Отвадила от дачи наглую родню

– Наконец-то… Тишина, – выдохнула Марина, опуская стекло в машине. В салон ворвался аромат цветущей черемухи.

– Паша, я рассаду помидоров Бычье сердце привезла, представляешь, какие они будут с моим фирменным соусом? И розы плетистые, как я мечтала, у веранды посажу.

Павел, ее муж, не отрываясь от дороги, лениво кивнул.

– Ага. Шашлык будет?

Марина усмехнулась. Для него, водителя с двадцатилетним стажем, дача была просто конечной точкой маршрута, местом, где можно лечь на диван. Он и не догадывался, что для нее этот клочок земли был не просто участком, а ее личной отдушиной.

– Будет тебе шашлык, только бы твои не нагрянули. Хоть одни выходные хочется для себя пожить.

Павел напрягся, чуть сбавил скорость и виновато посмотрел на жену.

– Марин, ну я маме сказал, что мы едем... Она, может, с Людой заскочит, буквально на часок.

– На часок? Как в прошлый раз, когда они сожрали все заготовки, оставили гору мусора и даже спасибо не сказали? Твоя сестра Люда со своим выводком — это Паша саранча.

– Ну что ты сразу начинаешь, мы же семья! И не забывай, если бы не мама, у нас бы до сих пор забора не было, она нам помогла, когда никто не помог!

Маринка отвернулась к окну. Десять лет назад, когда они только купили дачу, свекровь, Анна Степановна, действительно дала им в долг пятьдесят тысяч на новый забор. С тех пор эта сумма, давно мысленно отданная и переплаченная продуктами и помощью, висела на Марине.

– Опять эта шарманка про пятьдесят тысяч.

Предвкушение праздника испарилось, уступив место привычной обиде.

Дорога до дачи казалась бесконечной. Марина молчала, глядя на природу, но уже не видела ее красоты. Мечты о розах и тишине на веранде были растоптаны еще в машине и они разрушились окончательно в тот момент, когда они подъехали к дачному кооперативу.

Калитка их участка, которую Павел на прошлой неделе покрасил, была сорвана с петель. Сквозь дыру виднелись вытоптанные грядки, а на месте ее зеленой травки уже дымился мангал. Шум, смех, громкая музыка, вся родня Павла уже вовсю отдыхала, даже не потрудившись закрыть ворота. Все выбежали встречать гостей.

– О, явились! А мы вас заждались! – Анна Степановна, полная, властная женщина, выплыла навстречу, вытирая руки о цветастый передник. На лице играла приторная улыбка, но в глазах светились недобрые огоньки. – Мясо кончилось! Езжайте в магазин, берите килограмма три, да углей побольше!

Марина стояла, как громом поражённая. Вытоптанные грядки, разбросанные по участку фантики, пустые бутылки, всё это было последней каплей. Повернулась к мужу, который уже покорно потянулся за ключами от машины.

– Ты что, Павел, своей родне пообещал? Что я вас всех кормить тут буду?

Она взяла мужа за руку, провела его на участок и, с силой захлопнув калитку, закрыла её изнутри на ржавую щеколду.

За забором повисла тишина, а потом раздался возмущённый крик Людмилы:

– Ты что творишь, Марина?! Мы же семья! Открывай немедленно!

Марина не ответила.

– Я не сумасшедшая, – мелькнула мысль. – Это они ненормальные.

Родня за забором шумела, свекровь метала молнии, Людмила плаксиво уговаривала, дети визжали. А Марина, словно не слыша их, направилась к старому, покосившемуся сараю. Внутри, под ворохом старых газет и пыльной мешковины, стоял огромный деревянный сундук,

– Что ты там ищешь?

Она открыла сундук, внутри, среди пожелтевших фотографий и пожухлых писем, лежала пачка бумаг. Старые, выцветшие долговые расписки, написанные неровным почерком. На каждой — имя и сумма и почти на каждой подпись отца Павла, Степана Петровича. Дядя Коля за мотоцикл, тётя Зина за шифер, соседка Галя за зерно… Список был внушительным.

– Вот что я нашла на той недели, хотела чтоб ты своими глазами увидел. Ты знал, что твой отец был азартным? И что он наделал кучу долгов, о которых твоя мама забыла рассказать?

Павел молчал, перелистывая бумаги. Он всегда знал, что отец был не без греха, но не до такой же степени! И, главное, почему мать никогда ничего об этом не говорила?

– Анна Степановна! Людочка! Дети! – Марина подошла к калитке, держа в руках пачку расписок. Вы говорите, я вам должна за забор. Хорошо. А вы помните долг вашего мужа дяде Коле за мотоцикл?

Свекровь, которая до этого возмущённо расхаживала вдоль забора, вмиг побледнела.

– А тете Зине за шифер? – продолжала Марина. – А вот тут, видите, подпись Степана Петровича 5 тысяч рублей, за что же это было, интересно?

Она начала зачитывать список долгов, родня, до этого громко возмущавшаяся, притихла. Людмила, обычно такая болтливая, вдруг внимательно уставилась на свои ногти. Дети перестали визжать.

И тут к даче подъехала старенькая Нива. Из неё вышел крепкий, суровый мужчина с копной седых волос, Николай Иванович, председатель дачного кооператива. Тот самый дядя Коля, которому Степан Петрович задолжал за мотоцикл.

– Ой, Николай Иваныч, как хорошо, что вы здесь! – Марина распахнула калитку. – А мы как раз вспоминали, как вам покойный Степан Петрович за мотоцикл остался должен. Анна Степановна как раз хочет все долги отдать, вот и приехала.

Дядя Коля, увидев толпу у забора и Марину с расписками в руках, мгновенно понял, что происходит. Посмотрел на Анну Степановну тяжёлым взглядом.

Свекровь побледнела ещё сильнее. Все эти годы она жила, словно на пороховой бочке, боясь, что эти старые долги всплывут. Она так упорно строила из себя благодетельницу, требующую отдачи за свои пятьдесят тысяч, чтобы никто и никогда не вспомнил о сотнях тысяч, которые назанимал её покойный муж.

Родня, понимая, что сейчас начнётся некрасивый разговор, и к ним это не имеет никакого отношения, начала потихоньку рассасываться. Людмила схватила своих детей и, причитая что-то про срочные дела, уволокла их к своей машине.

Свекровь осталась одна, посрамлённая перед председателем и брошенная собственной роднёй.

– Анна Степановна, – голос Николая Ивановича был властным, – мы тут с дачниками часто вспоминаем Степана Петровича. И про мотоцикл, и про прочие его… увлечения. Может, и правда пора уже разобраться?

Свекровь, дрожащими руками, попыталась что-то объяснить, оправдаться, обещала всё вернуть.

Павел стоял рядом с Мариной. Смотрел на мать, на её побледневшее лицо, на расписки в руках жены. В голове проносились обрывки детских воспоминаний: вечные ссоры родителей, мамины слёзы, странные гости, требовавшие денег. Всё встало на свои места.

Марина смотрела на опустевший участок, на свою родную, хоть и потрёпанную калитку. На душе было тихо и спокойно. Повернулась к Павлу.

– Ну что, муж. Пойдём, шашлык сделаем и грядки посмотрим. А потом я тебе расскажу, как я этот сундук нашла.

Конец.

Мой канал на Дзен: Мария Роднева | Дневник невестки. Туда рассказы выходят первыми.