РОЙ

РОЙ

ПРОЛОГ. Август 2012. Таймыр. Мыс Сопочная Карга.

Ветер гулял по бескрайней тундре, свистя в ушах и гоняя по земле чахлые кустики полярной ивы. Тишина здесь была не пустой, а плотной, вечной, и этот свист лишь подчеркивал ее немые масштабы.  Две фигуры в засаленных пуховиках, палеонтолог Никита Сергеевич и молодой биолог- аспирантка Анна, уже вторую неделю не спеша работали на месте сенсационной находки, где несколькими днями ранее местный мальчишка, Женя Салиндер, наткнулся на невероятно хорошо сохранившуюся тушу мамонта. Для них, закаленных суровыми экспедициями, эта работа казалась почти отпуском: днем еще по-летнему тепло, ночью столбик термометра редко опускался ниже плюс одного, заморозков не было. Они работали не спеша, смакуя редкую возможность.

С ними трудились двое специалистов из норильского краеведческого музея. Работа шла. Местные жители, включая родителей Жени, помогли извлечь находку и перевезти на полярную станцию в трех километрах. Оставалось ждать вертолета. До его прибытия – семнадцать часов. Никите, человеку неугомонному, сидеть без дела не хотелось. Грызло чувство, что подо льдом может скрываться еще что-то. Утром они с Анной отправились обратно к месту раскопа.

Обшарив окрестности, убедились – вечная мерзлота была скупа на подарки. Ничего нового найти не удалось. Вернулись к яме, где лежал мамонт, подобрали забытые инструменты. Никита вдруг замер. Место изменилось. За считанные часы сравнительно теплая погода растопила лед там, где лежала туша. Образовалась небольшая ложбинка. Никита спустился в нее и увидел выступивший из грязи комок, спрессованный из шерсти самого мамонта и чего-то еще. Глаза его хищно блеснули. Он схватил лопату и принялся откапывать уплотнение. Оно поддавалось туго, с каменным скрежетом. Анна, наблюдавшая сверху, спустилась помочь.

Ком преграждал вход в узкую расщелину. Что за ним? Сбив ком в сторону, они увидели стекловидную массу, похожую на огромный кусок черного янтаря размером с тарелку. Она герметично запечатывала вход в темноту. Они переглянулись. Сердца застучали гулко, как молоты по наковальне. Никита уже видел восхищенные лица старших коллег: «Такой молодой, а уже кандидат наук! Премию дадут!» Он не останавливался, долбил лопатой по краям смолы. —Никита! — голос Анны сорвался на визгливый шепот. Она отпрянула от края ямы, глаза ее были расширены от ужаса. — Там... там что-то есть! Шевелится! Она судорожно ткнула пальцем в глубь черной стекловидной массы,ее рука заметно дрожала. —Показалось! — отмахнулся Никита, даже не обернувшись. Адреналин заглушал все, кроме жажды докопаться до истины. Лопата снова со скрежетом вонзилась в лед.

Застывшая смола не выдержала. Треск! Тонкая паутинка побежала по поверхности. Изнутри послышался странный шорох, похожий на шелест сухих листьев, который через секунду зловеще смолк. Теперь они оба медленно отползали назад, не сводя глаз с трещины. В следующее мгновение раздался оглушительный треск. Смола разлетелась на острые осколки под натиском вырвавшихся наружу существ. Огромные,сегментированные крылья. Глухой,сухой треск заполнил воздух. Шипящий, шелестящий звук: Шип-п-п-п-п. Первые особи, размером с крупную мужскую ладонь, выскальзывали из темноты расщелины. Их хитин был бесцветным, призрачно-бледным, как трава, никогда не видевшая солнца. Глаза – мертвые калейдоскопы из сотен крошечных линз, отражающих полярный день в искаженных осколках.

Рой сформировался мгновенно, как единый разум. Они проносились прочь, сбив с ног ошеломленных людей, освободивших их. Подняв с собою тучи пыли, насекомые создали движущееся облако. Звук их крыльев слился в шипящий вихрь. Ученые в ужасе упали ничком, закрыв головы руками. Чудовищные насекомые, похожие на осу, продолжали вылетать из своего ледяного склепа. Они подлетали близко, и беспомощные люди чувствовали удары жестких крыльев по спине, рукам. От страха они потеряли счет времени.

Но вот шум начал стихать, пыль оседать. Высоко в небе, над тундрой, висела огромная, плотная черная туча – сбившийся в единый рой.

«Бежим!» – хрипло крикнул Никита, вскакивая и хватая Анну за руку. Она вышла из оцепенения. Они помчались к станции, спотыкаясь о кочки, постоянно оглядываясь. Черное облако медленно поворачивалось в небе, словно следя за ними.

«Что это?!!» – прокричала Анна с перекошенным от ужаса лицом, ее голос звучал неестественно высоко. «Что мы скажем?! Что мы наделали?!»

К станции приближался вертолет. Издалека было видно, как идет погрузка мамонта. Пилоты явно спешили, приближался ураганный ветер. Когда взмыленные, запыхавшиеся ученые прибежали, все было готово к взлету. Их попытки что-то объяснить, задержать вертолет, были тщетны. Все были заняты, взволнованы, шум винтов заглушал слова.

Они переглянулись. Во взглядах читалось одно: Надо молчать. Самовольство. Карьера. Страх показаться сумасшедшими. Нас осмеют! И еще – первобытный, леденящий душу страх. Они выпустили чудовищ! Одна лишь надежда: что насекомые не переживут наступающую полярную зиму.

ТУЧА. КАЗАНЬ, АВИАСТРОИТЕЛЬНЫЙ РАЙОН. СЕНТЯБРЬ 2025.

Камиль проснулся не от будильника. Его телефон бешено вибрировал, экран мигал десятками уведомлений из мессенджеров. Жена Раиля уже не спала. Сидела в кровати, лихорадочно листая ленту, лицо бледное. «Представляешь?»– она взглянула на него, глаза округлились от тревоги. «Ночью какие-то... огромные осы появились у нас в городе! Весь Авиастроительный район! Говорят, очень большие! Это наверное из-за того ураганного ветра на днях... Африканские, наверное?» Она умоляюще посмотрела на него: «Может, ты сегодня дома побудешь? Хоть один день?» Он недовольно пробурчал что-то невнятное и направился в ванну.Пока он умывался, Раиля суетилась на кухне. Подавая ему кофе, она снова начала: «Камиль, послушай... Может, позвонишь заказчику? Скажешь, плохо себя чувствуешь? Или... машина не заводится? Пожалуйста!» Голос ее дрожал. Камиль вздохнул.Конечно, ему не хотелось встречаться с гигантской осой. Но сегодня приезжал заказчик принимать работу, завтра выходить на новый объект. Откладывать – терять деньги, репутацию. «Осс бояться – на улицу не ходить,» – пошутил он, стараясь разрядить обстановку. Они оба слабо улыбнулись. Он поцеловал Раилю в лоб и уехал.

Когда Камиль выехал на проспект, ведущий в Авиастроительный, он увидел Ее. Ту самую тучу. Она висела над промзоной, как синяк на бледном небе — темное, густое, неестественное пятно. Она не плыла по ветру, а медленно, тяжело колыхалась на месте, будто дышала. С каждым вздохом ее форма чуть менялась, и на солнце поблескивали миллионы отдельных крылышек. Это зрелище било по инстинктам. Хотелось развернуться и нажать на газ.

Реакция города была ожидаема. Ажиотаж! Блогеры лезли на крыши близлежащих домов, снимая на телефоны. Репортажи в стиле «НЛО или секретная разработка?» заполонили эфир. Толпы зевак стекались в район. Власти выдавали успокоительное: «Изучаем, ситуация под контролем». СМИ окрестили явление «Казанская Туча». Напряженное ожидание. Фестиваль апокалипсиса нарастал: продавали шашлык, сладкую вату. Внутри района – нарастающая тревога, но жизнь пока шла своим чередом. Люди шли на работу, дети – в школы, оглядываясь на зловещее облако.

Камиль приехал на объект. Квартира в новом доме на 4 этаже. Стоя у окна, он ждал заказчика (хозяина квартиры) и с любопытством и легкой тревогой разглядывал Тучу. «Ну и габариты...»– пробормотал он. Заказчик опаздывал.

Первые Жертвы.

Сначала в пабликах сообщали об укушенных бродячих собак. Потом – о пожилой женщине возле старого цеха. Пока только на самых окраинах промзоны. Было видео, как одиночная особь пикировала. Укус. Жертва (пожилая женщина) испытала ледяную волну, растекающуюся от точки укуса, парализующую её мышцы, выжигающую волю. Затем насекомое откусывало кусочек от плоти жертвы.И другие особи облепливали эту пчелу. Дальше видео прерывалось из-за бегства оператора.

Началась паника. Люди стали массово покидать район, который оккупировали чудовищные гости. Полиция и Росгвардия выставили оцепление у въезда и никого не запускали. Началась эвакуация, до тех пор пока на КПП не случился инцидент.

Среди тех, кто покидал оккупированную зону, была пожилая женщина, которую укусило чудовищное насекомое. Она еле шла, и добраться до КПП ей помогли. Её рука была в запекшейся крови и наспех перебинтована тряпками. Здесь её приняли медики и оказали первую помощь. И вдруг... в эту палатку с медперсоналом и пострадавшей вваливается точно такая же пожилая женщина, но цвет её кожи был неестественным, и ГЛАЗА...! Глаза фасеточные, глаза насекомого. От неожиданности все замёрзли. Чудовищный клон на пару мгновений замер, ища хищными глазами свою жертву. В следующую секунду,устремившись на свою копию, расталкивая ошарашенный медперсонал, оно напало и стало ПОГЛОЩАТЬ кричащую старушку. Обволакивая своей тягучей массой. От ужаса вокруг паника и крики! Медики разбежались. На крики поспешила полиция. НЕЧТО с хрустом и чмоканьем медленно поглощало жертву.Обретя окончательную форму, оно стало... всё той же бабушкой. После метаморфозы женщина упала и стала протягивать руки к полицейским, которые подоспели и в ужасе всё наблюдали. Прозвучали выстрелы, и женщина замерла бездыханно. Никто не осмелился прикоснуться к ней. Полицейские в страхе не опускали прицелы пистолетов с безжизненного тела. Сбивчиво сообщили об инциденте руководству. На другом конце сначала возникло молчание, а затем в крик: «Вы там сума посходили....?!!»

Через час на блокпост прибыло высшее руководство. Убитое тело с осторожностью увезли на исследование. Блокпосты перекрыли наглухо. Приказ: остановить эвакуацию. Никого не пускать и не выпускать! Было принято решение объявить биологическую опасность. В СМИ заявили,что это какая-то разновидность вируса. У границы началась давка.Крики. Попытки перелезть через колючую проволоку. Солдаты с автоматами выстроились по периметру. Отчаянные попытки прорваться пресекались. Заключенные люди в неблагополучном районе.Что им делать? Они кричали и угрожали военным, которые всё прибывали, многие в химзащите. Тяжёлая техника подвозила кучи песка и бетонных блоков, создавая непроходимые препятствия. Слышались выстрелы.

Люди не отходили от КПП, надеясь на быстрый конец кошмара. Рядом они жгли костры из всего, что находили — ветки, старая мебель — стараясь отгородиться от насекомых стеной дыма и огня. Кто-то защищался репеллентами.Их находили в ближайших еще не закрывшихся магазинах. Кому они не доставались, скупали специи и аромамасла, пользуясь дедовскими способами. Мазали вещи корицей, эфирными маслами лаванды и цитрусовых. Воздух стал густым супом из противоречий: сладкая пудра корицы, приторная сладость эфирных масел и дыма костров из мусора. Военные тем временем тоже вооружались куда серьёзнее.Подтягивались зенитные установки, огнеметы и БТРы.

И тут ситуация обострилась. Послышалось зловещее стрекотание. Отряд из примерно трехсот особей пронёсся над гражданскими и полетел в сторону баррикад. Люди в панике стали покидать это место. На улице небезопасно, нужно возвращаться по домам. Летающие монстры облетели оцепление и нарвались на боевой расчет, открывший по ним пулеметный огонь. Грохот выстрелов вперемешку с треском ломающихся тел насекомых был оглушительным. Враг получил сокрушительное поражение. Они падали с большой высоты в рощу. Больше половины погибли и были ранены. Уцелевшие насекомые бросились им на помощь. Стрельба прекратилась. Деревья стали их спасением. «Победа!!!»Разнеслись громкие возгласы солдат. Немедленные доклады старшим по званию.

