Ступающий во Тьму

      Сорванный ритуал.


1
Кассиан рухнул в грязь, как мешок с тухлыми яблоками. Груда костей, мускулов и запоздалого раскаяния.
— Проклятье, — выдохнул он, — в следующий раз — дверь. Даже если за ней двое. Даже если у одного молот.
Позади, в верхнем окне, мелькнула тонкая тень. Крик. Мужской. Потом другой — скорее рев. Супруг, судя по голосу. И, если память не изменяет, у него был брат. Или кузен. Не важно. Главное — оба крупные.
«Ты еще жив, Кас-с-сиан. Признай — не так уж плохо начался день», — прошептал голос в голове. Скрипучий, противный. Не голос — тот голос. Будто отвратительное самому себе “я”
— Заткнись, — буркнул он вслух, поднимаясь с земли и стряхивая грязь с плаща. — Не до тебя.
Голос замолк. Временно.
Он перебежал через задний двор, метнулся в переулок, едва не сбил старуху с корзиной, и наконец влился в пеструю толпу утреннего рынка. Рыбы, специи, пот, крики торговцев — идеальное укрытие.
Кассиан шёл быстро, не оборачиваясь. Сердце колотилось где-то в горле. Тело болело — чёртова лоза. Колено снова подворачивалось. А доспехов — слава Свету — при себе не было. Зато была печать инквизитора. И кольцо.
Кольцо.
Гладкое, тяжелое, чернеющее на пальце. Пульсирующее. С прозрачным красным камнем.
«Возьми что-нибудь», — снова шепнул голос. Ласково, как друг. — «Что-то мелкое. Кошелек. Яблоко. Золото. Удовольствие.»
— Нет, — отрезал Кассиан.
«Но ты хочешь. Признай. Это ничтожно. Ты — выше правил.»
  Он остановился, втянул воздух сквозь зубы.
— Я — Инквизитор, — прошептал. — А ты — просто голос в кольце.
Толпа потекла мимо. Он стоял посреди улицы, чувствуя, как пальцы сжимаются в кулак.
Позади вспыхнуло воспоминание: Эстелла, нежная нимфа. Бархатная ночь полная неги. Снова разглядывание шрамов на его теле. Они для нее как будто каждый раз забывались. Или Кассиан не помнил как поручал новые? Не так часто он заглядывал к ней, - есть и другие…
 И так не вовремя вернувшийся муж. Впрочем он и раньше был не к месту. Но раньше виноградная лоза и сноровка позволяли уходить незамеченным.
«Ты жив, — прошептало кольцо. — Пока что.»
Он пошёл дальше. К оплоту. На доклад.
Магистр снова будет причитать и наставлять. Снова скажет, что он не расторопен и халатен. Снова выскажет насчет сломанных доспехов, после того как Мастер-Оружейник Дован, нажалуется. 
Плевать.
  Он видел деревни, с которых исчезла жизнь. Что может устрашить Рыцаря-Истребителя Ордена Инквизиции?


2
Кассиан очнулся с лицом в луже и привкусом крови во рту. Щека горела, как углем прожжённая. Кто-то наотмашь вложил туда кулак — не один раз. Догнали.
Всё тело отзывалось тупой, вязкой болью, но пальцы шевелились. Значит, жив.
Первым делом он дёрнул левой рукой — и нащупал кольцо.
Кольцо было на месте. Тяжёлое. Холодное.
Пульсирующее.
Живое.
Он выдохнул с облегчением и только после этого нащупал пояс. Там, где были серебряные ривены.
Пусто.
— Твою мать…
«О, он жив, — раздался голос, бархатный, как гниющая мякоть. — Лицо переломлено, достоинство уронено, но кольцо — при нём. Что за удача, а, инквизито-р-р?»
— Заткнись, — процедил он сквозь зубы, поднимаясь на локти. Мир качался, как подвесной мост. В висках стучало. — Просто... заткнись.
«А мог ведь и не встать. Могли выбить тебе глаз, потом проломить череп, выдрать кольцо из пальца вместе с костью... А ты бы всё чувствовал, до самого конца. До свистящего удара по гортани, до щелчка вскрывшейся гортани, до влажного чавканья сапога на твоей груди...»
— Хватит!
Он встал, пошатываясь, и тряхнул головой. Толпа всё ещё шумела где-то позади. Никто не заметил. Никто не подошёл. Никто не помог. Как всегда.
Кольцо холодом впилось в палец. Голос затих, но не ушёл. Притаился.
Кассиан огляделся. Никаких следов преследователей. Да и толком никого не помнил. Один с кольцом в ухе, другой лысый. Может, третий был... или это была стена?
Он выругался тихо.
— Будь на мне сюрко Инквизиции — даже и пальцем бы не тронули. Даже пес бы не тявкнул. Но нет — спит с бабами, шляется по рынкам, в грязи валяется, как бродяга…
«И теряет монеты, — шепнул голос. — Серебряные. Две... нет, три. Ах, как они приятно звенели, падая в чужой карман...»
Кассиан вытер лицо рукавом и криво усмехнулся. “Да простит меня Эстелла, ночь стоила больше трех ривенов”
— Зато жив. Ты бы сейчас пел мне погребальную литанию.
«Я бы запел колыбельную. Убаюкал бы тебя мраком. Без снов, без света. Но ты снова стоишь. И кольцо — при тебе, инквизитор-р-р...»
Он поднял воротник, прикрыл лицо и направился прочь от людной улицы.
Оплот Брии, что в народе прозвали Оплотом Плача ждал. Кассиан искренне не понимал, за какие заслуги? Магистр Мерек, кастелян капитула, был одним из самых гуманных магистров Инквизиции, что знал Кассиан. Но Мерек так же не спешил развенчивать мрачную славу вокруг своей вотчины. Инквизиция должна вселять страх. Благоговейный ужас убережет тысячи от падения.


