и всех, потому что никого не штрафуют за мелкие правонарушения.                Находившись, набегавшись и наездившись на всех видах транспорта в течение дня, уже оглушённые, опустошённые и уставшие от городской суеты, к вечеру, двигаясь в направлении гостиницы, каждый день мечтали поплавать в бассейне, как в день заезда. Зайдя в номер, приняв душ и уронив уставшие тела в удобную кровать, мечты о плавании в прохладной воде волшебным образом из памяти стирались, как после мимолетного сна. Так продолжалось несколько дней подряд, пока однажды мы не вернулись немного раньше обычного времени, т.е. около 22-00.


Буквально в двух шагах от бассейна работал бар, и люди культурно отдыхали за рюмкой виски, водки, вина или чего ещё. Нас это немного смущало в том плане, что никто, кроме нас, не плавал. Все люди были прилично одеты, не шумели, морды не били, тихо играла музыка, а одна влюбленная парочка тоже тихо любезничала в креслах прямо у кромки бассейна. Тут появились мы на вечернем празднике жизни такие спортивные с полотенцами через плечо, в плавках и купальнике. Что-то нас удержало прыгнуть в бассейн с разбегу и криками ура.  В прохладные воды мы вошли тихо, неспешно, с достоинством. Нам некуда было спешить. У нас был свой праздник жизни. И нам тоже хотелось отдохнуть, расслабиться плаванием, т.е. здоровым образом жизни, а не горячительными напитками.  Мы старались не обращать внимания на посетителей бара, удобно расположившихся за столиками вокруг бассейна, представляя, что вокруг ни души. Зато они обращали внимание на нас, с любопытством рассматривали, как мы плавали.


Нам даже показалось, что они обсуждали нас и делали ставки, сколько мы продержимся в вечерних водах бассейна. Когда мы уже собрались выходить из бассейна, вода всё-таки оставалась прохладной, прибежал портье с испуганным выражением лица, чтобы сообщить нам, что бассейн вообще-то работает ежедневно до 19-00, а сейчас он закрыт. Тут только нам и открылись глаза на удивленные лица постояльцев и завсегдатаев бара. Удовольствие от вечернего купания мы получили, оно было в нас, и никто уже не мог его испортить. Можно было уже и выходить с горделиво поднятой головой и с осознанием выполненного долга.
 

Из всех достопримечательностей Рима туристам не рекомендуют посещать только крипту капуцинов, которую мы по этой причине посчитали своим долгом осмотреть. В одном из залов крипты церкви Santa Maria della Concezione dei Cappuccini висела табличка с надписью на английском языке: «Мы были тем, что вы есть сейчас, вы станете тем, что мы есть».  Внутреннее кладбище под церковью из шести подземных сводчатых помещений — это своеобразная художественная галерея, где выставлены на всеобщее обозрение светильники, гербы, розетки, звёзды, гирлянды, узоры, выполненные из различных костей человеческого тела четырех тысяч монахов ордена капуцинов. Чтобы не шокировать любознательных обывателей и направить их пытливый ум в правильное русло, вывешено и красивое объяснение всему увиденному, которое мало что объясняет. Оказывается, интерьер кладбища можно рассматривать, как поэтизацию смерти в предвидении будущего, возможного Воскресения. Как красивую легенду её можно было бы принять, если бы не существовала более правдоподобная теория.  Этот феномен лучше объясняет гипотеза о возникновении христианства Дмитрия Галковского.  В кратком изложении она звучит так: "Христианство — это миф касты могильщиков большого и культурного государства, превратившийся в монорелигию в результате государственного переворота".  Если рассматривать истории рождения, жизни и ухода из этого мира Геракла и Христа, то они окажутся странным образом похожими.


Объявление о запрете фотографировать в крипте капуцинов я, конечно, прочитал. Но рядом стояли две юные немки, которые без всяких сомнений, разговаривая между собой, делали один снимок за другим. Сработало стадное чувство. Оправдывая себя, подумал, что прочитал что-то не так, не то, и не сейчас.  Быстро достал свой телефон и, не таясь, а главное, не сомневаясь в правомочности своих действий, стал щелкать телефоном. Но тут откуда-то появился служитель этого необычного кладбища, который запеленговал нас, а затем проконтролировал, чтобы сначала немки удалили все фотографии, а потом и до меня добрался, предложил проделать аналогичную процедуру. Спорить я не стал, всё стер, как послушный зайчик.


Зато в музеях Ватикана фотографировать разрешено практически везде, кроме Сикстинской капеллы. Об этом узнал от служителя музея, который просто попросил не фотографировать больше, когда я уже сделал пару снимков. 


Как в любом крупном европейском городе, в Риме много автомобилей и возникающих неожиданно из неоткуда мотоциклистов. Задача жителей и гостей столицы при преодолении пешеходных переходов не зевать, быть начеку, в случае опасности успеть увернуться и не попасть под колеса.  С появлением электромобилей в столице построены и заправки для них.                Как ни странно, в городе очень мало продуктовых магазинов, потому что много кафе и ресторанов. Итальянцы предпочитают питаться не дома, а в общепите. За три дня пешеходных прогулок по городу только один раз увидели продуктовый магазин. Наша радость была столь велика, что мы рванули внутрь, не обращая внимания на висевший запрещающий дорожный знак в виде «кирпича».


Китаец, спокойно выходивший из магазина, в испуге шарахнулся в сторону, пропуская нас и придерживая дверь. Мы зашли в магазин, не обращая внимания на всякие дорожные знаки, на местные особенности, не подозревая, что у магазина может быть и вход, и выход. Продавцы на кассе у выхода возражать не стали, они были ко всему привычные. Одним словом, толерантность и демократия.               


В городе имеются телефонные будки, откуда можно не только позвонить, но и отправить электронную почту, факс, смс. При желании можно получить телефонный звонок в эту будку, что удобно не только для простых граждан, но и для людей с криминальными наклонностями. 


Некоторые музеи уже оснащены интерактивными 3D-системами виртуальной реальности и по-разному их используют. Просматривая 3D панорамы, восприятие немного менялось. Из сторонних наблюдателей посетители превращались в непосредственных участников событий виртуальной экскурсии.                В Риме около 900 церквей. Осмотреть их все невозможно. Можно только к этому стремиться. Хотя и этого делать не обязательно. Можно стремиться осматривать в церквях полотна великих мастеров: Караваджо, Микеланджело, Рафаэля и многих других выдающихся итальянских художников. И в Рим стоило приехать даже только ради них.


Наш обратный рейс в Санкт-Петербург задержали минут на 40. Рим не хотел выпускать нас из своих объятий.  Из выстроившихся в ряд и приготовившихся к взлету пяти самолётов мы оказались в середине. Последняя итальянка, с которой мы столкнулись в этом путешествии, оказалась наша соседка по креслу салона самолёта, пожилая женщина, заговорившая по-русски незадолго перед посадкой. Она летела в Мурманск в качестве посла доброй воли по поручению брата, чтобы привезти его русскую подругу в Рим. По-русски она говорила почти без акцента, результат 20 -летней работы в посольстве Италии в Москве, поэтому надеялась успешно справиться со своей последней дипломатической миссией.


О Риме наша новообретённая знакомая высказалась вполне определенно и однозначно: «Порядка нет, грязно». Мы не стали переубеждать её в обратном. Внешний вид города обманчив. Как говорят, «не всё то золото, что блестит».  Наверно, стоило потешить свое любопытство, чтобы осмотреть Рим и его достопримечательности.  Но жить в Риме мне бы не хотелось.


Санкт-Петербург, октябрь 2017

.