Призрачная надежда. Глава 12

 Это случилось задолго до моего рождения, — сказал капитан, глядя на проекцию старой карты космоса. — Ещё до того, как построили Левиафанов. Тогда по краям известного пространства летали тонкие, изящные исследовательские корабли. Не боевые. Не штурмовые. Они несли свет знания, а не оружие.

Один из таких кораблей — имя его давно забыто, а записи стерлись вместе с его телом — ушёл в дальнюю автономную миссию. Экипаж был опытный. Учёные, навигаторы, инженеры — никто не думал, что им грозит опасность в пустоте.

И вот тогда, посреди ничем не примечательного сектора, они столкнулись с другим кораблём. Не похожим ни на один из тех, что мы знали. Чужой. Тихий. Но мощный. Его корпус словно срастался с пустотой, поглощал свет и сигналы. Мы попытались выйти на связь. Отправили стандартные пакеты. Дали знаки. Ждали.

Ответа не последовало.

А через несколько минут они напали. Без предупреждения. Не с яростью — с холодной, хищной точностью. Они проникли на борт, убили экипаж, захватили один отсек за другим, и добрались до ядра. Хотели получить доступ к системе. Ко всем нашим маршрутам, сканирующим протоколам, навигационным логам.

Им почти удалось. Почти.

Корабль был запрограммирован на крайний случай. Его интеллект распознал угрозу и запустил процесс самоуничтожения. Всё было стерто — данные, оболочка, металл и тела. Только одно уцелело — вражеский корабль. Он держался в стороне, вне зоны разрушения и исчез сразу после взрыва.

Долгое время мы не знали, кто это был. Но потом они вернулись. Не один корабль, а целые флотилии. Холодные, мрачные, несущие смерть и безмолвие. Они называли себя воинами Харонской Империи.

И с тех пор молчание в эфире — больше не знак мира.

После первого контакта и самоуничтожения исследовательского судна всё изменилось. Сначала мы не поняли масштаба угрозы. Думали: может быть, это изолированный случай, ошибка, жест недопонимания. Мы ошибались.

Харонская Империя не искала диалога. Они лишь шли вперёд. Захватывали один мир за другим. Их флот двигался как рой: хищный, точный, неизбежный.

Мы не были готовы.

Наша армия — растянутая, распределённая, заточенная под защиту, а не наступление. Имперские архивы называют это время Семидесятилетней войной. Но для тех, кто жил тогда — это было семьдесят лет отчаяния, гибели и беспомощности. Мы потеряли половину территорий. Колонии, центры знаний, целые культуры были стёрты с лица звёзд. И всё это — молча, холодно, без шанса на переговоры.

Нам нужно было время. Нам нужно было оружие, равное по силе их проклятым флотилиям. И тогда появились они — Левиафаны.

Пять кораблей. Пять титанов, выкованных в недрах нашей империи. Их строили в самых глубоких верфях, под толщей льда и стали. Каждый из них — как живое существо, с собственным боевым разумом, миллионами модулей и систем. Это были не просто корабли — это были наши мстители. Наша последняя надежда.

Экипажи готовили втайне, из лучших. Только добровольцы. Только те, кто понимал: путь будет в один конец.

Задача была ясна. Ударить в самое сердце. Перенести войну на их землю. Заставить Харонскую Империю отступить. Или погибнуть, но увлечь их за собой.

Пять Левиафанов ушли в путь.

Это путешествие длилось девять месяцев. Девять месяцев сна в креокамерах. Девять месяцев тишины и ожидания. Мы шли сквозь неосвоенные секторы, обходили их патрули, пробирались по теням.

И, наконец, прибыли.

Харонцы знали. Ждали.

В их системе нас встретил флот. Тысячи кораблей. И мы поняли — они не собираются защищаться. Харонская империя собиралась идти в очередной поход.

И этот поход начинался с нас.
Выбора не было. Мы вступили в бой.

