Социальный Символ и его Сущность

Возвращение к Великоруской Культурологии

Часть 16

Великоруская Культурология, ее символика и антисимволика красной идеологии

Мировая история первых веков христианства, будущей «мировой религии», судьбоносно наложилась на историю разцвета и заката имперского Рима. Ее события идеологического, антикультурологического слома имперской социальности и основ культурологии Антики фактически переросли в первую революцию и определили революционность всей наступившей «новой эры». В ее процессе Рим изпытал фасцинально-интердикционную агрессию интернационалистской дьявольщины политического иудаизма. О Сущности фасцинально-интердикционного воздейстия поговорим ниже. Здесь Нас с Вами к культурологической истине исторического взгляда в прозрении Сути событий той эпохи приближает лишь ее великоруская расовая оценка. Нам с Вами необходимо обратится к основам великоруской культурологии, к всеобъемлющей великоруской исторической оценке Личности и всего Рускоого Народа. Чтобы прозреть Сущность тех событий и оценить хотя бы приблизительно судьбоносность той эпохи, Нам с Вами, необходимо изходить из Культурологической Цельности великоруского расового мироощущения.

Первая революция, как наступление кочевнической разбойничье-паразитической дьявольщины на устои жизни имперских народов, оформилась «новой эрой». Это была легализация Миланским Эдиктом императора Константина и Константинопольским Эдиктом императора Феодосия религиозной ереси политической иудаистики. В 313 году Византия в процессе оформления государственности, как отдельной ведущей государственной части  Рима, государства «нового типа», в «новой эре», вступила в сделку с богатейшими ростовщиками гонимыми иудохристианами. Правитель Константин под гарантию государственной лояльности и обещаний глав иудохристиан огромной финансовой помощи императору Константину, тот издал Миланский Эдикт «О веротерпимости», который запрещал преследование катакомбного христианства. В 325 году Константин позволил провести христианским богословам Никейский Собор для выработки Символа Веры. Разногласия иудохристиан ветхозаветников и Арием и его сторонниками закончились заточением всех противников ветхозаветников, Бого человечности, Человекобожия и Троичности в монастырские тюрьмы и "единогласного" принятия Символа Веры. В 380 году Император Феодосий издал новый эдикт о государственном значении политической иудаистики и ее носителей, придав иудохристианству статус единой государственной религии. В 381 году ветхозаветники собрали Константинопольский Собор, где сформулировали окончательный Символ Веры и легализовали свое ветхозаветное «единственно верное учения». Правители Византии огульно называются «православным историзмом» императорами. А фактически они ими стали после захвата кочевническими ордами Аттилы и разрушения Рима в 423 году.  Так начиналась революционная красная «новая эра». 


Сущность Никейско-Константинопоьских Вселенских Соборов была не только и не столько в выработке Символа Веры, главным здесь была подмена Имперской символики Коловрата эпохи «язычества». Типология символики креста Коловрата была Никейско-Константинопольскими Соборами замещена символикой крестологии иудохристианства. Сказка о видении Константином перед битвой с Лицинием креста в небе просто недостоверна. До этого евангельским символом христиан катакомбной церкви был знак «рыб». Знаки «рыб» сохранились в константинопольских катакомбных храмах, никакой крестологии там нет. Но крестология для всех верующих христиан безусловна, и никого это не смущает.

Под воздействием либеральной бизнес-идеологии социальной касты политических иудаистов, этих безпочвенных «кочевников больших городов» мир народов столкнулся с массовым процессом деградации и дегенерации своего жизненного уклада, разрушения символов и традиций Бытия почвенных народов. В Руской Истории эпоха Великого Раскола руского народа с российской иудохазарской властью с воцарением условной Династии Романовых, как и той же основы советской эпохи с ее сегодняшним «демократическим» периодом, явно просматривается неразрывная связь неизменной интернационалистской русофобии государственной идеологии. Она стала с тех пор основой внутренней политики, уже не Руси, а России, как и ее советско-демократических правоприемников клятой русофобии. 

Русь, с ее деятельным имперским народом, социально строившим свое нестяжательное самодостаточное Бытие, всегда была костью в горле всевозможных внешних паразитов и разбойников. В силу своей независимости и достаточной закрытости она постоянно подвергалась разбойничьим набегам кочевнических орд и разным попыткам ее колонизации и. Так с IX-X веков процесс колонизации Руского Мiра приобрел двойственный характер. С востока шел накат иудохазарского каганата, а с запада надвигалась византийская иудохристианская колонизация.

