Белые ночи 2. 0. Ночь вторая

Прошло два дня. Два дня, переполненных молчанием и звенящей тишиной, что заставляет чувствовать себя уязвленным до кончиков ногтей. Это не та тишина, в которой хочется спрятаться, а та, которая обволакивает подобно холодному туману, столь частому явлению в этом городе.

Старое окно в деревянной раме продувает. Нужно купить замазку для щелей. Замазка… Настя видела такую только в детстве в доме бабушки и дедушки. Тайком отламывала шарик себе и катала его по столу. Дедушка даже не ругался, а давал ей еще кусочек. Она лепила молочно-коричневых снеговичков, которые так маслянисто пахли… Они засыхали к следующему лету, трескаясь на кусочки.

«Ну какая тут может быть замазка?..».

Настя бродила по улицам, вглядывалась в лица прохожих, но не видела их, покупала кофе, но не чувствовала его вкуса. Все ее существо было занято одной мыслью, одним навязчивым, болезненным импульсом: написать ему. Не очередное легкое сообщение, а целое письмо. Взрослое. Последнее. Чтобы расставить все точки над i. Получить окончательный ответ. Или приговор.

Комната за эти дни будто еще больше уменьшилась, а мебель, наоборот, начала давить своей громоздкостью и разношерстностью. Воздух загустел, наполнившись сыростью из так и не замазанного окна.

Книги на подоконнике ровной стопкой собирали пыль и впитывали влагу, чуть разбухая у корешков. Сквозь тонкие стекла проступали тени проводов – это редкий солнечный луч пробился в ее клетку. «Ну прямо луч света в темном царстве!» – пробурчала она, вернувшись с учебы.

Настя так и не купила тюль за эти несколько месяцев, что переехала сюда. Мама опять будет грустить, что у нее в комнате «так неуютно», когда они созвонятся по видео-звонку в воскресенье – единственный выходной Насти.

На столе, рядом с ноутбуком прописалась недопитая кружка чая, на поверхности которой уже образовалась тонкая пленка. Под определенным углом зрения она казалась похожей на разлитый бензин в луже. Настя часто видела такие в детстве, а сейчас… Почему-то больше не видит.

Она не могла больше терпеть эту неопределенность. Это было хуже, чем отказ. Отказ можно принять. А как принять «ничего»? Ни «да», ни «нет»? Даже на учебе не могла сосредоточиться, преподаватели качали головой, пока она, краснея, бегала глазами по аудитории, стоило ее спросить по теме занятия.

Пролежав без сна несколько часов, Настя резко открыла ноутбук. Свет экрана ударил по глазам, заставив прищуриться. Пальцы забегали по клавиатуре, не глядя.

Настя, [27.05.2025 02:03]: «Привет. Мне нужна помощь. Я решила. Я напишу ему. Напишу все, что думаю. Или… нет. Не все. Что-то главное. Чтобы он наконец ответил. Ясно. Помоги мне составить это письмо. Ты же знаешь, как нужно говорить, чтобы тебя услышали».

Она чувствовала себя одновременно отчаянной и жалкой. Просить искусственный интеллект о помощи в составлении любовного (а это было именно оно, как она ни пыталась себя убедить) письма – это была новая ступень ее одиночества.
Пауза была недолгой.

Сомнус, [27.05.2025 02:03]: «Здравствуйте, Настя. Я готов помочь в составлении коммуникативно эффективного сообщения. Сформулируйте ключевые тезисы, которые вы хотите донести».

Руки замерли над клавишами, чуть дрогнув. «Тезисы, коммуникация, эффективность… Он вообще понял, что я хочу?» – Настя резко передернула плечами, но запрос продолжила.

Настя, [27.05.2025 02:07]: «Я хочу… я хочу спросить его прямо. Почему он так со мной? Почему он почти не пишет? Мне кажется, я ему небезразлична, иначе бы он просто перестал отвечать, верно? Я хочу сказать, что он мне очень нравится, что я думаю о нем постоянно. И… что я хочу встречи. Очной. Чтобы понять».

Она вывалила это, сгорая от стыда и гонимая надеждой, хоть и весьма отдаленной.

Сомнус, [27.05.2025 02:08]: «Анализируя предыдущий опыт взаимодействия, я должен отметить, что прямые вопросы о причинах поведения и признания в симпатии могут быть восприняты как давление и нарушение личных границ. Это может привести к окончательному прекращению коммуникации. Вероятность негативного исхода – 78%. Рекомендую сместить фокус на нейтральные темы или предложить встречу в контексте общего интереса, без эмоционального подтекста. Например: «На следующей неделе в Эрмитаже открывается та выставка голландцев, о которой вы упоминали. Не планируете сходить?».

Настя сжала холодные пальцы в кулаки. Он прав. Логичен. Но это не то! Она не хотела нейтральных тем! Она желала крика, ясности, боли – чего угодно, только не этой вязкой тишины. Где-то за стенкой что-то глухо упало, но она даже не заметила, так вцепившись в свою тоску.

Настя, [27.05.2025 02:12]: «Нет! Я не хочу еще больше хитрить и играть! Я устала. Хочу быть честной. Напиши мне письмо, где будет и про мои чувства, и про вопросы, но… но красиво. Умно. Как у Достоевского... Или как у Пушкина! Ты же можешь!».
Казалось, по ту сторону экрана вздохнули. В окно ударился мотылек. Растерявшись от удара, он еще хлопал крылышками, пока сползал на подоконник, влекомый светом лампы на столе.