Уцелевшие особи кружились над убитыми и ранеными сородичами в ритуальном танце. Спикировав, приступили к не менее ритуальному акту откусывания от убитого или раненого куска плоти. Затем на этот кусок налетали остальные, сбиваясь в плотный живой шар. Выделяя из своих пастей подобие слюны, насекомые, как 3D-принтер, за 15 минут воссоздавали её подобие, и не одно. Клоны были копией погибших, но были словно заготовками, их форма была желеобразной, двигались они неуверенно, подползая к убитым и раненым и поглощая их плоть полностью. Теперь это было уже полноценное насекомое, сильнее и крупнее своего предшественника. Они отрывались от земли и улетали в рой. Особи, изможденные процессом восстановления, ещё оставались на месте, находя для себя корм и восстанавливая силы.

---

Уже к вечеру район опустел, перейдя под контроль насекомых. Разносившиеся ароматы специй и дыма костров им явно не нравились.И они держались чуть дальше от этих мест, «позволяя» особо отчаянным людям делать мародёрские вылазки за провизией. Район теперь обречен пахнуть дымом и рождественским печеньем,пропитанным страхом.

---

От редких атак чудовища перешли к систематическим. Это было похоже на цепную реакцию. Чем больше их истребляли, тем агрессивнее они становились. «Десанты»по 100-200 особей целенаправленно атаковали людей и животных. Одних они убивали, других кусали и клонировали. Улицы превращались в зоны смерти. Выбежать из машины или подъезда – смертельный риск.

Многие становились свидетелями, как настигнутого жалила пикирующая оса. Затем она откусывала кусок биоматериала от плоти человека, и начинался процесс клонирования. Рой смыкался в плотный, вибрирующий черный шар. Внутри доносились хлюпающие, чавкающие, хрустящие звуки. Через полчаса шар «распускался». Оттуда выходил человек, Клон жертвы нападения. Идентичный. Фигура, лицо. Но глаза – стеклянные фасеточные калейдоскопы. Движения – точные, экономичные, механические. Без души. Без страха. И если укушенная жертва не успевала прийти в себя и унести ноги, клон поглощал его и становился им. Если человек спасался, то клон начинал разыскивать его.

Район превратился в гигантскую тюрьму под открытым небом, осажденную изнутри (пчелы, клоны) и снаружи (военные, готовые сжечь любого, кто попытается прорваться). Все коммуникации тоже были отключены. Ни воды, ни электричества, мобильной связи тоже не было. Люди сами боялись выйти на улицу, превращая квартиры в крепости, баррикадируя окна и вентиляцию. К вечеру первого дня насекомые получили полный контроль над смирившимся районом.

---

Камиль какое-то время просидел в машине, но всё же решил подняться в квартиру заказчика. Не спеша, но с опаской направился в единственное убежище. И вдруг – нарастающий шум стрекотания и удар в спину. Пчела вонзила ему свое жало. Он, подкошенный, упал сначала на колени, затем набок. Секундная боль перетекла в эйфорию, он даже не успел испугаться. Прямо на его глазах насекомое вгрызлось в его плоть и откусило маленький кусочек от предплечья. К ней подлетели другие особи, и они приступили к клонированию Камиля. Тело не чувствовало.Транквилизирующий эффект работал, но в глазах был ужас. Боль стала возвращаться, и это стало его спасением. Он стал шевелиться и приходить в себя, рука кровоточила. Через 5 минут он поднялся и, как мог, поспешил прочь, боясь даже обернуться на то место, где эти чудовища клонировали его самого. Он поднялся на 4 этаж,захлопнул дверь. Принялся останавливать кровотечение. Его трясло,рука не слушалась. «Хищные сволочи. Раздавить гадов...» – в отчаянии ругался он. Едва справившись, он снова достал мобильник. Связи по-прежнему не было. Власти хотят сохранить в тайне и не допустить паники.

---

Запахи специй и масел стали неотъемлемой частью кошмара. Через два дня смельчаки стали совершать вандальные набеги на ближайшие магазины. В одеждах, пропитанных лавандой и корицей. Кто-то зажигал вокруг дома костры из припаркованных автомобилей, пытаясь таким образом создать кратковременно безопасную зону вокруг дома. Репелленты и дым помогали лишь ненадолго.Помощи извне не было. Люди были обречены на самоорганизацию и отчаянную оборону в своих подъездах. Но сотрудничество людей закончилось после появления клонов. Человекоподобные существа стали нападать на людей и поглощать их. Люди паниковали. Недоверие и паранойя разъедали изнутри: «А вдруг сосед – клон?». Каждый обособился. Мародёрство пустующих квартир усиливалось.

Баррикады из сгоревших машин и мусора, гарь пожарищ, визг пчел и вездесущий, горько-сладкий запах лаванды, корицы и жжёной резины – уже не спасающий, а лишь подчеркивающий абсурдность кошмара. Запах праздника в аду.

---

Тишина в оккупированном городе — явление обманчивое. Это не мирная, убаюкивающая тишина спящего мегаполиса. Это густой, вязкий звук, состоящий из приглушенных скрипов, далеких вздохов ветра в разбитых окнах и собственного учащенного сердца, которое стучит где-то в горле.

Его крепостью стала двухкомнатная квартира. Оконные проёмы он забаррикадировал мебелью из соседней квартиры.Стеклопакеты, перекрещенные скотчем, кое-как держали волну от артиллерийских залпов. Воздух в его квартире был густым коктейлем из корицы,жженой полыни и эфирного масла лаванды, которые он добыл. Он пропитал этим одежду, размазал по дверным косякам и вентиляционным решеткам. «Бред какой-то творится. Скорее бы всё закончилось.»

Голод выгнал его на улицу на вторые сутки. Вылазку он готовил как спецоперацию.Одежда, обмазанная специями. Самодельная дубинка и щит — снятая с петель дверца кухонного шкафа.

Ночь на сегодня стала его союзником. Камиль тихо выскользнул из квартиры.Двигался бесшумно, прижимаясь к стенам, на каждом пролете замирая и прислушиваясь. Из-за двери на первом этаже доносилось тихое, монотонное поскребывание. Он не стал проверять, кто или что его издает. Улица встретила неприветливо.Он быстро преодолел небольшое расстояние до соседнего здания.

Его встретили разбитые витрины магазина. Зияющие глазницы, гнетущие темнотой и холодом. Хруст стекла под ногами выдавал его. Прислушиваясь ко всем звукам, обошёл пустые разворованные полки. И тут послышались чьи-то шаги.Нечеткие, шаркающие. Он замер, прижавшись к стене, задвинув щит перед собой. На входе показалась фигура. Старик, лицо и руки грязные, он тащил полупустой мешок.

Камиль негромко стукнул дубинкой по пустой полке, чтобы привлечь внимание и предупредить, что он вооружён. Старик вздрогнул и резко повернул голову.Глаза были уставшими, запавшими, но человеческими. В них мелькнул страх. «Бежать.»– была первая мысль старика. Но, оценив ситуацию, всё же доверился незнакомцу. «Кто вы?»— его голос был хриплым шепотом. «Я подумал, ты это ОНИ...» «Я за провизией»— кивнул Камиль в сторону склада. «Я тоже...Бери, бери быстрее» — закивал старик, озираясь. «Там еще есть. Но только тише. Они на улице шныряют.» Старик перешёл на шёпот:«Глаза у них... стеклянные. И пахнут по-другому. Сладко, противно. Видел, как соседа Рашида с третьего этажа они съели». — Старик сглотнул, и его глаза наполнились ужасом. Ледяной ком сжался в груди у Камиля. Он сочувственно кивнул и двинулся на склад.Старик за ним. Брали молча и быстро, на ощупь сгребая что попадёт. Каждый все же косился на другого.

Вдруг сверху, с улицы, донесся нарастающий гул. Знакомый, леденящий душу звук — жужжащий рой. Они замерли, вжимаясь в темноту. Через минуту всё стихло. Они вышли.Расстались без слов, и Камиль быстро побежал к дому. Опасность могла подстерегать и в подъезде. Собрав все силы и всю свою ярость, вбежал внутрь. Свет фонаря тускло высвечивал часть стены, ступени, снова стену. Он часто дышал, и дыхание было громче его шагов. Дубинка в правой руке была наготове. Мешок с провизией был балластом и при первой же опасности был бы сброшен. Дверь,ключ, замок, и он уже в «крепости».

Он был жив. Но подобная вылазка, как русская рулетка, и это теперь его реальность, к которой он начинал привыкать. Но,как оказалось, хуже голода и опасности — это быть одному, такое разъедает опоры разума. Единственные, кто мог разделить его одиночество, — это те, кому нельзя доверять.

---

Никита Сергеевич судорожно посматривал на экран своего ноутбука. Трансляции новостных каналов постоянно показывали динамичные видео, снятые на мобильники, и официальные информканалы, где зависала черная, пульсирующая туча над Авиастроительным. Вспышки огнеметов, крошечные фигурки людей, мечущиеся по улицам, свидетельства очевидцев и действия властей. Тринадцать лет прошло,и он уже забыл о том происшествии, как о страшном сне, но кошмар вернулся. Он не хотел признавать, что это те чудовища, которых он выпустил. «Те скорее всего погибли, а эти другие и выглядят вроде по-другому...» Но круг сужался,и он это предчувствовал. Вспомнился тот страх,когда насекомые чуть их не убили, переживания из-за неминуемой потери работы из-за самовольства. Потом — за проявленное малодушие и трусость. Думал,что всё обойдётся.... Он следил за новостями,как за своей неизлечимой болезнью.

К вечеру третьего дня он окончательно признался сам себе, что по его вине происходит это бедствие. Теперь он должен сознаться. Доложить обо всём начальству? Это всё займёт долгое время, и они заставят его замолчать, чтобы и самим не пострадать. Позвонить в новости? Ему не поверят. Остался единственный путь.Прямой. В обход всех фильтров. К людям. Его пальцы пролетали по клавиатуре,создавая новый аккаунт на YouTube. Он включил запись. Экран ноутбука стал его исповедальней. —Меня зовут… — он запнулся, — меня зовут Никита Сергеевич. Я тот, кто обрек этот город на такое испытание. Тринадцать лет назад, на Таймыре, во время раскопок, я совершил большую ошибку, выпустил на волю нечто… древнее, Чужое. Его голос звучал хрипло,без всякой научной интонации, только чистая, неприкрытая боль. «Я думал,это станет сенсацией, был слеп и опрометчив. Утаил свой поступок из страха и малодушия. Холод должен был их уничтожить. Но они мигрировали, размножились.» Он сделал паузу,глотнув воздуха, словно задыхаясь. —Я не прошу прощения. Его не может быть. Я делаю это, потому что люди должны знать правду. Потому что, возможно, где-то в мире есть специалист, который, видя всю картину, сможет понять, как с этим бороться. Их слабость. Их биологию. Я передаю все данные, все, что у нас есть, в открытый доступ. Координаты, глубина залегания, химический состав куска смолы, который я прихватил в момент бегства… Он нажал кнопку«Загрузить». Процесс пополз медленно. Он сидел и смотрел, как цифры набираются, чувствуя странное, ледяное спокойствие. Дело было сделано. Груз сброшен в цифровую бездну, чтобы стать достоянием всех.

Уже через четыре часа ему позвонила Анна. Он так давно не слышал её голос, что даже сначала не узнал. Ведь после той злополучной экспедиции между ними произошёл разлад,и они расстались. Его накрыли чувства и воспоминания. Её голос напротив звучал деловито. «Никита,властям уже давно известно то, что ты рассказал на ютубе, я сотрудничаю с ними с первого дня. Так что можешь быть спокоен. И спасибо, что взял вину только на себя...» — она замолчала. Он понял,что ей сейчас некогда отвлекаться от работы, но она всё же нашла время позвонить, всего лишь чтобы утешить его. Неужели это всё,и им больше не о чем говорить? Чтобы хоть минуту слышать её голос, он выпалил: «Я хочу быть полезным и готов на любую работу, чтобы...» — он замешкался. «Я ничего не обещаю,но поговорю. Всё, мне нужно идти...» — она положила телефон, оставив его в мыслях о ней.