И в итоге эти усилия колонизаторов принесли свои колониальные плоды. Освобождение Руси от татаро-монгольского ига закончилось территориально-народным вхождением части прежних оккупантов в состав Руси. Ее богатейшая головка вошла в состав боярских родов. Она стала «спящей» пятой колоной Руси. Тот же прием был изпользован внешними и внутренними оккупантами при общеевропейских разделах, постоянного возмутителя жизни всех соседних народов, иудохазарской Польши. В В 1814 году в Европе состоялся Венский конгресс, по которому России отходила Польша; вместе с которой в страну хлынули русофобские интернациональные европейские, польско-иудаистские и иные мстительные слои западнически настроенного населения. В итоге этих разделов Польши в России появилась черта оседлости. Все остальное было последствием деятельности этих совокупных глобальных разрушительных сил.

Черта оседлости, под финансовым протекторатом свободно действовавшего в стране спекулятивного капитала Мировых Глобалистов, Ростовщиков, стала форпостом постоянной подпитки революционных террористических сил. Черта оседлости нарушалась ими повсеместно, так же как и правила торговли, аренды поместий. Более того, во второй половине девятнадцатого столетия ими был развязан террор, который унёс жизни членов семейства царской фамилии, министров, государственных чиновников и многих губернаторов России.

Пантюхов живо и образно описал, как хитросплетения деятельности польского, еврейского и татарского типов (татарского в смысле инорасового иудохазарского кочевничества, кавказских татар, современных внутренних мигрантов, осевших в  среде кавказских народностей после разгрома хазарского каганата, а отнюдь не современного «национального» характера межплеменного татарского социума, коему советские мудрецы, политические иудаисты Коминтерна, дали территориальность и самоназвание татары; то же касается национальности и территории Азербайджана и политических азебайджанцев и т. д. В.М.), прилепившихся к разным русским типам и под действием центростремительных сил разрывавших Русскую Империю. Политическое поветрие вырождения русского типа и самой имперской государственности было верно подмечено Пантюховым: -

«К концу XIX столетия, под влиянием утопической  русской и иностранной, литературы (и ее бешеной газетно-журнальной и общественной пропаганды нигилистов, последователей французских энциклопедистов В.М.) сделавшейся почти исключительно анархическою, чуть не вся интеллигенция, начиная от дворян и разночинцев, до научившихся читать либеральные книжки мещан и крестьян, превратилась в утопистов. Вечно всем недовольных, всё отрицающих, и увлекающихся лишь утопическими теориями. По их мнению, во всем виновато было правительство, стоило его только переменить, и всё пойдет превосходно. Возникли крайние требования социализма, коммунизма и книжного анархизма, разнуздались и чисто звериные и разбойничьи инстинкты. На почве анархического, не склонного к анализу и не знающего удержу, типа, с ослабленною алкоголизмом и анархическую литературою волею, голодная, с увеличивающимися аппетитами интеллигенция, водимая имеющими свои цели людьми, конечно же была уверена, что она шествует по собственному своему желанию для достижения свободы и разных самых высоких целей. Начавшаяся с конца девятнадцатого века психическая эпидемия перешла и в двадцатый век, когда она после неудачной Русско-Японской войны достигла своего революционного апогея.

Анархизм, инородческие космополитические теории, пьянство, нездоровая литература «чеховых» («толстых» и прочиж цивилизованных западнически всевозможных публицистов  В.М.) и «горьких» — вот та извращенная патологическая среда, в которой начали разлагаться расовые инстинкты великорусского типа, стоявшего у истоков создания (мировой типологической имперской культурологии и самого В.М.) русского государства. А другие расовые типы, затянутые в водоворот русской цивилизаторской миссии, сразу же обнаружили своенравие и биологический эгоизм, стоило основному типу явить слабость и временное замешательство. О правах малых народов начинают говорить, едва умолкают народы большие, и русская история в этом плане не составляет исключения. Инорасовые попутчики великорусского северного типа в минуту испытаний заявили об иных исторических целях в соответствии с паразитическими психическими требованиями своих типов».

Большевистский переворот в этой обстановке стал неизбежным заключительным этапом  многовекового процесса порабощения Руси. Где пропаганда интернационализма понадобилась будущим узурпаторам власти Мировым Глобалистим, Ростовщикам, чтобы через большевиков узаконить и легализовать бунт негосударствообразующих инорасовых типов, против государствообразующего великоруского имперского типа.

