Кадры решают всё

Кадровик Иващенко вздрогнул от громкого стука в дверь.
- Войдите, - вскрикнул он и почему-то встал.
Вошла женщина необыкновенной красоты и с порога спросила:
 - Нет ли какой работы?
Иващенко за всю свою трудовую практику не видел, чтобы такая женщина искала работу, да и вообще он такую женщину никогда не видел.
- А чем бы вы хотели заниматься? – спросил он явно не по уставу. - Я грамотная, - просто ответила женщина.
Иващенко не понял ответа, совсем растерялся и на тот случай, если женщина пошутила, засмеялся. Но женщина не шутила, а спокойно ждала, когда
он отсмеётся. Кадровик закончил смех деловым покашливанием, сел за стол и предложил даме стул. Она присела, не сводя с него глаз.
Иващенко понимал, что надо не спрашивать, а предлагать, но так работать он ещё не умел. Переставив без надобности несколько предметов на столе, он вежливо попросил:
- Подождите, пожалуйста, я - скоро.

Кадровик побежал на третий этаж к своему “крестнику”, завсектором оптовой торговли и развития складского хозяйства Симашову Борису Семёновичу, выманил его в коридор и, задыхаясь, произнёс:
- Борис, выручай! У меня там женщина... Сама пришла… Её нельзя упустить! Придумай что-нибудь!
- Какая женщина?
- Какая, какая... Мечта! Представляешь: она хочет у нас работать!
- Несчастная. Каким ветром?..
- Погоди, не до шуток! Она ждёт! Думай!
- Ну, не знаю... У меня нет вакансий… Постой, Нестору кто-то нужен. У неё какое образование?
- Да я забыл спросить!.. Говорит, грамотная!.. Нет, Нестору я её не отдам! В такое болото! (Cектор Нестора Акоповича славился тем, что состоял из одних кандидатов наук.)
- Ты знаешь, - уже серьёзно сказал Борис Семёнович, поняв, что для кадровика это совсем не кадровый вопрос, - Татьяна сейчас в декрете, может быть, на её место, временно, месяца на два.
- Да, да... Давай пока возьмём её на место Татьяны, а я потом что-нибудь придумаю, или она сама... - Иващенко закатил глаза и поднялся на цыпочки. - Представляешь: красивая, как ангел, и серьёзная, как прокурор.
- А твой “ангел – прокурор” умеет на машинке печатать?
- Не знаю, не спросил…
- Коль, а ты вообще у неё что-нибудь спросил?
- Спросил! Да я имя своё забыл! Это она сама сказала, что грамотная... Пошли. Только не задавай ей вопросов! Она так отвечает: хоть стой, хоть падай, сам в дураках и останешься! И не смейся: она этого не любит! Представляешь, она даже не улыбается.
- Представляю...
- То-то и оно, что не представляешь! Ты её не видел!.. Ты Аню тоже не хотел брать, а теперь не нарадуешься.
- Ну, Аня... - размяк Борис Семёнович при упоминании своей любимицы.
- Аня... А сам кричал: “Что я с ней буду делать?!”
- Правильно. А что ты мне о ней рассказывал? Аморалка...
- Да подожди ты со своей аморалкой, пошли быстрее, она ждет.

