Научная фантастики от космической мечты...

Научная фантастики: от космической мечты к цифровой реальности

1. ВТОРОЙ ЗОЛОТОЙ ВЕК НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ В КОНТЕКСТЕ ЭПОХИ

Первый золотой век книжная научная  фантастика пережила в 30-е годы прошлого столетия. Но более интересен ее второй  золотой век, ее новый всплеск: 50-60-ые годы и начало 70-х.  Этот расцвет был не случайным явлением, а прямым порождением своей эпохи, пронизанной оптимистическими ожиданиями и верой в безграничные возможности человеческого разума. Научная фантастика этого периода была не просто развлечением, а культурным, идеологическим и технологическим проектом. Она рождалась в уникальном историческом контексте.

Во-первых, мир, только что переживший чудовищную Вторую Мировую войну и ужас Хиросимы, искал новую, светлую цель, способную сплотить человечество. Такой целью стал Космос. Технологии, способные на разрушение, виделись и инструментом спасения. Во-вторых, космическая гонка стала делом национального престижа для сверхдержав — СССР и США. Она щедро финансировалась государствами, и ее успехи, такие как полет Гагарина и высадка на Луну, захватили общественное воображение, казались лишь первым шагом к звездам. В-третьих, существовала непоколебимая вера в линейный прогресс: развитие технологий автоматически ведет к улучшению общества и экспансии человечества в космос. Ведущие писатели-фантасты того времени, такие как  Айзек Азимов, Артур Кларк, Роберт Хайнлайн и братья Стругацкие— не столько предсказывали будущее, сколько проектировали его. Их произведения были целью, к которой должно было стремиться человечество.


2. ОСОБЕННОСТИ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ В СССР И ЕЕ РАСЦВЕТ

Но особенно хотелось бы отметить советскую фантастику тех лет.
В этот период она переживала не менее яркий расцвет, который идеально совпал с эпохой огромного общественного оптимизма, хрущевской оттепели и триумфальных успехов в освоении космоса. Если американские фантасты часто делали акцент на индивидуальном герое и освоении далеких планет как нового фронтира, то советская НФ была более социально ориентированной.

Ее ключевой особенностью был утопизм, вера в светлое коммунистическое будущее, достигнутое благодаря науке и коллективному разуму человечества. Ярчайшим примером этого является цикл произведений  «Мира Полудня» братьев Стругацких — утопия, где человечество, избавившееся от голода, болезней и социальных противоречий, решает глобальные космические и этические проблемы. Космос в советской фантастике виделся не как пространство для войн и колонизации, а как место для мирного сотрудничества, научных открытий и контакта с иными цивилизациями (как в романе Ивана Ефремова «Туманность Андромеды», в его же повести "Сердце Змеи").

Этот оптимизм был напрямую связан с реальными достижениями страны: первый спутник, первый человек в космосе. Казалось, что фантастические проекты вот-вот станут реальностью. Согласно вселенной "Мира Полудня"  Стругацких, в 2017 году космические корабли землян уже должны были отправляться к звездам. Фантастика в СССР стала языком, на котором общество могло обсуждать будущее, основанное на науке и гуманистических идеалах.

3. СДВИГ В СТОРОНУ ФЭНТЕЗИ: ПОЧЕМУ БУДУЩЕЕ НЕ НАСТУПИЛО

Однако ожидаемое будущее не наступило. Во второй половине 70-х годов популярность научной фантастики пошла на спад, а ее место с начала 80-х годов уверенно стала  занимать фэнтези. Этот сдвиг является симптомом глубоких изменений в обществе и результатом того, что вектор научно-технического прогресса свернул в другую сторону.
Неслучайно, примерно в то же время, во второй половине 70-х годов космические программы стали сбавлять темпы, а с ликвидацией СССР космическая гонка сошла не нет.
Уже более  пятьдесяти лет назад нога человека ступила на лунный грунт, но до Марса мы не добрались и до сих пор. Тем более,  американцы сейчас признаются, что технологии, благодаря которым люди оказались на Луне утеряны, и многое нужно начинать сначала.

Прогресс не остановился, но его направление изменилось. Экономическая целесообразность оказалась сильнее мечты: освоение космоса — дело чрезвычайно дорогое и рисковое с долгой окупаемостью. Частный капитал устремился не к звездам, а в сферу, сулящую быструю прибыль: микроэлектронику, цифровые технологии, смартфоны и социальные сети. Кибернетическая революция оказалась ближе и понятнее, чем космическая. Мы построили не будущее космических линкоров, а киберпанковское, ориентированное вовнутрь, на виртуальность и идентичность.

