По праву крови. 22. Бездействие. Кайден

За защищёнными стенами Южного анклава снег уже почти уступил место талой грязи и первым свежим росткам травы. Всю зиму Сиху не выпускал меня за пределы поселения, заставив поддерживать маскирующие сигилы или выполнять другие бесполезные задания, типа ремонта крыш и водопровода, чистки стоков и замены деталей в механизмах. Наказание за неподчинение продлилось всю бесконечную зиму. Стоило мне только заикнуться об Анне, Сиху без разговоров выпроваживал меня за дверь.

Мия немного оттаяла, но продолжала избегать меня даже когда мы вынужденно оказывались в одной комнате. Я чурался любой компании и стал не меньшим затворником, чем в своё время Гастон. Зато он, перенял на себя роль душевной жилетки на поплакаться. Вечерами, когда Сиху не забирал его на задания, сидел в так называемом клубе, потягивал из кружки сидр и выслушивал любое нытьё или бесподобные идеи товарищей. Мия в клуб приходила почти так же часто, шумно спорила с Лисом, обыгрывала в дартс механика Тэда. Это, впрочем, было немудрено, ведь правую руку правши Тэда в своё время погрыз эфирный, а потом ещё и инквизиторы удостоверились, чтобы он не смог использовать остатки кисти. Так что правше Тэду пришлось стать левшой. Если его дротик вообще улетал в направлении мишени, то уже считалось победой.

Пару месяцев назад Сиху с Лисом похитили людей из окружения Стефании и выведали у них, где располагаются запитывающие табу узлы. Сиху пришлось хорошенько поработать над памятью этих бедолаг, прежде, чем отпустить. Сет, помощник Сиху, был категорически против и настаивал на том, чтобы бросить похищенных в заточение или вообще избавиться. Сиху же в очередной раз отверг идею порождения ещё большего насилия, чем взбесил меня. Эти двое клерков не стали сопутствующими потерями, в отличии от Анны.

Теперь Сиху и Сет готовили отряды к нападению на узлы табу, а также, из того, что я понял по разговорам вокруг, планировали привлечь Восточный анклав к нападению на Зал собраний в День Отваги — эгоистичный праздник чествования Инквизиции за безусловную преданности народу и защиту оного от бездушных эфирных тварей. В этот день там должно быть пусто. Сиху рассчитывал получить информацию о расположении экстрактора и приисков этереита.

После очередного спора с ним я переселился из общего дома обратно в свою деревянную халупу почти у границы защитного купола. Само поселение можно было за час обойти вдоль и поперёк, так что удалиться слишком сильно я не смог бы при всём желании. Едва я обустроился в своей отшельнической пристройке, ко мне на порог пришёл исхудалый серый котяра. Он две ночи подряд притаскивал на порог дохлых мышей, возможно выловленных в соседнем амбаре, где хранилось зерно, собранное с крохотных полей прошлым летом. Пришлось разделить жилище с этим соседом, который, похоже, считал, что один я не выживу и охотиться не умею, поэтому продолжил подкармливать меня тушками грызунов и уже будучи на постое в течение пары недель. В ответ я угощал его нормальным мясом, но кот поначалу жест не оценил и демонстративно уходил жрать отловленную добычу на крыльцо, позднее, правда, как бы нехотя подъедал и угощение в миске.

Теперь он грелся у растопленной печки, пока я пытался починить отказавший водонагреватель в своей скромной душевой.

— Эй, есть кто? — голос Мии донёсся от двери.

— В ванной, — отозвался я.

Следом за голосом показалось её конопатое лицо.

— Ты чего, кота завёл?

Она уселась на разобранный чан бойлера.

— Он сам завёлся.

Окинула взглядом устроенный мной бардак и небрежно бросила:

— Тэны сгорели.

— Да ладно!

— Я тебе из мастерской принесу новые.

Она потрепала меня по волосам.

— Не надо.

Рука опустилась за ухо, её пальцы осторожно сдавили мочку.

— Мия!

— Чего? — невинно улыбнулась.

— Я просил тебя не трогать меня.

Обтёр руки ветошью, махнул в сторону, инструменты послушно отъехали в угол.