У дверей отдела кадров Борис Семёнович остановился и спросил Иващенко:
- А как её зовут?
- Не знаю, забыл спросить... Ты сейчас тоже всё забудешь, - прошипел Иващенко и втолкнул приятеля в кабинет, предвкушая его смятение.
Опытный кадровик не ошибся. Борис Семёнович всплеснул руками, покачал головой, затем подал даме руку и отрекомендовался:
- Ваш… Будущий... Если будем... Борис Семёнович...
(Иващенко облегчённо вздохнул: “красноречие” друга значительно превзошло его собственное смятение.)
- Маша, - понимающе ответила женщина, протягивая руку.
- А вы на машинке печатать умеете? - забыв предостережения кадровика, спросил Борис Семёнович, двумя руками обхватив Машину ладонь.
- А есть, кто не умеет? Там ведь все буквы написаны, - ответила Маша, освобождаясь от затянувшегося рукопожатия.
- Да, действительно, - подтвердил Борис Семёнович.
Иващенко совсем успокоился и осмелел.
- И где же это такая красота получается? - игриво спросил он.
Маша, не поняв комплимента, внимательно смотрела на Иващенко, ожидая понятного продолжения вопроса.
- Я хотел спросить: вы из каких мест будете? - уже серьёзно уточнил он.
- Пензенская область, Белинский район, село Ширяево, - ответила Маша.
- И там есть такие женщины? - не унимался кадровик.
- Да, у нас в деревне все на одно лицо, и на всех две фамилии: Тюрины да Хрянины. Но я давно уже в Москве, и фамилия у меня теперь другая. Я приехала сюда учиться на портного. Выучилась, вышла замуж, осталась.
Иващенко затосковал: “Выучилась, вышла замуж, осталась”; частоколом встали слова, стой и смотри теперь сквозь них на чужое счастье! И никакой лазейки, никакой!
Увидев, как надежда покидает кадровика, Борис Семёнович решил разрядить обстановку:
- А почему вы ушли, - он долго подбирал слово, - из портных?
-Ты что, не понимаешь? Там же у них одни женщины, кому там ценить красоту? – прошипел Иващенко на ухо Борису Семёновичу.
А Маша ответила:
- Не смогла шить то, что плохо скроено.
- Да! А уж как тут у нас всё скроено! – поднял к небу глаза Борис Семёнович. - А шьём!
Мужчины переглянулись.
- Была бы моя воля! - пригрозил кому-то Иващенко, глядя на друга.
- Да не говори! - подтвердил Борис Семёнович так же грозно.

И со следующего дня Маша стала главным редактором, визитной карточкой и гордостью сектора оптовой торговли и развития складского хозяйства.
Новый сектор должен был формироваться из самых достойных, но заведующие “старых” секторов, картинно заламывая руки и стеная о потере, выпихивали туда “неугодных”. Так вскоре в одном месте оказались: всегда болеющая в очередь с детьми Аллочка, “яблоко раздора” всякого коллектива Юлия Николаевна, вчерашний студент Димочка, декретница Татьяна, “домохозяйка” Света и, наконец, “самая умная” Софья Михайловна Гершкович пятидесяти четырёх с половиной лет.

И поскольку всё руководство института знало о составе нового подразделения и не знало, с чем эту оптовую торговлю едят, никто не соглашался его возглавить. Тут-то Иващенко и предложил перевести в Москву из Новосибирского филиала Бориса Семеновича, с которым он познакомился и подружился во время своей командировки. Предложение кадровика было принято.

