Дом над морем. Глава 13

— Вот так она выглядит сейчас.
— Красивая девочка!
— А мороженое, знаешь, какое выбрала? Шоколадный пломбир в вафельном стаканчике! Ума не приложу, что же теперь делать? За десять лет ей правду не открыли — почему?!
— Да как было сказать? Страшно…
— Вот что страшно — верю. Я этого мерзавца на месте убил бы, если б не бизнес.
— За что вы на него ополчились?
— А то ты не понимаешь.
— Не понимаю.
— Ты что, ничего не замечала?!
— Чего не замечала?
— Да как можно было жить с ними в одном доме и не видеть?!

***
О встрече на набережной Вика рассказывала Майе со смесью недоумения и восторга.
— Меня по-настоящему пробрало. У него такие глаза! С места не сойти… Какой он классный, настоящий мужчина! — с придыханием тараторила она.
— И кто он такой? Турист или местный? — настороженно спросила Майя, которой эта история с незнакомцем, напротив, казалась очень подозрительной.
— Если и местный, то не из городка, конечно. Но и не из поселка наверху. Я его действительно впервые видела.
— И он угадал твое любимое мороженое?
— Ну, не совсем угадал… Просто посоветовал взять именно его. А слова про мою силу и что мне не нужно задом вилять?
— Ой, вот это вообще непонятно, — всплеснула руками Майя. — Вик, только не вляпайся ни во что, я умоляю!
Виктория хитро прищурилась:
— Надо же, знакомые речи!
— Что ты имеешь в виду? — не поняла Майя.
— Да то же самое мы с Ларой говорили тебе о твоем Дорне — и что? Ты послушала? Вон уже при одной мысли о нем краснеешь и задыхаешься!
Пульс у Майи действительно зачастил, стоило Вике упомянуть Максима.
— Переспи с ним уже, а? Я так понимаю, вы оба не прочь, но зачем-то тянете.
— Да мы знакомы всего ничего!
— А с Павлом как было?
— Так я не хочу, как с Павлом! — Майя вспыхнула. — Я хочу, чтобы все было серьезно. И нас с Максимом за плечами груз. У меня тяжелые отношения, у него трагедия. Мы не должны искать друг в друге спасательные круги.
— Резонно! — согласилась Вика и вернулась к интересующей ее теме. — Но все-таки… Что мне делать? Вдруг этот мужик вернется? Он так на меня смотрел!
— А сколько ему лет, какой он вообще? — спросила Майя.
— Ну… Лет, кстати, немало, думаю, он ровесник твоего Макса. Как выглядит? Темноволосый… темноглазый… Бледноват как-то. На вампира похож, — вдруг хихикнула она.
Майя махнула на нее рукой:
— Ой, подруга, ты вот при всей своей логичности такая экзальтированная иногда.  Несешь откровенный бред! Ну какие вампиры в нашей полосе?
— Обыкновенные, курортные! — расхохоталась Вика.
Майя закатила глаза. Все понятно — Вика начала дурачиться и серьезного разговора уже не выйдет. Ну и ладно, в конце концов, не все же анализировать друг друга и оказывать психологическую поддержку. Иногда подругам нужно просто посмеяться и поболтать о разных глупостях.
— Слушай, — спохватилась она, — давай к Ольге Михайловне сгоняем? Попьем чаю, пообщаемся…
— Не, — Вика покачала головой, — она занята сейчас, я только от нее.
— Да? А зачем ты к ней ходила?
Вика вдруг потупилась и нерешительно потеребила пальцами бахрому на пледе.
— Я спросить ее хотела… О матери.
У Майи вытянулось лицо. Вот это да! Раньше Вика и слышать не могла о женщине, что произвела ее на свет, бесилась при одном упоминании об их возможной встрече, а теперь сама пожелала что-то о ней узнать? Невероятно.
— Что же тебя на это сподвигло? — полюбопытствовала Майя.
— Да понимаешь, интересно стало… Еще недавно Зарубина мне говорила, что мать хочет увидеться со мной, уговаривала не рубить с плеча, не конфликтовать с ней при встрече… А потом замолчала — ни слова на эту тему! Как воды в рот набрала. Я сегодня ее и спросила, мол, что там маменька? Передумала перед дочерью представать?