— Ути-пути, ****ь, неженка, — её пальцы скользнули по моей щеке.

— Ты слов не понимаешь или что? — взорвался я, вскочил на ноги. — Чего тебе?

Она спрыгнула на пол, оказалась совсем близко. Её дыхание на моих губах.

— Серьёзно? —шепнула с ехидной улыбкой. — Сколько? Четыре месяца воздержания?

Твёрдой рукой отодвинул её в сторону.

— Я думал ты с Гастроном.

Она хихикнула и пожала плечами, заметив, как ни в чём ни бывало:

— Ну и?

Горько рассмеялся.

— Ты чего добиваешься, а? — спросил, глядя на неё в упор. — Проверить, насколько я сломлен? Напомнить, что я здесь, а не там? Или просто поставить галочку, поддерживая свою репутацию?

Её глаза блеснули — попал в цель.

— Может, и то, и другое, и третье. А может, мне просто скучно. А ты интересный, когда злишься. Это заводит. Это горячее, живее, чем вот это вот всё, — она обвела рукой моё убогое обиталище. — Ты тут с котом и сломанным бойлером, как старикан какой-то. А мог бы... жить.

Она снова прильнула ко мне и вынудила оттолкнуть её уже жёстче.

— Это твой совет? Жить, переспав с тобой? Спасибо, не надо.

— Нет, мой совет — чувствовать! — она ткнула меня пальцем в грудь. — Злиться! Орать! Драться! Трахаться! Что угодно! Только не это вот тушение самого себя! Ты же не труп ещё, в конце-то концов! Или уже?

Её слова жгли, как раскалённое железо. Она была отвратительна, цинична и на сто процентов права. Пока я соскребал мысли в кучу, она впилась в мои губы жадно и грубо. Уже в следующую секунду я отодрал её от себя.

— Уходи.

— Как скажешь. Но ты знай, — игриво подмигнула, касаясь своих губ пальцами, — моя дверь для тебя всегда открыта.

Я вытер рот тыльной стороной руки, глядя ей вслед. Дверь захлопнулась, оставив в комнате лишь густой запах машинного масла, старого дерева и её мыла — какой-то дерзкой, пряной травяной смеси, которая теперь казалась мне запахом предательства.

Горькая ярость, которую Мия так ловко разожгла, не утихла. Она бушевала внутри, требуя выхода, ища виноватого. Виновата была она, со своим цинизмом. Виноват был Сиху, заточивший меня здесь. Виноваты были инквизиторы. Виноват был весь этот проклятый мир.

Я с силой пнул разобранный бойлер. Металлический бак с грохотом отлетел в стену, окончательно деформировался. Кот испуганно вскочил и, поджав хвост, выскочил в приоткрытое окно.

Тишина снова навалилась на уши, но теперь она была звенящей, наэлектризованной, пропитанной эхом её слов и грубостью того поцелуя. Мия добилась своего. Я снова чувствовал злость, отчаяние и жгучую, несправедливую тоску по простому и тихому прикосновению. Не Мии. Хищной и жадной. А по тому, что было до. По тому, что, возможно, уже никогда не повторится.

Рухнул на пол спиной к стене среди инструментов и обломков и тихо засмеялся в грязный кулак.

Так дальше нельзя. Схватил куртку и выскочил в холодный вечер. Весь путь до клуба преодолел, не различая дороги. Внутри шумно и дымно. Я искал Сиху, но того не было за привычным столиком в углу. Похоже, Гастон и Сет устроили соревнование в набрасывании светящихся кругов на жердь с отталкивающими знаками, вокруг них собрался круг горланящих болельщиков. Мия сидела у стойки с початой бутылкой ржаного виски.

— Сиху не видела?

— Не-а. Хочешь, чтобы он опять тебе мозг сношал?

Я проигнорировал её выпад.

— Ладно, тогда пойду в общий дом. Может, он у себя.

— А на кой хер он тебе нужен? — речь Мии уже слегка пострадала от крепкого напитка. — Ты же знаешь, что он не возьмёт тебя на задания, хоть яйца свои ему на блюдце принеси.

Собрался уходить, когда её маленькая но цепкая ладонь поймала рукав куртки.

— Давай по стаканчику со мной.

