Обыкновенная солнечная дорога

   Со всей честностью заявляю, что написал эту сказку в 1995 году. Я не видел тогда мультфильм "Король Лев". Мне удалось посмотреть его позже. Каково же было моё удивление, когда многое из того, что я увидел в начале фильма, перекликается с моими образами. Мне стало стыдно, что люди подумают, что я украл образ старой обезьяны - оракула. Я убрал сказку на полку и тридцать лет она лежала. Остальные образы придуманы мной, конечно. На ваш суд!

 Ночь близилась к концу. На освещённом мягким лунным светом морском берегу сидел старый орангутан. Когда-то рыжая, а теперь седая шерсть, словно в миниатюре, отражала Млечный Путь на его косматой загривке. Орангутан смотрел вверх на звёзды. Иногда он отрывал взгляд от ночного неба и подолгу тер лапой глаза. Старые, они плохо слушались, и он то и дело тяжело вздыхал.

По одному лишь ему, известным знакам в небе, старый орангутан мог читать имя для родившегося в лесу. Поэтому все обитатели леса приходили спрашивать у него имя для своих малышей. Вчера приходил лев. Смущённо переминаясь, он попросил назвать имя его первенцу. И вот теперь орангутан сидит и никак не может увидеть это имя своими старыми глазами. Луна вкатилось жёлтым колесом в созвездие Льва. Звёзды замерцали. Близилось утро. А почему бы не назвать малыша Лёсиком? Старый орангутан встал. Пусть будет Лёсик. И, кряхтя, он поплёлся, увязая в песке, в направлении леса.
Там, на горизонте, небо меняло свой цвет минута за минутой, переходя постепенно из чёрного в бордовый. Вот из-за горизонта сверкнул первый луч, и на море появилась солнечная дорога. Старый орангутан уже подошёл к кромке леса, но перед тем, как вступить в чащу, оглянулся и застыл. По солнечной дороге прямо к солнцу шёл лев, а рядом с ним, то и дело выпрыгивая из воды, плыл дельфин.

Лесной звездочёт, нисколько не удивившись, стал тереть лапой глаза, и, когда он снова посмотрел вдаль, увидел обыкновенную солнечную дорогу, какая бывает каждое погожее утро на побережье. Ему давно уже нужен был преемник. Тяжело вздохнув, старый орангутан пошёл в чащу, бормоча что-то про старые глаза и про беспутную молодёжь.

     Начиналось утро. Тот самый первый лучик, давший начало солнечной дороге, проскользнул в чащу леса и начал разрисовывать утренними красками всё вокруг. Капнув жёлтым на гриву спящего под огромным деревом льва, он разбежался и, ударив солнечными брызгами по глади пруда, встревожил спящую у поверхности рыбку, которая, шлёпнув по воде своим разнополосым хвостом, пустила по глади разбегающиеся, сверкающие отражением луча круги.

Тем самым удесятерив свою силу, луч побежал дальше. Что же ещё осталось сделать здесь? Ах, да! Цветы! Разбежавшись, луч решил разбудить их всех разом, но передумал и, подкравшись к большому бутону, погладил его по мягкой кожице утренним теплом. Цветок дрогнул и раскрылся, и луч увидел, что внутри, весь в жёлтой пыльце, спит шмель.

Что было сил, луч принялся тормошить сонное насекомое. Из глубины цветка раздалось недовольное жужжание, и, когда спасаясь, луч хотел выскочить наружу, то увидел, что путь к отступлению закрыт. Прямо в цветок смотрели два огромных бирюзовых глаза и чёрный нос. Ущипнув за кончик носа его обладателя, луч выскочил и побежал дальше завершать утро.
А хозяином этого носа и бирюзовых глаз был маленький львёнок. Заглянув в цветок, он увидел, как кто-то сияющий вскочил оттуда, ущипнув его за нос. Львёнок отпрянул, но любопытство взяло верх. А нет ли там ещё кого-нибудь? И он заглянул ещё раз в глубину цветка.

Его, и без того большие глаза, сделались ещё больше от первого в его только что начавшейся жизни пережитого ужаса — шмель! Ещё никогда, с самого рождения, так быстро земля не мелькала у него под ногами. Неуклюже заплетаясь мягкими лапами, он то и дело спотыкался и падал мордочкой в траву, но страх брал своё, а задние лапы работали почему-то быстрее передних, и получалось, что он просто ползёт на пузе по траве, толкаясь задними лапами.