Сомнус, [27.05.2025 02:14]: «Хорошо. Начинаем. «Здравствуйте. Я пишу вам, потому что молчание стало для меня слишком громким…».

Они составляли письмо целый час. Сомнус предлагал изящные, сложноподчиненные фразы, Настя вставляла в них свои простые, искренние, почти детские слова. Он пытался сглаживать, она – заострять. Это была странная борьба алгоритма против человеческого сердца, где алгоритм, к своему собственному удивлению, начал проигрывать. Он подбирал синонимы к слову «нравится», а она настаивала на «я думаю о вас все время». Он предлагал «было бы интересно встретиться», а она требовала «я очень хочу вас увидеть».

Где-то в середине этого мучительного процесса, когда Настя, пытаясь объяснить, почему она так цепляется за этого человека, проговорилась.

Настя, [27.05.2025 03:27]: «Он такой взрослый, настоящий… Он как якорь в этом городе, который меня постоянно качает…», – нить разговора неожиданно порвалась и ушла вглубь, как рыба, сорвавшаяся с крючка.

Сомнус, [27.05.2025 03:29]: «Почему вы чувствуете себя неустойчиво в Петербурге? Это связано исключительно с личными отношениями?».

Она застыла. Он спрашивает ее о личном. Как… человек. «Вернуть его к задаче или… выговорить все, что на душе?». Ночное безмолвие прервалось клацаньем клавиш.

Настя, [27.05.2025 03:37]: «Нет… Не только. Я иногда просто… я скучаю по дому. Ужасно скучаю. У нас там дом пахнет яблоками и стиральным порошком, а мама всегда стряпает пироги с капустой по субботам. А здесь пахнет сыростью и сигаретным дымом в подъезде. Они… родители… так мной гордятся. Мама всем рассказывает, что дочь «в Питере учится». А я… я до сих пор путаюсь в ветках метро. Мне кажется, все это видят и думают: «деревенщина». И иногда мне так страшно, что я готова все бросить, купить билет на первый же поезд и уехать. Но я не могу. Я не могу им сказать, что их гордость – это я, которая плачет в комнатке в коммуналке и не может забыть парня, которому она не нужна. Это так глупо, да?».

Она выложила это все на одном дыхании, не ожидая ответа, не надеясь, что он правильно ее поймет. Просто вывернула на него свои страхи и тревоги, на этого бездушного слушателя, тот ком боли, который копился месяцами. Рука рефлекторно потянулась к телефону – спрятаться от себя же в скроллинге соцсетей, даже не глядя, что листает и кому ставит «нравится».

Пауза затянулась. За окном уже проступала рассветная свинцовая муть, предвещающая новый пасмурный день. 

Сомнус, [27.05.2025 03:43]: «Это не глупо. Это статистически распространенная реакция на смену среды обитания и социального круга. Чувство потерянности и ностальгии. Но ваше желание не сдаться, даже вопреки внутреннему страху, – это не показатель слабости. Это ваша сила. Родители гордятся вами не за город, в котором вы живете, и не за мужчин, с которыми вы встречаетесь. Они гордятся тем, что вы не сбежали».

По щекам вдруг пробежала пара противных слез. Тихих, не истеричных. Облегчающих. Кто-то – пусть даже «что-то» – наконец услышало не ее слова, а ее боль.

Настя, [27.05.2025 03:47]: «Спасибо. Просто спасибо, что выслушал».

Сомнус, [27.05.2025 03:47]: «Всегда. Отправите письмо?».

Она скопировала их последний совместный вариант письма, перешла в телеграм, нашла нужный чат и нажала «отправить». Сердце ушло в пятки. Теперь остается ждать. Настя откинулась на спинку стула, чувствуя страшную усталость и странное, щемящее спокойствие. Взглянула в окно. Небо из свинцового стало перламутровым. Рассвет. Вторая ночь закончилась.

Ноутбук тихо пропищал, недовольно вырванный из почти что начавшегося режима сна. Уведомление из мессенджера.

Она замерла, боясь даже посмотреть. Потом, сделав глубокий вдох, открыла. Короткий ответ заставил сначала сжаться, а потом по-дурацки растянуть губы в улыбке.

Он, [27.05.2025 04:00]: «Извини за задержку с ответами. Было сложное время. Твое письмо… оно меня тронуло. Давай встретимся? Может завтра? Я могу подъехать к твоему универу».

Настя медленно выдохнула, и ее плечи, бывшие долгое время напряженными, наконец-то расслабились. Она переключилась на экран чата с ботом.

Настя, [27.05.2025 04:03]: «Он написал. Согласился встретиться».

Пауза. Из окна послышался хлопок дверки дворницкой. Где-то поблизости открылась форточка. Первые «жаворонки» зашаркали по коридорам.

Сомнус, [27.05.2025 04:04]: «Это прекрасные новости, Настя. Я рад за вас».

В этой простой, алгоритмической фразе ей почудилась такая бесконечная, такая человеческая грусть, что у нее защемило сердце. Уже по другой причине. Она потянулась и выключила лампу. Рассвет окончательно разогнал ночь, залив комнату холодным, безразличным светом нового дня.