По её сигналу Лиззи, владелица клуба, поставила передо мной чистый стакан, куда Мия мгновенно плеснула из бутылки. Янтарные капли забрызгали стойку.

— Нет, спасибо.

— Сука! Один грёбанный стакан! — со злостью потребовала Мия. — Ты можешь, хотя бы этим мне отплатить?

Стекло приятно холодило ладонь. Мия звякнула своим бокалом о мой и осушила половину чуть ли не в один глоток, вздрогнула и зажмурилась. Я не стал так рисковать и пил медленно.

— Скажи мне, Уильямс, — слова смазывались ещё сильнее, — что в твоей Анне такого, чего нет во мне? Я объективно красивее и веселее, ну?

По общепринятым меркам Мия действительно отличалась миловидным личиком и прекрасными пропорциями, только дело не в этом.

— Красивее, ага, — подтвердил я и сделал большой глоток, что огнём прокатился по горлу.

— Тогда почему не я?

Мия прикончила свой стакан и пошатнулась на табурете.

— Потому что не ты. Я не знаю. Это сложно объяснить.

— Но мы же уже почти... До того... До этого грёбанного задания с профессором большеголовым...

— Знаю. Прости.

— Да в жопу твои извинения! Я, ****ь, рассчитывала, что ты вернёшься, и мы снимем с паузы... — она неуклюже провела рукой по глазам и продолжила невнятно. — А у тебя и паузы не было... Ты быстренько заскочил в койку к следующей попавшейся на пути.

Я допил из своего стакана.

— Не то, чтобы быстренько.

В голосе Мии звенела обида:

— Да, ****ь, не важно быстро или нет! Я ждала, а у тебя даже в мыслях не было... Дура я. Придумала себе то, чего не было.

Она добавила ещё виски. Я не возражал: ни против новой порции в моём стакане, ни против выводов Мии.

— Отрицать не будешь?

— Нет.

— Говнюк.

— Что есть, то есть.

— Она, наверное, нежная, да?

Не стал отвечать.

— Покладистая, там, — с завидным мазохизмом Мия продолжала ковырять эту мозоль.

Я усмехнулся, вспоминая, насколько “покладистая” Анна на самом деле. Искренняя в своих чувствах — да, глупая в скоропалительных решениях — абсолютно, покорная или покладистая — никогда. Мне только и оставалось, что надеяться на эту её строптивость. Пусть она поможет ей продержаться в гадюшнике Инквизиции.

Бутылка быстро пустела. Мия опустила голову на сложенные на стойке руки и теперь глядела на меня с хмельной улыбкой.

— Слушай, а если тот капитанчик твою принцессу пользует?

Я сполз со своего табурета.

— Тебе хватит. Давай отведу домой.

Слишком пьяная, чтобы протестовать, она повисла на моём плече. Мия жила в комнате над своей мастерской, заваленной кусками разобранных машин, механизмов в процессе починки и канистрами с маслом и алхимическими смесями. Мастерская располагалась практически за углом от клуба, даже закрыв дверь, мы всё ещё могли слышать шум веселья. Я усадил Мию в её потёртое кресло. Обивка местами была изгрызена её же механическими жуками, парочка из них сидела на верхушке спинки.

— Я ж тебе тэны обещала, — невнятно пробормотала она, когда я уже почти ушёл.

— Не надо. Отдыхай.

Мия скатилась с кресла и рухнула перед ящиком, из которого торчали разного рода железки, выудила оттуда две изогнутые детали. Даже в хмельном угаре она оставалась механиком до мозга костей. Её пальцы ловко присоединили контакты, пара искр для припайки, и несколько сигилов для обеспечения питания.

— Упрямый идиот.