 Сформировав таким образом новый коллектив, руководство с облегчением вздохнуло, но тут-то и появилась “аморальная” Аня.
- Борис, ты слышал, к нам из Главка женщину переводят, из отдела газовых труб. Аморалка... - начал “артподготовку” кадровик.
- Что такое? – вяло спросил Борис Семёнович, не желая поощрять сплетника.
- Я же говорю: аморалка! - смачно повторил Иващенко. - Там такой переполох: она начальника полюбила, а бабы взбунтовались.
- А им-то что?
- Как что? Непорядок! Встали на защиту семьи.
- А он женатый?
- Не он, а она. А те, что встали на защиту, холостые, то есть незамужние...
- Постой, я ничего не понял: кто незамужние, кто холостые?
- Да ты не слушаешь! Я же говорю: в отдел газовых труб недавно назначили начальника: молодой, разведённый. Одна сотрудница влюбилась в него, но она замужем, а две незамужние, может, тоже влюбились, а может, просто не захотели, чтобы он любил её... Кто этих женщин поймёт?
- Господи! Что же это там за мужик?! - перебил Борис Семёнович кадровика.
- Да видел я его! Ничего особенного: светленький, кудрявый, пальцы тоненькие. Бабник. Ну, так вот: те, что незамужние, давай её выживать: самим надо. Ну, конечно, под флагом защиты семьи и через партком. На парткоме он во всём признался, но бросить эту женщину не захотел: хоть и бабник, а мужик! Тогда начальник Главка решил уволить её по собственному желанию, но женщина отказалась. Нет, говорит, у меня такого желания. Смелая, значит... Пишите, говорит, свою формулировку. Ну, шеф и “сформулировал” её к нам... с повышением...
- А как же те двое, незамужние?
- Ну, уж это я не знаю! Тебе теперь не о них надо думать. Теперь тебе о себе надо думать: как бы в неё не влюбиться.
- А при чём здесь я? – почти догадавшись, спросил Борис Семёнович.
- А вот причём, - и кадровик положил перед Борисом Семёновичем приказ о назначении Ани в его сектор помощником. (Неслыханная должность в институте!)
У Бориса Семёновича упали с носа очки, и он закричал на Иващенко:
- Что она мне будет помогать? Я и сам-то не знаю, что делать... Да мои бабы её с потрохами сожрут! Откуда вы взяли такой оклад? Нет, они не её, они меня сожрут!
- Не расстраивайся, Боренька, приказ! (Подполковник в отставке знал цену приказа.) А потом, это какая женщина?! Ты же знаешь: за одну битую двух небитых дают. Вот поэтому и двойной оклад. Так и будешь объяснять своим женщинам. Нет, серьёзно: говорят, она работник классный, мне так про неё и сказали: "Ей цены нет!" - мирился Иващенко.
- А я-то, дурак, тебя слушаю, - не хотел мириться Борис Семёнович. - Вот уж, действительно, аморалка! Это у меня с тобой сплошная аморалка! Я к директору пойду! Почему её - ко мне?

Борис Семёнович сокрушался напрасно: Аня не только не добавила ему хлопот, а избавила от имеющихся.
В первый же день, увидев замешательство начальника, так и не придумавшего, чем занять новую сотрудницу, она попросила тематический план института. Четыре следующих дня Аня провела в архиве, а на пятый день принесла Борису Семёновичу план работы. Если бы этот план был составлен для Бориса Семёновича, он означал бы конец его карьеры. Аня включила в него все “чёрные дыры” институтского плана, отбиться от которых считалось делом чести каждого завсектором.

Борис Семёнович пытался было вразумить Аню, но она его остановила:
- Тогда вам самому придётся искать мне работу, а работаю я быстро, романы не читаю и вязать не умею.

Борис Семёнович испугался и пошёл к директору показывать Анин план. Директор долго тряс Борису Семёновичу руку, приговаривая:
- Ну вот, видишь, а ты не хотел её брать! Да её за деньги надо показывать!.. А что это за “нормативы складских поставок”? Прямо название диссертации! Оставь, я всё изучу... и утвердим на Совете.

Аня придумала нормативы складских поставок и предложила скучающему Димочке и “домохозяйке” Свете заняться их разработкой.
Оказалось: и Света могла работать, но только с кем-нибудь в “связке”. Эта “связка”: Димочка - Света уже замахивалась на диссертацию. Интервал между Светиными звонками домой всё увеличивался, так что вскоре она лишилась своей приставки “домохозяйка”, как недавно Софья Михайловна своего титула “самой умной”.

С Аниной подачи и Юлия Николаевна нашла себя в качестве арбитра при подведении итогов соцсоревнования между подразделениями и филиалами института. Аллочка между болезнями охотно помогала ей.

Даже Софья Михайловна, пришедшая в новый сектор со своим “самоваром”, за долгие годы работы в НИИ изрядно выкипевшем, незаметно для себя стала подливать в него “живую воду” Аниных идей.

И вот когда этот коллектив “изгоев” cформировался, всем в институте стало понятно, что это и есть самый передовой, сплочённый и работоспособный сектор, как это и планировалось.
Директор теперь и думать боялся: что было бы, если б туда попали лучшие?
Большего от нового сектора нельзя было и ждать, но тут-то и появилась Маша.



Отрывок из повести «Если вас позовёт любовь».