3
В оплоте пахло железом, жиром и вытерпевшим ладаном. Башенные окна выпускали тусклый свет, и он ложился на каменные плиты, обнажая следы законченности и старой крови.
— Сколько раз, Кассиан? Сколько раз?! — голос магистра Мерека был точен, как клинок и сух, как пепел в урне.
Кассиан стоял по стойке, будто его самого сейчас повесят. Братия оставила его с гневом магистра наедине.
— Это уже третий раз за сезон. Мастер-оружейник требует надбавку. ПРЕДПОЛАГАЕТ надбавку, потому что только ты, один ты, умудряешься ломать доспехи, сделанные по образцу высшей литейной школы Сарет-Мора.
— Магистр, я…
— Молчи. Я ещё не закончил.
Мерек щелкнул по витому жезлу — пыль взметнулась. Он прошёлся по кабинету, не глядя на Кассиана.
— Если ты хочешь стать притчей среди оружейников — ты на верном пути. Проблемы только у тебя. У других инквизиторов — нет. Да и у тебя раньше... — он обернулся, прищурился. — Я не помню, чтобы давал тебе задание.
Кассиан отвел взгляд. Поджал губы. Потом, будто с неохотой, выдохнул:
— Орик.
Мерек замер.
— Орик?
Эскулап Ордена часто просил живые образцы для изучения и опытов. А Кассиан, будучи поборником Истины не видели ничего зазорного чтоб дополнительно подзаработать.
— Живой? — в голосе Мерека появился холод.
Кассиан кивнул. Еле заметно.
— Кто на этот раз?
— Гуль.
Мерек качнул головой. Подошёл ближе. Наклонился, глядя прямо в потемневший от удара глаз.
— Глаз тоже гуль?
Кассиан смолчал.
Мерек расправил мантию и уже на пороге, почти мимоходом, бросил:
— После обеда. У тебя будет новое задание. Подальше от Орика. Обойдется без свежих кишок.


4
Обед в оплоте напоминал военный паёк. Кусок хлеба. Вареная чечевица. Тушеное мясо без признаков мяса. Всё это Мерек съел без выражения. Кассиан — не до конца.
— До сих пор нет рапорта, — произнёс магистр, ставя чашу. — Уже третью седмицу. Или ты начал вести его в стихах?
— Я... хотел дополнить, магистр. Там были... обстоятельства.
— Обстоятельства. Угу. — Мерек откинулся на скамью. — Вот тебе новые обстоятельства. Пять деревень, опустевших без видимой причины. Леса между ними. Дорожные тракты. Люди просто... исчезли.
— Демоны?
— Ты и выяснишь. Я б дождался от тебя рапорта как того требует устав, но мне изрядно надоела ваша с Ориков возня у меня под носом. Развели не пойми что… - он выдержал паузу и продолжил. - Без гулей. Без изворотливых оправданий. Рапорт — в срок.
Мерек помолчал, потом, всё же смягчившись:
— Постарайся не погибнуть. Найти хороших истребителей — всё труднее. Хрен с ним, с доспехом. С Дованом разберусь как нибудь. Он и без тебя ноет что ему не доплачивают.
Кассиан усмехнулся. Приподнял руку. Продемонстрировал магистру тыльную сторону ладони. Кольцо блеснуло металлическим отблеском в тени рукава.
— Не так-то легко от меня избавиться, магистр.
Мерек бросил на него взгляд. Почти с сожалением.
О происхождении колец мало что известно. Одни легенды утверждают что их создали в незапамятные времена. Заточив ослабленные души демонов. Кто создал, может первый магистр. Может он только приобрел их. Может и не он и кольца до сих пор создаются в тайный залах Цитадели Истины.
О точном количестве колец сведения также разняться. По одним данным их тринадцать, по другим шестьдесят шесть  или семьдесят семь. Третьи называют и вовсе фантастические, - триста.
Говорят что кольца сами избирают носителя.
Известно одно. Сущность в кольце жива, И она дарует свою поддержку в качестве сделки. И Кассиан к своей горечи знал ее цену.