Это было не сражение — это была буря из стали, пламени и боли. Мы, пятеро, против флотилии, раскинувшейся на орбите их звезды, как чёрная корона. Корабли империи вышли нам навстречу молча, как всегда. Без угроз. Без сигналов. Без предупреждений.

Первыми обрушились они. Их торпеды шли волнами — в шахматном порядке, подрывая наши щиты, обстреливая стыковочные узлы, нацеливаясь на уязвимые места, которых, как мы полагали, у Левиафанов не было. Мы ошибались.

«Левиафан Третий» погиб первым. Его правое крыло, откуда велось ведение огня, оказалось пробито. Он развернулся, чтобы прикрыть нас собой. Его ядро было перегружено. Он взорвался с мощью сверхновой, унося с собой три вражеских крейсера и половину их авангарда. Мы кричали в общий канал. Но никто не отвечал.

«Левиафан Первый» сражался до последнего. Когда ему перебили основную турбину и вышла из строя система охлаждения, его капитан принял решение войти в гущу их строя, тараня флагман Харонцев. Он прорвался — пылающим, дымящимся, слепым, но прорвался. И обрушил флагман. А вместе с ним — себя.

«Левиафан Пятый»... он не взорвался. Он умирал медленно. В нём вырубилась навигация, затем отключился щит, потом одна за другой погасли системы. Мы слышали, как экипаж всё ещё пытается вести бой вручную. Их голоса исчезали один за другим, пока не осталась только тишина.

Мы остались вдвоём.

Я помню, как второй и четвёртый Левиафаны, израненные, покрытые ожогами и пробоинами, двигались сквозь обломки вражеского флота. Мы пробивали себе путь вперёд, вгрызались в их ряды, словно звери, у которых отобрали стаю.

И мы победили.

Они отступили. Остатки их флота сгорели в атмосфере собственной планеты или ушли в гиперпространство, разбитые, рассыпанные.

Мы же… Мы не праздновали. Мы смотрели на тьму, где погасли трое наших. И каждый знал — это только начало.

Впереди была их планета. Их логово. Центр Харонской империи. У нас было два израненных титана. Почти не осталось резервов. Но у нас был шанс.

И боль, которая вела нас дальше.

Когда мы добрались до их планеты, мы всё ещё надеялись… Пускай слабо, пускай сквозь пепел, но надеялись, что разум возьмёт верх. Мы вышли с ними на связь. И в этот раз они ответили.

К нам пришла их делегация. Чужие лица, чужие жесты, чужие глаза, в которых не было ни страха, ни уважения. Только расчёт. Мы говорили. Мы пытались. Мы предложили им шанс остановить эту бойню, вернуть мир, спасти миллиарды жизней — и их, и наших.

Представители империи кивнули. И ушли.

А спустя двенадцать часов… удар.

Я видел, как горел Левиафан Четвёртый. Он не взорвался мгновенно. Он горел как факел. Огромный, золотой, хрипящий в общей связи. Я слышал, как кричали мои друзья. Видел, как оболочка корабля разрывается на части. Как его обломки летят в атмосферу, как падают модули, как гаснут огни.

Харонцы предали мир. Опять.

Это нельзя было оставить безнаказанным.

Я отдал приказ.

Наш последний залп… Я не знаю, что произошло. Что-то в самой природе этого удара было иным. Может, сработало что-то, о чём знали только инженеры. Может, слились эмоции, злость, горечь, скорбь и тысячи погибших душ. Но этот залп — уничтожил всё живое на их планете.

Не осталось ни флота, ни городов. Ни командующих, ни учёных. Ни воинов, ни детей. Тишина.

Мы остались одни на орбите разрушенной планеты. Собрали уцелевших и отремонтировали корабль. А затем...мы отправились домой.


Запомните !
Харонцы — завоеватели. Если они появились у вашего дома, значит они пришли вас завоевывать.
С ними нельзя договориться.
Никогда.