1. Ярополк

Русь Великая. 3 часть: ЕДИНОДЕРЖАВИЕ.

1. ЯРОПОЛК. Так уж случилось, что в 972 году Русь осталась одновременно и без правителя и без армии: лучшие воины княжества устлали своими костьми берега Дуная и предгорья Балкан, а из черепа русского государя степные ханы хлебали теперь греческое вино. Сама Русь оказалась разделена на три удела между юными княжичами: 14-летним Ярополком, 13-летним Олегом и 12-летним Владимиром. Возраст по тем временам вполне достаточный для того, чтобы самостоятельно вспахать ниву, выделать кожу или выковать меч, вот только не для того, чтобы управлять самым большим государством Средневековой Европы. Во всем этом был лишь один положительный аспект: прежде чем сойти в могилу Святослав изрядно потрепал своих врагов, и им, как и русским, теперь приходилось ждать, когда в их вежах и городах подрастет новое поколение воинов. А значит, на первых порах можно было не опасаться крупных набегов и вторжений извне.

Ярополк, сидевший в Киеве, официально считался старшим среди братьев – и не только по возрасту. По древнему обычаю он был государем «всея Руси», а Олег с Владимиром, как младшие князья, должны были почитать его за отца. Однако, в действительности, ни о каком почтении речь идти не могла. Привыкшие с раннего детства во всем подчиняться царственной бабке и грозному отцу, княжичи теперь смотрели в рот своим советникам, бывшим сподвижникам Святослава. А эти вояки кроме войны ничего другого в своей жизни не видели и в гипотетическую возможность мирного сосуществования со своими бывшими коллегами по «цеху» не верили. Зато, они прекрасно знали, как нужно вести себя во время драки, - если хочешь победить, сумей изловчиться и, не дав сопернику времени на раздумья, нанеси упреждающий удар. Проворнее всех в итоге оказался Свенельд, у которого в предстоящей междоусобной заварушке был и личный мотив.

Потасовка трех древнерусских тинэйджеров за власть, как это чаще всего и бывает, началась с события по меркам того времени мелкого и малозначительного. Надумал как-то юный Олег Святославич потешить и себя и своих друзей охотой. Взял он лук тугой, стрелы вострые, вскочил на коня буланого и помчался по долам и лесам, благо, что в лесах тех всевозможной лесной живности шныряло видимо-невидимо. И надо же было такому случиться, чтобы вместо оленя или лося или кабанчика какого-никакого из самой чащи-бурелома навстречу всей честной кампании внезапно вывалился сын главного киевского воеводы, Лют Свенельдович, собственной персоной. Гость из столицы тоже решил в тот день пострелять дичь, но почему-то вдруг выбрал для этой цели Олеговы леса. Как уж так вышло, что Свенельд не счел необходимым поведать своему непутевому сыну о том, как древляне обычно обращаются с представителями киевской знати, история умалчивает, но пробел в знаниях у Люта остался. Восполнять этот пробел пришлось прямо на месте самому Олегу. Князю было нанесено смертельное оскорбление, и он был просто обязан воспользоваться древним обычаем, позволявшим ему самым решительным способом защитить свою собственность, иначе дружина и подданные сочли бы его рохлей. По приказу князя древляне подняли незадачливых браконьеров на копья.

Прав был Олег, когда вершил свой скорый суд, или не прав, киевского воеводу Свенельда уже не интересовало. Будучи далеко не самым последним человеком на Руси, он не мог простить какому-то там сопливому князьку смерть любимого сына. Право же испокон веков было понятием не столько юридическим, сколько базарным, правым всегда оказывается тот, у кого кошель потуже и солдат побольше. Политический расчет в данном случае переплелся в тугой узел с непреодолимой жаждой мести, и Свенельд сделал все от него зависящее для того, чтобы убедить Ярополка в необходимости наказать Олега за избиение великокняжеских людей.

На пополнение обескровленных в боях с византийцами дружин Киеву потребовалось целых два года. Наверняка не обошлось без помощи балтийских соотечественников главного русского воеводы. В 974 году небольшая дружина 16-летнего Ярополка, составленная по большей части из профессионалов, ворвалась во владения Олега. В кровопролитном сражении у стен Овруча варяги изрубили в капусту нестройные толпы древлянских ополченцев и оттеснили их к городскому рву. В надежде укрыться за прочными крепостными стенами древляне всей толпой кинулись к мосту через ров. В возникшей давке 15-летний Олег не смог удержаться на краю моста, упал вниз и был насмерть задавлен падающими вслед за ним ратниками и лошадьми. На плечах бегущих древлян Ярополк, ворвался в Овруч и велел всем искать младшего брата. Юного княжича, однако, не было ни среди пленных, ни среди мертвых. В конце концов, решили, что Олегу, очевидно, удалось сбежать. Только значительно позже, когда начали вытаскивать тела погибших изо рва, стало известно, о его гибели.

Смерть младшего брата Ярополк перенес очень тяжело. Говорят, что горе его было неподдельным. Во всем случившимся он не без оснований обвинил Свенельда, хотя, поделить ответственность за все произошедшее им следовало бы поровну. Сам Ярополк давно уже не был ребенком - наверняка ведь догадывался, чем вся эта склока может закончиться.

После пышных похорон среднего из сыновей Святослава, весь его выморочный удел был присоединен к киевскому княжению.

Когда на севере Руси стало известно об Овручской трагедии, советники 14-летнего Владимира решили, что раз уж Ярополк не побоялся пролить кровь собственного единокровного брата, то убить небрачнорожденного «выродка», ему никакие угрызения совести уже не помешают. Жизнь младшего Святославича было решено спасать бегством за море. В кампании с обеспокоенным судьбой своего племянника Добрыней Владимир ушел к варягам, а в Новгороде через какое-то время водворился великокняжеский наместник.

Так в 977 году Русь вновь объединилась под властью одного государя.

О правлении Ярополка известно немного. Он успешно воевал с печенегами, возобновившими свои набеги на Русь, и, возможно, первым среди Рюриковичей додумался переманить на русскую службу одного из степных ханов – некоего Илдея, которому в кормление было выделено несколько городков. Считается, что при Ярополке от Киева вновь отложились вятичи и радимичи. Вернуть их в состав Киевской Руси старший Святославич мог, но просто не успел. Неплохо при нем налаживались отношения с Западной Европой. Князь радушно принимал послов из Германии и Рима, а те, в свою очередь, пользуясь напряженностью в отношениях Киева с Константинополем, не оставляли попыток вывести Русь из-под влияния Византии. Не исключено, что контакты с христианским западом и уговоры жены - монахини, некогда привезенной Святославом из Болгарии в подарок старшему сыну, в конечном итоге привели к тому, что и сам Ярополк начал склоняться к принятию христианства. По крайней мере, многие исследователи считают, что эти шатания великого князя в вере, не принятые и не понятые большинством киевлян, в последующем станут главной причиной его поражения в борьбе за власть со своим братом-язычником.