5
Лошади шагали тяжело. По весенней раскиси, по черным следам уходящих вглубь леса повозок, по земле, будто пропитанной чем-то больше, чем просто дождём.
Кассиан держал повод нетвердо: глаз саднил, под рёбрами ныло. Кольцо жгло палец — не болью, но напоминанием. Голос сегодня молчал. Это пугало сильнее, чем когда он говорил.
Впереди ехал молотобоец — Эрн, седой великан с руками, будто выточенными из гранита. Из Ордо Артефакториум. У него всегда был запах масла, меди и благовоний. За спиной — молот с витыми символами, внутри которого хранился кристалл силы.
— Опять глаз подбили? — хмыкнул он, даже не поворачиваясь. — Ты в курсе, что если продолжишь в том же духе, я тебе вставлю искусственный. Медный. С насечками.
— Пусть лучше будет стеклянный. Так хоть выражение лица останется. — Это подал голос Сеймур, копьеносец из Ордо Терминус. Молод, жесток, хитер. Копье у него было древнее, покрытое иероглифами, переданное из рук в руки, а сам он носил себя так, будто родился на поле боя.
— Вы оба — клинические идиоты, — вмешался третий. Риальд, рыцарь из Ордо Библиарум. Тонкий, немного изнуренный, с книгой, подвешенной к поясу. — Если мы продолжим отвлекаться на глаза и шутки, я заведу на вас обоих отчёт. В стихах.
— Ты и так записываешь каждое наше слово, — усмехнулся Сеймур. — Особенно, когда я говорю "пылающий жопой демон".
— Уточни, ты это пишешь с большой буквы или с маленькой? — лениво пробурчал четвёртый — Лаэр, худой, в мантии из чёрной ткани, лицо скрыто капюшоном. Из Ордо Демонорум. Он почти не говорил, но когда говорил — лучше бы не говорил.
— С большой, — Риальд листнул страницу. — Это уникальное имя для пустотной твари. Мы назовём так твою первую татуировку.
Кассиан слушал их молча. Эти четверо — его отряд. Отряд Истребления.
Он знал:
— Эрн не даст сломаться, даже если на него свалится сама Бездна.
— Сеймур всегда пойдёт первым, даже если дверь ведёт в пасть демона.
— Риальд всё запомнит. Всё. Даже твою последнюю мысль перед смертью.
— А Лаэр… Лаэр скорее скажет, что именно этот демон тебе и предназначен. По всем расчётам.
— Всё-таки, — сказал Эрн, — мы забыли спросить: чего ради нас снова мчит Кассиан?
Молчание.
Кассиан кашлянул, хрустнул шеей, и только сказал:
— Глухие деревни. Исчезнувшие люди. Возможно — демон.
— Ну раз возможно, тогда точно демон, — заметил Лаэр. — Давно пора.
— Главное — не гуль, — хмыкнул Сеймур. — А то я слышал, последний гуль оказался с кулаком покрепче.
— И с моралью, — добавил Риальд. — Один из вас снова нарушил устав. И я не о демоне.
Кассиан посмотрел вперёд. Тени между деревьями двигались. Или ему показалось? Или может это еще двое из отряда, - Бранд и Далрен?
— Не останавливаемся, — сказал он. — До сумерек еще есть время. А вот у нас — нет.


6
Телега стояла посреди дороги, словно её выбросило бурей. Колёса заклинило, у одного треснула спица. Вещи — сумки, мотки верёвки, бочка с засолом — разбросаны по сторонам. Лошади нет.
— Кто-то очень спешил, — буркнул Бранд. Переваливаясь через борта наклоненной телеги пытался высмотреть в брошенном хламе, должно быть, ведьму.
Далрен, спешился рядом и передал ему поводья лошади. Он был широкоплеч, с высоким горжетом, накидкой, покрытой потускневшими шевронами Ордо Монсторум. На поясе — когти, зубы, осколки панцирей. И бритвенно-острый взгляд.
Он опустился на одно колено, коснулся земли. Потом — дерева. Потом пошёл по следу вбок, склонившись почти до земли, точно хищник.
— Что скажешь? — спросил Кассиан.
— Странно, — пробормотал Далрен. — Ни крови. Ни волочения. Похоже, покинули телегу сами.
Он понюхал воздух. Встал.
— Что-то напугало лошадь. Но не людей. Те бросили её позже, судя по сломанному узлу, - отрапортовал Бранд.
— Ничего не украдено, — заметил Эрн. — Не разбойники.
— Ни следа насилия, — кивнул Риальд, записывая в книгу. — Оставим классификацию... на потом.
— Ты это всегда говоришь, когда не можешь решить — демон это или нет, — заметил Семур.
-  Охота на ведьм спешки не любит, - заметил Бранд, отходя от телеги. На нем не было опознавательных знаков Ордо Малефикарум и примечательного белого сюрко Инквизиции. Удобный, но не броский костюм, сочетающий в себе легкую куртку из мягкой кожи, и кольчугу сокрытую под ней. 
— Я это говорю, когда наука требует терпения, — отрезал библиарий.
Проехав ещё час, они наткнулись на лагерь дровосеков. Пустой. Совсем. Кострища затухшие, палатки распахнуты, кое-где валяются топоры, одежда, разбитый глиняный котел.
Далрен медленно прошёл по периметру. В какой-то момент остановился.
— Вот здесь, — он показал на землю. — Следы.
Он провёл перчаткой по пыльной грязи.
— Много. Трое дровосеков. И что-то ещё. Крупное. Тяжёлое. Лапы не совсем волколачьи. Пальцев больше. Вес... слишком велик. И — вот тут. — Он наклонился, проводя пальцами по почти незаметному вмятию. — Оно обошло лагерь по кругу. Несколько раз.
— Волколак? — предположил Сеймур, уже крепче сжимая древко копья.
— Нет, — тихо ответил Далрен. — Похоже, но... не то. Волколак бьёт. Это — играло.
Молчание. Лес замер.
— А дровосеки? — спросил Кассиан.
— Бежали. В панике. Следы теряются. Или... прячутся.
Риальд щёлкнул пером.
— Я всё это записал. Но пока не рискую описывать существо. Оно... отличается. Пусть Мерек сам решает, что это было. Если мы доживём, чтобы передать.
— Похоже, мы наконец нашли что-то действительно новое, — прошептал Бранд, и голос его был... почти довольным.
Кассиан поднял руку.
— Лагерь. Здесь. До темноты осталось меньше часа. Кто бы это ни был — ночью с ним лучше не встречаться.
Эрн буркнул:
— Если только он не решит встретиться с нами.