---

Сумерки. Воздух густ от гари,сладковато-горького запаха. Постоянный гул Роя – низкий, вибрирующий, гнетущий фон. Камиль стоял у окна своей«крепости». Щит из снятой двери прислонен рядом. Рядом – монтажка и вода из пластиковой бутылки. Глаза автоматически сканировали улицу в маленькую щель окна. Внизу – баррикада из обгоревшего микроавтобуса и старых шкафов. Тишина – относительная, всегда есть гул живущего своею жизнью города неподалеку. Внезапно– движение. Из его подъезда выскальзывает фигура. Мужчина. Лет сорока. Лицо запачканное сажей и кровью, искажено чистым, животным страхом. Одежда порвана. Он озирается дико, прижимается к стене, словно пытаясь раствориться в штукатурке. Дышит ртом, часто. В руке – обломок водопроводной трубы. Камиль узнал его – это сосед с первого этажа, кажется Александр. Он давал бинты Камилю в первый день.

Камиль замер. Бутылка зажата в руке так, что пальцы белеют. Он инстинктивно прижался к стене у окна. Сердце колотилось. Александр делает рывок к выходу из подъезда,к баррикаде, за которой – относительная пустота улицы. Казалось, путь свободен. Он ошибся. Из-за угла дома с мертвой,беззвучной плавностью выходит... Он Сам, Клон Александра. Тот же рост, те же черты лица. Но походка... Механическая, слишком точная. Без суеты, без оглядки. И глаза. Стеклянные шары, отражающие угасающий свет в десятках мертвых точек. В них – ни капли узнавания, ни тени той паники, что сводила лицо настоящего Александра. С ним еще четверо клонов – женщина и трое мужчин разного возраста. Они не вмешивались, но словно были готовы прийти на помощь клону, который вёл охоту на Александра. Настоящий Александр издал задыхающийся всхлип,почти стон. Он замер, труба бессильно опустилась. «Н-нет... Нет, это не... Отстань!» – его шепот сорвался в хриплый крик. Он пятился, спина упиралась в холодную кафельную плитку стены. Бежать некуда. Клон не реагировал на крик.Он просто шел. Прямо на него. Без спешки, без угрозы в жестах. Как машина, выполняющая программу. Расстояние сокращалось – три метра, два...

У Камиля по спине пробежали ледяные мурашки. Холодный пот стекал по виску. Рука с ломом дрожала. Беги, дурак! Бей его! – кричало что-то внутри, но ноги Камиля будто вросли в пол. Он свидетель. Он должен видеть. Чтобы знать. Чтобы выжить. Отвращение и леденящий ужас смешивались в комок в горле. Оригинал сделал последнюю,отчаянную попытку. Со стоном ярости и страха он замахнулся обломком трубы, бросаясь на клона. Удар! Труба глухо бьет клона по плечу. Тот лишь слегка покачнулся. Ни боли, ни злости на стеклянном лице. Только... фокус. Глаза-калейдоскопы будто на мгновение ярче отразили тлеющее за окном зарево. И тогда клон сделал свое движение.Не для защиты. Для контакта. Он не бил. Он... раскрылся. Его рука (такая же, как у Александра, но холодная, на вид чуть слишком гладкая) стремительно схватила запястье оригинала. Прикосновение заставило настоящего Александра вздрогнуть всем телом, как от удара током. Его крик оборвался, превращаясь в булькающий хрип. Глаза дико расширились – не от боли, а от ощущения невыразимой пустоты, надвигающейся изнутри. Тело клона...текло. Не таяло, а именно текло, как тяжелая, маслянистая тень. Оно обволакивало руку Александра, затем плечо, с нечеловеческой скоростью расползаясь и проникая в тело. Хитин? Плоть? Субстанция, похожая на жидкую тьму, смешанную с бледным, мертвым хитином насекомых. Звуки:Не громкие, но от этого в тысячу раз ужаснее. Тихий, мокрый ХЛЮП. Как будто кто-то всасывает густой суп. Затем – ХРУСТ. Не костей, а... структуры. Как ломается сухая глина или лёд под огромным давлением. И сквозь это – булькающее, захлебывающееся беззвучие самого Александра. Его рот открыт в немой гримасе, но голос исчез. Поглощен.

Камиля чуть не стошнило. Он сжимал зубы, чтобы не закричать, не выдать себя. Тело покрылось ледяной испариной. Он видел, как ноги настоящего Александра подкашивались, как его фигура теряла объем, втягиваясь в эту субстанцию. Процесс длился недолго.Может, минуту. Может, две. Вечность. Масса успокоилась.Она сжалась, уплотнилась, принимая снова форму человека. Клон. Теперь это был он. Свитер, дыра на рукаве. Но он... другой. Плечи чуть шире? Осанка увереннее? Нет, главное – глаза. Человеческие. Новый Клон-Александр на шатающихся ногах, еле волочась, вошёл в свой подъезд.

Камиль отполз от окна, спина ударилась о стену. Его трясло. Руки сами собой тянулись к лицу, к глазам – словно пытаясь стереть увиденное, стереть этот холодный, осознанный взгляд. В ушах – не только Гул Роя. Теперь там навсегда поселился тот тихий, мокрый ХЛЮП и этот окончательный ХРУСТ. Он чувствовал запах меда и гнили, хотя окно было закрыто. «Они не просто копируют,— проносилось в его помутневшем сознании. — Они улучшают. Забирают жизнь... и берут что-то еще. Мозг? Душу?»

Граница.

Яркие прожектора блокпоста, рев генераторов, гул моторов БТР. Резкий запах гари от постоянно горящих огнеметов и костров по ту сторону заграждения. Но... смешанный с ним – навязчивый, почти праздничный аромат корицы, эфирных масел и лаванды, доносившийся с этой стороны. За спиной Раили шла жизнь города. Светили яркие фонари, ходили люди, ездили машины и играла музыка. Контраст оглушал. Внутри района– темнота, перемежаемая заревами пожаров и разрезаемая лучами десятков прожекторов. Призрачные очертания зданий. Раиля стояла в десятке метров от основного КПП,у самой ленты оцепления, которую патрулировали усталые, напряженные солдаты с огнеметами. Она стала приходить сюда каждый вечер. С первого дня. Одежда простая, лицо осунулось, глаза усталые, но сухие. Внутри – выжженная тревога и цепкая, почти безумная надежда. Ее способ быть ближе к Камилю.

Она стояла у холодной металлической опоры знака, ее взгляд впивался в темноту района, пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое в хаосе теней. «Где ты?Всё ли с тобой хорошо?» – прошептала она мысленно. Она уговаривала его остаться. Глупая. Наивная. «Ос бояться...» Его шутка сейчас резала, как стекло. Он улыбался. Уехал сюда...

Внезапно из темноты района вырвался сноп искр – загорелся очередной автомобиль. На мгновение осветились силуэты. Раиля вздрогнула. Один из солдат,молоденький, с усталым лицом, глядя на нее, произнес: «Девушка, ну сколько можно? Уходите уже. Ничего вы тут не увидите. Никого не выпускаем. Приказ.» Её голос был тихим,но твердым, не отрывая взгляда от темноты: «Я подожду. Еще немного. Он знает... знает, что я здесь.» Она верила в эту невидимую нить. Камиль,держись... Она мысленно видела лица дочерей. Они у родственников в Кукморе, подальше отсюда. Верят, что папа в безопасности и «на работе». Кто-то недалеко запустил салют.Вспышка едва осветила несколько людей, которые, как и она, всматривались в темноту района. Власти города действительно посоветовали гражданам по возможности запускать фейерверки,чтобы отпугивать этих насекомых. Раиля смотрела на этот фейерверк с горечью.Цветные искры в небе над городом мелькали то тут, то там, но не в честь победы или праздника, а как акт отчаяния и страха. Она заметила группу приближающихся беженцев– пытавшихся прорваться через ограждение. «А вдруг он среди них?» Сердце бешено колотилось. Она сделала шаг вперед, вглядываясь в силуэты... Нет. Не видно, далеко. Солдаты заметили нарушителей. Прожектора, выстрелы вверх и угрозы по громкоговорителям. Среди беженцев женщины, они издалека умоляют за детей. Но сторожевая безэмоционально вторят предупреждения, иначе они откроют огонь. Вечер клонился к ночи.Она не уйдет. Еще нет. Она будет стоять. Стоять и ждать. Хрупкая фигурка у границы света и ада.

Клон.

