Дневник танцующей боксерши

Дневник танцующей боксёрши
Он умеет держать спину – я умею держать удар.
Нажать «делит» гораздо легче, чем бросить рукопись в огонь. Этих строк никогда никто, кроме меня, не увидит. Если потребуется, удалить всё – пара секунд. Но когда я стираю строчки, не в силах опять все переживать, то смотреть, как уничтожает буковки курсор –  будто наблюдать маленькую смерть...
… У него твердые нежные руки, он удивительно красив, этот Макс. Тонок и дьявольски красив. Закрыт.  Всегда сдержан. С кучей партнерш – а каждая хочет присвоить его себе – как же иначе? Чтобы не принадлежать никому, надо выстроить стену. Ну, или просто плыть айсбергом, да. У него даже руки всегда мерзнут, ага – вот как себя заморозил.
Он суперпрофессионал: с шести лет – на спортивном паркете, с девяти – на заграничных турнирах.
Я очень легко теряюсь, когда он объясняет теорию и показывает движение. Я тупа. Его прекрасные инструкции про перемещение ступни, подобное захвату последним автобусом всех пассажиров на остановке, не помогают -  могу только тупо имитировать.
А когда он не выдерживает и обхватывает меня всю со спины, чтобы научить, - направляет и руки, и бедра, и талию, - так и вжалась бы в него всеми своими бедрами, ягодицами и талией! Но мои бедренные кости непомерно широки, мяса на них наросло – ого-го! Я деревенею, и только потом, вспоминая наше синтонное отражение в зеркалах, отхожу.
С тех пор, как я впервые пришла к нему на персональную тренировку, прошел год. И теперь мое время числится особым способом: от тренировки до тренировки.
Стала вести дневник – чтобы успокоиться (написалось – «упокоиться»), отдав бумаге свои чувства. И обнаружила, что вне тренировок событий нет, нет чувств и мыслей - совсем пусто. Я, 43-летняя женщина, мать двух оголтелых подростков и прекрасная жена, мастер-нутрициолог и почти мастер спорта по боксу, теперь не живу, а существую от одной танцевальной тренировки до другой?
30.09
 Посмотрел на мой наряд (леопардовый) и сказал про кошек, всегда стильных. Потом всю меня перетрогал – не знаю, нарочно или подсознательно, но проверил в моем новом наряде все: талию, бедра, спину, плечи... Потом вернулся к коленям и ступням. И даже хвалил. А я заметила, что, когда он меня хвалит, я не верю.
- Но это же источник развития – недовольство собой, - учит меня, 26-летний юнец!
 Когда мы знакомились, он гордо сказал: «Мне уже 26!» Эх.. Где мои 26?
 Кое-что неплохо получалось (основной шаг), но только пять метров.  Не могу смотреть на себя в зеркалах – оступаюсь и падаю. Господи, настолько же легче в боксе! Никакого отражения себя в фокусе – только точка удара, своего и чужого, и это так офигенно просто! А тут… Куда должно пойти бедро? Как это оно приведёт в движение руку, да ещё и в плавное, словно у лебедя? Куда мне девать наработанную резкость? И баланс? Что с балансом – куда он исчез??
Но я в самом начале сказала ему, что счастлива начинать утро с ним, и он был так рад…
07.10
Тренировка отличная, но тревожная. Он меня хвалит, а я не верю. А сам трогает меня везде – вот спину совсем не по делу, когда мы просто переходим куда-то в зале. И я едва не падаю, когда думаю про то, как именно он держит меня за талию – по делу или нет. Терпит мое неумение и хвалит получающееся. И я обнимаю его, когда опять похвалил. Нагло-раскованно. Подаю пример – это во мне раскованность выходных в Горном еще живет. 
…В горах присела и оторопела: среди кустиков рядом сиял... аленький цветочек! Натуральный - невиданный никогда раньше, неслыханный, очень нежный. Решилась и сорвала его, принесла на базу.
 Но змей-хозяин  смёл его утром  отъезда вместе с мусором:  может, просто не хотел, чтобы  сокровенный кусочек гор увозили с  родины,  вот как древнюю алтайскую принцессу сорвали однажды  с плато Укок  и  накликали бед..