7
На закате деревня показалась впереди — крыши, почерневшие от сырости, покосившийся колодец, невысокий частокол. Никакого дыма. Ни одного огонька. Ни звука. Только глухой ветер, шуршащий по голым деревьям.
Кассиан приостановил лошадь, подняв руку.
— Тихо. Слишком.
Сеймур выругался себе под нос.
— Я был в десятках деревень. Даже мёртвые звенят. Здесь — как будто... замолчали, - заметил Бранд.
Далрен уже спешился и двинулся вперед, пригнувшись. Он шел медленно, осторожно, как зверь. У самых ворот деревни опустился на одно колено.
— Были здесь, — прошептал. — Те же следы. Тяжёлое. Сначала обошло село. Дважды. Но внутрь — не заходило.
— Боится? — спросил Лаэр, протирая глаза и вглядываясь в силуэты изб.
— Или ждёт чего-то, — пробормотал библиарий Риальд, уже готовя перо и чернильницу.
Они вошли в деревню.
Пусто.
Всё выглядело брошенным наспех. Миски с пересохшей кашей. Кувшин, упавший в пыль. Распахнутые двери. Молчание.
— Ни тел, — заметил Сеймур. — Ни... ничего.
— И ни одной живой души, — кивнул Кассиан.
На дверных косяках кое-где — царапины. Тонкие, но глубокие. На одной из изб — вмятины от зубов, будто существо скреблось, нюхало, пробовало.
— Бледная кровь, — сказал Далрен, указывая на следы у крыльца. — Её почти нет. Но это кровь. Старая, выветренная.
— Кто-то был ранен, — прошептал Лаэр.
— Или... подан, - добавил Бранд.
Риальд подошёл к одной из дверей, прикоснулся к царапинам.
— Это было не случайно. Оно... изучало. Проверяло. Не нападало. Не пробивало двери, не ломало окна. Просто — оставляло следы. Как пометки.
— Охотник, — выдохнул Сеймур.
Кассиан медленно провёл пальцем по свежей борозде. Кольцо на руке холодило палец. Он стиснул его.
— Оно не ушло, — сказал он. — Оно ждёт.


    8
Риальд закрыл блокнот, глядя на чёрный проём двери перед собой.
— Это не место для ночлега.
Сеймур кивнул, его лицо было напряжено.
— Не верю я в пустые деревни. Кто-то ел. Кто-то... сожрал целую деревню. Без шума, без криков.
Далрен присел у колодца, водя пальцами по земле.
— Следы есть. Но не уходящие. Только приходящие. Будто... оно осталось. Спряталось. Где-то рядом.
Лаэр резко дернул головой в сторону.
— Вы слышали?..
Они замерли. Ветер. Только ветер. Он гулял по улицам, проскальзывал сквозь трещины, но в нём не было пения птиц, не было насекомых, не было жизни.
— Не стоит дразнить судьбу, — наконец сказал Кассиан. Он поднялся на ступеньки и оглядел деревню. — Жечь тут факелы — всё равно что махать мясом перед мордой зверя.
— Уходим? — спросил Бранд, несмотря на свой многолетний опыт в Ордо Малефикарум, ему становилось не по себе всякий раз, когда оппонентом были не одержимые люди или колдуны, а неведомые твари из самых глубин Бездны.
Кассиан кивнул.
— На пригорке в полумиле отсюда была стоянка дровосеков. Там и разобьем лагерь. Открытая местность, обзор хороший. Если что — нас хотя бы не схватят из тени.
Они развернули лошадей и покинули деревню так же тихо, как вошли. Последним шел Далрен. Он оглянулся на молчаливые дома, и глаза его сузились.
— Ненасытное, — пробормотал он. — Это тварь не просто голодна. Ей нравится оставлять пустоту.