Как метко заметил историк Андрей Фурсов, популярность фэнтези, в частности нашумевшего сериала «Игра престолов», свидетельствует о подмене будущего прошлым. Вместо осмысления научно-технического прогресса и путей развития человечества, зрителям предлагается погружение в мир "фэнтезийного Средневековья" с его жестокостью, интригами и архаическим, сословным устройством общества. В этом отходе от НФ прослеживается ещё и попытка размыть традиционные представления о добре и зле. Примечательно, что из фэнтезийных миров, даже с их средневековым антуражем, зачастую намеренно вымываются христианские ценности и элементы, что является частью общей тенденции.

А вселенные Уорхэммера и Дюны - то же самое средневековое фэнтези, завернутое в космические декорации. В обоих этих мирах, к примеру, запрещен искусственный интеллект, а в Дюне даже компьютеры под запретом.

4. СМАРТФОН vs ЗВЕЗДОЛЁТ


Итогом этого поворота вектора научно-технтческого прогресса стала знаковая антитеза: у нас в руках смартфоны, обеспечивающие гиперсвязность и цифровой комфорт, но не штурвалы планетолетов, идущих на освоение Солнечной системы. Мы получили удобный виртуальный мир, но потеряли великую общую цель космической экспансии и чувство космического оптимизма.

Мы построили не будущее космических линкоров, а будущее, предсказанное такими визионерами, как Уильям Гибсон и Филип Дик — киберпанковское, ориентированное вовнутрь, на виртуальность и идентичность.

Что мы получили (смартфон как символ):

· Гиперсвязность. Доступ к любой информации и любому человеку мгновенно.
· Удобство. Невиданный ранее комфорт в решении бытовых задач.
· Демократизацию знаний и возможностей.
· Внутрь-ориентированность. Мы ушли в виртуальные миры, соцсети, бесконечное создание и потребление  контента.

Чего мы не получили (звездолёт как символ):

· Внешнюю экспансию. Выход за пределы своей планеты как вида.
· Великие общие цели, требующие объединения усилий всего человечества.
· Будущее, в котором физическое присутствие человека распространено за пределы Земли.
· Чувство космического оптимизма и масштаба.

Является ли это предательством мечты?

С одной стороны, да. Мы променяли космические горизонты на сиюминутный цифровой комфорт.Футуролог Элвин Тоффлер блестяще предсказал это как «шок будущего» — когда темп технологических изменений опережает способность человека и общества к ним адаптироваться. Кроме попыток приспособиться к технологическим и информационным перегрузкам новой реальности, у людей возникает  стремление вернуться к прошлому, даже если оно романтизировано или никогда не существовало в реальности. 

5. НОВЫЙ РАССВЕТ: НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА И КИТАЙСКОЕ ЧУДО

Но история развивается по спирали. С конца XX века популярность научной фантастики начинает бурно расти в Китае, и это не случайно. Рассвет жанра в Китае, начавшийся еще в 90-е годы и набравший колоссальные обороты в XXI веке, идеально совпал со временем беспрецедентных экономических успехов страны, технологического рывка и роста оптимизма и уверенности китайцев в завтрашнем дне.

Китай сегодня — это страна с самыми широкими перспективами экономического роста и развития технологий. Успехи в космической программе, лидерство в области телекоммуникаций и искусственного интеллекта — все это создает ту самую почву для научно-фантастического оптимизма, которая была на Западе и в СССР во второй половине  прошлого века. Китайское общество смотрит в будущее с уверенностью, и научная фантастика (как, например, творчество Лю Цысиня) стала для него языком проектирования этого будущего, новым культурным экспортом, отражающим амбиции нации.

Этот новый вектор развития НФ гармонично дополняют и американские частные проекты по освоению космоса, выросшие из той самой классической фантастики. Илон Маск, с детства зачитывавшийся Азимовым и Хайнлайном, своим проектом SpaceX прямо воплощает мечты о звездолетах и марсианских колониях, пытаясь вернуть человечеству великую космическую цель.


6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Путь научной фантастики — это точный барометр общественных настроений и технологических амбиций. Ее расцвет пришелся на эпоху космического оптимизма, а спад — на время поворота НТП в сторону цифровой интроверсии. Однако текущий ренессанс жанра в Китае и возрождение космических устремлений через частные инициативы на Западе свидетельствуют о том, что мечта о будущем, полном научных чудес и космических свершений, жива. Может быть мы просто прошли необходимый «цифровой» этап подготовки, чтобы к звездам отправилось по-настоящему технологически зрелое и сплоченное  земное общество?  И кто знает, может быть, именно смартфон в вашем кармане — это и есть первый кирпичик в фундаменте строительства того самого звездолета.