Камиль проснулся в полубреду. Ему почудились слабые стоны где-то внизу, в подъезде. Сердце ёкнуло. Вооружившись дубинкой, утыканной гвоздями, он спустился. На первом этаже в луче фонарика– Александр. Он сидел на нижней ступеньке, прислонившись к стене. Камиль испуганно рванул вверх по лестнице, сердце колотилось как бешеное. «Помоги!»– послышалось ему жалобно, хрипло вслед. Он пробежал еще один этаж.Остановился, прислушался. Человек внизу снова беспомощно застонал. «Ловушка?Ах, как хитро...! И голос реалистичен.» Погони не было. Отдышавшись, Камиль снова стал прислушиваться. Стоны продолжались. «Что я делаю?» – пронеслось в голове. Он стал медленно спускаться. «Кому я помогу, человеку или монстру? И ценой своей жизни?» Стал неуверенно спускаться. У человека внизу лицо бледное,в царапинах и синяках. Он дрожал, обхватив колени. Глаза – человеческие! Коричневые, полные страха и растерянности. «Саша?»– неуверенно спросил Камиль, не подходя близко, держа дубинку наготове. «Александр»(слабым, срывающимся голосом): «К-Камиль?.. Это... ты? Слава Богу... Я думал, я один... все погибли...» Он попытался встать, пошатнулся, упал обратно. «Ноги... не слушаются... Голова гудит... Что это было, Камиль? Эти твари... Я... я бежал... в подъезде... потом темнота... Очнулся здесь... Сколько времени прошло?» Это ОН. Его голос. Его страх, и увиденное поглощение вдруг кажется кошмарным бредом. «Может, я сплю?». «Саша? Как ты... выжил? Там... там был другой ты. Понимаешь? Он... он тебя поглотил! Я видел!» – голос Камиля дрожал. Александр моргает,искренне недоумевая: «Поглотил? Другой я? Камиль, ты в порядке? Я... я ничего не помню. Только боль, падение... и темноту. Никаких... клонов.» Он смотрит на Камиля с настоящей тревогой. «Этот кошмар... он нас всех сломал. Галлюцинации... Я сам слышал голоса, видел тени...» Сомнения грызут его.А что, если...? Что если настоящий Александр ЧУДОМ вырвался? Или... я СВИХНУЛСЯ? Он опускает дубинку, делает шаг вперед. «Саша... Прости... Я... я не знаю, что и думать. Это ад.» У Александра слабая,но искренняя улыбка: «Всё в порядке, просто... помоги встать. Дай воды, если есть. Обессилил жуть как, тело ломит.» Он протягивает руку. Знакомую.Но... на руке не было шрама от ожога электричеством! И внешне он выглядел хорошо, не был измождённым. Симулирует...? Ледяной ужас.Оно здесь. Маленькая нестыковка. Нечеловеческое совершенство. Видение слияния обрушивается с новой силой: мокрый хлюп, хруст, стеклянные глаза. «Это ловушка, замаскированная под спасение.» Камиль(с рыком отчаяния и ярости): «ЛЖЕШЬ, ТВАРЬ!» Он взмахивает дубинкой, не целясь. Реакция Александра:Его лицо искажается не злобой, а... искренним шоком и болью. Дубинка чуть задевает его. Он вскрикивает по-человечески – от боли и предательства. «ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ЭТО Я! ОПОМНИСЬ!» Из раны сочится кровь. Алая. Человеческая. Он смотрит на Камиля глазами, полными настоящих слез, боли и полного непонимания. «Почему?!» Камиль:Его мир рушится. Он видит кровь. Видит слезы. Видит абсолютно человеческую боль и беспомощность в глазах человека. Рациональное знание борется с визуальными и эмоциональными доказательствами его человечности. Сомнение становится невыносимым. Он застывает, дубинка дрожит в его руке. А если я ошибся? Если я только его покалечил? Александр(сквозь слезы и боль): «Я настоящий. Поверь мне... Пожалуйста...» Он протягивает неповрежденную руку. Жест доверия. Отчаяния. Камиль не может ударить снова.Но и не может доверять. Он пятится к лестнице, не спуская глаз с рыдающего человека. «Не... не подходи. Оставайся здесь. Я... я принесу тебе бинты. Воду.» – его голос – хриплый шепот. Он убегает вверх, запирает дверь на все, что найдется. Сползает по стене, его трясет от стресса и усталости. «Где правда? Как быть?» И это хуже любого кошмара. Внутри – живой человек, которому он только что причинил боль? Или идеальная имитация, играющая на его последних чувствах? Рой победил, не убив его, но поселил ад в его душе. Он отгоняет самую страшную мысль,от которой стучит сердце: «А что если со мной произошло такое же, и я уже не я?» Воздух густ от запаха гари.Гул Роя – постоянный, давящий фон, но сейчас он приглушен, далек. (Тишина.)Неестественная. Гул не просто стих – его вырезали. Как ножом. Воздух застыл. Камиль вздрагивает, глаза широко распахиваются. Инстинкт кричит: ОПАСНОСТЬ! Когда он выходил, то не закрыл дверь. Он не видит.Не слышит. Но чувствует. Холодный взгляд. Присутствие. Клон Камиля стоял в дверном проеме в соседнюю комнату.Наблюдает. Тот же рост, те же черты, та же заношенная рабочая куртка. Но поза – слишком спокойная. Стоит как статуя. И глаза... не его глаза. Те же калейдоскопы, что у всех клонов. Мертвые. Бездушные. Зеркало, отражающее пустоту. Камиль замирает.Сердце колотится так, что кажется, вырвется. Он знал. Он знал, что это придет. «Ты...» – хрипит он, хватает тяжелый гаечный ключ, валявшийся тут же. Клон не отвечает.Его губы (точная копия!) лишь слегка дрогнули. Не улыбка. Механический тик. Он делает шаг вперед. Плавно. Беззвучно. Как привидение. Первая Атака:Клон движется с пугающей скоростью. Не бежит – скользит. Удар! Не кулаком – открытой ладонью, но с силой тарана, направленной в грудь. Камиль едва успевает подставить ключ. Глухой удар! Боль отдает в запястье, ключ едва не вылетает. Камиль откатывается, ударяясь спиной о стену. Он сильнее. Быстрее. Совершеннее. Отчаяние леденит душу. Клон бьет снова.Комбинация ударов – точь-в-точь как бился сам Камиль в молодости, в уличных драках. Знакомые замахи, знакомые подсечки. Камиль отбивается на автомате, по памяти, но каждый раз – на долю секунды позже. Клон знает его рефлексы, его шаблоны. Знает, куда он кинется уклоняться. Гаечный ключ мешает, он не для фехтования. Клон ловит запястье Камиля в железную хватку. Холодную. Нечеловечески сильную. Боль! Отчаяние и Грязь:Камиль чувствует, как кости хрустят. Видит, как свободная рука клона тянется к его лицу – не для удара, а для... контакта. Вспышка ужаса – тот самый мокрый ХЛЮП, ХРУСТ, запах меда и тлена из видения с Александром! «НЕТ!» – рев, рожденный чистой животной волей к жизни. Он не борется с хваткой. Он падает всем весом вниз, под ноги клону, как мешок. Неожиданно! Клон, держащий запястье, теряет равновесие, падает вперед, на Камиля. Ближний Бой(Грязь и Ярость): Они катаются по пыльному полу среди осколков и мусора. Никакой техники. Грязь, укусы, царапанье ногтями. Камиль вырывается, ключ потерян. Он хватает первое, что под руку попало? УДАР! Со всей силой отчаяния – по голове клона. Ту-упк! Не звон металла, а глухой удар по тыкве. Клон замирает на миг. Из рассеченной кожи на виске – не кровь. Что-то темное, тягучее, мерцающее, как нефть под луной. Запах сладкой гнили усиливается. Но клон не падает.Его глаза-калейдоскопы вспыхивают яростным светом. Он вцепляется в Камиля уже двумя руками. Холод проникает сквозь одежду. Тело клона начинает... течь. Как тяжелая смола. Оно обволакивает руки Камиля, пытается охватить грудь. ХЛЮП! Звук из кошмара – здесь, с ним! Камиль чувствует ледяное онемение, расползающееся от точек контакта. Пустоту, тянущую изнутри. Оно поглощает! Паника! Он бьет головой, кусает, царапает лицо клона – свое лицо! – но его движения замедляются, силы покидают. Взгляд клона – безжалостный, хищный, голодный. Камиль видит в нем собственное отражение, искаженное предсмертной мукой. Рука Камиля,судорожно шарившая по полу, натыкается на что-то холодное и тяжелое. Гаечный ключ! Последний шанс. Не размахнуться. Он с диким рыком впивается пальцами в лицо клона (в свое лицо!), пытаясь оттолкнуть, найти глазницу, что угодно! И одновременно, из последних сил, со страшным хрипом, заносит ключ и бьет! Не по голове – по локтю клона, впившегося в него. ХРУСТ! Звук ломающейся не кости, а... хрупкого стекла или сухой глины под прессом. Рука клона неестественно выгибается. Темная субстанция брызжет. Хватка ослабевает! Камиль использует микроскопическую паузу.Он не пытается вырваться – он дергает на себя клона, одновременно упираясь ногами в его живот (в свой живот!) и с диким, нечеловеческим усилием перекатывается через него. Он оказывается сверху, ключ все еще в руке. Клон под ним, его текущее тело пульсирует, поврежденная рука безвольно дергается. Глаза-калейдоскопы смотрят вверх с... удивлением? Непониманием? Камиль не думает. Инстинкт кричит: УНИЧТОЖЬ! Он заносит ключ. УДАР! По тому же виску. УДАР! По мертвым глазам. УДАР! Снова и снова. Глухие, мокрые звуки. Темная субстанция разбрызгивается на пол, на его одежду, на лицо. Тело клона под ним бьется в конвульсиях. ХЛЮП... ХРЮК... Звуки поглощения сменяются звуками затихания. Камиль отползает.Дышит, как загнанный зверь. Перед ним тело в луже темной, мерцающей слизи. Сладкой гнили. Он смотрит на свои руки. Они липкие. В крови? В чем-то другом? Гаечный ключ выпадает из ослабевших пальцев. Тишина.Гул Роя возвращается, но теперь он звучит... по-другому. Отдаленнее? Злее. Мысли(обрывками): Гора с плеч?Да. Тень, его личный кошмар, его двойник-пожиратель – уничтожен. Он выжил. Физически. Он смог. «Я... жив...» Убил.Точную копию. Каждую черту, каждый шрам. Он бил свое лицо, ломал свою руку. Он чувствовал, как его тело расплывается под ударами. Тошнота подкатывает с новой силой. Слюна во рту горькая от желчи. «Я убил его...»Голос чуждый, хриплый. Никакого триумфа. Только леденящая пустота. «Надо сжечь»— промелькнула мысль, и он принялся вытаскивать тело на улицу. В подъезде никого не было. Он с трудом выволок клона. Вернулся в подъезд, чтобы добыть что-нибудь для погребального костра. На это пошла мебель из пустующей квартиры. Добытые из пятёрочки 3 бутылки розжига и зажигалка. Огонь полыхнул,осветив усталого человека, перепачканного кровью вперемешку с чем-то чёрным. Он быстро вернулся в квартиру.

Цех номер 6

Воздух в сборочном цеху №6 завода «КПО» был густым и тяжелым. Он вобрал в себя все запахи последних нескольких дней Ада: едкий дым от печек-буржуек, сваренной на тротиловых таблетках похлебки, сладковатый дух гниющей плоти чудовищ за стенами и вяленого на растяжках мяса из заводской столовой. Он въелся в стены, в промасленные спецовки, ставшие второй кожей, в легкие. Фарид,бывший мастер участка, а ныне – невыбранный, но признанный всеми лидер этой горстки выживших, стоял на импровизированной смотровой площадке – на крыше заводоуправления, у трубы. В руках он сжимал бинокль. Сегодня было тихо. –Движение? – тихий голос принадлежал Фание Ильдусовне, пенсионерке, которая до катастрофы была кладовщиком, а теперь знала наперечет каждую банку тушенки, каждый патрон и каждую каплю горючего в генераторе. «Нет,только у 4-го цеха как всегда движение, а у нас пусто» — ответил Фарид. Его взгляд скользил по серым громадам цехов, застывшим кранам, руинам соседних домов. –Хуже всего, когда они молчат. Значит, что-то затеяли. Их было тридцать семь человек.Тридцать семь душ, нашедших пристанище в гигантской железобетонной крепости завода. Они назвали свое убежище — «Буревестник». Ирония названия уже никого не веселила. Их спасло два фактора:неприступность и запах. Чудовищная вонь машинного масла, химикатов и сварочного дыма, которая перебивала все другие запахи и, видимо, сбивала с толку насекомых. Толстые стены, железные советские двери и отсутствие окон в большинстве цехов. Они редко залетали на территорию 6-го цеха. Сначала они прятались поодиночке в цехах.Потом нашли друг друга. Фарид с его хозяйской хваткой и знанием каждого уголка предприятия стал координировать действия. Фания Ильдусовна навела порядок на складе и превратила его в неприкосновенный запас. К ним прибились несколько рабочих, инженер, две медсестры, горстка гражданских, чьи дома были уничтожены в первые дни ракетных и зенитных обстрелов. Артобстрелы…Это была отдельная глава их кошмара. Фарид опустил бинокль и посмотрел вниз,на внутренний двор завода. Там, среди станков, покрытых брезентом, стояли три БТРа. Рядом – груда искореженного металла, едва угадывались очертания боевой машины. Это все, что осталось от военного расчета, который пытался закрепиться здесь пять дней назад. Люди в камуфляже пришли на бронетранспортере,уверенные и грозные. Они установили орудия, наладили связь. Командир, молодой капитан с усталыми глазами, сказал Фариду: «Держитесь. Мы очистим район». Они продержались два дня. Первый налет«десанта» они отбили. Огнеметчики сожгли с полсотни тварей, пулеметчик скосил еще десяток. На второй день рой сменил тактику.Они не летели на орудия в лоб. Они приземлились на крыши цехов и стали методично, с хирургической точностью, сбрасывать оттуда на позиции военных мусор. Горы обрушивались на орудийные расчеты, заваливая их, мешая вести огонь. А потом, пока солдаты пытались откопать стволы, с другой стороны пикировала новая волна. И тогда пришли Они.Клоны. Они вышли из-за угла сборочного цеха.Трое. В форме военных. Такие же молодые. Но движения были слишком плавными, а глаза… Фарид, наблюдавший из подвала, видел их глаза. Мертвые калейдоскопы, прикрытые человеческими веками. Они шли прямо к окопам,не обращая внимания на предупреждающие окрики. Один из солдат, мальчишка, узнал в одном из клонов самого себя. Он замер и опустил ствол. Этой секунды хватило. Клон двинулся с нечеловеческой скоростью. Не для того чтобы стрелять. Для контакта. Его рука вцепилась в плечо солдата. И тогда тело клона… потекло. Маслянистая, жидкая тень обволокла кричащего парня, поглотила его за минуту тихим, мокрым хлюпаньем. Потом существо, принявшее его форму, подняло его автомат и открыло огонь по своим же. Началась паника.Бронетранспортер, пытавшийся маневрировать, налетел на заводское оборудование и завалился набок. Из люка выполз механик и три бойца, которых настигли насекомые. Через час все было кончено.Трое раненых солдат, которых удалось спасти и затащить в цех, умерли к ночи. Их тела сожгли в печи, боясь, что они превратятся в нечто иное. С тех пор«Буревестник» жил по своим законам. Военные снаружи больше не атаковали. Они лишь ужесточили блокаду, опасаясь, что за стенами завода хозяйничают уже только клоны. Иногда доносился гул тяжелой техники, взрывы где-то вдалеке – армия пыталась бороться, но безуспешно. Их тактика лишь делала насекомых сильнее, а клонов – умнее. –Фарид! На пост! – крикнул снизу голос. Он спустился по скрипучей железной лестнице.В цеху царило напряжение. Люди бросили свои занятия – кто-то чистил картошку, кто-то точил на самодельном станке заточенные арматурные копья. Все смотрели на молодого парня по кличке Китаец, бывшего студента-радиотехника. Он сидел у самодельной радиостанции, собранной из заводского оборудования, и прижимал наушник к уху. Его лицо было бледным. –Говорят… – прошептал он, и в цеху стало так тихо, что слышно было, как трещит печь-буржуйка. – Говорят, что командование бессильно, эвакуация жителей категорически запрещена, это вирус, который принесли с собой эти чудовища. Вой ветра в проломах крыши прозвучал как похоронный марш. –Они обрекли нас, – тихо сказала одна из медсестер, обнимая себя за плечи. – Вместе с этими тварями. Но мы же не заражены, надо как-то сообщить о нас. –«Я обещаю, все выживут» — резко сказал Фарид, и все взгляды обратились к нему. В его голосе не было ни капли надежды, только тупая, упрямая решимость. – Мы не стали добычей для насекомых и клонов, чтобы нас просто стерли с лица земли как погрешность. Нужно переносить запасы в подвальные помещения, где в случае ударов будем надёжно защищены. –Консервов на неделю, если экономно. Воды в цистерне – дней на десять. Генератору нужно топливо. Патронов – три обоймы на всех. Его фигура,освещенная тусклым светом аккумуляторных ламп, казалась огромной. – Значит, так. Сегодня ночью идем на склад горючки. ГСМ-ка. Там должны остаться бочки с соляркой. Группа прикрытия – со мной. Остальные – готовить емкости для переноски, другим переносить провизию в подвал. Китаец, продолжай слушать. Узнай, когда они планируют зачистки. Нам нужно время. Он взял в руки самодельный арбалет,стрелы для которого были смазаны отработкой и обмотаны промасленной ветошью. – Лучше умереть в бою, чем сидеть и ждать. Мы не военные. Мы не умеем атаковать их базы. Но мы умеем выживать. И мы будем держаться. До последнего. Он посмотрел на изможденные лица.На этих людей, которые еще вчера были слесарями, бухгалтерами, матерями. Теперь они были солдатами в войне без правил и без надежды на пощаду. Тишина снаружи вдруг сменилась нарастающим,знакомым гулом. Гул приближался. Антон вздрогнул и схватил бинокль. –Рой возвращается? Люди бросились к заранее подготовленным позициям у окон,за баррикадами из станков и ящиков. Антон поднес бинокль к глазам. Но это был не рой.Это был вертолет. Армейский Ми-8. Он летел низко, странно покачиваясь, петляя между трубами цехов. Из его борта валил черный дым. Он явно был подбит. –Боже… – прошептал кто-то. – Они добивают его. С земли,из-за забора, взметнулись две темные стрелы – группы насекомых, взлетевшие на перехват. Вертолет отчаянно маневрировал, бортовой пулемет строчил, срезая одну атакующую волну. Но вторая зашла сбоку. Раздался скрежет рвущегося металла.Вертолет клюнул носом, потерял управление и рухнул за территорию завода, в районе старой котельной. Грохот удара потряс землю. Вертолёт жёстко сел, но не загорелся. В цеху воцарилась мертвая тишина. –Экипаж…? – произнесла медсестра. –Группа! – рявкнул Фарид, срываясь с места. – Собираться! Срочно! Огнеметы, крюки, аптечки! Мы идем на помощь! –Это самоубийство! Там же весь рой слетится! – закричал кто-то. –Именно поэтому! – Фарид уже надевал промасленный плащ, защищавший от кислоты насекомых, и одевал огнемёт, тоже доставшийся от военных. – Если там есть кто-то живой, мы их спасём. Если у них есть рация, мы сможем сообщить о себе. Их обязательно будут эвакуировать военные, заберут и нас. Он посмотрел на своих людей.В глазах мужчин уже не было страха. Была та же решимость, что и у него. Либо они сейчас умрут, либо позже. –«Буревестник», в атаку! – крикнул Фарид, распахивая тяжелую дверь цеха. Навстречу ему хлынул запах гари.