— А Ольга что?
— А ничего. Раздраженно так ответила, что все подвисло, и пока никаких встреч не планируется. Уехала она там, что ли, куда-то… Я не поняла. В общем, не в ближайшее время.
— Интересно… — протянула Майя. — А ты сама-то как, готова к разговору с мамой?
Вика пожала плечами:
— Не знаю. В последнее время даже думаю, что не против была бы пообщаться. Хотя бы просто ее увидеть — какая она, как выглядит…
Задумавшись на мгновение, Вика посмотрела в окно, за которым сгущались сумерки. Вдруг она встрепенулась и вскочила.
— Ты что? — напряглась Майя.
— Тень какая-то во дворе, — прошептала Вика. — Да нет, показалось…
— Что-то не нравится мне все это, — встревожилась Майя. — Сначала Катран о тебе вспомнил, потом этот мужик появился, теперь тени… Будь осторожна, ладно? Оставайся-ка у меня ночевать сегодня.
— Еще чего! — вздернула нос Виктория, ненавидевшая, когда ее подозревали в трусости, и тут же вздрогнула: за стеклом девушке почудился чей-то силуэт. Показался и пропал, только мелькнуло в холодном свете дворовых прожекторов что-то белое, похожее на легкую вуаль. Двор перед зданием интерната снова был пуст.

***
Варвара подавала ужин, пряча глаза. Максим не заметил бы этого, если бы в последние дни не приглядывался к пожилой женщине с особенным вниманием. К вечно скорбному выражению лица он уже привык, а вот покрасневшие веки явственно свидетельствовали о том, что Варвара плакала и все еще с трудом сдерживает слезы.
— У тебя все в порядке, Варвара? — спросил он, постаравшись, чтобы голос его звучал участливо.
— Да.
Она кивнула и втянула голову в плечи, чуть сгорбившись. Что-то скрывает… Боже мой, ну что еще? Почему он даже в собственном доме не может контролировать все?! Рука Максима непроизвольно сжалась в кулак, и он ударил по столу. Негромко, но этого хватило, чтобы Варвара подпрыгнула и испуганно обернулась. Тут уж Максим ясно увидел следы слез на ее лице и спросил в лоб:
— Тогда почему ходишь зареванная? Думаешь, я не вижу и не слышу ничего? Я не потерплю никаких секретов здесь!
— Да нет никаких секретов, Максим Евгеньевич, — беспомощно принялась она оправдываться.
— Слезы по какому поводу? Ты здорова?
— Здорова.
— На днях ты говорила по телефону с Федором. Чего он хотел?
Варвара затряслась, но не проронила ни слова. Максим почувствовал, как в нем закипает ярость.
— Чего. Хотел. Федор? — раздельно повторил он свой вопрос, встав из-за стола и вплотную подойдя к старухе. — Я слышал, вы упоминали Юлю.
— Мы… Он… волноваться что-то начал… вдруг узнают… — Варвара силилась выдавить из себя что-то осмысленное, но в конце концов не выдержала и расплакалась. — Простите, Максим Евгеньевич, простите меня, — твердила она, утирая слезы. — Я что-то расклеилась совсем… Мысли всякие в голову лезут.
Блестящими от слез глазами Варвара посмотрела куда-то мимо Максима и прошептала:
— Скоро год, как мы без нее!
Годовщина. Нет, он не забыл, просто гнал от себя эту мысль. Жить в безвременье оказалось легче. Вспоминая каждый раз о том, что ее больше нет, представлять, будто все случилось только вчера. А значит, еще позавчера она была жива. Так он приближал то время, когда был счастлив. Подтягивал его к себе, а себя к нему. Но отмерив первый год, он проложит границу. Непреодолимую. И она станет тенью, уйдет в прошлое, унесет с собой его радость и любовь. И с каждым годом ее образ будет все дальше и все менее различим. Так что же, ставить точку?
Как в тумане, он услышал голос Варвары. Она что-то спрашивала его.
— Что?
— Я спросила о галерее.
— Какой галерее?
— Ну… вашей… Насчет портрета. Вы сами повесите?
До Максима наконец дошло, о чем говорит домоправительница, и он отрицательно покачал головой:
— Нет. Пусть он будет там, где сейчас.