Спасение пришло быстро и неожиданно в образе львицы-мамы, которая взяла его за шиворот и отнесла под куст на мягкое ложе, постеленное банановым листом. Успокоение в новорождённое сердечко вливалось со сладко-пряным молоком, которое несло покой и мир каждой клеточке. Когда же после завтрака львёнок повалился на спину, львица-мама стала намывать его своим большим и тёплым языком.

А львёнок, отдаваясь ласке всем сердечком, ворочался на подстилке, подставляя для умывания то один бок, то другой, не мигая глядя на солнце своими синими глазами. Потом он узнал, что его зовут Лёсик, и что кроме мамы у него есть папа (огромный! больше мамы!) с косматой гривой и любопытными глазами.

Правда, любопытными они становились только тогда, когда смотрели на него, на Лесика. А в остальное время его глаза были холодными и непроницаемыми, какие, впрочем, и должен иметь Царь леса. Постепенно, день за днём, львёнок узнавал всё больше и больше.

Лёсик был жизнерадостным и любознательным, и лес, откликнувшись на его любопытство и попав под очарование голубых глаз, каждый день открывал львенку что-нибудь новое, давая возможность заглянуть в самые сокровенные уголки своей жизни.
Когда Лёсик стал самостоятельным, он стал ходить на берег встречать рассвет. Ему нравилось море, особенно в том месте, где кончалось мелководье и берег поднимался вверх в виде скал, сразу внизу у которых глубина была невелика, и это позволяло в тихую погоду видеть обитателей морского дна.

Многочисленные разноцветные рыбы проплывали стайками. Ползали крабы и морские звёзды, покачивались медузы. Но больше моря Лесику нравилось солнце, когда оно поднималось над горизонтом, образуя сияющую дорогу через всю морскую гладь и уходя за горизонт.

Он любил солнце, поднимающееся всё выше и выше, приносящее успокоение в сердце. Его свет прогонял все навеянные ночью страхи. Нет! Он не боялся ночного леса. Да и чего ему было бояться? Ему, в чьё владение должен был скоро перейти весь этот лес. Просто с солнышком было спокойнее, веселее.

