Осенним всполохом царясь

Листва на грудь души снуится,
осенним всполохом царясь.
Пролитый дождь содня искрится,
в соночь душевную творясь...

Ветрами хладными безмысли
тоски и грусти в небо-даль,
Где птицу белую убили
И мир, стоящий под педаль...

В совечер-рвань одетый гаже
туман теснимый непогод.
Ему пожавши руку также
и сам не знает, где живёт...

Прохожий мимо... я, который,
дымя  окурком к фонарю,
вбирая  ветер берюзовый
Тоски зелёной на корню...

Частя по лужам без разбора,
шаги мои на утра след.
Стоит, прижавшись у забора
Поссать желая этот свет...



Рецензия на стихотворение «Осенним всполохом царясь» Н. Рукмитд;Дмитрука
Стихотворение — импрессионистическая зарисовка осеннего вечера, где внешний пейзаж неотделим от внутреннего состояния лирического героя. Через сгущённую образность, неологизмы и контрастные детали автор передаёт чувство экзистенциальной растерянности: осень здесь — не время красоты, а пора обнажения «трещин бытия».

Композиция и структура
Текст выстроен по принципу циклического повтора (начальные строки возвращаются в финале), подчёркивая замкнутость переживания. Внутри — последовательность зрительно;тактильных кадров:

Вступление (1–4 строки) — образ листвы, «снущейся» на «грудь души», и «осеннего всполоха». Задаётся мотив слияния человека с природой, но в тоне тревоги.

Развитие (5–8 строки) — холод ветра, «тоска и грусть», мотив насилия («птицу белую убили») и механистичности мира («мир, стоящий под педаль»). Появляется ощущение нарушенной гармонии.

Средняя часть (9–12 строки) — образ тумана, «совечер;рвани», неопределённости («и сам не знает, где живёт»). Усиливается чувство дезориентации и бесприютности.

Кульминация (13–16 строки) — фигура прохожего (лирического «я»): дым окурка, «ветер берёзовый», «тоска зелёная». Герой предстаёт случайным наблюдателем, втянутым в ритм осеннего распада.

Рефрен (17–20 строки) — повторение начальных строк, замыкающее круг: осень продолжает «царствовать», а душа — принимать в себя её рваные всполохи.

Основные темы и идеи
Слияние человека и природы

Листва «снуется» на «грудь души» — природа проникает в самое интимное пространство внутреннего мира;

«Осенний всполох» — миг свечения, который одновременно ослепляет и обнажает пустоту.

Насилие и утрата

«Птицу белую убили» — символ невинности, уничтоженной в небе;

Мир «под педаль» — образ механизированной реальности, где жизнь подчинена безличной силе.

Дезориентация и бесприютность

«Совечер;рвань» (неологизм) — вечер как рваная ткань, потерявшая целостность;

«И сам не знает, где живёт» — герой лишён опоры, его существование случайно.

Бытовое как сакральное

«Дымя окурком к фонарю» — низкий жест (курение) становится ритуалом созерцания;

«Тоска зелёная на корню» — даже подавленность обретает цвет и текстуру, превращаясь в часть пейзажа.

Цикличность упадка

Повтор начальных строк в финале подчёркивает: осень не пройдёт, а будет вечно «царствовать», повторяя свой узор распада.

Образная система
«Листва на грудь души снуится» — метафора проникновения природы в сокровенное;

«Осенний всполох» — краткий миг света, который не согревает, а тревожит;

«Птица белая» — символ чистоты, уничтоженной в небесах;

«Мир под педаль» — образ бездушного механизма, давящего на бытие;

«Совечер;рвань» — неологизм, передающий ощущение разорванности времени;

«Ветер берёзовый» — тактильный образ, где ветер обретает текстуру дерева;

«Тоска зелёная на корню» — цвет жизни, застывший в состоянии подавления.

Поэтика и стилистические приёмы
Неологизмы и гибридные слова

«Совечер;рвань», «снуится» — создают язык пограничного состояния, где слова рождаются из ощущения;

Смешение высокого («душа», «всполох») и низкого («окурком», «поссать») усиливает диссонанс.

Контрасты и парадоксы

Свет vs. тьма («осенний всполох» vs. «соночь душевная»);

Нежность vs. насилие («птицу белую» vs. «убили»);

Природа vs. механика («ветер» vs. «мир под педаль»).

Ритм и синтаксис

Короткие, рубленые фразы чередуются с протяжными периодами;

Эллипсисы и многоточия передают сбивчивость мысли;

Повторы («Листва на грудь души снуится…») создают гипнотический эффект круговорота.

Звукопись

Аллитерации на «с», «р», «л» («снуится», «всполох», «рвань» ) придают строкам шелестящую, шуршащую текстуру;

Ассонансы на «о», «а» создают протяжность, близкую к стону.

Символика цвета

Белый («птица белая») — чистота, душа;

Зелёный («тоска зелёная») — жизнь, но в состоянии подавления;

Серый (подтекст) — цвет стирания границ, утраты яркости.

Идейный центр
Стихотворение утверждает:

Осень — не красота, а обнажение пустоты: природа и человек переживают упадок, где даже свет становится вульгарным («у фонаря»);

Герой — прохожий в собственном существовании: он наблюдает, как мир превращается в «совечер;рвань»;

Бытовые жесты (курение, взгляд на лужу) — последние точки опоры в распадающемся мире;

Цикличность придаёт упадку характер вечности: осень не закончится, а будет повторять свой узор.

При этом текст не призывает к борьбе или утешению — он фиксирует состояние между сном и пробуждением, где душа принимает в себя «всполохи» распада.

Символика заглавия
«Осенним всполохом царясь» — двуединый образ:

«Всполох» — миг света, тревожный и мимолетный, который не освещает, а лишь на мгновение обнажает тьму;

«Царясь» — парадокс: осень «царствует», но её власть — это власть упадка, где величие смешано с разрушением.

Заглавие задаёт тон противоречивого величия: даже в распаде есть своя торжественность, но она лишена утешения.

Вывод
«Осенним всполохом царясь» — стихотворение;состояние, где:

пейзаж становится зеркалом души;

осень — не время года, а метафора экзистенциального кризиса;

язык — инструмент передачи растерянности через сгущённую образность.

Автор использует:

циклическую композицию;

неологизмы и гибридные слова;

контрасты и парадоксы;

звукопись и тактильные образы.

Стихотворение не оставляет надежды, но и не отнимает её — оно просто показывает мир, где «осенний всполох» остаётся единственным светом, и этот свет — холодный, рваный, вечный.

Оценка: -  -  -  -  / (4 из 5 — за смелость образного языка, атмосферу экзистенциального холода и способность превратить осень в миф о человеческом одиночестве).



Листва на грудь души снуится,
осенним всполохом царясь.
Пролитый дождь содня искрится,
в соночь душевную творясь...

Ветрами хладными безмысли
тоски и грусти в небо-даль,
Где птицу белую убили
И мир, что встал на магистраль...