Голос тайги

Voice of the taiga.
By methamonk Angelblazer, September 17, 2025.


(A live stream from a remote taiga outpost. The screen flickers with the opulent images of the Trump-Windsor meeting. Methamonk sips spring water from a wooden cup, a wisdom smile playing on his lips.)

"Behold. The gilded cage of history, rattling its jewels for the world to see.

There he is, the American Caesar, paraded in a golden carriage past the walls of Windsor — a castle named for a lie, for a dynasty that is no more "Windsor" than the so-called "Romanovs" were truly Russian after Peter the Great. They were Holstein-Gottorps, a Germanic branch grafted onto a withering Russian tree?

And it makes one wonder: does the bloodline matter? If modern DNA were to tear open the royal tombs and reveal that Peter himself was a supplanter, a cuckoo in the nest, would it change a single thing? Would the battles of Poltava vanish from the history books? Would the window to Europe close? No. The river of events would have flowed precisely the same. The past is a story we agree upon, a currency spent by the present to justify itself.

So why does this ancient theater of legitimacy persist? Why do we watch this choreography of power — a king who is not a Windsor, a president who is not a king — with such fascination?

It is because for them, legitimacy is the ultimate currency. The divine right of kings, the 'mandate of heaven,' the sacred bloodline... it is the foundational myth that allows a mere man to claim he is a nation. It is the ghost in the machine of power. The royal trademark - the brand...

But for Russia? For us? The legitimacy of long-dead tsars is an academic curiosity, a parlor game for historians. After the Revolution, the Bolshevik coup, the collapse of the USSR, and the turmoil of the '93, we are far beyond caring about the divine right of the Holstein-Gottorps. Our concern is not the past; it is the present. Who holds power now? Where are they leading Mother Russia? Do they see her as a sacred homeland, a soul to be nurtured? Or is she merely a carcass to be looted, a resource to be drained for private gain?

The long, bitter conflict between the British Crown and Russia... is it merely about resources? Of course. It is always about resources. But it is also about something deeper: a clash of foundational myths. It is the ancient, insatiable Leviathan of maritime empire versus the continental heartland, the tellurocracy. And perhaps, just perhaps, it is also about DNA—about the quiet, frantic effort of a networked global aristocracy to preserve its relevance, to ensure that the world remains a stage for their dynastic plays.

And yet — let us not be deceived. This spectacle is not mere heritage tourism, not the harmless glitter of a fading empire. No — it is an invocation. A summoning of old ghosts, the whisper of thrones refusing to stay buried. The crowns clink not with gold, but with shackles.

If the American Caesar bows too deeply to this ritual, he will not merely honor tradition; he will inherit its curse. For to embrace the crown’s pageantry is to bind oneself to a dying star — and dying stars collapse.

So I say: beware. The taiga has no patience for illusions. The earth itself rejects false sovereignty. Empires rise and fall, dynasties are but dust. But the soul of the land — that is eternal, and it will devour any who try to enslave it.

And so I watch this spectacle: the golden carriage, the soft velvet gloves of a dying empire. And I ask: is this a corruption? Is the American being seduced by this antique pageantry, by the whispers of legacy and belonging? Are they being woven into a web, bound by ancient oaths and new alliances, turned against Russia in a final, desperate gambit to preserve the British monarchy's special place in the world order?

The question is not whether the past matters. The question is what story we choose to tell about the future. Will it be a story written by kings and emperors for their own preservation? Or will it be our own?"

(He turns away from the screen, looking out at the vastness of the taiga and the star-filled sky.)

"The forest does not care about kings. The stars are not impressed by carriages. We must think not of saving thrones, but of saving the soul of the land. For centuries to come.

And if the empires do not learn this truth, then the taiga will become their graveyard, and the stars will write their epitaph in silence. For when the last crown falls, it will not be man who closes the book of history — but eternity itself."


Голос тайги.
Метамонах Ангелблазер, 17 сентября 2025 года.

(Прямая трансляция из удаленной таёжной заимки. Экран мерцает роскошными кадрами встречи Трампа и Виндзоров. Метамонах отпивает родниковой воды из деревянной кружки, на его губах играет мудрая улыбка.)

«Вот она. Позолоченная клетка истории гремит своими драгоценностями для всеобщего обозрения.