Влияние на внутреннюю политику России мирового банковского спекулятивного капитала и красной либеральной пропаганды, со времени внедрения «великих реформ освобождения крестьян», было огромным. Это влияние было в состоянии изменить неустойчивое мировоззрение российского обывателя. Оно напрочь было оторвано интернационалистами либеральной иудохристианской властной бюрократии и царской власти от имперского социального влияния руского государствообразующего народа и его служебной элиты. Интернационалистам не составило труда направить его в революционное русло. В начале двадцатого века в России были сформированы многочисленные организации, имеющие связи и финансовую поддержку «на внешнем контуре». Предотвратить революцию в России стало невозможно. Все это  закончилось революционным разрушением и оккупацией Руского Мiра интернационалом Коминтерна. Такова была внутренняя Суть и движущие силы этой интернационалистской «руской революции».
 
Здесь надо отметить, что эта «руская революция» была организована и осуществлена мировыми глобалистами, традиционными по сей день «нашими западными партнерами». Ее деятельной силой были революционно настроенные массы российских антимонархистов. А решающим вклад в организацию и  осуществление февральской революции и последующего разрушение страны внесла пятая колона российской государственной власти и российского генералитета. Военными руководителями «революционеров февралистов», антимонархических заговорщиков, были глава Генштаба генерал Алексеев и командующий фронтом генерал Рузский с компанией своих властных единомышленников. Они выманили Царя на фронт, изолировали его и склонившие к отречению. Алексеев, Рузский и многие иные военные и государственные деятели были потомками кантонистов,военных команд крестившихся в православие выходцев из черты оседлости еврейской и польской молодежи. Ту же роль сыграло и Временное правительство, впустившее в Россию хлынувшие отовсюду мигрантские коминтерновские массы «параходов» и «пломбированных вагонов». Февралем был разчищен путь к последующей непосредственной оккупации Руского Мiра Коминтерном.

Внешние силы господствовали в той «октябрьской революции. Карликовая партия большевиков Ленина (символ в названии, подводящий к колониальной идеологии «народовластия») борзописцами все того же красного «историзма» здесь выставлена «гегемоном революции». В жизненных реалиях красная политическая пропаганда разложила власть и армию символическими лозунгами «свободы» и «народовластия», армия разложилась «выборным началом» и лозунгом «начавшегося дележа земли дома». Под ним армия бросила фронт и кинулась делить землю «по справедливости» декрета о земле, а Временное Правительство «демократически-республикански» устранилось от жестких мер и не остановило сползание России в анархию. Большевики же с приходом к власти начали безпредельным террором «заливать костер недовольства бензином», чем довели Россию до массовых крестьянских восстаний и Гражданской Войны. А сегодня внуки и правнуки красных колонизаторов лживо все ищут правых и виноватых среди тех «белых» и «красных».

Реальной движущей силой революционного «октября» были эсеры в союзе с анархистами, к ним примкнула карликовая партия «ленинцев» возглавляемая мигрантами глобального Коминтерна. Коминтерн, с формальным захватом власти «октябристами» в «столицах», под всесторонним властным и экономическим патронажем глобалистов и возглавил власть будучи единственной реальной силой в покоренной России. Эсеры и анархисты, как отработанный материал, вскоре были изтреблены «ленинцами» и те тут же разожгли Гражданскую Войну. В будущем революционном правительстве формальным главой был назначен «теоретик революции» Ленин, как родившийся и некоторое время живший в царской России. Он и стал представительской иконой революционной власти. А ее кровавыми террористическими руками были эмигранты Коминтерна, все эти Троцкие, Дзержинские, Свердловы, Радеки, Урицкие и т. д.

В сети есть материалы об этом массовом красном нашествии с Запада мигрантов Коминтерна летом 1917 года. Как и есть данные о западном финансовом обеспечении Мировыми Глобалистами, Ростовщиками этой скрытой колониальной узурпации власти в Руском Мiре. Это были бандитствующие орды красной нечисти, в составе всевозможного бандитского наемнического элемента.  Сама охрана власти Коминтерна «латышскими стрелками» показывает колониальный характер, и этих революций Февраля  с Октябрем, и самой красной власти. Так и обозначение «латышские стрелки» это лживое красное название интернациональных банд от европейцев до китайцев. Львиную долю в них представлял собой конгломерат содержащихся в России военнопленных первой мировой войны, с их полноценной военной подготовкой и навыками военной дисциплины. Красные банды из местного населения проявили себя лишь в разы менее надежными и боеспособными «комбедовскими» грабителями колонизированного народа и разбойниками ЧОНа и ЧК, где они не отставали от «латышей». На фронтах успехи красным бандам приносил лишь многократный перевес в численности бойцов, там и наемники не особо рвались воевать.

