3. Мракобес и чувства

    Чем просветитель отличается от мракобеса? Просветитель идёт от разума; мракобес идёт от чувств. И просветитель, конечно, тоже может использовать чувства, но это будут чувства, которые идут рука об руку с разумом (сверяются дуг с другом, и поддерживают друг друга). У мракобеса это будут чувства, которые идут именно разуму вопреки. Поэтому чувства у него всегда одни – только чувства, и никакого разума (разум, понимаешь ли, может ошибиться, а вот чувства каким-то образом «никогда»).
    Суть явления крайне проста: мракобес идёт против истины, а стало быть, вопреки любой разумной логике, которой она может доказываться. Поэтому ему нужна сила, которая может быть этой логике противопоставлена. А таковую он находит в чувствах, которые говорят ему не слушать разум, и говорят настолько громко, что голос оного просто заглушается.
    У просветителя утверждения подкрепляются доказательствами; у мракобеса чувством, что он прав. Доказательств он не приводит. Потому, что он не чувствует, что они нужны (ну или очень сильно чувствует, что не нужны). Ему будут приводить доводы, на которые ему нечего ответить, а он будет от них отворачиваться, и мимо них толкать что-то своё. Потому, что он просто чувствует, что так правильно, и пытается заставить оппонента чувствовать то же самое.
    Вот как страдающая ложной беременностью женщина чувствует, что она беременна (на самом деле беременна она только в своей голове, но ей кажется, что в животе), так и мракобес может чувствовать, что он прав. Объективно его правоты нигде нет, но ощущение у него есть, и ему этого достаточно. И это чувство живёт своей самостоятельной жизнью, и этим мотивируется вся его деятельность. И как иная страдающая ложной беременностью может требовать к себе отношения, как к беременной, так и мракобес может требовать признавать свою позицию так, как будто она объективна.
    Это значит, что если существует некое реальное положение дел, заключающееся, например, в том, что на Солнце есть пятна, то просветитель так и будет об этом говорить: «На Солнце пятна, потому, что их видно в телескоп». Мракобес будет говорить: «На Солнце пятен не может быть, потому, что… это возмутительно!»
    Никакого вразумительного ответа на вопрос, как так может быть, что если их нет, то они всё же видны, у мракобеса не будет. Будет только сплошная накачка чувством, что их там не может быть, и что надо что-то делать, чтобы «так и оказалось».
    От мракобеса вы никогда не услышите ни про какое «посмотреть в телескоп». Зато будет сплошной поток рассказов о том, какое Солнце нужное, полезное, сколько оно даёт для жизни, и как ему надо быть за это благодарным (Нужное и Полезное будет с большой буквы). Затем будут рассказы о том, какие великие и праведные были люди, которые почитали Солнце, и сколько добрых дел они сделали (тоже с Больших Букв). Затем перечисление злодейств, совершённых какими-то культами, ругающими всё светлое и восхваляющими всё тёмное (и Солнце тоже хулящими). Затем, сколько людей верит в чистоту Солнца, и как сильно их оскорбляет заявление о пятнах. Как важно уважать чувства людей, и что будет, если их не уважать (перечисление самых страшных случаев). И до кучи перечисление предателей, которые сначала не уважали «всё святое», а потом переметнулись в «тёмные культы», и как плохо это для всех (и для них в первую очередь) закончилось.
    Расчёт простой: вызвать чувство, что всё сводиться к тому, что истина в том, что Солнце всегда «чисто». И создать впечатление, что все, кто говорят о пятнах на Солнце, говорят вещи вредные, глупые, святотатственные. И впечатление чтобы было такое, что сомневаться в этом тоже вредно, глупо, и святотатственно. Что фактов в пользу этого столько, что сомневаться уже просто не хочется. И тогда надо будет просто принять веру в чистое Солнце, и искать правду в рамках её идеологии.
    Мракобесу задашь вопрос: ну а где у него объяснение того, что если пятен на Солнце нет, то почему в телескоп они всё же видны? А он тебе в ответ, что такие вопросы может задавать только тот, кто не понимает, что… (и дальше новая порция перечислений, какие праведные дела совершали те, кто ратовал за веру в чистое Солнце, и какие подлости были от тех, кто из «тёмных культов»).
