Это было как будто вчера

Фото того периода.

Вспоминаются детские рассказы деда о работе на панских полях Тавриды, про пики – он такой был вооружен во время срочной службы.
И это казалось мне невероятной стариной с платформы моего тогдашнего возраста.

Сегодня вспоминаю свое послевоенное детство в сибирской глубинке лесостепного Алтая. Семья наша по всем канонам была вполне среднего достатка. Мы не голодали. Папа входил в круг районного начальства (секретарь райкома), мама – учительница на полторы ставки – вечно со стопкой ученических тетрадок для проверки. Керосиновая лампа. Зачастую сырые дрова. Вода из общественного колодца. Большая русская печь – основа жизнеобеспечения. Туалет во дворе, и эта деликатная процедура так и называлась: сходить «на двор». 1947 год.  Мне старшему – 10. Нас, братьев, четверо, младшему годик.

Мы – трое старших спали на печи. На дерюжке. Это была не роскошь, без неё иной раз припекало. Я как старший – с краю. Это чувство края сохранилось на всю жизнь, но подводило. Трижды начинал сначала.

Упасть с печки было неприятно (хотя редко кто её избегал), и на мне была обязанность оберегать от падения младших. Я их отшвыривал вглубь печи, не просыпаясь, как котят. Пока не выяснялось, что вниз ему надо по неотложному делу. Для этой надобности в углу стояло помойное ведро. Ночью на улицу по малой нужде не ходили.

Обувь была у всех. Кроме ползунка,  разумеется. Подчеркиваю, это привилегия была далеко не во всех семьях. Были книги и газеты. Позднее – собственная подписка и в изобилии журналы. Стоило это копейки, и напряженный бюджет семьи не тяготило. Читать выучился давным-давно, ходил в библиотеку ещё в дошкольном возрасте. От меня грамоту как-то незаметно переняли братья.

В доме не было детского горшка, и малыша держали над газеткой/, которая потом удалялась с содержимым. Когда пацан подрос и летом увидел, как корова кладёт свои лепёхи, он был поражён и всё спрашивал, почему она делает это без газеты? Вырос улыбчивый русоволосый  красавец 190 см, служил главстаршиной на подводном флоте. Пришел со службы – на нём девки висли. Что сильно испортило ему жизнь – мягкий характером был, безотказный. Да, увы – был…

Клеёнки на столе не было – её не водилось в доме. Доски обеденного стола периодически скоблили лезвием кухонного ножа и он сиял природной красотой древесной структуры. Индивидуальных столовых приборов не было. Своя тарелка была только у батьки. В еде он был аристократически привередлив, но отдельно ему не готовили. На что он обычно особо претендовал – чтобы была луковица. Причем наказывал непременно найти «рослую». Я сначала думал про размер, оказалось – проросшую.

Однажды мне пришлось быть свидетелем обеденной процедуры в семье моего закадычного друга Вани, сына школьной технички. У него была очаровательная старшая сестра – школьная пионервожатая. Похоже, именно она оставила первый неизгладимый след в моем мужском сердце.

Впрочем, продолжим. Отца, как у многих, у них не было, семья была не из процветающих. Посреди стола большая чашка с похлёбкой, в которой преобладает капуста. Вся семья вокруг с деревянными ложками строго по очереди. Поддерживая ложку кусочком хлеба – истово, всерьез, без спешки и суеты. Чувствуется, воспитание и порядок определяют быт и отношения в семье.

И тут срывается с катушек младшая сестра моего друга:
- Мам, а чо Ванька одну гушшу выгребает?
И этот детский вопль поиска справедливости звучит в моей душе до сих пор.

У меня есть земляк-ровесник в Америке, с которым я на ножах. Он  нашел за океаном материальный достаток и полное благополучие. Конфликт не от этого. Он нетерпим в своем мнении, будто мы живём неправильно

Я немало поездил и пожил за границей: США, ФРГ, Бельгия, Голландия, Африка, Монголия. Лучше и дороже для себя, чем моя родина Россия, как бы она не называлась, я не видел и не встречал

Поездил и поглядел разные уголки и края своей страны, подолгу жил и работал в Магадане, Новосибирске, Москве. И скажу совершенно откровенно и искренне, лучше родины моей Алтая нету ничего. По географическому положения, природе и климату, геофизической ситуации, наконец – по хозяйственному комплексу и человеческому материалу.

Наш Г.С.Титов должен был быть первым, имечко подвело. Нашими новобранцами комплектуют кремлёвский полк, десантуру и пограничников. Герой России О.А.Пешков, погибший в Сирии - наш. Известный памятник русскому солдату в Пловдиве не зря прозвали Алёша - его реальный прототип, позировавший скульптору, Алексей Скурлатов, тоже  мой земляк, обманул саму смерть. За время Великой Отечественной войны его семье пришли две похоронки, а он живой вернулся домой.
Таков наш край, таковы здесь люди.
 
Не прощаюсь. Ещё увидимся