Рождённый ползать летать не может

Вот ведь занятная штука. Стоило старику выехать на машине в сторону дачи, как дождевая тучка, лишь робко упомянутая Гидрометцентром в прогнозе, словно привязанная, неотступно следовала за ним по трассе, изливая на автомобиль все свои дождевые запасы до последней капли. И неважно, что при этом сквозь пелену дождя пробивались лучи солнца – туча поливала упрямо и неотвратимо. Этот странный феномен старик приметил еще в юности.

Впервые он обратил на это внимание, когда они ездили с младшим братом на рыбалку. Брат остался жить в городе на берегу могучей сибирской реки. Старший же, сразу после школы упорхнувший в столичный институт, так и не вернулся в отчий дом.

Брат, оставшийся в Сибири, жил с родителями, а главным его увлечением были мотоциклы и рыбалка. С младенчества грезивший о двухколесных конях, он сначала приобрел "Восход", затем вожделенную чешскую «Яву», а потом даже приладил к ней коляску. И как только выдавалось свободное время, он мчался на своем мотоцикле на рыбалку.

И когда старший брат приезжал в отпуск, младший, не медля, тащил его на рыбалку. Удил он обычно на острове, затерянном посреди местного водохранилища, которое величаво именовали морем. И правда, простор его обманчиво походил на морской: в ясную погоду противоположный берег едва угадывался в дымке, а в пасмурную и вовсе растворялся в серой мгле.

Остров был настолько велик, что на нём приютилась небольшая деревушка. Там, у приятеля, брат хранил свои рыбацкие снасти и даже утлую лодчонку.

И вот в один из приездов они с братом задумали рыбалку на этом острове. Погода, на диво, расщедрилась солнцем, выгладив небесный холст до сияющей лазури. Ни единого облачка не омрачало этот благословенный день.

"Вот так погода! Может, хоть раз доберемся без всемирного потопа?" – с надеждой воскликнул старший брат.

"Едва ли, – усмехнулся мдадший. – Если это случится, то только по великому чуду. Мы ещё ни разу не избежали ливня в твоей компании. Ты словно магнит для дождевых туч. Хорошо хоть молнии не притягиваешь".

До паромной переправы на остров предстояло три часа тряски по ухабистой дороге. Примерно через час младший брат, прищурившись, указал на горизонт слева: "Вон и твоя давняя подруга! Почуяла тебя и спешит на встречу, боясь расплескать драгоценную влагу. Застегни куртку, натяни капюшон и готовься к водным процедурам".

И, словно повинуясь негласному зову, туча настигла мотоциклистов. Минут десять она щедро орошала их своим душем, а затем, исчерпав свой небесный запас, растворилась в воздухе, словно её и не бывало.

Но приключения только начинались, и дождь был лишь прелюдией к грядущим испытаниям.

По дороге, у какой-то невзрачной речушки, у самой плотины, они наловили шустрых мальков, предназначенных стать приманкой для клыкастых судаков.

Переправившись на пароме, они поставили палатку на берегу. Младший ушёл в деревню и вскоре вернулся на утлой лодчонке, груженной рыболовным скарбом.

Он собирался использовать старинную снасть – кружки. Ловля на кружки – это искусство, передаваемое из поколения в поколение, один из самых эффективных способов соблазнить хищника, будь то щука, окунь или судак. В основе метода лежат специальные поплавки-кружки, удерживающие живца на заданной глубине и чутко сигнализирующие о поклевке.

Кружок – это поплавок, обычно в форме диска или цилиндра, вырезанный из легкого пенопласта, дерева или пластика. На его боку – аккуратная прорезь для намотки лески. К одному концу лески крепится поводок с крючком и наживкой, в роли которой выступали пойманные мальки, к другому – свинцовое грузило.

Он, словно художник, расставил кружки на зеркальной глади воды, выверяя расстояние между ними, учитывая течение и полагаясь на свои глубокие знания акватории. "Когда хищник схватит наживку, – пояснял он старшему брату, – он потянет леску, разматывая её с кружка. Кружок начнёт свой танец по воде, сигнализируя о поклёвке. Тогда-то мы его и подсечём, и рыба будет наша. А пока, – добавил он, – самое время подкрепиться".

Затрещала привезённая керосинка, над дрожащим язычком пламени согрелась тушёнка, вскипел ароматный чай. Щёлкнула откупоренная бутылка «Столичной», и начался нехитрый ужин. За неспешной беседой, под умиротворяющий треск разведённого костра, бутылка опустела.

– Отличное начало. Часа через три проверим кружки, – промолвил младший брат, лукаво прищурившись. – А не хочешь прокатиться с ветерком? На мотоцикле?

– Да ты что, с ума сошёл? – отмахнулся старший. – Здесь? Я даже на асфальте ни за что не сяду. В коляске и то себя неуютно чувствую, особенно когда машины мимо проносятся. Нет уж, уволь.

– Да я тебе на асфальт и сам не позволю, – усмехнулся младший. – А здесь чего бояться? Вокруг ни души, дорожка ровная как стрела, справа река журчит, слева болотце дремлет. На первой скорости, тихонько да аккуратно, до самого конца доедешь. Для первого раза – самое оно.

– Ну, ладно, уговорил, давай попробую, – сдался старший, с опаской глядя на мотоцикл. – Только расскажи, как с этим конём управляться.