Временами львёнку казалось, что солнце специально делает свою дорогу, как бы приглашая его пойти по ней прямо к нему в солнечные объятия. Лёсик понимал, что это только мечта, и в своих снах он шёл по дороге к солнцу, и его мягкий свет освещал его огромную гриву. Но у Лёсика ещё не было гривы. И родители всё время отвлекали его от мечтаний своими, всегда приходившимися не вовремя, советами и поучениями.
      В одно утро, когда Лесик, встретив восход , как всегда , на берегу моря, стал разглядывать морских обитателей, поскольку солнце уже поднялось высоко и не разрешало смотреть на себя, увидел далеко в море удивительных существ. Большая стая резвилась в волнах. Они гонялись друг за другом, выпрыгивая из воды и кувыркаясь, сопровождая свои прыжки ликующими звуками, похожими, как показалось Лесику, на чирикание невиданных птиц. Настолько поразили его эти огромные рыбы, что Лесик смотрел на игру не отрываясь. "Вот если бы я был такой рыбой, я поплыл бы по солнечной дороге прямо к солнцу так быстро, что доплыл до него пока оно не успело выскользнуть в небо и, обязательно-обязательно подружился бы с ним", - так мечтал львёнок.
Дельфины уже давно уплыли в море, а Лёсик все сидел на берегу и думал: "Как хорошо, наверное, уметь плавать!  можно подружиться с самим солнышком". Его мечтания прервал неожиданно чей-то голос. Когда Лесик открыл глаза, то увидел, что прямо перед ним из воды вынырнул дельфин и смотрел на него улыбаясь. Львенок никогда не видел вблизи таких больших обитателей моря и поэтому только хлопал глазами, оставляя без внимания вопросы дельфина. Это был старый дельфин.
- Так ты, Лесик, хочешь подружиться с солнышком, спросил он, овладев наконец вниманием львёнка.
- Да! Оно такое доброе, но откуда вы узнали мое имя и то, что я хочу…
- Это было не трудно. Все только и твердят о том, какой чудной малыш родился у Царя леса.
- А вот когда я стану большим, у меня будет такая же большая грива как у палы.
-И ты будешь похож на солнышко, потому что ты тоже очень добрый.
Лёсик опять удивился и уже хотел спросить откуда он занает о его доброте, но вспомнил как вчера он отгонял хищных птиц на песчаном берегу, которне подстерегали маленьких черепашат, когда те спешили, только что родившись, к морю.
- Скажите, а у вас в воде такая же жизнь как у нас? - спросил Лёсик у дельфина.
- Да! Только мы перемещаемся в нашем мире немного быстрее, чем вы в своем.
И тут Лёсика захватило любопытство и он прямо забросал старого дельфина впоросами. Жизнь открывала ему двери в еще один удивительный мир. Не имея возможности в него заглянуть, Лёсик готов был слушать рассказы старого дельфина весь день, но тот прервал свое повествование скавав, что с него, то есть Лёсика, на сегодня достаточно, иначе при его впечатлительности он поставит с ног на голову половину леса и, что его уже давно ишут родители, и что если Лёсик хочет, то завтра на восходе солнца он его будет здесь ждать.
    "Если Лёсик хочет!" Да он готов был ночевать на берегу, лишь бы еще раз усльшать рассказы о жизни под водой!
Так думал Лёсик, спеша домой. Оказалось, что его действительно искали родители, и львёнок еще раз удивился, откуда это дельфин мог узнать обо всем, что творится в лесу. "Наверное он очень старый и умный дельфин", - подумал Лёсик, засыпая с томлением в сердце и мечтая о встрече с новым другом.
Дельфин действительно был очень старым и умным. Каждый день он рассказывал львенку удивительные вещи, которые никто в лесу не знал. Даже вопрос: "А что там за морем?", который ставил всех обитателей леса в тупик, был для старого дельфина простым вопросом. Казалось, что он действительно знал все и стремился передать ль- венку как можно больше, чувствуя свою старость и приближение смерти. Рассуждения дельфина о добре и зле, о преданности и долге укрепляли в сердце львенка ростки доброты и справедливости. Но больше всего Лёсика интересовало солнышко. И он каждый день задавал старому дельфину вопрос: "А можно ли пойти по солнечной дороге прямо к солнцу?". На что тот отвечал, что расскажет ему обо всем, когда Лёсик подрастет.
Один раз, когда львёнок был особенно настойчив, упрашивая дельфина рассказать ему про солнце, дельфин вдруг ответил ему, что каждый в конце жизни проходит эту солнечную дорогу прямо к светилу, и что можно научиться ходить по ней каждое утро. Но как этому научиться он расскажет ему завтра, а сегодня львёнку нужно идти домой, потому что его ищут родители. Весь вечер Лёсику всё не терпелось узнать как это можно научиться ходить по солнечной дороге. И поэтому, увидев дремлющего под деревом старого орангутана. Лесик растолкал его и задал мучавшие его вопросы. Орангутан потер лапой глаза и в надежде посмотрел на небо, где замерцали первые звезды, которые подсказали бы ему, что ответить надоедливому львенку. Но, то ли потому, что на небе было ещё мало звезд, то ли потому, что он был очень стар и глаза его плохо слушались, старый орангутан проворчал что-то, указывая пальцем то на небо, то на свои глаза, и побрел в чащу леса искать более уединённое убежище.
