Два билета в Буэнос-Айрес Из книги W rfelspiel

               

Авторизованный пекревод с немецкого
               
                Мы меньше, чем весь мир,
                но больше, чем вся вселенная.

Шапка снега, лежавшая на северо-восточном склоне горы и нависавшая над горным селением, вдруг неожиданно начала подтаивать, попугивая его обитателей, живших в поселках, расположенных в ущелье, преждевременным сходом лавины.
— Рано в этом году, — судачили местные жители между собой. — Того и гляди накроет снегом с головой.
— И так забот невпроворот, — вздыхали они, — а тут ещё и новая беда в дверь стучится... — и уже ожидали спешной эвакуации.
Муж и жена каждый год приезжали в горы в одно и то же место, в одно и то же время, отдавая свой отпуск этим краям. Они подымались на одну из вершин, соседствующих с сегодняшней надвигающейся неприятностью.
Они не были профессиональными альпинистами. Но, вкусив однажды в юности всплеск радости от восхождения и почувствовав высоту — словно кондор, парящий в лучах заходящего солнца, — ощутив на губах привкус солёного пота и выучив слово «надо» через «не могу», а в подарок к этому — радость победы над самими собой и безудержный крик души: «Вершина взята!», и что ты тоже чего-то стоишь… Разве могли они после этих сладостных минут, как им казалось — мимолётного счастья, — затерять всё это в рутине сегодняшнего дня и больше не откликаться на зов гор?
Горы звали их к себе ненавязчиво, лишь напоминая о себе.
К тому же — горный воздух, перехватывающий дыхание, речушки, слезящиеся то тут, то там водопадами, — всё это овладело ими навсегда.
Велосипед — это здорово.
Море — прекрасно.
Но горы… Горы — это что-то особенное. И вряд ли что-то может сравниться с ними.
Не верите? Попробуйте!
Одна и та же гостиница, почти всегда одни и те же апартаменты. Уже привычная кухня, всегда приветливый хозяин отеля. Вид с лоджии — неизменный во времени.
Удивительно интеллигентный и находчивый горный инструктор, в простонародье — «шарп», ведущий их наверх, к самой вершине, всегда менял маршруты, внося этим особую прелесть в её покорение.
Непередаваемое ощущение, палитра эмоций, охватывающая на небольшой, узкой площадке в три ступени покорённой горы…
И каждый раз, пусть я и повторяюсь, нелёгкий подъём — словно преодоление самого себя — заканчивался громким ощущением восторга.
Что же может быть лучше в этой жизни?
Может, вам это и не подходит. Жаль.
Хотя у каждого болит голова по-своему.
***
— Как у меня сегодня болит голова… — говорит женщина мужчине, развалившемуся в одежде поперёк кровати гостиничного номера.
— Возможно, к перемене погоды, — отмахивается он от её слов.
— Может быть, — соглашается она.
— А может, и к тому, — строит он догадки, — что смешивать мартини с пивом просто наивно и глупо.
— Всего один маленький глоток, — оправдывается она.
— Мал, да удал… — сопит он, засыпая.
«Точно сейчас захрапит», — думает женщина. «Ну и пусть».

За одним столиком мужчина и женщина почти весь вечер просидели на лоджии отеля вместе со своим давним приятелем, который завтра поведёт их на покорение новой Джомолунгмы.
Обсуждая маршрут, его сложность, выбирая новые заманчивые решения, чтобы снова почувствовать полноту жизни, они много смеялись, перебирая варианты один за другим. Муж, как обычно, осушал стакан виски за стаканом, несмотря на недовольство шарпа, который не утруждал себя выпивкой, лишь цедил пиво маленькими глотками из высокого бокала. Жена приветливо отвечала на все их вопросы, иногда глупые по содержанию, но всё же требующие ответа.
Хозяин гостиницы учтиво менял тарелки на их столике, всё больше улыбался им, почесывая пальцами свою грудь — стенокардия, что поделать… И приговаривал:
— Мартини разводит, виски сближает.
— Схожу вниз, — говорит женщина. — Спрошу у хозяев, может, у них что-нибудь есть от головной боли.
— Возьми аспирин, — перекрикивает мужчина собственный храп и поворачивается лицом к стене.
Шарп ждёт женщину внизу, возле входа в гостиницу.
Она спускается к нему. Он, оглянувшись по сторонам и не встретив чужих и ненужных взглядов, крепко целует её, взяв за руку.