... У границы района огнеметы на позициях.Бреши мгновенно заполнялись новыми особями. Эффект – локальный, временный. Сетки под током отпугивали ос.Рой либо уходил выше в атмосферу, либо уплотнялся, сводя эффект атак на них к минимуму. Зенитные ракетные комплексы стреляли по отделившимся группам.Уничтожали до 50%, но через несколько часов их словно становилось ещё больше. Район подвергался разрушениям от случайных попаданий. Артиллерия и ракеты не эффективны,Рой демонстрирует необъяснимое предвидение. «Мы воюем с призраком...!»– выдохнул в отчаянии майор на КПП. Одно спасение,что рой по какой-то причине не выходил за пределы, которые сам себе обозначил. Только это и было спасением для города. Лишь те,кто был ещё жив и заперт в гетто, переживал тяготы оккупации от врага и мер изоляции от своих.

---

За Никитой уже через 12 часов пришли, и ещё через три он летел в Казань. Его доставили в командный центр. Помещение напоминало бункер:толстые бетонные стены, тусклое искусственное освещение, постоянный гул вентиляции и дизель-генераторов. Воздух: спертый, с примесью кофе, старой мебели и металла. В центре– большой ситуационный стол с детализированной картой района, Авиастроительный в реальном времени (данные с уцелевших дронов, камер уличного наблюдения, тепловизоров). Над столом – несколько крупных экранов: спутниковый снимок «Тучи», тактическая карта с позициями войск и очагами пожаров, лента новостей (с ажиотажными репортажами о «Казанской Туче»). Прибывший из Москвы Генерал-лейтенант Дмитрий Волков:Командующий операцией. Лет 55. Короткая седая щетка волос. Лицо – карта сражений, но сейчас напряжение прорезало новые морщины. Глаза – стальные шары, сканирующие карту. Держится прямо, но в углу рта – едва заметный тик. Говорит резко, без лишних слов. Одет в камуфляж без знаков различия сверху (рубашка расстегнута). Представитель ГУ МЧС по региону,Игорь Семенович Петренко: Крупный, краснолицый. Постоянно вытирает лоб платком. Голос чуть хриплый от напряжения и недосыпа. Майор УМВД,Вахитов: Подтянутый, с жестким взглядом. Лицо усталое, но собранное. Профессор Анна Соколова.Бледная, с огромными темными кругами под глазами, но взгляд острый, ученый. Одежда – походная, поверх – белый халат. Она совсем не изменилась. Никита сел рядом с ней.Выглядел он виновато, но быстро понял, что на его угрызения совести никому нет дела, вовлёкся в события.

За стеклянной перегородкой главного зала мерцали десятки мониторов, тихо гудели сервера, отбрасывая синеватые блики на лица дежурных офицеров. Здесь время текло иначе — не днями и ночами, а сменами и сводками. Здесь пахло войной, которой мир еще не видел. Он знал,что она здесь, в этом бункере — Но видеть её было иным, более острым испытанием. Её движения были точными,экономичными, без единого лишнего жеста. Она лишь раз взглянула на него. Её лицо было бледным и сосредоточенным, с темными кругами усталости под глазами, которые не скрывало ни одно освещение. Никита почувствовал,как сжимается что-то у него внутри. Старая рана, которую он давно считал зарубцевавшейся, заныла с новой силой. Он видел кольцо на её пальце и с одной стороны порадовался за неё, с другой стало досадно, что ушла наивная надежда на шанс. «Волков оставил тебя,чтобы ты сопровождал экспедицию на Таймыр» — склонившись, сказала Аня. Он понимающе кивнул. Следующие часы они работали в молчаливой синхронности,будто никогда и не расставались. Строили прогнозы перемещения Роя. Несколько раз она уезжала в лабораторию и брала его с собой. Они дополняли друг друга, как когда-то в экспедиции. Перерыв застал их у кофемашины в углу зала.Тишина давила громче любого гула генераторов. «Привет, как ты?» — наконец проговорил Никита, ломая хрупкое перемирие. Она не смотрела на него,размешивая свой чёрный кофе. — Ты знал, что они не погибнут от холода? Знаешь, как это остановить сейчас? —Я... — он сглотнул. Все оправдания застряли комом в горле. Она резко обернулась к нему.В её глазах была решимость. Это последствия нашего общего малодушия,и давай теперь сделаем всё что от нас зависит и даже больше. Я вышла на командование уже на следующий день. Думаешь, мне было приятно рассказывать, что я тоже испугалась и промолчала? «Прости,Аня, мы теперь оба в этой ловушке.» Она отпила кофе,и рука её дрогнула. Вся её холодная броня на мгновение дала трещину, и он увидел ту самую Анну — напуганную, но не сломленную, с которой их много связывало. Они какое-то время смотрели друг на друга.В тишине гудели процессоры, слышались отрывки разговоров офицеров. Два мира — прошлый и нынешний — столкнулись здесь, в подземелье, под аккомпанемент войны с порождением их молодости и глупости. —Нам нужно работать, — наконец тихо сказала она, и в её голосе не было прежней колкости. Была лишь бесконечная усталость. Мы должны это остановить. Обоим за это отвечать. —Да, — кивнул он. — Работать. Она развернулась и ушла к своему терминалу,не оглядываясь. Он остался стоять у кофемашины, сжимая свой стаканчик, чувствуя странное спокойствие. Больше не нужно было ничего скрывать. Они снова были вместе в эпицентре бури.

---

Молодые офицеры за терминалами: Монотонно докладывающие данные. Голоса стараются держать ровными, но слышна дрожь. Передаются приказы,принимаются донесения. Фразы короткие, рубленые: «Принято», «Повторяю», «Копирую». На тактической карте– плотное оцепление, точки расположения ЗРК, огнеметных расчетов, артиллерии. Петренко обратился к генералу:«Дмитрий Иванович, эвакуация из прилегающих кварталов идет плохо, люди не хотят покидать город, Прессу надо кормить чем-то внятным, а не 'изучаем'!» Вахитов:«КПП на границах района работают в режиме ЧП. Толпы зеваков, блогеров, родственников запертых внутри. Пытаются прорваться за кордон для 'эксклюзива' или помочь. Начались стычки с охраной. Нужны дополнительные силы для поддержания порядка снаружи!» Волков(Не отрывая глаз от карты, резко): «Петренко: Эвакуируйте всех в радиусе пяти километров. Используйте автобусы, соцучреждения, спортзалы. Прессу – кормите успокоительным: ''крупный рой мигрирующих насекомых, вероятно, дезориентирован ураганом, меры приняты, ситуация под контролем. Господин Вахитов, запросите резерв ВНГ. Любого, кто лезет за кордон или устраивает беспорядки – задерживать. Стрельба – ТОЛЬКО по моему приказу или в случае прямой угрозы жизни граждан или военных. Понятно?» (Оба кивают, Петренко достает телефон, Вахитов отходит к рации).

Волков поворачивается к ученым. Его взгляд – стальной бур. «Профессор Соколова. Что нового» (Указывает на экран с «Тучей»). «Генерал,предварительная версия о вирусной природе их системы размножения не подтвердилась. Все лаборатории дали отрицательный результат.» «Тогда что это,чёрт побери?» — Волков не сдержался. В разговор вступил доктор биологических наук Галиев. «Однозначно это не известная науке форма жизни,которую нужно изучать. Скажу сразу, нам не с чем сравнить, подобного в природе нет. И на изучение уйдут месяцы. Конечно, это страшная опасность для города, но для будущего всего человечества это может стать прорывом во многих сферах...» «Что вам известно на данное время?»— Волков перебил и не дал профессору уйти в долгие рассуждения о будущем. «Вам лучше увидеть всё своими глазами...»— загадочно произнёс профессор.

