Пустая жизнь на чистой странице

 Жил-был писатель один. Однажды ему пришла идея написать книгу. Но это была идея без идеи: о чём именно писать, он не знал. Просто он чувствовал — пора. Ведь как же так: писатель есть, а книги у него нет?

Немного подумав, он решил описать собственную жизнь. Для солидности выбрал объём — триста страниц. И взялся за работу, оставляя на каждой странице треть пустой: это время, когда он спал. Писатель ведь был честным человеком и не хотел обманывать читателя. Иногда пустоты встречались и среди строки — это время было отведённое его дневному сну.

В остальное время он размышлял: понравится ли книга публике? Сколько экземпляров напечатают, и сколько он продаст?

Чтобы узнать мнение, писатель выложил в Интернет первые главы. Писатель хотел узнать, что именно читателям нравится в его книге, что они считают самым интересным и увлекательным. И он с удивлением обнаружил: читателей больше всего привлекали вовсе не слова, а пустые места.

— Как же так? — растерялся он. — Это же просто пробелы!

Но люди настаивали. Одни находили в пустоте особую поэзию, другие слышали в ней «голос автора», а третьи утверждали, что именно там начинается соавторство.

Сначала писатель обиделся. Но вскоре решил: если пустое ценят больше написанного — пусть будет пустое.

Так появилась книга «Чистая жизнь» — триста абсолютно белых страниц. И она мгновенно стала сенсацией. Её переводили на десятки языков. Критики писали восторженные статьи, философы читали лекции о «новой искренности». На литературных вечерах писатель молча перелистывал страницы, и зал аплодировал стоя.

Успех был оглушительным.

Но однажды он пришёл в редакцию за гонораром и услышал:

— Деньги уже получил автор.

— Какой автор? — изумился он.

— Тот, что указан на обложке, — ответили ему.

Писатель взял книгу и увидел: в графе «Автор» стояло всего лишь многоточие.

Именно это многоточие стало новым кумиром. Оно получило Букеровскую премию, затем Нобелевскую. Газеты писали: «Наконец-то честное имя в литературе!» Учёные спорили, означает ли оно бесконечность или молчание мироздания.

А писатель остался ни с чем: без имени, без денег, без книги. Только с пустотой, которая уже ему не принадлежала.

Он сидел дома, смотрел на белый лист бумаги и думал:
— Может, всё-таки написать что-то настоящее? Хотя… и это, пожалуй, допишет кто-то другой.

И перед ним легла страница — такая же чистая, как вся его жизнь.