   Всё это будет в таком формате, что должно захотеться просто кланяться тем, кто утверждал культ веры в чистое Солнце, и кидаться с кулаками на тех, кто этому противостоял.  Всё это движется чувствами. Опирается на чувства, запускает чувства, рассчитано на чувства, движимый которыми человек пойдёт нести это другим людям и пытаться запускать в них чувства по тому же принципу, что запустили в нём.
    Мракобес может думать, что его убеждения построены на знаниях. Но знания – это то, что доказывается и проверяется. А у мракобеса ничего не доказывается и не проверятся, а только идёт контент, вызывающий чувство, что его убеждения правильны. И чувство, что данный контент является знаниями.
    Основные чувства мракобеса: желание, вера, уверенность, благоговение (перед святостью веры), ненависть (к позиции оппонента), привычка (чувствовать утверждаемое правильным), видимость того, чего хочется, и злоба.
    Чувство желания: несёт в себе основной импульс, определяющий убеждения мракобеса. Хочет иметь истину одной – назначит одной, хочет другой – назначит другой. Если будет вопрос, как так делать, то он от него просто отвернётся. Почему отвернётся – потому, что просто не хочет он такого вопроса. Не захочет проверять то, что ему проверять не выгодно – не найдёт опровержений своей позиции. И будет дальше пребывать в убеждении, что он прав. А когда надо будет найти ей подтверждения – она будет искать то, что ему захочется принять в качестве таковых. И будет искать до тех пор, пока не найдёт.
    Чувство веры: является технически основным двигателем всей его идеологии. Мракобес просто верит в то, что хочет иметь в качестве истины. Если ему будут противопоставлять доводы, он просто будет верить, что они неправильные. Если его будут тыкать в факт, что ему нечего возразить на доводы, он будет просто верить, что ничего возражать не надо, а должно быть и так понятно, что он прав. Ну а если не прокатит, то будет верить, что правильные доводы есть, просто ему их сейчас не найти (потому, что коварный враг всё так хитро заплёл), но они есть, и это всё меняет.
    Чувство уверенности: является необходимым дополнением к вере. Все решения мотивируются соответствующим уровнем уверенности в том, что они несомненно правильны. И в этом основное отличие мракобеса от просветителя: просветитель уверен только в том, что доказано; мракобес уверен в том, что не доказано, но уверен так, что проверка принципиально не требуется. Т.е, если просветитель говорит, что на Солнце есть пятна, то предлагает посмотреть в телескоп, и воочию в этом убедиться. А если мракобес говорит, что на Солнце пятен нет, то ни в какой телескоп он смотреть не собирается. Но у него есть чувство уверенности, что их там не может быть, и чувство это настолько сильное, что он считает просто излишним это проверять.
    Мракобес просто уверен, и пытается индуцировать этой уверенностью целевую аудиторию. Он уверен в том, что их там «всё равно нет», и он ничего не потеряет, от того, что пропустит эту «глупую проверку». Уверен в том, что сомневаться в чистоте солнца «аморально», и «опасно». А если же кто-то из не веривших, но посмотревших и убедившихся в обратном, будет говорить иное, он будет уверен, что того купили. И если все, кто смотрели, говорят, что они там есть (даже те, кто изначально не верили), то мракобес будет уверен, что это сговор. А если его самого принудительно заставить посмотреть, и увидеть, то он будет уверен, что это какое-то наваждение.
    Чувство святости предмета (и благоговения перед ней): важное чувство в арсенале институтов мракобесия. Если какой-то постулат не держит критики, то он наделяется статусом «священности». И тогда если кто-то пытается его критиковать, у мракобеса появляется как бы более веский предлог это пресекать – оппонент, оказывается, не просто не прав, а покусился на святое! Мракобес в гневе, и нежелание слушать как бы оправдано.
    «Пятен на Солнце нет, потому, что это святотатство!» И всё – мракобес не хочет нормально разговаривать с тем, кто пытается это доказать. И тогда ему хоть какие аргументы приведи – он не будет их слушать. Вывалил кучу гнева, и спрятался за эту кучу. И тогда получается, что он не отвечает не потому, что ему нечего ответить. Ему, как бы есть, что ответить, просто он не хочет разговаривать с «негодяем», который оскорбил его святыню.