Змей. Лишил меня чуда. Знак: нечего ждать чудес?
09.10
Тренировка тягучая. ОФП в моем бывшем боксе в сто тысяч раз легче. Как подстроиться под него? Эта плавность, изящество принца… Чертов аристократ! Или я – чертова плебейка? Да, с папой-танкистом не очень-то наработаешь изящество. Зато я сидела в детстве в боевой машине пехоты, и крутила там башню, и возвращалась домой вся в мазуте, так что мама изрядно ругала папу… Надо рассказать Максу – пусть позавидует! И нечего сегодня было ругать Никиту: мой старший отпрыск тоже весь в мазуте -  сам чинил что-то в своем велосипеде, а я ругалась, порядочная мать…
А руки у Макса сегодня потеплели, пока он занимался со мной! Ура! Я, горячая женщина, всяко его растормошу! Айсбергам не бывать – пусть тают!
19.10
Сплю и вижу сны. Один – ночной, другой – дневной.
Ночью Макс  был очень близко и с голыми плечами: он у меня на коленях этими плечами? Невозможно. Но я их глажу, чувствуя гладкость кожи. Жду, что он развернётся и поцелует меня, но - нет. Он произносит моё имя, как бы извиняясь, и я сама его плечи отталкиваю, потому что ждать уже невыносимо. И тут вижу, что он лежит, странно подвернув ноги: он просто не может повернуться ко мне, у него что-то со спиной и ногами, поэтому так странно лежит. А я не могу прокашляться, в горле мешает что-то, не продохнуть, и он - он! - утешает: ничего страшного, просто вздохни как следует.
А днем…
Вот мы не поцеловались, но как будто… Было так вкусно!.. Я позволила себе погладить его свежую стрижку: волосы, как и думала, очень мягкие. А он спросил про бокс  – как я туда попала? Совсем не хотелось говорить про мужа, от которого убегаю, про веселых отпрысков, сметающих все в доме в одну кучу малу, - так, слегка намекнула. Думаю, он понял. Быстро переключился на мои бедра в румбе. Нужно быть рядом с ним самой гибкой, самой… теплой, легкой, веселой…И это невыносимо.
06. 11
Между нами   словно какое-то пятно типа эпоксидного на земле. Сине-фиолетово-черное пятно. Застывшая лужа, возле которой мы стоим в недоумении с разных сторон. Это моя тоска? По несбывшемуся? По совершенству? По молодости и свежести? Я стара, да! Стара! Сорок с хвостиком, у меня уже двое детей, а у него всего лишь подружка, да и то – может, он врет про нее? Чтобы держать меня подальше, как будто он… будто честный муж… Да, я в матери ему вообще-то гожусь, эх… Но не могу  воспринимать его как сына. Он …слишком мужественный, этот мальчишка с манерами аристократа и крепкими сильными руками. Пускай я неумеха, пускай. Пусть он почаще хватает меня своими крепкими руками – конечно, чтобы получше поднять и развернуть мои бедра в танце. Я… потерплю.
08. 11
Что же с этим делать? Я все больше хочу его. И с ним, и без него. Но с ним я могу заниматься делом- танцем. И в танце хочу быть успешной, чтобы он меня оценил в нем. Думаю, на самом деле давно уже  оценил. И чувствует меня как женщину. Чужую. Но желанную. Неважно, что у него есть девушка – такая же юная, как он, тонконогая и профессиональная. Он не с ней душой, а со мной!
Иногда я делаю всякие фортели на тренировках, как мой тренер: кружусь, как хочу, стучу сама себя по коленям, как в «яблочке», и напеваю. Это – когда душа поет. Почаще бы пела…
А мама моя  пророчила (?) мне любовника! «Ты, - говорит, - что-то зависла, моя дочь, как муха в сметане, в своем доме, с детьми и мужем. Где твоя прежняя живость, Вика? Может, тебе любовника завести?» Да, мама, надо его завести. Развести. Замесить тесто. Устроить перформанс и наколдовать перевоплощение. Оживляш. И руки у него будут непременно, как у Макса: крепкие и изящные вместе.

