Бывший муж решил дом отсудить, меня спас пирог

– Здравствуй, дом.

Я стояла на пороге старого отцовского дома и тихо, как будто про себя, произнесла эти слова.

Здесь я выросла, бегала по двору, сажала цветы в огороде. И сейчас, когда отца не стало, я вернулась, чтобы вступить в наследство. Дом был старый, но с большим участком.

Спустя несколько минут я услышала гудок машины. Это был мой бывший муж Алексей с его новой женой Светланой. Я знала, что они приедут и не оставят меня в покое.

– Оля, привет! – Алексей вышел из машины и улыбнулся мне. – Мы решили тебе помочь.

Я посмотрела на него, и в моём сердце что-то закипело.

– Спасибо, Лёша, – но я справлюсь сама.

– Да брось, нам не сложно – сказала Светлана.

Они прошли в дом, и стали хозяйничать, осматривая каждый уголок, будто это уже их дом.

– А тут, – Светлана указала на потолок, – мы крышу меняли, помнишь, Лёш?

– Конечно, – сказал он. – Ещё и забор ставили.

Я молчала, наблюдая за их игрой. Знала, что они не меняли крышу и не ставили забор, что они врут, но не понимала, зачем.

Через неделю после их визита я получила удар в спину. Мне пришло официальное уведомление, в нём было написано, что Алексей и Светлана подали заявление в сельскую администрацию о "признании факта совместного ведения хозяйства и значительных улучшений дома". Их цель была через суд доказать, что они вложили в дом кучу денег и теперь претендуют на долю.

Я не могла поверить своим глазам. Сжала в руках бумагу и почувствовала, как меня накрывает волной.

У них был главный козырь – председатель местного СНТ, Петрович, давний приятель Алексея. В этом междусобойчике, где все друг другу кум, сват и брат, доказать что-либо через официальные инстанции будет почти невозможно.

Была в отчаянии, но я буду действовать по своим правилам.

Вспомнила слова моего отца, который всегда говорил, что в деревне главный закон – это людская молва. Решила, что буду использовать этот.

Пошла к самой болтливой соседке, бабе Клаве. Она была старой, но очень мудрой женщиной. Знает всё, что происходит в деревне и она будет рада, если я приду к ней с пирогом.

Я испекла пирог с яблоками и пошла к ней. Она открыла дверь, улыбнулась мне.

– Оля, заходи.

Я вошла в её дом, и мы сели за кухню, налила нам чай, и мы начали разговаривать. Я рассказала ей о том, что происходит, что Алексей и Светлана хотят отсудить у меня дом. И упомянула, что Алексей с Петровичем, оказывается, лучшие друзья.

– Да ты что! – сказала она. – Я и не знала.

Я видела, что она готова помочь. Она была настоящей русской хозяйкой, которая знала, что в деревне главный закон, это правда.

Поблагодарила её и пошла домой, теперь вся деревня будет знать, что происходит.

На следующий день я пошла к мужикам, которые на самом деле ставили забор. Я нашла их на огороде, они копали картошку.

– Здравствуйте, – сказала я. – Я – Ольга, дочь Петра. Хотела у вас спросить, сколько вы взяли за забор, который вы ставили?

Они посмотрели на меня, и в их глазах появилось недоумение.

– Мы взяли деньги у твоего отца, – сказал один из них. – А Алексей, он просто присматривал.

Я поблагодарила их и поехала в райцентр, чтобы найти старые документы. Мой отец был очень бережливым человеком, никогда ничего не выбрасывал. Если где-то и есть старые документы, то только здесь.

Архив был старым, пыльным, с запахом бумаги, нашла в нём жалобу, которую мой отец писал на того самого Петровича. Он тогда был председателем СНТ, и отец писал, что он воровал щебень с общей дороги.

Сделала копию документа и поехала домой, вернулась на дачу. К тому времени вся улица уже гудела, благодаря бабе Клаве, люди смотрели на Алексея и Петровича косо.

Я видела, как Светлана ходит по улице с важным видом, рассказывая всем, как они помогали нам, но люди не верят им.

– Ну, что, Валя, – сказал мне Алексей, когда я встретила его на улице. – Ты, наверное, уже поняла, что у тебя нет шансов, мы уже собрали все подписи.

Он был так уверен в своей победе, что даже не замечал, как люди отворачиваются от него.

– Посмотрим, Лёша, – сказала я. – Посмотрим.

Я не стала с ним спорить, просто прошла мимо него.

Наступает день собрания, Алексей и Светлана, уверенные в своей победе, инициируют общее собрание соседей, чтобы публично закрепить свои права перед судом. Председательствует, естественно, Петрович.

Я пришла на собрание с небольшой сумочкой, в которой лежала копия жалобы отца. Села в уголке, наблюдая за ними, они были похожи на актёров, которые играют свою роль.

– Друзья, – начал Петрович, – мы сегодня собрались здесь, чтобы решить один очень важный вопрос. Алексей и Светлана сделали очень много для этого дома, они меняли крышу, ставили забор, я считаю, что они заслуживают доли.

Он говорил так, будто это была правда, но я видела, что люди смотрели на него с недоверием и перешёптывались.

В самый разгар, когда Петрович начинает говорить о вкладе Алексея, я спокойно встала и задавала вопросы:

– Петрович, а правда, что вы с Алексеем каждую пятницу в бане паритесь? Наверное, поэтому вы так хорошо помните, как он крышу крыл?

Петрович поперхнулся, люди начали смеяться.

– А вот дядя Вася и дядя Гриша, которые забор ставили, почему-то помнят, что деньги им мой отец давал.

И наконец, я достала из сумочки копию той самой жалобы:

– А ещё я тут нашла интересную бумагу, про щебень. Может, обсудим, куда он тогда делся, раз уж мы тут о справедливости говорим?

Подняла бумагу над головой, чтобы все видели её.

Петрович опустил голову, был похож на пойманного воришку. Люди смотрели на него с презрением.

– Я... я... – начал он, но слова застряли у него в горле.

– Замолчи! – закричал Алексей. – Ты ничего не знаешь!

Собрание превратилось в публичную порку. Люди, которые сначала подписали бумагу Алексея по-соседски, начали отзывать свои подписи, поняли, что их обманули.

Алексей и Светлана стояли, раздавленные общественным мнением, которое в деревне страшнее любого суда.

Их афера, построенная на кумовстве, рушилась под натиском фактов и соседской молвы. Я смотрела на них, и в моём сердце не было злости.

Собрание закончилось. Люди расходились, пожимая мне руку и улыбаясь, видели во мне настоящую русскую женщину, которая смогла защитить свой дом и свою семью.

Я осталась одна на веранде, смотрела на дом, на огород, на забор, который строил мой отец. И я знала, что он гордился бы мной.

Конец.