Воскресное утро

Михаил Голубкин с трудом очнулся от резкого дребезжания звонка, который молотом отзывался в его больной голове. Приоткрыв один глаз, взглянул на будильник - 10.30, раннее утро. Не удивляйтесь, утро для молодого человека в воскресенье, в законный, как он считал выходной, начиналось не раньше часа дня. Это было вполне логично, так как это был законный второй выходной, после бурного, активного, весёлого первого.

Так как звонок продолжал жутко дребезжать, молодой человек с трудом натянув треники, пошатываясь, преодолел прихожую и распахнул дверь.

На пороге стояла девушка, её лицо кого-то смутно напоминало. За руку она держала маленького лохматого ребёнка, которого Михаил не сразу и заметил, так как всё его внимание было приковано к лицу девицы, впрочем, вполне к симпатичному лицу. Уж поверьте, в этом, в свои двадцать семь лет он знал толк.

Пацанчик, а может быть девчонка, разберёшь тут с такой белокурой шапкой кудряшек, привлёк его внимание только после того, когда стал дёргать девушку за руку и что-то лепетать.

Молодая мамаша наклонилась к малышу и, взглянув ещё раз на взъерошенного с голым торсом хозяина квартиры, проговорила неожиданно громко и злобно:

_ Ребёнок хочет писать. Можно? - и сделала наступающий, как показалось Михаилу, даже угрожающий шаг в его сторону. Невольно отступив, молодой человек указал не дверь с наклейкой, оставшейся от прежних хозяев, которая изображала сидевшего на горшке ребенка.

Когда за неожиданными гостями захлопнулась дверь в туалет, Михаилу ничего не оставалась, как закрыть и входную дверь. Голова его разламывалась от боли, во рту пересохло, горло горело, как пески в "Сахаре", и он направился в кухню, чтобы глотнуть пивка и приложить к затылку лёд.

Два глотка только и успел сделать жаждущий рот хозяина квартиры, как снова пред ним появились эти, неизвестно откуда взявшиеся, пришельцы. Именно так, воспринимала их его больная по утру психика, и он с гримасой на лице уставился на них.

_ Что, Голубок, не узнаёшь? - промолвила нараспев девица.

_ А должен? - с усилием выдавил из себя Михаил.

_ Несомненно. Забыл родные "Вешенки"? Глаз не кажешь. Совсем городским стал, пивко по утрам хлещешь? Квартирка, смотрю, ничего. А тут с твоим сынком по съемным мыкайся?

Челюсть Михаила Голубкина отвисла в прямом смысле. Полуоткрытым ртом вместе с пивной отрыжкой он мог выдать в ответ только мычание.

_ Чего рот открыл? Думал укатил подальше и не найду. Земля, голубочек, круглая. Всё возвращается.

Михаил продолжал издавать только бессвязные звуки.

_ Значит так, знакомься. Это твой сынок - Николай Михайлович. Назвала в честь своего отца, ну а отчество, как понимаешь, законное - твоё.

Михаил перевёл взгляд на ребенка, который, засунув в рот палец, пытался что-то лепетать. И опять, что-то знакомое, виденное ранее, отразилось в его затуманенном сознании.

_ Ему два с половиной, - продолжала девица. - Прибавь девять месяцев и вспомни бурную ночь на сеновале с деревенской девчонкой. А я, между прочим, невинной была.

_ Иди ты?! - вырвалось у Михаила. Уж больно не была гостья похожа на "саму невинность". Развязная, резкая, наглая, напористая, грубая.

А та уже по-хозяйски прошествовала в комнату и бесцеремонно уселась на диван, даже не отодвинув простынь. Рядом усадила ребёнка , который с удовольствием продолжал насасывать свой большой пальчик и моргать глазками, так как непослушные завитки волос щекотали его лоб и ресницы.

Михаил Голубкин невольно поднял руку и поправил свою кудрявую шевелюру.

_Так, - наконец придя в себя, проговорил он угрожающим голосом. - Кто ты? Откуда взялась? И с чего ты взяла, что это мой сын?

_ Я всё сказала . А ты вспоминай. Я - Ленка. Елена Николаевна Егорова. Из Вешенок, что рядом с вашим селом Петровкой. Вы туда на танцы ходили. Вспомнил?

_ Во дала... Это когда было...

- Не важно, было и всё. Вот теперь принимай и обеспечивай. Квартирку, смотрю, купил, зарплата хорошая, а сынок бедствовать будет? Не на ту напал.

_ Что значит "обеспечивай"? С дуба рухнула?

_ А то и значит - алименты, жилплощадь, воспитание и всё такое.

- Вот что, голубушка. Как там тебя зовут?

_ Я же сказала, Лена, Елена.

_ Так вот, Е-ле-на, бери своего мальчишку и выметайся отсюда, а то я за себя не ручаюсь, - с нетерпением произнёс Михаил и, угрожающе поднял руку.

Однако, девушка не была робкого десятка, она с достоинством медленно поднялась с дивана, почти вплотную приблизила своё лицо к Михаилу и зловеще прошептала:

_ Встретимся в суде, дружок. Любишь кататься - люби и саночки возить. Видишь, сынок, папка у тебя хам, жмот и пьяница. Ничего прорвёмся. Адью, дружок, - уже из-за захлопнувшейся двери послышалось её прощание.

Как же болит голова? И опять этот резкий противный звонок. Не ушла она что ли? Или вставать на работу пора? Михаил скосил глаза на будильник - одиннадцать. Да нет, сегодня воскресенье. Точно, воскресенье. Сон или явь, ни черта не поймёшь. Но этот надоедливый звонок!?

Михаил с трудом выпутался из одеяла и поплёлся на непослушных ногах к входной двери. Сильная боль пронзила его с головы до пят и немного отрезвила. Он заглянул в глазок - Ленка. Его Ленка нетерпеливо жала и жала на кнопку звонка. На её красивом лице отражалось одновременно и беспокойство, и ненависть, и беспомощность.

_ Голубкин, ты куда делся? Второй раз прихожу...

_ Ну уж нет, дудки. Меня так просто не возьмешь... - шёпотом произнёс Михаил и на цыпочках отошёл от двери.