9
Ночь легла на лагерь плотным саваном. Дрова потрескивали в очаге, отбрасывая зыбкий свет на напряженные лица. Стража сменялась без слов — каждый предпочитал молчать, как будто слова могли привлечь нечто, что таилось в
темноте.
Кассиан лежал с открытыми глазами, глядя в черный купол неба, где ни одна звезда не отважилась светить. Его перчатка слабо блестела в отблеске костра. Под нею — кольцо. Кольцо, что всегда было с ним.
Шепот пришёл не сразу. Он полз, как сырой туман, вязко и упорно, пробираясь в мысли.
— Инквизитор-р-р…
Голос был шипящим, протянутым, будто змея терлась о внутреннюю часть черепа.
— Спишь ли ты? Или боишься? Ты знаешь... ты чувствуешь. Эта тварь рядом. Но она не твой враг. Она твое будущее.
Кассиан не двигался. Только скулы сжались.
— Один шаг, инквизитор-р-р... и ты станешь как они. И сильнее. Бессмертен. Свободен.
Он стиснул зубы.
— Замолчи.
— Брось меня... выброси в реку... избавься... ты ведь хочешь, правда? Инквизитор-р-р..
Голос захохотал, мокро, хрипло.
— Но не можешь. Я в тебе. Как клятва. Как кровь.
— Замолчи, — повторил он, чуть громче, зло, хрипло.
— Опять он, — пробормотал Далрен, ворочаясь на боку.
— Пусть шепчется, — добавил Риальд, не открывая глаз. — Главное — не отвечает ему.
Кассиан отвернулся. Мертвая тишина казалась громче крика. Где-то в лесу хрустнула ветка. Кто-то в темноте словно вдохнул слишком близко. Но никто не двигался. Ни одно существо.
— Завтра ты снова будешь убивать, инквизитор-р-р. А потом снова... и снова... пока не станешь им. Как я.
— Замолчи, — выдохнул он почти ласково, словно успокаивая пса, которого вскоре убьет.
Кольцо замолкло. Ненадолго. Оно всегда возвращается.


10
Солнце неохотно пробиралось сквозь ветви. Лес постепенно редел, и дорога, усыпанная гнилыми листьями и обломками веток, вывела их к тонкому стволу старой ели. Там, на уровне груди, темнел знак.
Высеченная руна была неровной, словно наносили её спешно, но всё же с точностью. Глубокие зарубки, лёгкий налёт древесного сока — свежая. Ей было не больше пары дней.
— Остановитесь, — произнес Далрен, рыцарь Ордо Монсторум, опуская руку на рукоять изогнутого меча, покрытого метками. Его серые глаза прищурились. — Не просто метка. И не просто проходящий мимо путник.
— Магическая? — спросил Кассиан, опуская руку на эфес.
— Едва ли, — подал голос Риальд. Библиарий подошёл ближе, сдвинул перчатку и провел пальцами по вырезанным линиям. — Я узнаю этот стиль. Грубый, но повторяющий известную схему. Видишь? Здесь — фрагмент из сагадарнского алфавита, а здесь… — он на мгновение задумался, — …похоже на символ защиты или отвращения. Вероятно, отгоняющая руна.
— Значит, кто-то был достаточно близко, чтобы оставить её, — хмыкнул Эрн, облокачиваясь на свой громоздкий боевой молот. Его доспехи скрипели с металлическим раздражением. — И достаточно умен, чтобы понять, что его преследуют. Или — достаточно глуп, чтобы верить в силу одного знака.
— Не один знак, — прервал Далрен, опускаясь на колено. — Следы… один человек. Тяжелый шаг, спешка. Здесь он остановился, — он указал на утоптанную землю, — а затем ушёл на запад. Возможно, к реке. Идти стал быстрее. Не ночевал. Возможно, даже бежал.
— Сколько дней назад? — спросил Кассиан.
— Два, может три. Следы немного замыты дождём, но он оставил их щедро. Не обучен маскировке, — Далрен поднялся и, как всегда, тихо отряхнул колени. Его движения были точны, выверены. — Пахло паникой. Сейчас не пахнет. Или зверь уже далеко, или…
— Или он мертв, — закончил за него Сеймур, рыцарь из Терминуса, слегка пожав плечами. Его копьё покоилось на плече, готовое к броску.
— Я найду руну в записях и позже дам классификацию, — как всегда сухо заключил Риальд, доставая потертую кожаную книгу. Он записывал всё. Строчил без остановки, без излишков, но не пропускал ни детали.
— Разумеется, позже, — тихо заметил Эрн, усмехаясь под седой щетиной. — Как всегда. А мы тем временем, может, успеем умереть.
— Если и умрете, — буркнул библиарий, не отрываясь от книги, — то, по крайней мере, в записях это будет отражено с точностью.
Кассиан слушал их полуспор, словно фон — привычный, даже немного уютный в своей жесткости. Он молчал, склонившись над самой руной. Под сапогами шуршала хвоя. Его пальцы коснулись кольца под перчаткой. Лёгкий холодок — кольцо было спокойно. Пока.
Он выпрямился и кивнул: — След уходил на запад. Мы последуем.
— Что скажешь, инквизитор-р-р... — едва слышно прошипело в мыслях.
Кассиан улыбнулся краем губ.
— Скажу, что мне уже надоело, что ты шепчешь в голове. Ещё одно слово — и я тебя выковыряю из пальца с мясом.
Неисполнимая угроза казалось подействовала.
Кольцо не ответило. Но он знал, что оно слушает. Оно всегда слушает.


