Урок природоведения

На берегах Волги.
Часть семнадцатая. Урок природоведения
Однажды, в один из пасмурных весенних дней, когда за окном уныло шёл дождь, мы на уроке природоведения, вместо того чтобы, как обычно, выйти на улицу и наблюдать за природой, остались в классе. Наша учительница решила провести опрос на тему самых ярких событий, которые запомнились нам в течение учебного года.
Задание оказалось непростым: вспомнить о событиях, произошедших в течении полугоду, было непросто. Анна Ивановна, не дождавшись желающих ответить, с улыбкой решила начать с опроса старшеклассников, то есть с третьего класса.
Ребята должны были по очереди вставать и делиться своими запомнившимися школьными моментами. Моя сестра Светлана сидела на первой парте, поэтому опрос начали с неё. Она встала, задумалась и вспомнила, как однажды сильно испугалась, уронив чернильницу, и обрадовалась, что та оказалась непроливайкой. Упав на пол, чернила не вытекли и чудесным образом остались внутри благодаря внутренним бортикам, которые не дали им пролиться.
— Эти ограждения, получаются, были придуманы не только для удобного скольжения пера в чернильнице, — разведя руками, подытожила Светлана, — но и защищали от нежелательных клякс на столе.
— Вот видите, не зря эту конструкцию называют чернильницей-непроливайкой! — с восхищением произнесла Анна Ивановна, выслушав свою ученицу. — Так, ребята?
В классе сразу же поднялся шум, школьники удивлялись и соглашались. Оказалось, что многие из них дома так же случайно переворачивали чернильницы, но всё заканчивалось благополучно.
Следующим был Алёшка, его ничто не удивило.
— Меня огорчает, что учителя постоянно ругают за то, что я громко хлопаю крышкой парты, когда встаю и сажусь, — смущённо пробубнил он, нервно раскачивая её, — но у меня по-другому не получается.
— Надо аккуратно опускать откидную крышку, — ответила учительница. — Вот и сейчас, стой спокойно, не дёргай её. Это прекрасное изобретение для школьников. Столешница парты оснащена ею, чтобы удобнее было вставать, и заглядывать под неё на полочку, где лежат ваши тетради и книги.
Алёшка согласился, вздохнул, сел, но снова громко хлопнул крышкой о парту. Все в классе рассмеялись.
— Надо ему на переменке тренировку устроить! — выкрикнул кто-то из ребят.
Лёшка обиженно обернулся и показал ему кулак.
Не обращая на это внимания, учительница вызвала следующего учащегося — им оказался Васька из Кореничено.
— Меня ничего не удивило, — звонким голосом начал он. — А порадовало, что в нашей деревне построили школу, и теперь мне не надо далеко ходить в ваше Молоково. — С этими словами он высунул язык, подразнив наших мальчишек.
Ребята зашумели, а учительница постучала указкой по столу и строго произнесла:
— Вася, дразниться нехорошо, но школа в Кореничено действительно великолепна!
Следующие ученики рассказали о забавных моментах, которые происходили с ними на физкультуре, на уроках труда и даже рисования, когда у них ничего не получалось или карандаши постоянно тупились или ломались.
Дошла очередь до соседнего ряда — до нас, малышей. Первым отвечал Мишка. Он встал, потёр голову, оглянулся на своих, затем на старшеклассников, тяжело вздохнул и сказал:
— Мне ужасно не нравится, как часто ломаются и тупятся перья в моей ручке. — тоже покачивая крышку парты, пробормотал он. — Тупое перо ставит кляксы в тетради, а если не успеешь вовремя накрыть промокашкой, то пятно протечёт и проявится на обратной стороне страницы. И вообще, писать такими металлическими перьями — это ужасно! Хоть их протирай, хоть не протирай, всё равно кляксы ставит. Мне постоянно перочисток не хватает.
— Но мы же их на уроке труда шили совсем недавно, — возразила учительница. — Я помню твои работы, ты хорошо сшивал кружочки из нескольких слоёв фланели между собой. Почему ты их экономишь? Чисти перья своих ручек, когда те засоряются бумагой и клякс не будет.
— Я не экономлю их, я все потратил уже, — возразил Мишка, усаживаясь на своё место и аккуратно опуская крышку парты. — Я просто хотел сказать, что в начале учебного года мы писали карандашами в прописях, и это совсем другое дело, ими писать удобнее.