Они идут вдоль горного ручья, пересекающего городок.
— Сразу же после спуска с вершины мы уезжаем, — говорит он ей и показывает билеты на самолёт. — Не передумаешь?
— Нет, — твёрдо отвечает она.
Он снова целует её. Дружба переросла в связь. Связь — в любовь.
— Что ты скажешь ему? — спрашивает шарп, имея в виду её мужа.
— Ничего.
— Как? — удивляется он, но, поразмыслив, добавляет: — Хотя… и так бывает. И даже, может быть, это будет к лучшему.
Только испытуще смотрит на неё.
— Тогда он всегда будет между нами, — говорит он.
— Я оставлю ему письмо, — произносит женщина. — Может, это и поможет. Но прошлого не вычеркнешь, и он всё равно всегда будет между нами.
— Ты права, — соглашается он с ней. — И не надо… Не вычеркивай. Просто запиши в свой дневник: жизнь началась снова.
Она улыбается. Он смотрит в сторону гор.
— Ты письмо уже написала? — интересуется шарп.
— Да, — отвечает женщина. — Я оставлю его перед нашим отъездом на столе в номере.
— Перед нашим с тобой отъездом? — уточняет шарп.
— Перед нашим с тобой отъездом, — повторяет она.
— Ты права, — почему-то снова произносит мужчина, не отрываясь от снежного склона горы. — Между нами он будет всегда.
Вот она достаёт конверт из кармана своей куртки и показывает ему.
Он смотрит на письмо. Она даёт его ему в руки.
— У меня к тебе просьба, — обращается женщина к мужчине. — Этот конверт положи ему сам.
— Хорошо, — после небольшой паузы соглашается шарп. — Так будет вернее. Но всё равно… он будет между нами.
***
С лоджии номера открывался вид на горы и небольшую речушку, протекавшую между виноградниками.
«Завтра тяжёлый день», — думает мужчина, докуривая сигарету. — «А я так и не уснул, хоть и надрался, как свинья. Не ночь ожидает — а сплошной кошмар. Скорей бы…»
Выход на подъём в гору назначен на ранний час. «Если только удастся уснуть под утро… это катастрофа», — продолжает он думать.
Мужчина смотрит на две знакомые фигурки, стоящие возле ручья.
Пятнадцать лет они живут вместе. Он и она. И всё это время он любил её, любит сейчас и, наверное, будет любить всегда.
Мужчина догадывается, что за письмо она передаёт шарпу и кому оно предназначено. Он уже читал его — ещё перед поездкой в Альпы, случайно наткнувшись на незапечатанный конверт, адресованный ему.
Решение пришло на третью ночь бессонницы.
Возвращаясь с лоджии в комнату, мужчина оборачивается и кивком головы, словно прощаясь со снежной шапкой вершины, которая ждёт их завтра, говорит себе:
«Он всё равно будет стоять между нами».
***
Ранним утром, слегка подкрепившись и любезно беседуя друг с другом, мужчины, ступив на тропу крутого подъёма и купаясь в лучах восходящего солнца, отправились убивать друг друга. Та, ради которой готовилось жертвоприношение, ничего не подозревала. Она была в неплохом настроении, улыбаясь то одному, то другому.
Подъём по тенистой равнине закончился быстро, сам собой.
Маршрут, выбранный ими накануне, сразу же начал утомлять, предлагая неожиданные сюрпризы в нависших над головой выступах, которые приходилось огибать. Но это была ерунда: они знали, на что шли, и всё равно шли.
Пение птиц смолкло неожиданно — словно по указке опытного дирижёра. Его дирижёрская палочка замерла и больше не поднималась вверх.
Выбранная ими вершина, раскинувшись перед ними во всю свою необъятную ширь, словно приглашала испытать и себя, и их на бескомпромиссность характеров — и сделать это немедля. Вживаясь в ощущения подъёма и, как неисправимая кокетка, будто бы говорила им:
«Вот какая я ладная, ко всем приветливая. Я вас жду, вас! Вперёд, ребята!»
Первый привал перед серьёзными испытаниями был необходим — и они его сделали.
— В этом году, — говорил шарп, — зима нас баловала своей теплотой. — И, показывая на белый склон вершины, добавлял: — Снег подтаивает быстро. Смотри, может сойти со склона раньше времени.
— Вот видишь, — говорил муж жене. — А ты спрашивала меня, зачем я взял ледоруб.
