Горсад и женщины

 
Редко выбираюсь нынче в город, по понятным причинам. Прежде очень любил я за неспешным обедом в колоритном ресторанчике наблюдать хождение человеков по городскому саду. Теперь же такое удовольствие выпадает раз в год. И тем более выпуклыми, отчетливыми становятся «метки эпохи».
Основное отличие в формате «было – стало»: резкое сокращение численности как праздно шатающихся, так и спешащих по делам. При этом и гуляют, и спешат, в основном, представительницы прекрасного пола. Мужчин почти не осталось в Горсаду.
Вот согбенный старик у кинотеатра «Уточкино». Он лениво взывает: «Помогите, помогите» - без интонаций, без акцентов, без надежды. Да и кто поможет? У всех уже нечем помогать на четвертый год войны.
Вот зазывала с репродуктором в кепке и оранжевом жилете у стенда с фотографиями достопримечательностей. Он уныло бросает в пустую улицу хриплое: «Запрошуємо на захоплюючу екскурсію по нашому місту!» и тут же в сторону переговаривается о чем-то по-русски с испитой барышней бальзаковского возраста.
Вот шумная компания гостей города – разновозрастные дамы «розмовляють» на сурже и по очереди фотографируют друг друга у «Золотого стула» и на скамейке Утсова. Обязательно находится та одна, которая под одобрительный смех соплеменниц поставит Утесову рожки.
В ресторанчике, кроме меня, всего две пары (прежде в это время все столики были заняты). Вот щуплый вьюнош, вчерашний школьник, напротив него – бесформенная дама. Пьют зеленый чай из френч-прессов, оба уткнулись в гаджеты, друг на друга не смотрят, молчат. За другим столиком совсем не юная пара завсегдатаев – тоже пьют чай и перебрасываются малозначащими репликами с официантами.   
А вот девочек, девушек, женщин в Горсаду – много. И среди них – много красивых. Есть, конечно, франкенштессы со слепленными буграми губ, скул, персей, ягодиц. Я видел одну такую, она все никак не могла открыть багажник серебристого внедорожника, потому что руки были заняты пакетами из «Пассажа». Как же они заезжают на этих танках прямо на парковые аллеи? И все еще есть «фрики», хотя мода на них давно прошла. Этакие «свободные художницы» в невозможных головных уборах, огромных пиджаках, в солнцезащитных очках на пол-лица, полуготы с черными кожаными чокерами на шеях и смолью вытянутых прядей. Но и таких – единицы.
А много других – длинноволосых и длинноногих, крутобедрых и круглогрудых, чуть развратных, но не пошлых, аккуратных и бодрых, жарких,  бархатнолетних – красивых, добротных одесситок, у которых вся жизнь впереди, и не найти мужчины ни в одном краю мира, который не был бы готов броситься к их ногам.
И пока есть в Одессе они – эти милые, веселые, манящие охотницы, - город будет лететь в будущее стрелой, экспрессом, минующим все досадные остановки, не обращающим внимания ни на какие вынужденные задержки в пути. И даже если нас, мужиков, совсем сведут со свету, изведут из данной конкретной локации, то город все равно выживет: для будущих поколений достаточно одного мужика, а вот женщин нужно много – чем больше, тем лучше. И их таки есть у нас в достаточном количестве. Чтобы вы, милые, всенепременно так жили. Всегда.