Неуверенной походкой Мия вернулась ко мне и сунула готовые нагреватели. Она пошатнулась, руки ухватились за мою куртку, затем скользнули под неё. Не знаю, было ли то наваждение от виски или вырвавшаяся наружу подавленная злость. Мои пальцы запутались в её огненных кудрях раньше, чем я успел понять, что делаю. Она впилась ногтями мне в шею. Яростный поцелуй бросил нас в сторону верстака. Я махнул рукой, тяжёлые детали со скрежетом отъехали, освободив нам место. Подхватил Мию и усадил на столешницу. Она кусалась и царапалась, маленькая и упругая, как проволока, вцепилась в меня, не хуже собственных жуков. Эти поцелуи не давали тепла, только разрядку. Руки сжимали её костлявые, покрытые веснушками плечи. Мия смеялась, вновь кусая меня за ухо. Мой взгляд задержался на аккуратной груди, пальцы скользнули по розовым ореолам, вниз по теплому животу, и вдруг напряжение схлынуло, оставив горечь осознания.

— Нет, не могу, — выдохнул в её макушку.

— Всё ты можешь.

Она жадно притянула меня обратно, обхватила ногами, рука прижалась к моему твердому члену.

— Перестань.

Я расцепил её ноги и отступил, тяжело выталкивая из легких воздух. Губы горели от её укусов, а шея — от стыда. Не тот запах, не те касания. Мия ощущалась совсем иначе.

— Прости, я не должен был...

Она спрыгнула с верстака и сильно толкнула меня.

— Козлина ты!

Натянула рубашку и рывком распушила волосы.

— Прости, Мия. Я не могу... Прости...

— Пошёл на хер отсюда!

Я долго стоял за дверью и слушал, как она ругается и швыряет инструменты, в конце концов что-то разбила и убежала наверх. Резко выдохнул и побрёл в сторону темнеющих на горизонте скелетов деревьев.

Кот вернулся в хижину, пока меня не было. Он поднял голову и хрипло мурлыкнул, приветствуя или осуждая.

— Ой, вот ты не начинай.

Я умылся ледяной водой и рухнул на продавленную кровать, не снимая одежды. Кот запрыгнул на грудь, потоптался и улёгся. Стараясь не потревожить этого, кажется, нового хозяина жилища, я направил силу, чтобы подтолкнуть пару поленьев в печку и поджёг их кругом пламени. Кот дёрнул порванным ухом, вздохнул и опустил голову на вытянутые лапы, уткнулся в мой небритый подбородок.

Утром я собрал в кучу разобранный бойлер. Голова трещала от жуткого похмелья. Кот опять порадовал дохлой мышью, на этот раз даже упитанной. Желудок ответил реверансом в сторону мыши, но принять её отказался. Я покормил добытчика и принялся изматывать себя колкой дров, ремонтом забора и второй попыткой собрать нагреватель правильно. Всё — чтобы не сгореть от стыда и разочарования, то и дело вспоминая вчерашний вечер.

После обеда начиналась моя смена по поддержанию защитного купола на южной стороне. Сменил Крейга. Он в прошлом был владельцем пекарни, пока инквизиция не решила изъять предприятие, а его отправить добывать кристаллы этереита. После двух лет на приисках, Крейгу удалось сбежать ценой частичной потери памяти, когда подействовало табу, и полной потери слуха. Что ж, рецепт пышных булочек он, к счастью местных жителей, не забыл.

Я запитал защитные круги и расположился на наблюдательном посту, прислонившись к стене. С южной стороны открывался вид на ещё частично укрытые снегом поля и серую полоску леса вдалеке. Сквозь рваные тучи время от времени прорывались бледные лучи солнца, ветер нещадно трепал смотровую вышку. Я плотнее запахнул куртку и поджёг стоявшую рядом крохотную печку. Пока силы уходили на питание защиты, другими кругами пользоваться не удавалось, так что грелись мы дедовскими методами.

Уже в сумерках на пост поднялся мой сменщик — молодой паренёк из недавно прибывших, кажется, звали его Марком или Максимом. Я молча передал пост и спустился, меня почти сразу перехватила Мия.

— Ты в своих парадных штанах? — сразу ошарашила вопросом она.

— Что?

— Нет времени объяснять или переодевать штаны. Пошли.

Она потащила меня вверх по улице, мимо приветливо горящих уютом окон.

— Куда?

— Топай-топай, скоро узнаешь.

Я не мог понять, злится ли она до сих пор, но действовала так, будто вчера ничего не произошло.

Мы свернули в тупиковый проулок, куда выходили слепые стены домов. Небольшой экипаж ждал нас в укрытии теней. На водительское место непонятно каким чудом втиснулся Гастон. Мия влезла на сиденье рядом с ним, а мне указала назад.