– Хорошо, ознакомлю тебя с его органами управления:

Вот руль, чтобы поворачивать.

Рычаг сцепления для переключения передач – слева на руле. Но ты поедешь на первой скорости и переключать передачи не будешь.

Передний тормоз – справа на руле.

Педаль заднего тормоза – справа, под ногой.

Рычаг переключения передач - слева, под ногой. Тоже тебе не понадобится.

Вот эта ручка на правой стороне руля - газ. Тоже крутить не стоит сильно. Так, чуть-чуть.

А вот здесь, на приборе – скорость.

Теперь как ехать.

Сядешь на мотоцикл, ноги должны уверенно стоять на земле. Спина прямая, но расслабленная. Руки слегка согнуты в локтях.

Надо убедиться, что мотоцикл стоит на нейтральной передаче. Несколько раз нажать на педаль стартёра.

Выжми рычаг сцепления до упора.

Включи первую передачу, для этого опусти рычаг переключения передач вниз.

Медленно отпусти рычаг сцепления, одновременно плавно добавляя газ. Почувствуешь, как мотоцикл начинает двигаться.

Как только мотоцикл тронулся, полностью отпустишь рычаг сцепления.

Начинай движение на первой передаче, плавно добавляя газ. Держи руль прямо, смотри вперед, а не под колеса.

Теперь как тормозить.

Передний тормоз – на правой стороне руля.

Задний тормоз – на педали под правой ногой.

Для резкого торможения используй оба тормоза одновременно.

Про переключение передач рассказывать не буду, не понадобится. Поворачивай обычным поворотом руля, хотя здесь и поворачивать не придётся.

Вот и вся премудрость, понял?

"Признаться, мало что дошло до сознания. "Была не была," – буркнул старший, махнув рукой.

Полбутылки водки притупили остатки осторожности, но зато щедро наполнили сердце безрассудной храбростью: "Веди своего коня!"

Младший брат выкатил на тропинку мотоцикл, взревевший под его рукой, словно пробудившийся хищник. Старший, как был – в одних трусах да босиком – вскарабкался на сиденье. Ноги едва касались земли, и ему даже понравилось это новое, странное ощущение. Мотоцикл под ним вибрировал и урчал, словно невиданный зверь, предвкушающий прыжок в неизвестность."

"Так, хорошо, дави рычаг левой рукой до упора. Хорошо. Теперь левой ногой надави на педаль и медленно добавь газ. Хорошо. А теперь медленно отпускай рычаг сцепления, плавно добавляя газ. Молодец! Поехали!" – радостно воскликнул младший брат.

Мотоцикл взревел, словно раненый зверь, и рванулся с места, подобно разъярённому быку, выпущенному на арену. Старший вцепился в руль мёртвой хваткой, словно хищник в свою добычу. Правая рука, будто одержимая неведомой силой, непроизвольно выкручивала рукоятку газа, заставляя двигатель реветь всё яростнее. Мотоцикл с коляской неумолимо тянуло в сторону болота, где зловеще поблескивала топь.

Мотоцикл, утробно рыча, нёсся к болоту, набирая скорость не стремительно, но неумолимо. Младший отчаянно гнался следом, крича: "Сбавь газ! Прямо держи! Тормози!". Но старший, словно одержимый, мчался навстречу своей гибели. В ужасе младший осознал – старшего охватил ступор, руки, будто чужие, цепко вцепились в руль, игнорируя все команды.

"Бросай руль!" – заорал он, надеясь достучаться сквозь пелену отчаяния. Но брат лишь сильнее вцепился в руль. К счастью, на самом краю топи рос, словно страж, огромный куст. В него-то и врезался мотоцикл. Мгновение он яростно пытался пробиться сквозь колючую зелень, сломать её сопротивление, перескочить непреодолимую преграду, но, потерпев неудачу, задохнулся в предсмертном хрипе двигателя и остановился.

— Ты жив? — задыхаясь, выдохнул мдадший, подбежав. В голосе его слышалось отчаяние. — Господи, да у тебя же вся нога в крови! И руки тоже…

— Жив… вроде. А что стряслось-то? Я даже не успел понять ничего. Коня твоего будто бес попутал, сам понесся…

— Я орал тебе, чтоб тормозил!

— Забыл, где он, этот твой тормоз…

— Надо было руль бросать!

— Не мог руки отцепить, прилипли, будто смолой намазаны…

— Ну, ладно, пронесло. Кровь — ерунда, осока порезала, заживет как на собаке.

— Да, чепуха…

— Ладно, давай вытащим мотоцикл из кустов, и пойдем отметим твоё «знакомство» с мотоциклом, — сквозь нервный смех выдавил младший брат.

Когда они допивали вторую "Столичную", старший брат, щедро измазанный йодом, добытым из походного рюкзака, устремил взгляд в бездонное звездное небо и произнёс: "Прав был Максим Горький… "Рожденный ползать летать не может".

С тех пор старик никогда не садился на мотоцикл даже на заднее сиденье. К тому же брат купил "Москвич" и на рыбалку ездили теперь на машине.

И каждый раз, когда одинокая тучка поливала старика, он вспоминал эту историю, но уже сидя в автомобиле с автоматом. Вот автомат – это его.