11.11
Все было хорошо, как всегда: разговоры, отработка движений с его похвалой, когда хорошо, и его терпением, когда не получается (демонстративным страданием с закрытыми глазами  - и просящим о прощении моим поглаживанием его плечей-бицепсов, таких мощных). И ушла с одним желанием – прорыдаться. Потому что ничего по-настоящему не получается: ни двигаться в танце, ни ощущать полной грудью наслаждение, ни даже страдание ощущать – все прячется. 
… гладила очень твердые бицепсы, как будто желваки на скулах. От этих «скул» так расстроилась? Как будто он скрипел зубами на меня? И баланс все время теряю.  Да какой рядом с ним баланс, если он то туда, то сюда меня хватает, и я все думаю, что это значит, а когда не хватает, думаю тоже, что это ничего хорошего не значит, твою мать. И он сказал, что баланса нет, потому что я не чувствую свое тело – это что за приговор? Я – женщина, сильная, смелая, боксер еще совсем недавно!  – и не чувствую свое тело?? Я потеряла себя-женщину?? НЕЕЕТ! Это я так боюсь рядом с ним опростоволоситься, что деревенею.
Слякотный ноябрь –не снежный, но такой мокрый, что темный, - все заморозил, выморозил…  Хочу к камину. Или к печке. На берегу одинокой реки. И с ним.
Выбирала ночью музыку для нашего номера– получилась музыка борьбы. А ведь это нежная румба!
15.11
… он музыку предлагает элегическую. Показала свою, чтобы знал: я та еще штучка.
Он прочитал мои мысли о нашем номере: часть его мы будем танцевать параллельно – он за моей спиной. По-моему, это очень красиво. Только надо натренироваться без зеркал, чувствуя его спину.
 Сегодня были теплые глаза. И он меня заметил в каком-то моем тоннеле.  И даже поберег – то есть посетовал, что так я много чего могу не заметить.
Теплый айсберг.

16.11
Но я стара, я слишком эмоциональна, тревожна, неудобна, стараааа, блин! Еще меня не прокормить – жру и жру.  Не могу быть такой гибкой, как хочется. Стала нутрициологом, чтобы саму себя приструнить, но бедра, живот неподдающиеся, да…И…Однажды в детстве мама оставила меня совсем одну часов на пять – куда-то ей надо было срочно уйти. Все двери дома путались перед глазами пятилетнего ребенка и казались стоглавыми чудищами, мохнатыми и орущими. Я тоже стала орать так, что прибежала соседка – очень ругала потом маму и просила оставлять меня с ней. Но я все еще маленькая девочка, которую заперли одну в страшной комнате? Это за нее я билась своим боксом?
Когда ты осталась по собственной воле одна, все прекрасно: можно встать перед огромным зеркалом на «ласточку», лететь и петь. Но если вступить с кем-то в эмоциональную связь и чувствовать перерыв в ней (человеку просто некогда сейчас ответить, у него еще много всяких дел, он совсем не специально молчит) – это смерти подобно. Ты – в горящих развалинах, они жгут и корежат тебя изнутри. Как загасить этот огонь?
18.11
Надела сегодня малиновые леггинсы под серо-сиреневую тунику – устала от всеми любимого черного.  «Брачного». - оговорился он вместо «мрачного» и сказал, что я сегодня очень яркая, и было плевать, что туника  коротка и  на заднице плавки мои маленькие, аккуратненькие, сквозь тонкие леггинсы проглядывают («я сегодня монах в красных штанах»). Яркость – это то, что надо!
Мы отлично смотримся где-то в дальних зеркалах (брачный черный цвет, брачный).  Но он разводит нас из пары в разные стороны – боится того, как мы смотримся вместе? Я никак не могу втиснуться в нужный ритм. И требую отщелкивания его пальцами всегда. Он уже все пальцы сбил!
Свалилась бы ему на руки, а там – хоть на другую сторону земли! И бокс, приучивший быть вечно настороже, не помогает. Но его рук жалко…
22.11
Музыка, которую сегодня показала, ему понравилась (тяжелая рок-баллада) – у нас одна музыка!