— Куда едем? — спросил я, пытаясь устроиться внутри крохотного салона.

— Скоро узнаешь.

— Я надеюсь, это не из-за вчерашнего?

— Забудь.

Это было единственным, что Мия сказала мне за всю дорогу. Она время от времени перебрасывалась с Гастоном колкостями, но меня будто и вовсе не существовало. Мы добрались до Висгловера уже глубокой ночью.

Экипаж оставили на стоянке среди других таких же и пешком двинулись по тёмным улицам, пока не добрались до питейных заведений в игровом квартале. Тут было, пожалуй, единственное место, где не действовали никакие комендантские часы и ограничения, наложенные Инквизицией, поскольку сами же офицеры и рядовые частенько заглядывали сюда отдохнуть после тяжёлой смены. Соваться в подобное место будучи в листе розыска было крайне опрометчиво.

— Ты меня сдать решила? — шёпотом спросил я, когда Мия натянула шапку и стала тщательно прятать рыжие пряди под неё.

— Расслабь булки. С информатором у нас встреча намечена.

— Сиху знает?

Мия неопределённо развела руками.

— Хочешь сбегать спросить его лично?

Гастон накинул на всех нас маскирующие круги. Они позволяли отводить случайные взгляда и немного изменять внешность в глазах смотрящего.

За дверью, неприметной рядом с более привлекательными дверьми соседних баров, нас настиг шквал звуков и огней. Шумные автоматы с играми, где нужно загонять металлические шарики в лунки, трещали и мигали, голоса игроков тонули в музыке со сцены. За полукруглыми столами крупье раздавали карты, а в зале с интимно приглушённым светом посетители могли выпить в отдельных кабинках не будучи потревоженными любопытными глазами.

Мия уверенно провела нас в одну из кабинок. В клубах дыма я не сразу узнал женщину, отчаянно наслаждавшуюся обществом белокурого юноши. Так сразу и не определишь, где заканчивалась она и начинался он. Мы с Гастоном неловко помялись у входа в кабинку, а Мия бесцеремонно плюхнулась на диван напротив парочки. Когда они наконец расцепились, я признал в женщине подчинённую Кирона, что сопровождала его при обыске дома Анны. Я бросил обеспокоенный взгляд на Мию, она лишь кивнула на место рядом с собой.

Моррет, кажется так её звали, облизнула губы и отпустила паренька, пообещав вернуться к нему позже. После того, как тот удалился, Моррет развалилась на диване, раскинула руки на бархатной спинке и с укором обратилась к Мие.

— Ты не могла притащиться чуть позже, а?

— Наверстаешь после, — парировала Мия, затем обратилась к нам с Гастоном: — Вы чего встали, как истуканы? Прижмите жопы.

Я сел рядом с Мией, Гастон занял свободный стул. Моррет поманила официантку и попросила принести дополнительные бокалы. Когда стекло звякнуло по столу и девушка в черном форменном платье отошла достаточно далеко, Моррет наклонилась к столу и разлила всем по порции чего-то с запахом слишком крепким для меня, особенно после вчерашних возлияний. Я воздержался. Мия и Гастон уважили Моррет и выпили с ней.

— Воздерживаешься? — с насмешкой спросила Моррет.

Мия прыснула, едва не подавившись, и изрекла с надменным видом:

— Ты, ****ь, не представляешь.

Я промолчал.

— И зря, — подытожила Моррет.

— Ладно, давай ближе к делу, Элоди, — голос Мии приобрёл деловой тон.

Моррет немного сощурила глаза, пристально рассматривая меня, прежде чем лениво произнести:

— Это кто ж тебя так помял, герой? Ты? — она подмигнула Мии.

— Да не было ничего. Этот недотрога ждёт свою профессоршу, — в ответе Мии звучала злоба.

Гастон прочистил горла, не поднимая взгляда от жидкости в стакане, который он покачивал в большой ладони.

— Уууу, — протянула Моррет. — Долго ждать придётся. Кисуня твоя теперь с капитаном повязана, — она наблюдала за моей реакцией. — Не знал, да?