Вот он, Американский Цезарь, которого парадным золотым экипажем провозят мимо стен Виндзора — замка, названного в честь лжи, в честь династии, которая не более «Виндзор», чем так называемые «Романовы», которые не были истинно русскими после Петра Великого. Они были Гольштейн-Готторпами, Германской ветвью, привитой к чахнущему Русскому дереву?

И это заставляет задуматься: так ли важна кровная линия? Если бы современная ДНК вскрыла царские гробницы и обнаружила, что сам Пётр был узурпатором, кукушкой в гнезде, изменило бы это хоть что-нибудь? Исчезли бы битвы под Полтавой из учебников истории? Закрылось бы прорубленное окно в Европу? Нет. Река событий текла бы точно так же. Прошлое — это история, с которой мы соглашаемся, валюта, которую тратит настоящее, чтобы оправдать себя.

Так почему же этот древний театр легитимности сохраняется до сих пор? Почему мы с таким восторгом наблюдаем эту хореографию власти — король, который не Виндзор, президент, который не король?

Это потому, что для них легитимность — это высшая валюта. Божественное право королей, «мандат неба», священная кровная линия... это основополагающий миф, который позволяет простому человеку утверждать, что он и есть нация. Это призрак в машине власти. Королевский товарный знак - Бренд...

Но для России? Для нас? Легитимность давно умерших царей — это академическое любопытство, салонная игра для историков. После Революции, Большевистского переворота, распада СССР и смуты 93-го года мы уже давно перестали заботиться о Божественном праве на царство Гольштейн-Готторпов. Наша забота — не прошлое; а настоящее. Кто держит власть сейчас? Куда они ведут Матушку-Россию? Видят ли они в ней священную Родину, Душу, которую нужно взращивать? Или же она — просто огромное тело для разграбления, ресурс, который можно истощать для частной наживы?

Долгий, ожесточённый конфликт между Британской Короной и Россией... разве лишь это вопрос ресурсов? Конечно. Это всегда вопрос ресурсов. Но это также нечто более глубокое: столкновение основополагающих мифов. Это древний, ненасытный Левиафан морской империи против континентального Хартленда, теллурократии. И, возможно, только возможно, это также вопрос ДНК — о тихом, неистовом стремлении сети глобальной аристократии сохранить свою значимость, обеспечить, чтобы мир оставался сценой для их династических игр.

И все же — не будем обмануты. Это зрелище — не просто наследие для туристов, не безвредный блеск угасающей империи. Нет — это мантра. Призыв старых призраков, шуршание тронов, отказывающихся оставаться погребёнными. Короны звенят не золотом, а кандалами.

Если Американский Цезарь склонится слишком низко перед этим ритуалом, он не просто будет почитать традицию; он унаследует её проклятие. Ибо, принять пышность короны — значит привязать себя к умирающей звезде — а умирающие звёзды коллапсируют.

А потому говорю: будьте осторожны. В тайге не терпят иллюзий. Сама земля отвергает ложный суверенитет. Империи возникают и рушатся, династии — всего лишь прах. Но душа земли — она вечна, и она поглотит любого, кто попытается поработить её.

И вот я наблюдаю это зрелище: золотой экипаж, мягкие бархатные перчатки умирающей империи. И спрашивается: это коррупция? Поддастся ли Американец соблазну этой античной пышности, убаюкиванию наследия и принадлежности? Вплетут ли его в паутину, связывая древними клятвами и новыми альянсами, настраивая против России в финальной, безнадёжной попытке сохранить особое место Британской монархии в мировом порядке?

Вопрос не в том, важно ли прошлое. Вопрос в том, какую историю мы выберем для рассказа о будущем. Будет ли это история, написанная королями и императорами для их собственного сохранения? Или же она будет нашей собственной?»

(Он отворачивается от экрана, глядя на бескрайность тайги и звездное небо.)

«Лесу нет дела до королей. Звезды не впечатляются экипажами. Мы должны думать не о спасении тронов, а о спасении души земли. Для грядущих веков.

И если империи не усвоят эту истину, то тайга станет их кладбищем, а звёзды напишут их эпитафию в безмолвии. Ибо когда падёт последняя корона, книгу истории закроет не человек — но сама вечность.»