Коминтерн имел именно эту первоочередную стратегическую задачу, уничтожить всю служебную элиту государства и заменить ее своим красным колониальным террористическим контингентом. Красный террор лил реки руской крови с первых дней революции. Но до таковой системной замены властного аппарата, как и организации мощного изтребительного ЧК,  красная колониальная власть была эфемерной. Всю элиту предполагалось составлять только из «своих», профессионализм ее не интересовал ее западных управителей внешних хозяев колонии. Лишь Сталину во время «индустриализации» с попутным уничтожением руского крестьянства коллективизацией, как и во время ВОВ, уничтожить в служебной элите часть пустозвонов красных политиканов,  и привлекать в нее деятельный кадр. Но и у Сталина закончилась эта кадровая политика изтреблением всей руской служебной элиты в «ленинградском деле». И таковая красная традиция русофобского геноцида сохраняется неизменной по сей день. Вот каковы были движущие оккупационные силы этой красной революции, как и нынешней советско-демократической красной колониальной власти.

Так явление фасцинации было психосоциально всесторонне изследовано психосоциологом Ю.В. Кнорозовым, сходное с ним понятие интердикции было изследовательски введено Б.Ф. Поршневым. Кнорозов ввел в социологический обиход новое качественное понятие социального воздействия на Личность и Народ - «фасцинация» («завораживание»). Под фасцинацией он понимал такой тип действия внешнего сигнала на психику Личности и Народа, при котором полностью или частично стирается вся сущностно ранее доминировавшая в их сознании социальная символика. При этом происходит внешнее агрессивное преодоление, взламывание  антирезонансной расовой, культурологической защиты мозга Объекта воздействия и новая символика начинает доминировать в сознании. Подобным фасциональным воздействием обладает, внедряемый в индивидуальное либо коллективное сознание инорасовая, либо иновидовая символика,  в виде какого либо символического ритма, как и сопутствующих ему инорасовых социально-символических знаков и т. д. Кнорозов рассмотрел и показал все возможности фасционального преодоления антирезонансной защиты, обращаясь к примерам символизма лозунгов, инструментальной музыки, пения и поэзии и т. д.

Особое внимание он уделил языковой, семантической фасцинации, показывая, что неясность и многозначность описания действует как сильнейшее фасцинирующее средство внедрения в сознание инорасовой символики. Наглядность этого постулата явственно проявляется в идеологической графомании политического иудаизма детектива и фантастики авторов советской эпохи типа «братьев вайнеров» и «братьев стругацких». Кнорозов подчеркнул, что с собственно все изобразительное искусство и идеологическая «литература» основаны на семантической фасцинации, которое он считал фасцинирующей сигнализацией, использования символики и знаковой сущности художественных образов.
 
Это было возвращением к основам великоруского культурологического прозрения основополагающего значения Символа и Символизма, как природы важнейшей функциональной зависимости социального Бытия мира народов и Нашего с Вами духовного Мира Человека.

В видовой классификации человечества у Б.Ф. Поршнева это дистанционное безконтактное внушение, фасцинация и его механизм, аналогично конкретному феномену интердикции, непреодолимого безконтактного воздействия, антисоциальных суперанималов гоминид и антисоциальных паразитических суггесторов на человеческие сообщества. Вкупе это было Сущностное прозрение основополагающего значения Символа и Символизма, как природы важнейшей функциональной зависимости социального Бытия и духа Нашего с Вами Мира Человека.

По сути, Ю.В. Кнорозов анализировал то, что являлось основой речи и приводило к образованию ее расового коммуникативного репертуара в процессе Становления типологической Культурологии Имперского Народа. Семантическое богатство Языка здесь выступает маркером Высшей Эстетики социальности имперских народов. Со своей стороны Б.Ф. Поршнев, как гениальный руский мыслитель, прозревал и пророчески увидел Основу Человека Деятельного в его второй сигнальной системе. Он атеист выделял в ней, возникший вроде как ниоткуда Язык человека, как ведущий элемент его второй сигнальной системы. Видел его главным средством межчеловеческой коммуникации.