11
Лес расступился резко — как будто кто-то вырезал кусок чащи. Поляна. Тёмная, чавкающая, вся в следах когтей и рваной земли. Тишина здесь не была спокойной. Она тянулась, вязкой паутиной обволакивая мысли.
— Здесь что-то не так, — шепнул Эрн, опуская забрало.
И в этот миг они напали.
Твари были быстры, почти неуловимы — тени с пастями, когтями и гнилым запахом волчьего безумия. Волколаки. Не охотники — бойня на четырёх лапах.
Первый бросился с фланга, но не успел. Копье Сеймура пронзило ему бок и сбило в сторону. Второй — из чащи, на Риальда. Короткий вскрик, не от страха, а от усилия — и меч инквизитора рубит по лапам, не давая приблизиться.
Кассиан не двинулся. Кольцо… уже вело.
"Лево. Поднырни. Поверни бедро. Не щит — клинок. Сейчас."
Он не думал — только следовал. И всякий раз, когда когти рвали воздух рядом с его лицом, он был уже в стороне. Меч в его руке не искал силу — лишь точку. Порыв. Уязвимость. И она каждый раз находилась.
— Инквизитор-р-р… ты прекрасен в бою. Почти… как тогда… — шипело кольцо.
Но тогда появился он.
С треском ломающихся ветвей, с глухим рыком — громадный волколак, почти монстр Эпохи Чудовищ, почти труп. Морда — изъедена язвами. Грудь — раздутый кожаный мешок, пульсирующий. В глазах — пустота, не голод, а приказ. А на шее — кусок цепи. Он не рычал. Он шёл.
— Отошли! — крикнул Кассиан. И все поняли. Это — его бой.
Монстр рванулся вперёд, и мир сузился до их двоих. Кассиан отпустил контроль — и демон говорил.
"Колено. Ребро. Левый хлыст — уклон. Он чувствует слабость. У тебя нет её. Руби. Сейчас."
Меч ударил. Искры. Затем снова. Монстр бил, рвал, двигался слишком быстро для своей массы. Кассиан рухнул на колено, пропустил удар — и тот прошёл по доспеху, не пробив, но отбросив назад. Кровь залила глаз, но демон смеялся.
"Почувствовал? Страха нет. У нас — нет страха. Только путь."
Кассиан перекатился, ударил по сухожилию, ещё раз — в горло, в подмышку. Тварь взвыла. И тогда… из чащи — свист. Один, короткий. Будто команда псаря.
Монстр замер. Остальные — тоже. Они не убежали. Отступили. Как по команде.
Лес снова стал молчаливым. Только кровь капала на листву.
— Древние идолы… — прошептал Риальд. — Что это были за твари?
— Не просто волколаки, — ответил Далрен, уже склонившись над телом одной из убитых. — Смотри. Шкура… нет блеска. Она как… обугленная. Мёртвая, хоть тварь и дышала.
— Череп… — Риальд осторожно перевернул голову. — Видите? Лоб… оголён. И руна. На кости. Высечена. С древней точностью. Подавление. Подчинение.
— Их вызвали, — сказал Кассиан, отряхивая меч. — И кто-то… направлял.
Кольцо… хихикнуло.
"И снова я спас тебя, инквизитор-р-р. Снова. Зачем ты это делаешь? Умирать ради них? Ради этих… прерывистых жизней? Ты мог бы жить. Далеко. Спокойно. Семья. Дети. Дом с лавровым деревом у крыльца. Печь. Жена с глазами, что не умеют лгать. Запах хлеба… и ни одной капли крови."
Кассиан не ответил. Только смотрел в чащу, туда, где исчезла тень того, кто свистнул.
"Ты ведь можешь, знаешь? Просто… сними кольцо. Отдай. Оставь на камне. И иди. Сделка аннулируется. Ты свободен.
Я уйду. Навсегда. И ты… будешь человеком."
Молчание.
Может ли всё быть так просто? Он знал, что это ложь. Почти знал. Но… а если нет? А если демон говорит правду? Почему он чувствует, что правда здесь — самое страшное?
Он не снял кольцо. Только сильнее сжал рукоять меча.
— Сжечь тела, — приказал он. — И вырезать руны. Я заберу их. В отчет.
И пошёл первым, не оборачиваясь.

