Осенние полёты вниз и вверх

Осень. Она летит. Парит!
Она улетает вместе с листьями на крыльях ветра, и хочется крикнуть ей вслед: "Не улетай! Ты же ещё не всё сделала!"

Но в ответ — только оставшийся от листьев след, который тоже уносит.
Листья летят и в своём полёте хотят сказать всё самое важное, чему ценности нет, что наша земная, бесценная жизнь конечна.
Что больше всего роднит нас с осенью? Нет, даже не роднит, а приближает к ней — это предчувствие собственного конца. Даже если вы очень молоды, нет-нет, да и задумаетесь, что жизнь эта не навсегда! Чем старше вы будете становиться, тем чаще вас будут посещать эти мысли.
Старики об этом думают постоянно.
В осенней круговерти, назовём её круговертью к смерти, есть страшная безысходность, сродни отчаянию.
Лист летит и в своём первом и последнем полёте отдаёт свою жизнь.
Поднимается ветер, и буря уже уносит сотни, тысячи листьев. Они летят с деревьев, как маленькие воздушные кораблики, не подозревая, что летят к своему завершению.
Так и мы, как листья, летим.
Летим по жизни. Но придёт тот час, когда смерть покажет нам своё открытое забрало, а мы всё летим, не понимая, что летим к неизбежности конца.
Кто-то вниз, складывая крылья, а кто-то к небесам, раскрываясь всё выше и выше.
Только для этого полёта и живёт человек — полёта в вечность.
Только в смерти есть самое главное, для чего дана жизнь — её смысл.
Смысл жизни есть только в смерти. И ценность жизни только в её завершении.
То, что мы все умрём, роднит нас и с павшими, и с возвышенными, с богатыми и знаменитыми, с представителями власти и властителями умов.
Значит, смерть всех уравнивает, она по-своему справедлива, готовя нам другой мир, где нет богатства в земном понимании, власти, успеха, почестей, привилегий — атрибутов гордыни.
Там, где смерть, ничего этого нет.
Потому у нас у всех одна привилегия перед смертью — уйти достойно.
Так, чтобы не было стыдно смотреть смерти прямо в лицо.
Там только ваша душа и Бог, и больше ничего того, за что вы здесь так торгуете своими душами.
Душа должна быть такой же чистой, незамутнённой, как у ребёнка.
«Будьте как дети».
Иначе зачем весь этот мир, зачем этот удивительный полёт под названием «жизнь»? Прислонившись к земле, мы узнаем, каково было осеннему листку лететь, чтобы потом замереть сначала на голой земле, а потом метаться и стараться опять оторваться от земли. Некоторым это удаётся, но, покружив немного, они всё-таки падают вниз, в землю, и лежат там, уткнувшись, как-будто пришли опять в лоно матери, и она их принимает всем сердцем навсегда и уже больше никогда не отпустит.
Так и со смертью, когда-нибудь каждый, совершив свой последний полёт, уходит в землю, чтобы потом взлететь.
Теперь уже навсегда туда, где свет, где небеса, мы не умираем, а только по-настоящему начинаем жить и парить.
Листья осени сгорают, а мы летим душою в небеса.