    Чувство ненависти: аналогия чувству святости, только в обратную сторону – в отношении не разделяемых позиций. Работает, как вторая педаль велосипеда: где о своей идеологии речь – там благоговение, где о чужой, там такой же силы ненависть (и иногда даже ещё сильнее).
    Накачка ненавистью является для институтов мракобесия обязательной дисциплиной, поэтому мракобесы постоянно обрабатывают себя и других информацией, вызывающей гнев и ненависть в адрес своих противников. Накачанный ненавистью, резидент программы должен выкрикнуть: «Смерть всем хулящим Чистое Солнце!» А после того, как он призовёт (ну так уж получается) убивать людей за научные открытия, он должен не захотеть считать себя в чём-то виноватым. А значит, почувствовать желание ратовать за то, чтобы мракобесные оправдания каким-то образом всё же восторжествовали. И ратовать за это уже (ну так уж получится) совсем не теми способами, которыми по науке должно что-то доказываться.
   Чувство привычки: альтернатива чувству ненависти на случай, когда надо что-то более спокойное. Тоже важное орудие в арсенале типичного мракобеса. Работает по принципу: привык считать что-то само собой разумеющимся – оно таковым кажется. А когда говорят что-то иное, оно кажется непривычным. Непривычное – значит, какое-то неудобное, неудобное – значит, какое-то «неестественное», «неестественное» – значит, какое-то «неправильное», «неправильное» – значит, можно уверенно отбросить.
    Мракобес так ощущает, но доказать не может. Вот только при этом он не считает, что, если не может, то это потому, что ему своя правота только кажется. Он считает, что, если это не получается доказать, то это потому, что доказательства здесь не нужны. Всё должно быть понятно самом собой и без них (надо просто приучить себя так ощущать). Так у мракобеса рождается чувство «очевидности» того, что он утверждает.
    Чувство «очевидности» есть дополнение к чувству привычки и его продолжение. Мракобес на пустом месте может видеть свою правоту так, как будто она реально существует, и лежит перед тобой, и её можно подойти пощупать. При этом дать пощупать он, естественно, ничего дать не может. Но требует от тебя это каким-то образом «видеть» и признавать. Вот только доказать при этом, что его видение не галлюцинация, он тоже не может. А значит, это должно быть каким-то образом «понятно само собой». А если ты не хочешь понимать «очевидных» и «само собой понятных» вещей, значит, ты (мягко говоря) неправильный. И это тоже не доказывается, потому, что тем, кто не способен понимать, доказывать что-либо бесполезно, а должно быть «просто очевидно» всем остальным, кто «не такой».
    Если же ты не видишь «очевидного», то говорить с тобой «не о чем». Остаётся только развернуться, и уйти, но, если ты задел «святое», тогда опускать тебя просто так мракобесу не хочется. Ты должен каяться и на коленях просить прощения. Вот только доказать это не получается. Причём, вина за это возлагается исключительно на тебя. Ты не хочешь понимать свою «неправоту» из-за своей же «неправильности». Хочется просто дать тебе по башке, чтобы выбить из неё эту «неправильность». Чтобы ты мог наконец, «увидеть» свою «неправоту». Так у мракобеса появляется чувство злобы.
    Это последнее чувство в арсенале мракобеса (идёт в самом конце – перед завершением разговора, и после того, как отработали все остальные чувства). Желание «наказать» оппонента обычно соразмерно инерции всего того эшелона чувств, на котором едет вся его позиция. Ну а в случае невозможности появляется бессильная злоба, которая от чувства своего бессилия иногда становится только ещё злее.
    В таком формате мракобес может вести себя принципу, что если не может кусать, то будет брызгать слюной, при этом тужась выдавить из себя слюну как можно более ядовитую. И в этом деле матёрости и серьёзности намерений у него может быть хоть отбавляй. И в то же время, поведение мракобеса перед неугодной правдой сродни поведению капризного ребёнка, кричащего истеричное «Нет!» перед кабинетом зубного врача. Чем именно «нет» будет лучше, чем «да», он объяснить не сможет, но вот это «нет» надо орать так, чтобы этот вопрос просто заглушить.