12
Они не говорили долго. Просто делали: разбили лагерь, наточили оружие, разделили дежурства. Всё — в молчании. Как будто сама земля требовала тишины.
Костёр трещал лениво, рассыпая в небо искры.
Кассиан сидел, закутавшись в плащ, почти неподвижно. Его меч стоял воткнут в землю рядом. На его груди кольцо чуть поблескивало, ловя отблески пламени. Оно всегда было с ним. Даже когда он спал — особенно тогда.
— Слишком организованно, — тихо сказал Далрен, не поднимая глаз от шнурка, которым штопал порванную перчатку. — Волколаки не уходят по свистку. Они дерут до конца. До мяса.
— Нас кто-то ведёт, — сказал Эрн. — Или проверяет.
Или пытается отогнать, - вставил угрюмо Бранд.
— Думаешь, ловушка? — Лаэр поправил дрова, избегая смотреть на других.
— Думаю, мы — не охотники здесь, — ответил библиарий, появившись из темноты. — Я записал руну с черепа. Она древняя. Сложная. Мне потребуется время. Возможно… она варьируется от сигил Харада, но с поздним отпечатком. Кто-то адаптировал технику. Это… пугает.
— Ты всегда это говоришь, — буркнул Сеймур.
— Потому что это почти всегда правда.
Кассиан не участвовал в разговоре. Он прислушивался. Внутрь.
"Как ты думаешь, они боятся тебя? Или… жалеют?" — кольцо зашевелилось на пальце. "Ты не спишь. Ты не говоришь. Даже не ешь. Инквизитор-р-р… ты мёртв внутри. Дай мне тебя спасти."
— Замолчи, — прошептал Кассиан сквозь зубы. Почти не двигая губами.
— Что? — обернулся Эрн.
— Ничего. Сам с собой.
Спутники не удивились. Они давно привыкли к этим репликам. Каждый из них видел, как кольцо ведет себя. Как иногда греет воздух. Или на холоде — парит, будто дышит.
Тема колец — в Инквизиции всегда была табу. Их не изучали. Их не выбирали. Их принимали.
— Ты знаешь, — прошипело кольцо, — что мог бы заснуть. Настоящим сном. Без кошмаров. Без моего шепота. Без вины. Я бы забрал всё. Груз. Память. Боль. Достаточно… просто снять.
Кассиан смотрел в огонь.
И на миг — представил: дом на склоне, лестница, скрип половиц. Кто-то зовёт с кухни. Детский смех. Запах яблок и осеннего хлеба. Женщина с руками, пахнущими мукой.
Он чувствовал — почти верил.
И тут — кольцо причмокнуло, довольно.
"Видишь, как легко? Чуть-чуть. Один вдох. А теперь — отпусти."
Он дёрнул рукой. В кольце хрустнула жила — не настоящая, но он почувствовал, будто его пытаются вытянуть изнутри.
Он Инквизитор. Его путь Истина, пока его сердце бьется… А после… уже не важно, что будет после.
Он встал. .
— Всем отбой. Я в дозор, — сказал он, спокойно.
Ночь была скупой на звуки. Даже лес казался замершим — ни шороха, ни шевеления.


13

Утро застало их при свете бледного солнца и дымящихся углей. Всё казалось как всегда — немного разбросано, немного устало, немного живо.
Пока Далрен не выругался:
— Здесь что-то есть.
На стволе ближайшего дерева — свежевырезанная руна. Аккуратная, четкая, недавно высеченная.
Библиарий уже был рядом, касаясь ее кончиками пальцев. Потом достал свою кожаную тетрадь, перевернул пару страниц и наконец пробормотал:
— Это... не угроза. Это знак защиты. Отводящий. Блокирующий.
Кто-то... заботится о нас? - спросил Сеймур, потряхивая копьем.
Или предупреждает, - предложил Лаэр.
— Человеческие следы, — сказал Далрен, осматривая землю. — Один человек. Наблюдал за лагерем. Подошел ночью, вырезал, ушёл. Не спешил. Хреновый из тебя дозорный, Кассиан…
— Дружелюбный? — хмыкнул Эрн.
— Или слишком уверенный в себе, — ответил Далрен. — Либо знает, кто мы, либо думает, что знает.
Библиарий записал всё, включая расположение рун, направление следов, форму зарубок.
— Найду аналог. Где-то я такое уже видел. Возможно — из Севера. Кланы Лунных Псов использовали подобное в давние времена. Но…
— "Но", — перебил Эрн. — Ты всегда говоришь "но".
— Потому что всегда есть "но". Особенно в нашей работе.
Они быстро собрали лагерь. Кассиан не сказал ни слова. Но шёл с прямой спиной, как будто ночь дала ему нечто. Может — решимость. Может — усталость, принявшую форму порядка.


