Копьё судьбы. Форс-Мажоры

28 ноября 1941 года

Близ деревни Старая Верейского района Московской области

Сначала из-за (огромная редкость) ночного налёта ВВС Его Величества (Колокольцев тут же вспомнил его разговор с Георгом VI и наследницей престола 17 ноября). Аэродром закрыли аж на два часа – все полосы использовали ночные истребители (такие же сто-десятые, как его двухмоторное чудище – по меткому выражению привезённой им из Самарканда Алтынгуль).

Это было неприятно, но не критично – у них был ещё час в запасе. Который, однако, по дороге съела просто чудовищная турбулентность (Колокольцев летал вот уже более десятилетия, но в такую и близко не попадал).

В результате к линии фронта они приблизились, когда уже начало всерьёз светать… и тут на них невесть откуда свалился «сталинский сокол», у которого отваги было точно несопоставимо больше, чем ума и умения.

К тому же, он пилотировал ЛАГГ-3 – крайне неудачное детище советского авиапрома, которое впоследствии получит вполне заслуженное прозвище Летающий Авиационный Гарантированный Гроб.

ЛАГГ-3 был крайне непопулярен среди лётчиков-истребителей ВВС РККА - и это ещё очень мягко сказано. Для начала, самолётом было очень трудно управлять, так как он весьма вяло реагировал на усилия ручки управления.

ЛАГГ было трудно вывести из пикирования (фатально), а при слишком сильном нажатии на ручку он сваливался в штопор, из которого практически не выводился, ибо не хватало мощности двигателя (во многом отсюда и прозвище).

Как следствие, резкие повороты выполнялись с трудом… что делало самолёт лёгкой добычей для люфтваффе. Список недостатков читался как смертный приговор пилоту: плохо сделанная гидравлическая система, сломанные шатуны, утечки масла, перегрев двигателя, быстрый износ двигателя и потеря мощности.

Среди других недостатков были дефекты шасси (многие разбились насмерть при посадке), отказ хвостового колеса, некачественное стекло кабины, плохо отделанные панели обтекателя и некачественные деревянные панели… и, тем не менее, это чудо советской техники с конвейера не снимали из-за просто дикого дефицита самолётов после потери почти 20 тысяч летом-осенью 1941 года.

Летающий гроб сумел приблизиться к Юнкерсу на расстояние открытия огня… чтобы почти тут же вспыхнуть как свечка – от пуль 13-миллиметровых оборонительных пулемётов MG 131 транспортника (на спецсамолёте было установлено более мощное вооружение, чем на серийных).

Ключевое слово – почти.

Ибо всё-таки успел зацепить Юнкерс. Сбить не сумел – пули крупнокалиберных пулемётов Березина были не столь летальны, как снаряды 20-миллиметровой авиапушки ШВАК Яков или Харрикейнов (британские самолёты сразу перевооружали на советское – намного более мощное) - но повредить смог.

Флюг-капитан Вальтер Бааде – один из лучших пилотов люфтваффе, других в KG 200 не брали - совершил, казалось бы, невозможное. Не без помощи такой-то матери (такого количества отборнейших ругательств Колокольцев, наверное, за всю свою жизнь не слышал), но посадил-таки транспортник на какой-то Богом забытой лесной поляне. Да так, что ни лётчики, ни спецназ не получили не одного ушиба – не то, что ранения.

Причём реально Богом забытой – ибо за время отчаянной борьбы за жизнь самолёта и его обитателей капитан Бааде так далеко отклонился от курса, что понять, где же, собственно, они оказались, было решительно невозможно.

К счастью, дело было уже в светлое время суток... да и на этот раз им серьёзно повезло. Ибо хотя они и приземлились в лесу, но это была скорее рощица или перелесок, за которым явственно виднелась деревня.

Колокольцев к этому приключению отнёсся совершенно спокойно. Ибо уже давно привык, к тому, что нет худа без добра… а иногда самое лучшее – это не получить того, к чему стремишься.

Мистических объяснений случившемуся было три: либо Копья уже не было на складе (весьма вероятно, хотя граф клялся и божился, что было), что склад был совсем не пуст (аналогично)… или и то, и другое вместе – по мнению Колокольцева, наиболее вероятный вариант.

Поскольку в то время в тех местах «линия фронта» была несколько условным понятием, нужно было сначала выяснить, по какую сторону они оказались – прежде чем думать, что делать дальше. А потом действовать в соответствии с результатами выяснения…

Ответ на этот экзистенциальный вопрос не заставил себя ждать…