Варвара пожала плечами, но на губах промелькнула улыбка, словно Дорн сказал что-то, что порадовало ее.

***
Несмотря на уговоры Вика все же отважилась идти домой, и Майя, проводив ее, осталась одна. Час еще не был совсем уж поздним, но заняться было совершенно нечем. Ни читать, ни рисовать, ни думать о чем-либо не хотелось. Оставалось только одно — пораньше лечь спать. Возможно, именно это и было нужно Майе. Она приняла душ и улеглась в кровать, но сон упрямо не шел. Разумеется, рука ее потянулась к телефону, палец принялся привычно листать ленты в соцсетях… И тут мобильник завибрировал. Максим. Она напряглась: за все время он ни разу не звонил ей сам — всегда терпеливо дожидался, пока это сделает она. Да и расстались они буквально несколько часов назад. Соскучился?
— Максим? — ответила она, гадая, что понадобилось ему от нее сейчас.
— Привет, не спишь еще?
От его голоса мурашки побежали по телу.
— Не спится, — честно призналась Майя.
— Чем занималась после нашей встречи?
— Так… Рисовала, потом у меня была подруга. Директор напомнила, что пора садиться за учебный план, дети скоро вернутся из лагеря.
— Ах да, — вздохнул Максим, — ты же у меня учительница…
Как приятно слышать это “у меня”... Она — у него. Она — его? Да откуда эти фантазии в ее голове, когда между ними всего пара встреч и несколько поцелуев?!
— Ты будешь очень занята с учениками? — продолжал между тем Дорн.
— Зависит от нагрузки, — ответила Майя.
Что бы такое сказать, как удержать его на связи и поговорить подольше? Но ведь он сам позвонил… Зачем? Просто так?
— Боюсь, у тебя не останется на меня времени, — произнес он каким-то особенным тоном. — А я хотел бы видеть тебя часто.
— И я, — вырвалось у нее, и она тут же прикусила язык: нельзя же так явно демонстрировать свой интерес!
Он тихо рассмеялся:
— Я рад. А то ведь действительно опасался, что драматический характер нашего общения тебя оттолкнет раньше, чем ты узнаешь, как нам могло бы стать хорошо вместе.
Майя почувствовала, что краснеет. Это был уже откровенный намек на продолжение… Но разве она не хотела бы этого? Ее тело давно уже сделало выбор и отчаянно кричит о нем, только Майя подавляет его сигналы, потому что боится довериться…
— Ты мне не доверяешь, — прозвучало вдруг в трубке, и она похолодела.
Максим считывает ее на расстоянии? Читает мысли? К черту, она ведь все честно рассказала ему, он должен понять и принять ее сомнения — или оставить в покое.
— Мне страшно, Максим.
— Мне тоже, — ответил он.
— Вот это новость, — удивилась Майя.
— Почему? Думаешь, если я старше, то опытнее тебя и не могу страдать от неуверенности? К твоему сведению я никогда не изменял своей жене и за пятнадцать лет брака совершенно отвык от всех этих разговоров, намеков, тонкой игры, флирта. Кроме того, я понятия не имею, чего от тебя ждать. Так что мы ничем друг от друга не отличаемся. Разве что у меня седина и морщины.
— Нет у тебя никаких морщин, ты в отличной форме. А я — открытая книга, — она невольно улыбнулась его признаниям.
Что это? Он говорит искренне или просто пытается завоевать ее?
— Я хочу, чтобы ты, как минимум, не пожалела, что связалась со мной, Майя.
— А какова программа максимум?
Молчание. Вздох.
— О том, чтобы ты меня полюбила, я пока могу только мечтать.
Ничего себе! Уже о любви заговорил. Не рано ли для двухнедельного знакомства?
— Любовь — сложная штука, — она сказала это просто так, чтобы хоть что-то сказать.
— Согласен, непредсказуемая. Но даже без любви мы можем доставить друг другу немало приятных моментов.
О, боже, да что ж ты ходишь вокруг да около, скажи уже это, предложи!
Майя вдруг обнаружила, что непроизвольно ласкает свою грудь. В животе бабочки сошли с ума, и она судорожно сжала бедра, а в ухо ей вползал приглушенный голос Максима:
— Как ты на это смотришь?