Человеческий коллектив смог в своем становлении обрести свою расовую имперскую Культурологию, когда возникла новая высшая форма коммуникации. Она отражала кардинальный уникальный природный феномен и уникальную модель работы головного мозга, когда символический сигнал не только не был привязан к немедленной реакции, но и аналитически создавал свои культурологические принципы Бытия и их расовую символику. Теперь этот сигнал анализировался с расовых защитных, антирезонансных позиций культурологической символики. Любой сигнал деятельно и самодеятельно  осмысливался в рамках нравственных границ социальной Культурологии.

Здесь становление Имперских Культурологий связано с нарастающим  семантическим богатством их имперских языков. Оно имело решающее значение в становлении Антики, Великоруской и Персидской имперской  расовой Культурологии. Язык субъективен лишь в созидательном смысле, сопровождаемый нарастанием его семантического богатства. Это качество присуще лишь культурологической имперской социальности. В любом ином случае он лишь объект идеологической обслуги служебной функциональности дьявольщины политической иудаистики (в том числе, и в первую очередь, его инорасовыми рускоязычными потребителями в Руском Мiре) и с наслаждением уродуется примитивными политическими силлогизмами ее приверженцев.

Символизм и внутренняя интонационно-тональная Сущность Руского Языка выражена в русском расовом Алфавите и его «режиссерском» письменном сопровождении. Именно его это «режиссерского» сопровождение и разрушила, оскопила его живой дух,  антирасово-антисоциальная колониализация Руси политическими иудаистами, русофобия иудохристиан в послераскольную эпоху инорасового правления Императора Петра Первого. Ими тогда в процессе «упорядочения» руского языка были похерены некоторые буквы и все «режиссерские» символические знаки ударений, выделений и прочих нюансов расового Духа Великого Русского Языка.

Так в Руском расовом Культурологическом Мiре и в среде руского народа инорасово разрушался  Дар Божий, Руский Язык, этот великий расовый феномен Русского Духа. Феномен Божественного замысла расового и видового разделения мира народов.

Обратите внимание на любую ответную публичную реакцию плебейской либералистики, если там присутствует какое либо расовое сравнение языковых систем, на любое публичное высказывание о явном и наглядном преимуществе лингвистического и семантического богатства Русского Языка перед современным озападненным русским суржиком, как и с современной международной аглицкой торгашеской мовой. Любое подобное мнение сразу вызывает лютое бешенство всех публикаций человеконенавистников либералов.

Почему?

А потому что временно-событийные изследования по миграциям семантического богатства лигвистического подтипа конкретного языка легко устанавливается куда культурологически, исторически, либо кочевническо разбойничье-паразитически мигрирует социальное сообщество его носителей. То есть или его семантические Традиции сохраняется, обогащаясь, или же сам язык деградирует, примитивно губительно опрощается, и стремится к «цивилизационной общечеловечности». Этот культурологический маркер наглядно показывает, куда же движется данное расовое или либерально-социальное космополитическое сообщество, носителей данного языкового типа! И тут же сразу наглядной становиться природная живучесть или же политическая гибельность самой символической системы наличия, либо отсутствия Абсолютных Ценностей в любом конкретном социальном Типе!

В мировой истории дьявольщина ереси политического иудаизма выступала  как противовес нравственному Бытию имперских народов, изпользуя силу своей кочевнической безпочвенной материалистичности и безсозидательности своего разбойничье-паразитического чувства. В Основе ее жизнедеятельности лежит идеологическо-паразитическое целенаправленное замещение Символики культурологических имперских народов своей лжесимволикой и антисимволичное лозунговое  разложение их нравствености. Все это определяет революционные разрушительные антисоциальные, человеконенавистнические устремления политической иудаистики. В итоге целенаправленного финансирования антигосударственных «общественных» сил, с лозунговой лжесимволической «режиссерской» организацией внутреннего бунта в среде имперского деятельного народа, они приводят к разрушительным революциям и Гражданским Войнам и религиозно-идеологической колонизации народов мира.


Среда имперских народов опирается на Деятельную, Социально объединяющую Личность, а дьявольщина разрушительного духа либеральной среды живет принципом паразитизма кочевнического антипочвенного «вексельного права», где «коллектив» (порабощенный ее идеологией и активистски устремленный на неосознаваемое им тотальное разрушение своей нравственной и территориальной среды обитания) все, а отдельная (деятельно социальная) личность ничто. Подобный лозунг доминировал в «ссср». 