Офицер 2 (Резко, в микрофон): «Станция 'Заря-4'! ЗРК 'Панцирь' на позиции 'Дельта'. Отделившаяся группа насекомых! Цель: примерно 200 особей! Движутся в сторону жилого сектора! Запрос на открытие огня!» На экране тактической карты:красная метка отделяется от основной массы и движется к краю оцепления, к жилым кварталам за кордоном. Волков(Хватает микрофон внутренней связи, голос – рык): «'Панцирь-Дельта'! Волков! Цель – уничтожить! Огонь! На экране:Красная метка рассыпается на мелкие точки, большинство гаснет. Офицер 2:«Цель поражена! Уничтожено... около 30%! Остальные... отступают к основному рою. Отличная работа, 'Панцирь'!» Анна«Генерал! Это ошибка! Они не отступают! Они... учатся! Смотрите тепловизор!» «Данные с'Орла-3'! Он поврежден, но видео и телеметрия идут! Оставшиеся особи... Они... они набрасываются на убитых! Тепловая сигнатура... меняется! Их... их стало БОЛЬШЕ! Новые особи... движутся быстрее!» Мертвая тишина в зале.Только гул вентиляции и треск рации. Волков(Сжимая кулаки так, что костяшки белеют. Его стальные глаза впервые отражают не гнев, а леденящее осознание): «Они... воспроизводятся? Из... из своих же мертвых? Так не бывает...» Галиев(Тихо, с леденящей уверенностью): «У них тысячи лет эволюции и выживания в изоляции. Они не просто размножаются. Они... оптимизируют. Мёртвая особь — сырье для новой, лучшей версии. Они учатся. С каждой атакой... Мы их тренируем, а убивая — злим и увеличиваем популяцию.» Волков медленно опускается в кресло.Впервые за день – тень бессилия на его лице. Он смотрит на пульсирующую черную массу на экране. Говорит не в рацию, а словно сам себе, но слышно всем: «Тактика... Меняем тактику.» Он поднимает взгляд. В глазах снова сталь, но теперь это сталь отчаяния. «Огнеметы – в первую линию. Сетевое заграждение под током – развернуть по периметру ВТОРОГО кольца, в 500 метрах от первого. Артиллерию... держать в готовности, но не применять без приказа. Никаких точечных ударов. Только сплошное выжигание при попытке прорыва кордона. Есть донесения от развед-команды, которая действует на территории?» Он поворачивается к Галиеву:«Профессор, это ваша задача, докопаться до сути. Найдите их слабость. Центр управления. Матку мы найдём сами.»Замолкает. В зале только треск связи и тяжелое дыхание.

На главном экране: Кадры с дрона, прорвавшегося на минуту. Улицы района. Баррикады из горящих машин. Фигуры, бредущие с пустыми глазами – клоны. И везде – черные тучи пчел, сбивающихся в смертоносные «копья» для атак на укрытия выживших.

Волков (Поднимается, голос как натянутая струна): «Приказ остается в силе! Никого не выпускать! Никаких исключений! Любые попытки прорыва укушенных или клонов – подавлять! Мы до сих пор не можем начать эвакуацию людей из зоны! Как нам отличать настоящего человека от того, что уже научилось говорить его голосом и выглядеть как он? До тех пор, пока специалисты не дадут нам способ ОТЛИЧИТЬ, приказ – железный. Галиев(Твердо, несмотря на усталость): «Генерал, то тело женщины, которую поглотил клон, у нас есть... Но оно действительно анатомически идентично человеческому. Вплоть до отпечатков пальцев и шрамов. Вскрытие и анализы показывают человеческие органы, кровь... но с аномалиями на клеточном уровне. Мы уверены, что их выдадут поведенческие паттерны: речь, мимика, реакции, мышление. Остальное вас ждёт в лаборатории.» «Хорошо,через 2 часа я буду там» — сказал генерал. Весь учёный состав уехал в лабораторию.

Протоколы вскрытия

Командный центр гудел, как растревоженный улей, но здесь, в герметичном модуле «Сектор Дедал», развернутом в двух километрах от кордона, царила мертвая, холодильная тишина, нарушаемая лишь монотонным гудением систем жизнеобеспечения и шипением автоматических шлюзов. Лаборатория биологического контеймента четвертого уровня.Место, где изучали невозможное. Профессор Галиев,сняв шлем защитного костюма, но оставаясь в его стерильном белом слое, смотрел в огромное бронированное стекло смотровой. За ним, в освещенной ярким холодным светом камере, неподвижно сидел на стандартном табурете Субъект ;-7. Его внешность была человеческой — мужчина лет сорока, обычными руками, сложенными на коленях. И лишь его глаза... Глаза насекомого. Каждое волокно его существа было продуктом чужой, бесчеловечной воли. Рядом с профессором,прислонившись к стеклу, стояли несколько его коллег и сам Волков. «Ну и как твои подопытные?»— спросил он Галиева. Тот взял со стола планшет,выведя на экран первую схему. —Раздел первый: Клеточный уровень. Нечеловеческая регенерация. Установлено, что клеточная структура клонов — это шедевр биомимикрии. Внешне — абсолютно человеческая. Тот же набор органов, та же кровь (даже группа совпадает с оригиналом), те же ткани. Но метаболизм… Его скорость превышает человеческую в десятки раз. Рана, которая у нас заживает неделю, у них затягивается на глазах. Клетки демонстрируют свойства тотипотентности — каждая клетка может стать любой другой. Это объясняет скорость и «пластичность» при поглощении и принятии формы. Волков поморщился,глядя на субъекта ;-7. «То есть,их невозможно убить?» «Можно.Но сложно. Сердечная недостаточность, массивные повреждения мозга, полное уничтожение тела… Огнемет решает многие проблемы. Но пуля в живот — нет. Они «переварят» и её. И ещё один момент. У них идёт ускоренный метаболизм, что приведёт к быстрому старению.» «Они пользуются людьми как расходным материалом в победе над нами..»— проговорил Волков. Профессор кивнул с сожалением и перелистнул страницу. На экране появилась сложнейшая схема нейронных связей.—Раздел второй: Нейробиология. Сеть и точка доступа. Их мозг…Он одновременно и есть, и его нет. Анатомически — полная копия. Но при сканировании активность выглядит иначе. Он не работает как самостоятельный орган. Он — приемник. Антенна. «Антенна?» — не понял Волков. «Они не мыслят самостоятельно в полном смысле этого слова.Их сознание — это… облако. Коллективный разум. Каждый клон — ячейка в единой сети, управляемой извне.» Генерал посмотрел на клона с леденящим чувством. «Это переходный вид между насекомыми и человеком»— продолжал Галеев, Каждый клон видит, слышит и чувствует. И вся эта информация стекается в общее хранилище. Они учатся. Совершенствуются. Первые клоны были неуклюжими, их выдавала механистичность движений. Эти… — он кивнул в сторону камеры, — почти идеальны. Они перенимают наши мимику и интонации.» Он снова провел пальцем по экрану.Появилось видео с тепловизора, на котором клон поглощал своего оригинала. Процесс был ускорен, но от этого не становился менее жутким. «Раздел третий: Механика репликации. Поглощение и ассимиляция. Мы называем это «поглощением», но технически это моментальный анализ, деконструкция и ассимиляция биоматериала. Клон не «поедает» оригинал в пищевом смысле. Он… проникает, сканирует его. На молекулярном уровне. Считывает ДНК, память, мышечную память, нейронные связи. Вся информация об оригинале загружается в сеть, а биомасса используется как сырье для создания новых особей или усиления уже существующих. Это не питание. Это — апгрейд.» На экране появилась молекулярная формула. «Самое интересное— это их система коммуникации и управления. Мы выделили в их крови и лимфе уникальные феромоны-нейромедиаторы. Сверхсложные молекулы, которые испаряются через кожу и разносятся воздухом. Они-то и являются физическим носителем информации в их сети. Это химический интернет. Каждый клон — одновременно и сервер, и пользователь. Резкие,доминирующие запахи маскируют их феромоны, нарушают коммуникацию! Они не столько «отпугивают» их, сколько изолируют друг от друга! —Это их слабость. Единственная, которую мы нашли. Они не переносят химическую атаку и информационный шум. Генерала провели к соседней камере.Там, прикованный к креслу мощными полимерными ремнями, сидел другой клон. Его рот был открыт в беззвучном крике, веки открыты. Глаза, насекомого. К его вискам были подведены датчики. —Это что? — буркнул он с отвращением. «Субъект ;-1. Первый захваченный клон. Мы подвергли его воздействию коктейля из синтезированных репеллентов и мощных электромагнитных импульсов. Мы не убили его. Мы… отключили его от сети. «И он сейчас переживает то,что можно назвать когнитивным коллапсом. Вся информация, что в нем была, вся чужая память, все команды — обрушились на его собственное, примитивное сознание, которое, оказывается, всё же есть. Он не выдерживает этого объема. Он сходит с ума.» Но самое интересное,что точно такому же воздействию прямо сейчас подвержен и субъект Дельта 7, которого захватили вчера, однако на него это уже не влияет. «Почему?»— удивлённо посмотрел на него генерал. «Они совершенствуются с каждым днём. Матка для них— не просто источник. Она — символ. Даже если мы уничтожим её, программа уже запущена. Сеть формируется и скоро сможет существовать автономно. И её цель — не просто выживание. Её цель — тотальная ассимиляция. И они не остановятся. Генерал молча развернулся и вышел.Ему всё стало ясно. Только уничтожение. Он поехал в координационный центр.

---

«Генерал, у нас нападение на КПП Восточный...» — Волков(Хватает рацию, голос – рык): «Всем единицам на 'Восточном'! Огнеметы – на максимум! БТРы – прикрыть фланги! Артиллерия! Цель – основание клина! Огонь на подавление! НЕ ДОПУСТИТЬ ПРОРЫВА! Всех раненых насекомых найти и сжечь.» На экране:Вспышки огнеметов создают стену пламени. Снаряды и пули врезаются в основание клина. Клин дрогнул, часть насекомых вспыхивает, падает... Но остальные не останавливаются! «Они...они не останавливаются! Целятся в воздухозаборники БТРов! В расчеты огнеметов! Клин врезается в позиции! Прием!» Экран,показывающий карту и телеметрию с КПП «Восточный», заполнился помехами, затем погас. Связь прервалась. Только шипение в динамиках. Мертвая тишина.Только тяжелое дыхание Волкова. Он медленно опускает рацию. Смотрит на погасший экран. Его лицо – каменная маска. Но в глазах – не бессилие, а холодная, бездонная ярость и понимание цены. Голос низкий, хриплый, но каждое слово – как удар молота: «Найдите матку. Или все погибнем. У нас... 48 часов. Потом... применяю все, что осталось. Даже если это сровняет район с землей.» Он поворачивается к операторам артиллерии, произносит строго, как приговор: «Готовить вариант 'Крематорий'. Термобарические заряды. На крайний случай. Цель – весь район.» Волков смотрел в пустоту погасшего экрана,где только что погиб целый блокпост. Его спина все так же прямая, но тяжесть принятого решения висела в воздухе, тяжелее гула генераторов. Офицер 2:«Генерал, у нас связь с Птицей-4. Пилоты выжили после крушения. Сообщают, что их спасли повстанцы. Они находятся в цехе номер 6. Запрашивают эвакуацию. С ними гражданских 37 человек.» «Отлично!Сообщите, что решение об эвакуации принимается.» «Что там разведгруппы?» Генералу доложили о потере связи с тремя группами.Осталась только группа Дорохова. «Соедините с Дороховым»приказал он.

---

БТР группы «Гром» уже четвёртые сутки собирал разведданные на оккупированной территории. Командный центр замер во внимании.Воздух, и без того спертый, сгустился до состояния желе. На главном экране пульсировала термокарта Авиастроительного района — кроваво-красное пятно «Тучи» на фоне остывающих серых и синих тонов заброшенных улиц.