— На неё мы не полезем, — возражала она, зная, что на обычном туристическом маршруте, который называют альпинистским подъёмом, лишние вещи не помогают, а только отягощают. Но, понимая желание мужа выглядеть важнее, чем он есть на самом деле, она спокойно относилась к его причудам.
Ледоруб так ледоруб. Хорошо ещё, что он не взял с собой полный набор снаряжения опытного скалолаза и пианино впридачу.
Шарп улыбался про себя, слушая их разговор, посматривая на искрящийся от солнца снег, и уговаривал себя:
«Всё будет легко и просто, и главное — комар носа не подточит».
Он спрашивал себя: «Сеньор, какая сейчас погода в Буэнос-Айресе?»
— Слетать бы в Аргентину, — неожиданно сказал муж. — Полазить по Кордельерам.
Он уже знал от хозяина отеля, с которым разговаривал совершенно случайно, встретившись в коридоре рядом с мужской комнатой, что их восхождение будет последним для инструктора.
— Рассчитался, — сказал тот. — Уезжает в Буэнос-Айрес. Проблемы с родственниками… Жаль терять хорошего работника. Жаль, поистине жаль. Надо искать замену.
— Прощайте, Альпы, — произнёс игриво мужчина. — Привет, Кордельеры!
Жена странно посмотрела на мужа.
— Ну вот, кажется, и всё. Привал окончен — пора давать работу ногам.
Чьё-то последнее жильё перед сплошным подъёмом и местный житель, попавшийся им на дороге, советовал не лезть куда не надо: «Этот сезон для гор не сезон, что-то творится с природой».
— И даже верьте, иль не верьте, — уверял он, — но сегодня всё пошло вверх тормашками на нашем шарике.
И, как бы по секрету, почти шёпотом, сообщил, что точно знает: некоторые коровы в их округе вместо молока дают нефть.
Все расхохотались. Кто-то предложил взять патент на её необычное производство. А местный житель, в пику аравийским принцам, пообещал наладить это дело быстро, но серьёзно, повторив:
— Подальше держитесь от нависших снежных шапок!
— Может, вернёмся назад? — предложила женщина, смотря на своих спутников.
— Но разве охотника переубедишь, когда дыхание зверя овладевает им?
Охота началась.
***
— Давай слегка изменим маршрут и возьмём чуть левее этого склона, — предложил шарп мужчине, намечая указательным пальцем новую линию.
— Все боятся лавины, как мыши мышеловки, — произнёс мужчина. — А так хочется приблизиться к ней поближе, чтобы рассмотреть во всей красе.
— Другими словами, — сказал шарп, — самим полезть в мышеловку. Это опасно. К тому же мы не одни — с нами женщина.
— Женский каприз превыше всего, — поддержала мужа она.
— Как хотите, — недовольно произнёс шарп, соглашаясь, но напомнил: — За такой риск клиентам придётся доплатить.
Они изменили маршрут. Дорога резко пошла вверх, к отвесным скалам, заслоняющим солнце. Некоторое время всё шло как надо, будто и вправду всё было нормально, но затем словно сглазили: налетел сильный боковой ветер, и погода резко переменилась.
— Может, вернёмся назад? — предложила женщина, но её слова остались неуслышанными.
— Предлагаю штурмовать по короткому пути и идти напрямик! — заявил муж. И, поправив ледоруб, болтающийся на поясе, добавил: — Понимаю, будет чуть скользко… Зато наверняка и красиво.
— Хорошо, — подумал шарп. — Желаете острых ощущений? Почему бы и нет…
Они начали карабкаться наверх. Мышцы на ногах натянулись, как струны, готовые вот-вот лопнуть от перенапряжения. Приходилось помогать руками: становиться на корточки, цепляться за редкую живность на камнях, а то и за самые острые выступы скал.
— Рождённые ползать летать не могут, — пошутила женщина.
— Дай время, моя прелесть, — ответил муж, — и мы расправим крылья! — он послал ей воздушный поцелуй свободной рукой, повиснув и раскачиваясь, как обезьяна на одном из выступов.
— Что ты творишь?! — с ужасом окликнула его жена. Внутри её похолодело.
Неужели она ещё любит его? — мелькнула мысль у шарпа. — Да нет, бред какой-то… попытался он успокоить себя.
— Не волнуйся, прелесть моя, — проговорил супруг и ловко перебрался к следующему препятствию.