В классе раздался сдержанный смех.
Следующей была Зоя. Она являлась примерной девочкой в нашем классе и даже командовала нашей девчачьей «звёздочкой», хотя в ней, вместо необходимых пяти первоклашек по количеству лучей октябрятской звёздочки, было всего три ученицы, как и у мальчишек. Зоя вздохнула, сжала руки и важным голосом произнесла:
— Меня удивило, что тетрадки для чистописания, которые нам выдали, имеют множество наклонных полосок. А вот у моего старшего брата тетрадки совсем другие: вначале у него были с редкой наклонной полосочкой, а потом и вовсе без них.
— Тебя не понравилось, что в тетрадках много полос? — спросила Анна Ивановна.
— Нет, мне, наоборот, наши тетрадки нравятся больше, чем те, что у брата. В наших удобнее писать, сразу видно, до куда нужно выводить букву, — вздохнув, продолжила Зоя, поправляя свой фартук, на котором красовалась её необычная яркая звёздочка.
Зоин значок отличался от наших металлических раскрашенных октябрятских звёздочек тем, что его лучи были прозрачными, словно рубиновыми — ярко-алого цвета. В центре самой звёздочки находился настоящий фотопортрет маленького Володи Ульянова, а у нас всех на этом месте был просто портретный рисунок. Такую уникальный значок ей привёз папа, председатель Корениченского колхоза, когда ездил на семинар в Москву. Мы все немного завидовали Зойке и поэтому согласились, когда её выбрали главной в группе девочек.
— Хорошо, — с улыбкой произнесла учительница. — Когда вы пойдёте во второй класс, у вас тоже будут тетради с редкой наклонной полоской, а в старших классах тетради будут вообще без них.
Зоя села, и следующим был мой сосед по парте Ромка. Он вспомнил историю, которая произошла в начале нашего учебного года. Тогда третьеклашки отказались писать из-за того, что у них постоянно тупились перья, и те ставили кляксы.
— Тогда вы, Анна Ивановна, принесли на следующий урок заточенные гусиные перья, — продолжил Ромка. — Вы сказали, что все великие писатели прошлого создавали свои шедевры именно ими.
— Да, — с улыбкой подтвердила учительница. — Я тогда раздала по перу всем ученикам третьего класса и предложила ими писать.
Ребята сдержанно захихикали, вспоминая, как неуклюже и коряво они выводили буквы этими природными приспособлениями.
— Я на переменке тоже попробовал писать гусиным пером — так неудобно, оно постоянно гнётся и царапает бумагу, — продолжил Ромка. — А потом вы, Анна Ивановна, сказали, что Пушкин, Лермонтов и Толстой только так и писали. Я после уроков сходил в библиотеку и увидел, какие толстые книги они сочинили. А если бы они использовали наши металлические перья, какими же толстенными были бы их произведения тогда…
В классе все дружно рассмеялись.
Наконец, пришла и моя очередь. После такого дружного смеха было сложно сосредоточиться и что-то сказать. Собравшись с мыслями, я встала и, глядя на класс, произнесла:
— Всё, что мне хотелось сказать, ребята, уже перечислили. Но я хочу добавить, что меня восхитило и порадовало то, что мне посчастливилось пойти в первый класс в школу, расположенную в старинной барской усадьбе. Пусть она была немного разрушена, но на первое сентября её так красиво украсили, что это стало одним из самых приятных воспоминаний в моей школьной жизни.
В этот момент прозвенел звонок, и учительница, отпуская нас на перемену, сказала, что на следующем уроке продолжит опрос. Дальше у нас было рисование. Серёжа и Наташа, оставшиеся без опроса, ответили, что всё, интересующее их, ученики уже перечислили, поэтому сказать им было нечего.
Выслушав их, Анна Ивановна дала нам задание нарисовать то, что восхитило нас в нашем классе. Мы открыли альбомы, и большинство из нас начали рисовать чернильницу-непроливайку, стоявшую в небольшом углублении в парте, на которую с двух сторон опиралась наши ручки с металлическими перьями.
Учительница, пройдя по рядам и посмотрев на наши старания, похвалила всех и дала задание на дом: нарисовать то, что нас удивило или обрадовало в нашей школьной жизни.
— Самые лучшие рисунки, — сказала она, — будут участвовать в школьном конкурсе, и мы их выставим на стенде объявлений, чтобы их могли увидеть все.