А в конце тренировки я прокрутилась вслед за его ведением -  почувствовала подталкивающий меня слегка-слегка палец – это была победа! И он сказал, что так и должна откликаться партнерша. Я как хорошая жена – только не с мужем, а с Максом. С мужем разучилась, похоже, откликаться, а здесь… Будто вступаю каждый раз в холодную воду: и зябко, и страшно, но после – такой кайф!
И бедра двигаются как надо, когда не слишком напрягаюсь. Только надо добавить руки. В ритм попаду, надеюсь, как в его пальчик с верчением.
27.11
Сегодня ужасные сны.  А хочется Нового года и Рождества. Всего нового – новой любви, жизни, страсти, радости. Уйти от тоски, выбросить ее в форточку. Через три дня – выступление.
Где-то внутри меня, там, где на психологическом тренинге нарисовалась дыра, - теперь какой-то теплый комочек. Маленький, зябкий. Но он хочет прорасти в нечто большее, светлое, уверенное и прочное. Мой аленький цветочек. Или хрустальная сосулька. Шарик самый хрупкий настоящего стекла.
Запаха хвои хочу – как новой жизни. Но страшно от ее хрупкости. Шарики мои новогодние, шарики, как я вас люблю и как за вас боюсь. 
30.11
Выступление на шоу.
Только глянула ему в глаза  (на тренировках мы не смотрим в танце друг другу в глаза: он вечно вперяет взгляд в колени – выпрямляю ли,  я тоже пялюсь вниз, на шаги, как будто они прописаны на земле,  а тут  оказалась лицом к лицу с ним, с его пронзительными глазами)– и поплыла… в сторону, вниз, в тар-тара-ры… Шаги забыла… пыталась вспомнить, танцевать в музыку, но видела, как он силится и в мелодию попасть, и в меня, и …
Сны с провалами осыпающейся земли. Без всякой опоры. И голоса нет - никакими средствами нет голоса! Я под землей. А внутри лава кипит.
Словно первый обвальный секс с очень дорогим мне человеком.
Нет, публика, конечно, в восторге: никто не заметил моего провала.
И он обнял потом – не бросил!
Я люблю тебя, лодочник. Выпьем завтра кофе с пирожками за… мастеров импровизации!!

02.12
Он сказал: - Да я совсем не злюсь!
Но слово очень странное для него – проговорился.
Это когда я сказала, что, надеюсь, он меня простил. До этого говорил, конечно, про шаги. И про необходимость психотерапии от волнения. И про то, что это и его дело: меня надо заставлять отрабатывать шаги и ритм. И я сказала ему, что чувствую себя, как после первого неудачного секса с дорогим мне человеком. Смеялся. И потом спокойно меня тренировал, и пил кофе, чокаясь за гениев импровиза, и ел мои пирожки. Вот угощаю его, как мать-Тереза, но матерью быть совсем не хочу. И  фоточки наши хороши, и я страшно рада, что мы помирились пирогами, и блинами, и веселыми строками.  Какие чудесные у моего младшенького книжки!
Все – спать.

06.12
Отменил тренировку – что-то случилось. А я так хотела скорей все заново начать!
Хочу увидеть взгляд Макса на себя. Пересмотрю фото. Может, что доброе найду?
Жрать или не жрать - вот в чем вопрос.
Простить?? Проститься??
Не чувствовать на себе его рук. Не тонуть в глазах. Улететь? К сестре, в Италию, на две недели.
В нем артист пропадает, да. А я боксерша, ага. Хочу, чтобы он еще погладил меня по спине, прикоснулся к рукам, ногам… Хочу. Имею право хотеть. Хочу самбу с роллом, чтобы живот к спине – и теснее некуда. Улечу – пусть помучается без меня. Без моих теплых рук, крутых бедер и..
Не хочу ничего прояснять.
Если его рука на моем плече – это защита, если его боязнь холодных рук - это забота, мне приятно. И все.
 «Молодец!» - пару раз похвалил.