«Делаем осмотр цеха-4», « — голос капитана Дорохова, командира группы «Гром», был сухим и жестким, как щелчок затвора. «Пеленг 270. Тепловая аномалия устойчива. Глубина — примерно на уровне подвала. Генерал, думаю, мы что-то нашли» На экране данные с БПЛА,прорвавшегося на минуту сквозь нижние, менее плотные слои Роя. Заводской цех №4. Здания, под одним из них — четкая, пульсирующая точка. Не хаотичная, как движение отдельных особей, а ритмичная, как сердцебиение. Генерал Волков,опираясь руками о столешницу, не отрывал взгляда от метки. Его лицо было каменной маской, но в глазах горела холодная ярость и надежда. Приказ был отдан мгновенно.Операция началась. Группа«Гром» вышла из БТРа на позиции. Пятеро человек в тяжелых скафандрах химзащиты, усиленных кевларовыми пластинами. Огнеметы, комплекты для подрыва, датчики. Их лица под забралами были скрыты, но позы говорили о готовности к последнему броску. Путь к цеху был путем через ад.Территория завода, превращенная в баррикады из сгоревших машин, была пустынна. Изредка в просветах между руинами мелькали тени — бродячие клоны, с фасеточными глазами. Воздух был густым коктейлем из гари, сладковатой падали. —Контакт. Три цели. Правое крыло, второй этаж, — шипящим шепотом передал снайпер группы. —Игнорируем. В обход, — скомандовал Дорохов. — Наша цель под ногами. Они двигались как тени,используя обходные пути. Гул Роя сверху был все так же мощен. Вход в цех был завален.Массивные ворота сорваны с петель. Внутри царил полумрак, слабо рассеиваемый аварийным освещением от дизель-генератора, который кто-то пытался запустить в первые часы кошмара. Гигантские штампы и прессы замерли в неестественных позах, как скелеты доисторических чудовищ. —Аномалия прямо под нами, — подтвердил оператор георадара. — Полость. Большая. Глубина 10-15 метров. Есть... структурные перепады. Похоже на старые бомбоубежища или технологические тоннели. Спуск нашли в дальнем углу цеха— массивный люк, ведущий в технологический колодец. Лезть в черную дыру,ведущую в логово, было актом чистого самоубийства. Но другого выбора не было. Колодец оказался узким и бесконечно длинным.Они спускались по ржавым скобам, в полной тишине, нарушаемой лишь шипением дыхания в шлемах и скрежетом стали о камень. Воздух становился все гуще, насыщеннее тем самым сладковато-прогорклым запахом тлена и меда, что источали насекомые, но здесь он был настолько концентрированным, что давил на стекла забрал. Наконец,они вышли в тоннель. Широкий, облицованный потрескавшимся бетоном. Стены, пол, потолок — все было покрыто тем же пульсирующим живым материалом, что и в ангарах на поверхности. Сотни извилистых тяжей, похожих на кровеносные сосуды, сходились в одном направлении, образуя единую, бьющуюся сеть. Свет был странным, фосфоресцирующим, исходящим от самих стен. Он отбрасывал нереальные, двигающиеся тени. Тихо.Слишком тихо. Ни стрекотания, ни шелеста крыльев. Они шли,прижимаясь к стенам, стволы огнеметов наготове. Тоннель делал поворот, и они увидели Его. Пространство открывалось в громадный зал,бывшее бомбоубежище или подземный цех. И в центре этого зала, подпирая сводчатый потолок, пульсировало овальное То, что они искали. Матка. Это было не просто насекомое.Это был собор из плоти и хитина. Гигантское, бочкообразное тело, покрытое не чешуей, а чем-то вроде черного, мерцающего перламутра, испещренное пульсирующими синими жилами. Оно не лежало — оно висело в паутине из тысяч тех самых биологических тяжей, которые питали его и уходили в стены, в потолок, наверх. Вокруг,неподвижные, как изваяния, стояли десятки стражей — особи, втрое крупнее тех, что были на поверхности. Их хитин был темнее, почти черным, с металлическим отливом. Они не шевелились, но их фасеточные глаза, огромные и многогранные, отслеживали каждое движение группы, едва они вышли из тоннеля. И самое ужасное— яйца. Тысячи полупрозрачных, пульсирующих шаров, размером с мяч, гроздьями свисали с тела матки и лежали у ее основания. Внутри них копошились, готовые вырваться наружу, тени новых солдат роя. —Господи... — выдохнул кто-то из группы. Учёные,наблюдавшие за всем через камеру на шлеме Дорохова в командном центре, замерли. Их научное любопытство было сметено первобытным ужасом. —Центральный узел... — прошептал Галеев. — «Она не просто размножается. Она управляет. Смотрите на соединения! Это живая нейросеть! Каждая особь — всего лишь клетка в этом теле!» План изменился мгновенно.Изучить, взять образцы — об этом не могло быть и речи. «Заряды!Все, что есть!» — скомандовал Дорохов. «Заложить по периметру! У нас есть минута, пока стражи не опомнились!» Но было уже поздно. Синий свет,исходящий из жил матки, вспыхнул ярче. Гул нарастал, переходя в визгливый, пронзительный вой, от которого кровь стыла в жилах. Один из стражей резко дернул головой. Затем другой. —Они идут! — крикнул боец, вскидывая автомат. Первая очередь прошла по груди ближайшего стража.Хитин треснул, брызнула липкая, черная жидкость. Существо дрогнуло, развернулось, и его фасеточные глаза вспыхнули тем же синим светом, что и у матки. Из раскрытых челюстей с шипением вырвалось облако едкого феромонного тумана. —Огнеметы! Круговая оборона! — заревел Дорохов. Зал огласился ревом пламени.Стена огня ударила по надвигающимся стражам. Они шипели, их хитин чернел и плавился, но они шли сквозь пламя, слепые и яростные, ведомые единой волей. «Заряды установлены!»— донесся голос, едва слышный сквозь грохот боя. «Таймер на три минуты!» «Отход!К тоннелю! Прикрывать!» Это был кромешный ад.Стражи, объятые пламенем, бросались на них, не чувствуя боли. Когти рвали кевлар, челюсти впивались в шлемы. Отстреливались до последнего. Несколько существ протаранило солдата, пригвоздив к стене. Его крик оборвался в хрипе. Дорохов отступал к тоннелю,поливая из огнемета узкий проход. Дорохов с группой вползли в тоннель,когда первый взрыв сотряс землю. Затем второй. Третий. Зал обрушился. Грохот был оглушительным. Их швырнуло взрывной волной. Весь Рой,до этого единый, слаженный организм, вдруг взорвался. Особи, еще секунду назад двигавшиеся как единое целое, вдруг потеряли связь. Они метались, сталкивались друг с другом. Грохот обрушенного здания сменился на пронзительный, хаотичный визг миллионов отдельных существ, лишенных руководства. На командном центре все смотрели на главный экран.Большая красная точка — «Матка» — погасла. А огромное красное пятно «Тучи» начало расползаться, дробиться на сотни мелких, беспорядочно мечущихся скоплений. Генерал Волков медленно выпрямился.Тишина в центре была звенящей. —Попадание. Цель уничтожена, — произнес он, и его голос впервые за многие дни звучал не как скрип железа, а почти как человеческий. — Рой дезорганизован. «Дорохов!»— в приказном порядке прокричал генерал в рацию. «Дорохов....!» — ещё раз произнёс он, но уже мягко и по-отцовски. Все замерли в ожидании.... «Тут мы...»— послышался сквозь шипение голос в рации. «Генерал, задание выполнено, один погибший, трое слегка ранены, я в порядке...» В командном пункте радостное ликование.... «Возвращайтесь,вы летите на Таймыр» — скомандовал Волков.

---

Таймыр. Мыс Сопочная Карга. Сентябрь.

Набитый техникой и спецназом тяжелый вертолет Ми-26 грузно приземлился на промерзшую землю, поднимая вихри снежной пыли. Ледяной ветер,не стихавший с августа, выл над голой тундрой, срывая клочья недавно выпавшего снега. Там, где тринадцать лет назад лежал мамонт, где все началось. Заброшенная метеостанция «Заря-4» стояла как призрак. Первыми из вертолета выгрузились бойцы спецназа ГРУ в арктическом камуфляже и тяжелых скафандрах,с огнеметами и приборами ночного видения. Лица скрыты за щитками шлемов, но позы говорили о предельной концентрации. За ними выкатили вездеход и развернули оборудование. Никита и Аня вышли последними, неся драгоценный георадар сами. Внутри основного модуля заброшенной станции царило запустение и холод.Часть команды и сам Дорохов на вездеходе с буровой установкой и оборудованием сразу отправилась на объект. Другие быстро восстановили генератор, связь, отопление. Через час внутри было светло, относительно тепло, но атмосфера оставалась гнетущей. Прибыв на место,Дорохов связался с центром. «Подтверждено, генерал. Тепловые и георадарные аномалии сходятся в одной точке. Там, где была ложбина с мамонтом. Глубина – не менее пяти метров. Вход завален. Дорохов!Ваша задача – пробраться внутрь. Оценить угрозу. Образцы, видео, все. «Понял.Готовим проход. Группа 'Шахта' – к работе!»

Загрохотал бур. Стальные зубы вгрызлись в мерзлоту в нескольких метрах от аномальной зоны – прямо над ней бурить было слишком рискованно. Земля содрогалась, лед крошился с сухим треском. Спецназовцы окружили место, стволы огнеметов направлены в темнеющую яму. «Проход готов!»– доложил Дорохов. «Шахта глубиной шесть метров. Спускаем зонд!» По тросу в черную пасть шахты опустили бронированную камеру с мощным фонарем и датчиками.Картинка на экране в модуле станции замерцала, затем стабилизировалась. Затаив дыхание, смотрели все. Это не была природная полость.Стены казались... выплавленными изо льда и той самой стекловидной субстанции. Они гладко искрились в свете фонаря, как черные алмазы. И в центре... Она была огромна.Не насекомое, а кошмар скульптора. Сегментированное, бочкообразное тело, покрытое не хитином, а чем-то вроде черного, мерцающего перламутра. «Такая же,как и была в Казани, только эта в анабиозе» — проговорил Дорохов. Бесчисленные,тонкие, как проволока, ножки подгибались под массивное брюхо. Крылья – гигантские, полупрозрачные и нефритово-черные, сложенные за спиной, как саван. Голова была слегка приподнята, фонарь выхватил один фасеточный глаз. Не мертвый калейдоскоп, а огромный, пульсирующий слабым синим светом шар. Как галактика в миниатюре. И в нем – не отражение, а осознание. Древнее, холодное, чуждое. И между ними,неподвижные, как изваяния, стояли десятки рабочих особей. Их хитин здесь, у источника, казался темнее, прочнее, словно закаленным холодом эпох. Они не шевелились, но ощущение было – они на страже. Спят? «Боже правый...»– выдохнул кто-то из операторов. «Цель подтверждена,»— голос Дорохова был лишен эмоций. «Запрашиваю разрешение на уничтожение.» «Нет!»– Анна рванулась вперед, к монитору, к рации. «Генерал! Вы не понимаете! Это уникально! Это ключ ко всему! К их биологии, к механизму клонирования, к их интеллекту! Она не летает! Она уязвима здесь! Мы можем изолировать, взять образцы, изучить! Уничтожить – значит потерять единственный шанс понять, как бороться с тем, что уже на свободе! С клонами!» «Понимать?»– Волков (голос из динамика) рявкнул на нее. Его голос горел. «Профессор, в Казани гибнут люди! Город на грани катастрофы! Каждая минута промедления – новые жертвы, новые клоны! Этот... монстр – источник зла! Его нужно стереть с лица земли! Немедленно! Дорохов, готовьте...» «Но если мы ее уничтожим,рой может стать окончательно непредсказуемым!» – вступил Никита. «Без центра, он может не отступить, а рассыпаться на сотни мелких стай. Расползтись по всей стране. Её нужно разбудить и причинить ей боль. Чтобы она призвала всех к себе. У нас есть криогенное оборудование, лёд не убьёт её, но будет сдерживать.... Все согласились с ним.Волков тоже одобрил. Дорохов зажёг световую шашку и сбросил в шахту. Низкочастотный Гул. Он начался не снаружи,а изнутри. Не звук, а вибрация, пронизывающая кости, лед. На экране пульсирующий синий свет в глазу Матки вспыхнул ярче. Одна из «спящих» рабочих особей у ее брюха резко дернула антенной. Потом другая. «ОНА ПРОСЫПАЕТСЯ!»– закричал оператор, глядя на скачки показаний датчиков зонда. Вибрация нарастает!» Офицер у монитора Кричит:«Генерал! Смотрите спутник! Рой!» На экранах было видно,как черная «Туча» над Авиастроительным резко сжалась, превратившись в сверхплотный, зловеще мерцающий шар. И затем – рванула. Не хаотично, а целенаправленно на север. С невероятной скоростью. «РОЙ ИДЕТ ПРЯМО К ВАМ!»– заглушая вой ветра, проревел динамик с КПП ПВО в Казани. «Все особи! Скорость – предельная! Им до вас, пару дней. Ждите, парни... Удачи вам!» Волков подтвердил данные ПВО. Да,они действительно летели к своей старой королеве. «Дорохов!Ждать рой! Группе: минировать ВСЕ подходы и пещеру! Готовить к подрыву! Расставить дымовые шашки. Рой должен максимально приблизиться к ней! Авиация будет ждать моего приказа на термобарический удар!»