Да отлично она смотрит на это! О, Макс, одним своим голосом он, кажется, уже возбудил ее.
— Я… хорошо смотрю… — откликнулась она.
Он снова рассмеялся, и этот смех прозвучал очень интимно.
— Ты сейчас где?
Сказать ему правду? И что он ответит?
— Собиралась спать…
— Ты в постели?
Ох ты ж… Она ощутила страшное возбуждение. Вот оно, вот зачем он ей позвонил!
— Да, — это прозвучало, как выдох, и Максим не мог не расслышать в ее голосе напряжение. Она вся была как пружина, готовая распрямиться, если только он нажмет на правильную кнопку.
— И что на тебе надето?
Майя поняла, что задохнется сейчас. Она чуть не отшвырнула телефон в сторону, но сделала усилие над собой.
— Майя? — донесся его голос. Максим уже почти шептал, но этот шепот оглушал ее сильнее самого громкого крика. И она решилась и ответила:
— Уже ничего…
А потом он еще что-то шептал ей, но в голове мутилось, и она почти не контролировала себя. Кажется, она стонала и кричала его имя… Разрядка... Она переводила дух, слыша в трубке прерывистое дыхание Максима. Как же хорошо… Так просто не бывает… С этой мыслью Майя уснула.

***
Утренний туман затянул горизонт полупрозрачной дымкой. Лето неумолимо увядало, приближалась пора холодных дождливых ночей. Сырость на рассвете уже не дарила радость свежести, как в разгар знойных дней, а заставляла ежиться и зябко кутаться в пледы, шали, халаты.
В городской среде эта влажность не так сильно ощущалась, вот почему Вике очень нравилось жить в обычной квартире, а не в частном доме, окруженном вечно мокрыми кустами. Она была поклонницей прямых дорог, стекла и бетона и любовалась на асфальтированные городские улочки, стоя у окна с чашкой свежесваренного кофе. Сегодня был ее второй выходной, и в перспективе опять маячили блаженное ничегонеделание, книга и, может быть, встреча с Майей, которая тоже валяла дурака до начала учебного года. Внезапно по спине Вики пробежал озноб, но отнюдь не от холодного ветерка, налетевшего от приоткрытого окошка: она увидела внизу перед домом фигуру. Кто-то стоял, задрав голову и оглядывая верхние этажи. Ну стоит себе и стоит, что такого? Допустим, квартиру хочет здесь купить или снять, вот и приглядывается. Все может быть? Все да не все, потому что она этого человека прекрасно знала — Валька Камаев, больше известный в городке как Катран. Стоял перед домом, где жила Вика, и пялился на окна ее квартиры. Ждал ее.

***
Утренний созвон закончился, и Максим сладко потянулся в кресле. Федор спокойно провел совещание, собрал мнения о презентации, высказал свое, причем так уверенно, словно присутствовал там лично. Удивительный человек… Дорн немного завидовал Лисовскому из-за присущих тому качеств, о которых он сам лишь мечтал: харизма, умение видеть суть вещей, смелость, интуиция. Федор — визионер, авантюрист и редкостный везунчик. Конечно, на одном этом бизнес не построить и тем более не удержать, поэтому осмотрительность и сдержанность Максима вкупе с его умением сразу видеть все возможные проблемы предохраняли компанию от множества неприятностей. А еще у Максима была Юля. То единственное, чем Лисовский обладать не мог, и это уравновешивало их негласное противостояние. Юля была буфером между ними в разногласиях и окорачивала Федора в совсем уж безумных затеях. Если же проблемы все-таки возникали, и ситуация выходила из-под контроля, она, ругая Лисовского на чем свет стоит, шла в суд и решала вопрос там. Благодаря этому тройственному союзу их дело процветало, но Юли больше нет, и Максим очень боялся, что наступит момент, когда крах станет неизбежен. Их дружбе с Лисовским уже почти конец, следующим, надо полагать, рухнет общий бизнес.
Коротко перекинувшись с Федором парой комментариев о проекте, Максим на прощание все-таки произнес это:
— И да, с днем рождения!
Последовало молчание, потом короткий ответ:
— Я не отмечаю.