А потом – ощущение, что…
Вдохнула воздуха побольше, расправила грудь, приподнялась над полом и… плавно заскользила под потолком. И очутилась над городом. Детская площадка с какими-то в прутьях лазилками и паутина голых ветвей деревьев вдоль плохо оштукатуренной сталинки перемещались назад, город плыл – летела легко и свободно, только немного боясь. Отпускала свою тяжесть вниз – и тело послушно спускалось. Набиралась воздуха – и поднималась. Кто придумал, что для полета нужны крылья? Надо просто вытянуться в струнку и отпустить себя. И я летела вперед, ускользая и уменьшаясь… Улетала от него.

27.12
Он умеет держать спину – я умею держать удар.
Так как же выплыть мне? Из темного затхлого болота, из марева тумана? И полететь?
И вечный бой – покой нам только снится?
Нет, не могу я все это терпеть. Мне нужен бой – победный, до конца. чтоб встать – или уйти. Подняться над собой иль струсить. Отойти в сторонку. Но выяснить все раз и навсегда. Придумала я наш синтон? Тогда уйду. Но если… Об этом я подумаю завтра. Две недели подумаю. В Италии.
12..01
Красные башмачки в одной витрине все не идут у меня из головы. Где они отстукивали время по мостовым? Что думала их хозяйка, когда бежала по этим арочным мостам с пристукиванием каблуков? О чем мечтала? Красный там был такой мой цвет…
И все праздники я думала, конечно, о нем.  Муж и дети рядом мешали. Венеция иногда перебивала мое дрожью своих отражений, но ненадолго. Поздравить его с Новым годом? Но я даже  подарок не могу искать при муже и детях…
13.01
Дайте мне его, дайте! Этот древесно-пряный аромат леса дремучего, ползущий от него по залу, и опасный, и такой… мой! В чащу, в чащу!
Когда он меня понесет через весь зал хотя бы? Хоть в самбе потащит? О, это было бы как землетрясение, отголоски которого сегодня до нас долетели.
Пусть недолго – но я хочу вместе с ним летать!
Но! Я отсутствовала две недели! И через две недели он не нашел мне сразу места для тренировки в мою обычную среду??? Змей. Горыныч. Медведь-бурбон-монстр. Дьявол.
Ну как ты мог?
С кем я сольюсь уже в танце – в этом вертикальном воплощении горизонтального желания?

15.01
Мы сидим в кофейне: я вызвала его на разговор – на тренировку в кофейне.
Выбрала место, где мы совсем одни – отгорожены от всех высоченными спинками кресел.
Пятнадцать раз отрепетировала дома перед зеркалом свою речь, но сразу была как после хука.
Слюни проглотить не могу. Слезки на колесках – у меня, сильной и смелой женщины, победившей не в одном спортивном бою, слова застревают в горле, когда хочу сказать этому мальчишке самое главное, что давно просится: «Я тебя люблю. Мне ничего не нужно от тебя, просто не могу молчать».
Он смешно стал закрывать мне рот рукой. Но не потому, что не хотел слышать. Сказал: «Я давно уже все понял. Прости: ты прекрасная женщина, сильный спортсмен (так и сказал: «спортсмен», не «спортсменка» - и не знаю, как я не провалилась сразу сквозь землю), но у меня есть девушка, у тебя есть муж - давай останемся просто танцевальными партнерами».
Ноги дрожали, как после смертельного боя, и руки, и подбородок. Вытянула себя из кресла и побрела. Куда я приду завтра?..
P.S.
Нажать «делит» гораздо легче, чем бросить рукопись в огонь. Этих строк никогда никто, кроме меня, не увидит. Если потребуется, удалить всё – пара секунд. Но когда я стираю строки, не в силах опять все переживать, то смотреть, как уничтожает буковки курсор –  будто наблюдать маленькую смерть...
Нет уж. Еще поживем.
Макс ведь не подставил меня? Не использовал? Не врал? Да он просто идеальный партнер!
Это я и скажу ему завтра на тренировке.
Странно, но сейчас у меня такое чувство, что я выиграла бой… И муж и дети сегодня как-то необыкновенно милы… Надо уничтожить этот дне…