---

Насекомые покинули город. Руины Авиастроительного района напоминали зону после тяжелых боев.Невероятные разрушения – и все от войны с насекомыми! Безмолвие, перемешанное с шелестом шагов клонов, бродящих по улицам как неприкаянные тени, ищущих своих оригиналов. Запах тлена, гари и... все еще витающая, но уже призрачная горькая нота специй – напоминание о безумных попытках защиты. Клонов с фасеточными глазами начали отлавливать и вывозить военные зачистки. Но сколько их еще на свободе? И как находить «клонов номер два» – тех, кого не отличишь от настоящих людей?

Неужели все закончилось? Камиль выбрался из своей квартиры-крепости.Он был истощен, грязен, душевно опустошен. По улице уже тут и там перебежками, всё ещё с опаской озираясь, передвигались люди, пережившие с ним этот ужас. Насекомых не было видно, но угроза ещё есть – их собственные копии, клоны. Камиль шёл медленно,ноги подкашивались. По пути попался перебитый водопровод, из которого лилась драгоценная чистая вода. Он напился, умыл лицо, попытался привести себя в порядок. Но отражение в луже испугало его – впалые глаза, осунувшееся лицо, седина у висков. Истощённый физически, душевно – выжженный дотла. Он неспеша брел по залитым солнцем полуразрушенным улицам, по которым уже сновали военные грузовики и машины МЧС. Нужно было проходить проверку на блокпосте.Он знал – это будет долго, унизительно. Огнемёты убраны. И теперь без их адского пламени можно было видеть другой «берег»: кафе с открытыми верандами, дети на велосипедах, работающие магазины. Почти нормальная жизнь.

Перед КПП выстроилась длинная очередь таких же, как он – грязных, изможденных. Дежурили военные,медики, психологи. Для пострадавших было организовано питание. Столы с едой. Среди прочего лежали булочки с корицей, к которым никто не прикасался. Кто-то сунул ему в руку стакан горячего чая и пакет с чистой одеждой.Он машинально выпил. В ушах – вечный звон, смешанный с шипением крыльев и тем хрустом. Грязь на теле уже не чувствовалась инородной. Толпы встречающих и зевак стояли за ограждением.На КПП людей осматривали врачи, досматривали солдаты, снимали данные. Повсюду белые палатки, мигающие огни машин скорой помощи. Контраст:Яркое, почти ослепительное солнце, зеленая трава здесь против выжженной земли, тлеющих пожаров и серой пыли там. Но мир уже не прежний. В воздухе висело незримое напряжение, паранойя. Взгляды проверяющих – не сочувствие, а сканирование на угрозу. С них не спускали прицелы автоматов. Каждый спасенный – потенциально опасен.

Камиль стоял в очереди. Чистая серая толстовка сидела на нем мешковато. Лицо небритое, с впалыми щеками, глубокие тени под глазами, мелкие царапины. Он механически жевал сухой паек. Взгляд пустой, устремлен внутрь себя. Руки слегка дрожали. Он вернулся. Физически. Но внутри – выжженная пустыня. Он искал глазами Раилю в толпе встречающих, одновременно боясь ее увидеть. «Хорошо, если бы она была одна... Не хочу в таком виде перед детьми...»

Внезапно к его боку подошла девочка. Лет 9-10. Русые растрепанные волосы, перепачканное бледное лицо. Выражение – серьезное не по годам. Она, как и он, пережила этот ужас. Глаза огромные, темные, смотрели не с детским любопытством, а с сосредоточенной, почти взрослой интенсивностью. Она разглядывала его лицо. Тихим,четким голосом, глядя прямо на него: «Дядя?» Камиль вздрогнул,словно от толчка. Его взгляд сфокусировался на девочке. Он опустился на корточки, чтобы быть с ней на уровне. Попытка улыбнуться получилась кривой, болезненной. «Да,девочка? Как тебя зовут? Где твои родители?» Не отводя взгляда,игнорируя его вопросы: «Дядя, а это вы убили клона?» Пауза. Ее глаза сканировали его лицо, будто ища подтверждение чему-то. Камиль замер. Кровь отлила от лица. Щелк гаечного ключа по телу своего клона... Хлюп... Хруст... Вспомнились запахи. Его руки непроизвольно сжались в кулаки. «А вы убили всех трех?»– продолжила девочка своим тихим, неумолимым голосом. – «Я видела три Резиды, когда сидела в убежище в подвале. Они искали меня. Потом исчезли, когда грохнуло.» Она ткнула пальцем в сторону центра района, где дымились самые сильные разрушения. Мир вокруг Камиля сузился до этих огромных,темных детских глаз. Шум у КПП стал далеким гулким эхом. Солнце казалось слишком ярким, режущим. «Три... Значит, где-то еще двое... меня?!» – ледяная волна ужаса. «Тебе не показалось?» – произнес он, выйдя из оцепенения, но девочка уже юркнула в толпу и исчезла. Подошла его очередь на проверку, и солдат отвлек его. Кордон пройден относительно быстро.Его не задержали. Он выдыхает, шагая на «свободную» сторону. Где-то в этой многотысячной толпе его жена. Камиль оглянулся последний раз.Над руинами района висела тонкая дымка. «Хорошо бы...»

---

Спецназовцы спустились по тросам в ледяной ад. Их специальные скафандры хрипели, датчики визжали от аномалий. Рабочие особи вокруг матки начали шевелиться, почуяв гостей. Их хитин щелкал, фасеточные глаза ловили свет фонарей. Матка напряглась, ее огромное тело задрожало. Синий свет в глазу пылал. Низкочастотный гул стал физической болью, заставляя вибрировать зубы даже через шлемы. Криогенные установки– баллоны с шлангами – были нацелены на матку и яйца. С шипящим ревом жидкий азот, холоднее космоса, ударил по перламутровому брюху, по крыльям, по кладке яиц. Мгновенно все покрылось инеем, затем толстым, белым панцирем льда. Шевеление особей стало резким, паническим. Они кинулись к матке, но струи азота сбивали их, превращая в хрупкие ледяные статуи. Гул матки перешел в визг – звук ломающегося стекла и рвущегося металла, умноженный в тысячу раз. Ее синий глаз бешено метался под нарастающей коркой льда. «Быстрее!Минируйте все, пока они обездвижены!» – орал Дорохов, опуская заряды в шахту. Через пять минут всё было готово. Бойцы вышли на поверхность. Вход привалили тяжелым металлическим щитом. Теперь только ждать. Весь состав группы и сам Дорохов остались на позиции в вездеходе.Анне и Никите он приказал отправляться на станцию и завтра не возвращаться; «А то здесь будет жарко...» — пошутил один из бойцов, постучав по рукояти огнемёта. Они возвращались знакомым путём,как и 13 лет назад. Дежавю? Ветхая станция приняла их неприветливо.Под ногами скрипели полы, а в щели задувал ветер. Анна холодными пальцами просматривала на планшете записи из шахты с маткой.Она обратилась к Никите: «А как ты думаешь, если Дорохов завтра не уничтожит весь Рой и останется хотя бы пару десятков особей, что тогда будет? Всё начнётся сначала?» «Я тоже об этом думал»— после некоторого молчания произнес он. У Никиты мелькнула искра в глазах.«Смотри, что я думаю». Он взял в руки её планшет и несколько раз прокрутил записи с экрана, где был слышен крик матки в Казани и записанный сегодня. «Звуковой анализ...? — показывает, что они идентичны! Есть надежда, что усилив этот звук, мы можем завлечь насекомых в ловушку, этим же способом отлавливать и клонов.» Аня отставила свой стакан с чаем на холодный подоконник и заглянула в планшет. «Слушай!Это гениально! Только громко не включай этот звук здесь, а то они прилетят сюда» — пошутила она. «Завтра мы это обязательно проверим.Возьмём портативные колонки и испытаем.» В семь рассвело. Ночью шёл снег,который залетал в щели домика старой станции. Об удобствах не могло быть и речи. Они спали на сетках старых стальных кроватей. Гул дизель-генератора за окном отдавался в каждой клеточке тела. В 7:30 нужно выходить на связь с центром,заодно и рассказать о своём плане. На связь с ними вышел Вахитов. Он одобрил их идею. «Только доверьте это Дорохову, я сейчас дам ему распоряжение.» Никита стал собираться,Анна тоже направилась к выходу. «Куда ты? Там опасно, оставайся здесь» — попытался сдержать её Никита. Но об этом не могло быть и речи, она идёт с ним. Две фигуры шли по первому снегу туда,где всё началось и всё должно закончиться.

«Снова эти гражданские..» — с улыбкой встретил их Дорохов, забирая у них устройство с динамиками. «Боец, Леонов, занять сектор В, обеспечить бесперебойную работу устройства. Возьми ещё и генератор, головой отвечаешь. А вы, сладкая парочка, на станцию шагом марш.» Они ещё постояли какое-то время,переминаясь с ноги на ногу, как детей, которых отправляют спать в разгар праздника, как вдруг где-то сверху, с неба донесся нарастающий гул – не ветра. Мириады крыльев. Рой приближался. Дорохов хладнокровно доложил в центр: «Генерал,они здесь...!» Он стал отдавать чёткие распоряжения своим бойцам.От них летело: «Готов!»,«Принял!», «Есть!» Земля затряслась от первых пулемётных очередей на подступах– военные вступили в бой.

Ад. Черное небо стало живым, бьющимся сердцем тьмы. Рой обрушился на периметр как цунами. Огнеметы плевались стенами пламени, сжигая сотнями. Пулеметы косили черные волны. Но они были бесчисленны. И бесстрашны. Часть роя прорвалась сквозь завесу огня и стали, устремляясь к шахте. К своей Королеве. Вторая направилась к Леонову. Обманка сработала. Сообщения от команды звучали наперебой. «Рой...они пробиваются к шахте! Нас атакуют!» «Нам не удержать периметр!Они везде! Не могу... АААРГХ!» – крик Леонова в рации оборвался. «Ситуация критическая!Группа, отступаем немедленно! Заряды активировать дистанционно!» Дорохов оглянулся.Его люди под шквалом атакующих насекомых. Анна и Никита смотрят на него с ужасом. «Всем– в вездеход! Заряды активированы! Таймер – 10 минут!» Спецназовцы,облепленные насекомыми, под свинцовым ливнем крыльев, прорывавшихся сквозь огонь. Анну и Никиту почти втолкнули в вездеход. Дорохов и двое его бойцов заходили последними, отстреливаясь. Вездеход рванул, увозя их от эпицентра к станции. К ним уже приближался самолет-носитель.

Первыми сработали заряды по краям пещеры. Глухой, сокрушающий удар. Земля вздрогнула. Лед, камни, черные искры – все подлетело столбом грязи и огня. Затем пришел Он. Термобарический заряд. Свет.Ослепительно-белый, способный повредить глаза даже сквозь закрытые веки. За ним – волна. Не звука, а давления. Она догнала их, чуть качнув тяжелую машину. Потом – Грохот. Небеса и земля слились в одном бесконечном раскате. Гигантский огненный шар, соразмерный с ядерным, поглотил весь чудовищный рой. Все живое в радиусе километра было сожжено дотла огненным шаром и разорвано ударной волной. Вездеход ещё постоял некоторое время без движения.Через минуту из него вышли все, движимые азартным любопытством. Дорохов движением руки отдал приказ, и группа выдвинулась на контроль и зачистку. Анна и Никита, взволнованные и с колотящимся сердцем, глядели на фигуры бойцов, уходящих в оседающий дым и пепел. Никита снял шлем. Через 30 минут группа вернулась.Дорохов взял рацию: «Генерал, задание выполнено, потери - один боец...»

---

Эпилог.

Над руинами Авиастроительного района еще дымились пожары. Странная тишина, непривычная после недель непрерывного гула. А в центре огромной выжженной воронки на Таймыре,где лежали остатки Матки в её гробнице, тихо падали снежинки ранней осени. Выжженное пятно тундры еще дымилось. Падая,снег таял, пытаясь охладить, а затем навсегда скрыть это место.



.   . +79179375888
Кофе , Александр ?
Почему бы и нет , дорогой читатель...