— Но поздравить-то я имею право, — возразил Максим. — И пожелать тебе всего наилучшего. Мог бы и спасибо сказать.
Он не видел Лисовского — тот не включил камеру, и Дорн догадывался почему: скорее всего, вещает из постели и, возможно даже, не из той, где спит с супругой, но личная жизнь партнера на бизнесе не сказывалась, а потому абсолютно не волновала Максима.
— Мог бы, — глухо проговорил Федор. — Но не скажу, потому что для меня этот день теперь черный. Отбой.
Максим вздохнул и отключился. Выйдя из кабинета, он вновь наткнулся на Варвару. Привычное явление. Но приглядевшись, Дорн понял, что Варвара изучает что-то у себя в телефоне и при этом улыбается. Улыбается! Улыбки на ее вечно унылом морщинистом лице Максим не видел уже много месяцев, а тут во все тридцать два или сколько там у нее зубов, ну надо же…
— Хорошее настроение, Варвара? — подмигнул он ей, проходя мимо.
После вчерашнего взрыва эмоций и горького плача по умершей хозяйке старуха вернулась в форму и даже повеселела.
Варвара подняла голову и быстро спрятала телефон в карман костюма. Конечно же, черного.
— Сегодня день рождения… — начала она, и Максим быстро кивнул.
— Я уже поздравил Федора, хотя ему это не слишком понравилось.
Он прошел в столовую, где его дожидался завтрак. Посмотрев на неизменный эспрессо, Максим окликнул Варвару и спросил:
— Сливки или молоко есть? И запомни, пожалуйста, я теперь пью капучино!
У домоправительницы вытянулось лицо. “Не любишь ты перемены! — злорадно подумал Максим. — Я вот тоже не люблю, когда мне врут и за спиной какие-то махинации проворачивают!”
Он уселся за стол и с аппетитом умял омлет и тосты, а потом щедро разбавил кофе сливками и принялся смаковать его, откинувшись на спинку стула и глядя в окно. День, пока еще летний, обещал быть безоблачным. На эту дату всегда выпадала именно такая погода. Юля ворчала, что солнце посылают на заказ специально для именинника Федора, который обожал его. А ей больше нравились пасмурные сумрачные дни с моросящим по прелой опавшей листве дождем. В здешних местах это выглядело особенно красиво… Так. Максим выпрямился и постарался собраться. Он знал, что сегодня мысли о покойной жене будут преследовать его особенно безжалостно, а значит… Значит, нужно сделать все, чтобы не сойти с ума. Майя!

***
Майя подлетела к машине, бухнулась на сидение и во все глаза уставилась на Максима. Его руки расслабленно лежали на руле, он смотрел вдаль.
— Что это было вчера вечером?! — воскликнула она.
Он чуть заметно улыбнулся, по-прежнему не глядя на нее.
— Понравилось?
Понравилось ли ей?! Он завел ее одним голосом, шепча какую-то нелепицу, превратил в животное без разума, заставил извиваться под его команды — и еще спрашивает, понравилось ли?! 
— Можешь не отвечать, я сам все слышал. И вижу сейчас, — Майя наконец увидела его глаза: Максим смотрел на нее с улыбкой, но не насмехался.
— И я очень рад. Надеюсь повторить в реальности. Куда поедем сегодня?
А ей никуда не хотелось. Сидеть бы рядом с ним и слушать его голос. Или просто молчать вдвоем. Только кресла в машине слишком далеко друг от друга. Майя потянулась к Максиму всем телом, обвила руками, нашла его губы. Он ответил. Тяжелая рука легла ей на затылок — чуть давит, но все же приятно. Легко тянет за волосы вниз, а у Майя в ответ тянет в животе… Слух уловил щелчок, и Максим сжал ее в объятиях — понятно, он отстегнул свой ремень… Навалился на нее всем телом, кресло пошло вниз… Но тут же он отстранился, и Майя села, переводя дыхание, удивленно глядя на него. Она готова, она хочет, что не так?!
— Не здесь, — отрывисто бросил он. — Нас тут знает каждая собака. Не стоит давать пищу людским сплетням.
Майя молчала, не зная, что сказать, но это было и не нужно. Максим очевидно уже принял решение, потому что завел мотор.
— Пристегнись, — скомандовал он и нажал на газ.