Лавина сошла незаметно, тихо, позабыв о себе «сообщить» гулким шумом, который обычно предвещает её приход. Снег сорвался с вершины как бы нехотя. Первым, кого он отпустил из своих рук, был мужчина.
***
Выковыривая холодную, кусающуюся вату снега из носа и ушей, протирая глаза, он кричал во всё своё горло. Но тишина гасила звук, разя своей глухотой — словно при сотворении мира. Мужчина вертелся на месте, как флюгер, и куда бы он ни бросил взгляд — везде покоилась белая, ослепительная пустота.
Он припал всем телом к одному из сугробов, прислушался. Тишина.
Утопая в снегу почти по пояс, мужчина добрался до одного из выступов скалы, чёрной своей нетронутой лавинной невинностью. Рядом валялся слегка присыпанный снегом ботинок.
Ботинок принадлежал жене. Он бросился искать её — и, к удивлению, нашёл довольно быстро. Кроме испуга, с ней почти ничего не произошло.
— Ну что, тебя откапывать? — попытался он пошутить.
— А где херр Келлер? — неожиданно спросила она.
Пора представить шарпа — его звали херр Келлер.
Он перестал выгребать из снега её одежду.
— Херр Келлер! Херр Келлер! — передразнил её муж и вдруг захохотал. — Херр Келлер в глубокой заднице! — и, поправив самого себя с довольной улыбкой, добавил: — То бишь, в глубоком подвале.
— Найди его, ты слышишь меня? — застонала женщина.
— Пусть сам себя ищет, — произнёс мужчина. — Мне твой Келлер не нужен.
Она попыталась сама выбраться из снега, но не смогла. Мужчина спокойно наблюдал за её тщетными усилиями.
Женщина застонала от бессилия.
— Лежи спокойно и не дёргайся, — сказал муж. И, задрав лицо к ещё пунцовому небу, добавил: — Наверное, его полёт в Буэнос-Айрес проходит успешно… В бизнес-классе тепло и уютно.
— Ты прочёл письмо? — спросила она.
— А как же, — ответил он.
— Наверное, Андре положил письмо раньше, чем нужно, — предположила она.
— Нет, — отрезал муж, угадывая её мысль. — Раньше, моя прелесть… намного раньше.
— Читать чужие письма подло и отвратительно! — вырвалось у неё.
— Писать такие письма — подло и отвратительно, — возразил он. — И потом, письмо было адресовано мне. Какая разница, когда я его прочту: до того, как моя жена предаст меня, или после?
Она снова попыталась вырваться из снежного плена. Муж лишь стоял и спокойно смотрел на неё со стороны.
— Найди его, — снова попросила она.
«Зачем?» — подумал мужчина. Лавина сделала то, что должен был сделать он сам. Ну и хорошо. Ну и ладненько.
— Ты много раз изменяла мне? — спросил он свою жену.
— Всегда, — вырвалось у неё.
Это была неправда, но в эту секунду ей хотелось, чтобы всё выглядело именно так.
— Я догадывался, — проговорил он.
— Дурак… — простонала она и снова взмолилась: — Найди же его!
— Ты его любишь?
— Нет, — ответила женщина и вдруг добавила: — Я ненавижу тебя.
«Неплохой расклад, — подытожил он про себя. — Люби, верь, живи для другого — и получи выигрыш в лотерейный билет - ненависть».
Его обидели, как в детстве — когда старшие безнаказанно обижают младшего, а ты ничего с этим не можешь: хочешь, но не можешь.
— Ты знаешь… — подумав некоторое время, сказал он. — Пожалуй, я тебя откапаю, но дальше ты ищи его сама.
— Врёшь, — воскликнула она. — Просто так не откопаешь.
— Вру, конечно, — согласился он. — Просто так не откопаю. Но откопаю — и в Аргентину полетим мы с тобой вдвоём. Попробуем начать всё сначала.
— Нет, — сказала она, поразмыслив.
— Ну как хочешь, — произнёс он и исчез из её вида.
Начинало темнеть.
— Он жив, — сказал муж, вернувшись. — Я знаю, где он. Если я сейчас не откопаю вас обоих, вы замёрзнете. Герда не найдёт своего Кая, — усмехнулся он.
— Хорошо, — простонала она. — Я на всё согласна.
— Вот блин, бывает же такое… — усмехнулся он. — Ненависть оказалась преданнее любви.