— Он провёл ритуал? — голос дрогнул.

Моррет кивнула и продолжила:

— Тренирует её теперь, как собачку, команды выполнять.

— Работает?

— Не знаю точно, чего они там делают, когда наедине остаются, но капитан доволен. Значит, его затея оправдывает ожидания.

— Что даёт хоть этот ритуал? — вклинилась Мия.

— Демаре теперь его силой-то питает на раз так. Мощнее кристалла и даже мощнее каждого из вас, дохляков, получается.

Мия нахмурилась.

— Насколько мощнее?

— Ну, раза в два. Их же двое. Я точно не скажу. Знаю только то, что капитан ненароком при мне сболтнул.

Она говорила, а я пытался совладать с шумом в ушах, забивавшим слух при мысли о Кироне и Анне наедине.

— Где её держат? — наконец спросил я.

— Даже не думай о том, чтобы выкрасть свою принцессу. Она к казармах под постоянным наблюдением. У двери всегда охранник, защитных сигилов там больше, чем в казначействе, а после выходки генерала Дирака, капитан ещё и следящий круг на неё повесил.

Моррет освежила свой напиток и сделала глоток.

— Какой ещё выходки?

— Так вы же не в курсе! — она с задором хлопнула по столу. — Там такая драма была! Генерал хотел вашу Анну на камни пустить, уже в экстрактор упаковал. Кирон в последнюю секунду, считай, её выдернул оттуда.

Я поймал на себе взгляд Мии и не мог разобрать, что было в нём: жалость или ревность. Она быстро отвернулась, чтобы спросить Моррет:

— Сейчас ей что-нибудь угрожает?

Моррет сделала ещё глоток, причмокнула губами и криво улыбнулась.

— Не, пока Демаре ведёт себя смирно, её не трогают.

— Отлично, — заключила Мия. — Теперь давай по делу.

— Как скажешь, сестричка. В общем, если вы чего и планируете, то стоит провернуть это до Дня Отваги. Это не точно, но есть вероятность, что готовятся рейды. Охрану архива удвоили. Обновление табу планируется через три недели.

— Патрули усилили?

Гастон стучал костяшками пальцев по столу. Мия возила стаканом из стороны в сторону.

— И патрули, и ещё механических стражей добавили. Распознают инквизиторов. Всех чужаков поджаривают разрядом.

Мия покивала, скорее всего, уже обдумывая, как стражей обойти.

— Можешь мне их схемы достать?

— Нет уж, мне жопа дорога. А вот подробный план Зала собраний в привычном месте.

Мия снова понимающе склонила голову, пошарила в своей сумке и поставила на стол перед Моррет аккуратную картонную коробку.

— Как обычно, плюс небольшой бонус сверху от меня. При активации ненадолго может глушить камни поблизости, метров пять радиус. На носителей не работает, естественно.

Коробка с вознаграждением мгновенно исчезла под столом, когда Моррет по-хозяйски сгребла её.

— И ещё одно, расписание патрулей теперь меняется в случайном порядке.

— Учтём.

Мия распрощалась и готова была уходить, я медлил.

— Чего тебе ещё, герой? — Моррет уже высматривала своего отосланного кавалера.

— Слушай, ты можешь сообщить Анне, что я жив?

Она резко мотнула головой.

— И не надейся. Морок — штука сложная. Кирон в её памяти такие баррикады нагородил, что хрен пролезешь. Защита будет искажать любые слова. К тому же я не стану рисковать своим положением ради твоего спокойного сна. Пока-пока.

После душного жара внутри, ветер за дверью прошил холодными иглами насквозь. Мия и Гастон тихо переговаривались, я не прислушивался, пока она не обратилась ко мне.

— Можешь подождать у экипажа или погулять часок-другой.

— А вы куда?

— За планами.

Мия уже удалялась по переулку, не удостоила меня объяснениями.

— Командир не велел тебя брать, сам понимаешь, — пробасил Гастон извиняющимся тоном.

Я побрёл к стоянке. Велико было искушение отправиться к дому Анны, и мне стоило огромного труда противостоять ему. Не хотел давать Сиху очередной повод упрекнуть меня в глупости, если за домом велась слежка.