Заснул Лёсик так и не удовлетворив своего любопытства. Во сне он увидел себя уже взрослым, даже старым. Лёсик видел себя идущим по солнечной дороге, а рядом с ним, то и дело выпрыгивая из воды, плыл дельфин.
На утро, еще только небо окрасилось темно-синим, лесик уже был на берегу. Старый дельфин в первый раз опаздывал к восходу, и Лёсик подумал: "А что, если он, пользуясь отсутствием учителя, попробует пойти по дороге. Ну хотя бы два шага и сразу обратно". Так и решив, львёнок стал дожидаться восхода. И когда первый солнечный луч, блеснув из-за горивонта, положил начало солнечной дороге, Лёсик смело прыгнул на нее, Лапы, не встретив препятствия, провалились и львёнок оказался в воде. Отчаянно барахтаясь Лёсик пытался вылезти на берег, но в этом месте скалы круто обрывались вниз, образуя отвесный берег с острыми выступами. Лапы не находили опоры. Лёсик мяукал и захлебывался, но продолжал бороться со смертью. Из изрезанных скалами лап сочилась кровь. Львенок боролся с водой из последних сил. Ужас в его глазах сменился отчаянием. Силы оставляли его и он погружался все больше и больше в воду, и тут неожиданно лапы львенка почувствовали опору и Лесик в бессилии рапластался на спине у дельфина. Он появился как раз в тот момент, когда голова львенка погружалась под воду с ушами, и, подняв его себе на спину, помчал к мелководью. Разогнавшись, и в тот момент, когда его брюхо налетело на песок, старый дельфин, что было сил, швырнул обессилевшего львёнка к берегу. Пролетев по воздуху, Лесик плюхнулся на мелководье, и его лапы почувствовали твердую почву. Хотя здесь было еще довольно глубоко для львёнка, он, собрав последние силы, выбрался на берег. Весь ужас пережитого отражался в его глазах. Лапы от усталости тряслись и не слушались. Как-то добравшись до кромки леса, Лёсик упал в изнеможении под куст. Начинался отлив, а у старого дельфина уже не было сил вернуться обратно в море.
       Прошло много дней, прежде, чем Лёсик смог пережить случившееся. Моря он теперь боялся, а солнце больше не вызывало в нем трепетного восторга. Восход он встречал в лесу.
     С тех пор Лесик очень изменился. Он стал замкнутым, недоверчивым и не по своему возрасту серьезным.
      Как-то раз, забывшись, Лёсик случайно вышел из леса на берег. Море было точно такое же, берег не изменился, только на мелководье виднелся белый остов. Лёсик вздрогнул, увидев скелет, и, опустив голову, вошел в лес, чтобы никогда больше не выходить к морю.
      Прошли годы. Вереница новых событий вытеснила из памяти львёнка все пережитое в то утро. Лесик вырос и превратился в великолепного льва с огромной гривой. Из маленького добродушного львёнка вырос добрый, справедливый и мудрый царь леса. Такого правителя давно не видел лес. Все звери любили его и уважали. Казалось, все злое навсегда покинуло его владения. Но годы шли, и вот подруга подарила Лёсику мальша. Очаровательного львенка с бирюзовыми глазами. Добродушного и любознательного.
    И глядя на мальша, у Лесика шевелилось в душе какое-то воспоминание, какой-то образ, вспомнить который он никак не мог. Какая-то тоска овладевала всем его существом, и Лесик иногда подолгу сидел, пытаясь вспомнить что-то из далекого своего детства.
Потом пришла старость, и Лёсик уступил место Царя леса своему сыну, который достойно сменил своего отца.
По неписанному закону все старики леса уходили в долину смерти, где и умирали. Когда-то ушел туда и старый орангутан, оставив вместо себя своего преемника. Но перед тем, как навсегда покинуть лес и спуститься в долину смерти, Лёсик вышел на берег моря. С трудом узнавая в темноте когда-то хорошо знакомую тропу, лев дошел до того места, где когда-то львёнком был посвящен в тайну, Там на горизонте небо изменяло свой цвет минута за минутой. Мгновение за мгновением проносились в памяти воспоминания прожитой жизни. Постепенно из черного в бордовый окрашивалось небо и все дальше в детство уходил старый лев в своих воспоминаниях. И вот из-за гори- аонта. сверкнул первый луч, и на море появилась солнечная дорога.        Как луч сверкнуло воспоминание детства. Вот оно! Лёсик подошел к краю скалы и смело ступил на солнечную дорогу.
     Начиналось утро. По берегу к лесу брёл старый орангутан. Это был преемник того, первого орангутана. Да, хотя кто может сказать, был ли он первым и сколько их было до него . У самой кромки леса, перед тем, как войти в чащу, старый орангутан оглянулся и замер. По солнечной дороге прямо к солнцу шел лев, а рядом с ним, то и дело выпрыгивая из воды, плыл дельфин.
Лесной звездочет, нисколько не удившишись, стал тереть лапой глаза, и когда он снова посмотрел вдаль, то увидел, обыкновенную солнечную дрогу, какая бывает каждое погожее утро на побережье. Обыкновенную солнечную дорогу.