Мужчина раскапывал женщину, вгрызаясь в снег, который уже начинал твердеть от наступающего ночного холода. Лёд кусал пальцы, ногти ломались, но он не щадил себя — рычал, скреб и даже разгрызал корку зубами.
Высвободив её из нежеланного плена, он растёр её тело снегом и, чтобы хоть как-то согреть, стянул с себя всё, что только можно было снять, и натянул это на неё, как на снежную бабу.
— Сейчас бы хороший глоток виски — никому бы не помешал, — пробормотал он. — Виски объединяет.
— Где твой ледоруб? — спросила оживающая жена.
— Хрен его знает, — пожал плечами муж. — Потерял.
— Он бы сейчас пригодился, — сказала она.
— Я брал его не для этого, — возразил он.
— А для чего? — удивилась жена.
— Ты знаешь, как убили Троцкого?
— Сумасшедший! — ужаснулась она.
— Да, сейчас бы он пригодился, — добавил он уже другим тоном.
Женщина с ужасом смотрела на своего супруга.
— Нет, нет… — попытался успокоить её мужчина. — Не для того, о чём ты подумала, — сказал он, согревая своим дыханием её замёрзшие пальцы.
И вдруг женщине показалось, что за его спиной возникла тень — с ледорубом в руках.
***
Шарп крепко сжал руку своей спутницы и поцеловал её в губы.
— Пристегните покрепче ремни, — произнесла миловидная стюардесса. — Наш самолёт приземляется в Буэнос-Айресе. Желаю вам мягкой и удачной посадки.
Шум застёгивающихся ремней и ёрзанье в креслах напоминали голос лавины, сходящей не по своей воле.
Это концовка выглядела вполне логичной. Но жизнь всегда привносит свои нюансы.
***
Семейная пара, ожидая рейса, сидела в аэропорту.
— Я сейчас вернусь, — сказала жена своему спутнику. — Забыла кое-что купить в дорогу… по женским делам. Надеюсь, в аптечном киоске аэропорта найду всё необходимое.
— Хорошо, прелесть моя, — проговорил муж. — Только поспеши, до вылета остаётся всего… — он взглянул на часы. — Двадцать пять минут.
Женщина поцеловала его в губы — и исчезла из его вида.
Прошли пятнадцать минут — её всё не было.
— Объявляется посадка на рейс в Буэнос-Айрес! — прозвучало в зале ожидания.
Спутник женщины начал ни на шутку волноваться, не подозревая, что в этот момент его спутница, подаренная вновь ему лавиной, рвет свой посадочный талон, усаживаясь в такси.
— Пойди пойми этих женщин…
***
Ну и это ещё не конец нашей истории. Ведь всё было совсем по-другому.
Мужчина и женщина сидели в аэропорту. Он читал газету, раскинув ноги на свободных сиденьях напротив. Она то задумчиво смотрела в окно на катящиеся по взлётной полосе пузатые аэробусы, то вновь склонив голову над книгой, решала судоку.
— А ты молодец, — сказал мужчина. — Справилась с обоими.
Женщина ничего не ответила. Мужчина зашуршал переворачиваемым листом газеты и повторил:
— Молодец.
— Я не справилась, — возразила она ему.
Он оторвал взгляд от статьи и вопросительно посмотрел на неё.
— Не справилась, — произнесла она, продолжая решать свою шараду. — А свела их.
Мужчина громко рассмеялся. Смех перешёл в кашель. Он бросил газету — она упала на пол — и схватился обеими руками за грудь.
Женщина повернулась к нему и ласково положила руку ему на плечо.
— Стенокардия… — тяжело вздыхая, проговорил он. — Ничего, ничего… Сейчас отпустит.
Она достала из кармана его пиджака медицинский спрей и протянула ему.
— Ничего, ничего, — повторил он. — Сейчас отпустит.
Через некоторое время, отдышавшись и придя в себя, он снова уверенным голосом произнёс:
— В Аргентине всё будет полегче. Там не будет времени для болезни. Как ни как, фирма расширяется: Кордельеры плюс Альпы… — попытался он усмехнуться.
— Я плюс ты, — ласково добавила она.
Но он, кажется, её не услышал, вновь уткнувшись в недочитанную статью.
***
Три концовки одного происшествия в горах. Как три дороги на распутье.
Какая из них верная? Может, первая? Вторая? Третья? А может, есть четвёртая…

Speyer, 27.04.1996
Anatolij Anri Schwarz