Нашим с Вами Мiром Народов правит не Слово и Дело, не «умные» социальные теории, не «достижения науки» и высокие технологии, а расовые Символы и Мистика Знаков имеющих в своей Основе все ту же расовую символику. Если Мы с Вами обратимся к Основам духовной мистики и символики исторической Руси, то наглядно увидим, что она в своем имперском духе опиралась на правосторонную крестно-вращательную Символику свастического Коловрата.

Так крестологией религиозной дьявольщины аврамического ветхозаветного иудохристианского «учения» дьяволопоклонниками либерального клана была Сушностно подменена великоруская и иная имперская символика Коловрата, свастического правостороннего креста, символа вечного жизненного круговорота Природы Мироздания. Эта лжесимволика иудохристианской крестологии является разрушительным «инструментом»  подмены символики Коловрата. Подобный «инструментарий», масонский иерархический знак серпа и молота в советском гербе с его красным цветом и есть знак порабощения Руского Мiра политической иудаистикой. В реалиях он дополнен мавзолейной куклой-терафимом «ильича», оберегом символикой безраздельного господства красной политической иудаистики над порабощенным Руским Мiром. На защите мавзолея с оберегом «ильича» красные дьяволопоклонники будут стоять до конца их господства над Руским Мiром.

Дьявольщина подмены символики десятичного изчисления римского типа заключалась в подмене его мироощутительной Сущности  добавления каббалистики знаков «0» и «безконечность», кои мировоззренчески меняли саму реальную Сущность римского изчисления. Эти знаки превращали его из символики качественного типа в символику счетно-арифметическую, бухгалтерскую, а далее на ее основе в математическо-алгебраическую  дьявольщину лженауки. «0», ничто, превращался в руках дьяволопоклонников ростовщиков в реальную балансовую величину долговых расписок. А символика «безконечности» была опорой безпредметной «относительности», своеим знаковым разрушительным влиянием сломавшей все защитно-деятельные  границы имперских культурологических Абсолютов, позволившей разрушить их природную Цельность. Сатанистами был изпользована подмена символики красного цвета. Подобная культурологическая Символика красного цвета отражала великорускуское расовое мироощущение, как тот извечный природный круговорот годовой жизненного цикла руского народа. Он же определял все жизненные приоритеты руского имперского народа: - социальные нестяжательные, самодостаточные, святопочвенные. Великоруская символика «красно солнышка» жизнеобеспечения Бытия Народа, «(пре)красна девица», будущая мать нескончаемой череды потомства и т. д. сначала была замещена пурпуром цветов политических иудаистов, финикийцев торжественных одеяний иудохристианского клира. Затем красный цвет перешел в революционную символику парижских коммунаров. Великоруская символика в своей Со-Вести с Творцом формировала нравственное чувство соотношения качества и количества и материальных предметов и духовных явлений. Оно выражалось в уникальном великоруском расовом, наднационально-нестяжательном чувстве МЕРЫ.

Все имперские принципы Высокой Эстетики Бытия руского народа культурологически были основаны на этой нравственной великоруской Основе расового мироощущения. Все это вкупе определяло для руского народа природные границы расового выражения  великоруского деятельного и самодеятельного духа, как и определяло нравственно-материальные границы его социального Бытия.

Сегодня в ответ на идеологические планы глобалистов сооружения «третьего храма» для господства над миром народов на Наших с Вами глазах между почвенными имперскими культурологическими народами и «кочевниками больших городов» творцами «цветных революций» разгорается условная и безусловная третья мировая война. Вместе с тем из расового сознания руского народа уходит в небытие та красная история «ссср», вбиваемая с 1917 года в головы российского и руского народа. Канула в Лету «общечеловеческая» символика  «светлой эры народовластия», перед коей было народное небытие - «ненавидимого народом царизма». Начало этому необратимому массовому прозрению от красной лжи подобного советского «историзма» положено. Началось достаточно массовое прозрение реалий судьбоносных  процессов «руской революции» и освобождение руского народа от идеологических пут тотальной политической лжи красной идеологии «марксизма-ленинизма». Но вот Президент РФ Путин в выступлении на недавнем дальневосточном международном форуме опять озвучил русофобскую версификацию именно «катастрофы руской революции». Мало кто сегодня верит в ее руский характер, но вот попытка скрасить тотальную ложь о «руском» характере революции в виде «революционных прозрений»  не утихает.