14
Они шли в тишине. Тропа петляла между стволами, утопая в гнилых листьях и тонкой пелене тумана, будто лес не желал отпускать их. Ветви над головами казались ближе, чем прежде. Воздух был влажным и в то же время сушащим горло — как от заплесневелой тишины подвала.
Кассиан почувствовал, как кольцо на пальце чуть потяжелело. Тепло исчезло, сменившись холодом, но не мертвым, как от снега или камня, а живым, дышащим. Жутким.
— Инквизитор-р-р… — зашипело внутри. Звук был тянущийся, будто издалека. — Он бо-р-р-лся... о да… с каждым шагом р-р-онял страх, как зерна крови. Ты чувствуешь? Это витает. Это… чудесно.
Кассиан поморщился. Внутри головы раздался мерзкий, липкий чавкающий звук — демон причмокивал, будто облизывая воздух.
— Он оставил свой след… всю боль… всю панику… и я вкушаю её. Она... питательная. Р-р-раздувает меня, инквизитор-р-р… как меха в кузне. Ты позволишь мне надышаться? Или снова станешь скучен?
— Замолчи, — прошипел Кассиан сквозь зубы. Слишком тихо, чтобы спутники разобрали слова, но достаточно, чтобы они обменялись взглядами. Не впервой.
Эрн только хмыкнул и пошёл дальше, будто и не услышал. Риальд, наоборот, на секунду задержал шаг и что-то записал в свою книгу. Возможно — очередной эпизод общения Кассиана с кольцом, под зашифрованным кодом. Возможно — вовсе не об этом.
Монстриарий Далрен бросил взгляд на лес, втянул носом воздух и кивнул в сторону следа, который привёл их к новому ориентиру. И снова — шел один человек. Всё тот же. Но теперь запах вокруг стал... гуще.
— Он шел на пределе, — тихо сказал Далрен. — Бежал уже не столько от чего-то, сколько в агонии. Воздух… пропитан. Боялся до последнего. Но умер ли он — не скажу. Возможно, просто потерял сознание, возможно, затаился.
И вскоре, лес стал отступать. Появились первые признаки цивилизации — разлапистая изгородь, подгнившая калитка, чёрные, будто вечно мокрые, крыши. За перелеском, полускрытая туманом, их встретила деревня. Она казалась заброшенной. Но в окнах дрожали светильники, и дым всё еще тянулся из нескольких труб.
— Живы, — заметил Эрн.
— Но едва, — добавил Бранд.
Риальд, что-то законспектировал.


15
Мрачная. Нелюдимая. Деревянные дома словно срослись с пепельной землёй, как будто никогда не знали света.
Люди не выходили встречать — только смотрели из-под крыш, сквозь щели, сквозь треснувшие ставни.
Их было немного. Они не были враждебны. Но и не доброжелательны. Скорее… вымученно терпеливы.
Инквизиторов должны принимать. Таков закон. Но никто не сказал, что делать это с улыбкой.
— Вам нужен старый дом, — сказал один из крестьян, сгорбленный, в платке до глаз. — Он пустует. С тех пор как семья пропала. Никто туда не ходит. И не стоит. Но вам… вам, наверно, стоит.
Он махнул рукой в сторону холма.
На склоне — дом. Полузакрытые ставни. Окна, похожие на выколотые глаза. Чердак, будто раскрытая пасть.
Дом не был пустым. Это все чувствовали.
Кассиан кивнул.
— Пойдём.
— Не нравится нам, когда вы приходите. Не потому что боимся, а потому что за вами след идёт. Порча. Где вы — там беда.
— Мы её ищем, — отрезал Кассиан. — Не ведём.
— Тонкие отличия.
И всё же они проводили их к старому дому на краю деревни. Он выделялся. Высокий, с каменным основанием и перекошенными окнами, он казался памятником не заботе, а запустению. Дверь была полуоткрыта, а ступени вели внутрь, будто язык — в глотку зверя.
— Его строил старый Родан. Лет сорок назад. Потом все, кто в нём жил, либо уехали, либо пропали. Последним там был… кажется, аптекарь. Но и он пропал, — тихо произнёс проводник. — Теперь никто туда не ходит. Оттуда… шел запах. Сладкий. Гнилостный. Ну и… ужас там… вот и сообщили в город.
Далмер вокруг, присел на корточки. Земля была влажной. Он коснулся её пальцами.
— Следы… вокруг дома. Те же, что мы видели ранее. Волколак. Может, то что повстречался в лесу, с меткой посреди бошки.
Риальд занес записи.
— Риальд, Далмер за мной. Остальные осмотритесь и опросите местных, — сказал Кассиан.
Сеймур вскинул копье на плечо задрав подбородок. Эрн встряхнул плечом молот, словно готовясь к худшему.
Кольцо… молчало. Но Кассиан чувствовал, как оно теплится, раздувается. Демон набухал, как нарыв.
"Ты приближаешься… инквизитор-р-р… скоро… ты увидишь, ЧТО гнал того человека. И, может, ты пожелаешь… не вмешиваться."
Кассиан закрыл глаза на секунду. Потом — шагнул к двери дома.


16
Дом встретил их тяжёлым воздухом.
Он был стар, гнил, как сама память о нём. Дерево стены скрипели даже от их дыхания. Внутри было темно и затхло. Пахло плесенью, гнилью, и — явственно — серой. Смертью. Так пахнет не разложение, а нечто после.
— Чуете? — пробормотал монсториарий, втаскивая свое массивное тело внутрь. — Это не трупный запах. Это... что-то древнее.
Кассиан шагнул вглубь. Сапоги хрустнули о пыль.
В парадной, в центре — круг. Красный, будто нарисованный свежей кровью. Может быть, так оно и было.
Знаки.
Слова, выцарапанные в самой ткани каменного пола. Язык, который не звучит в мире живых. Язык Бездны.
— На стенах тоже, — тихо сказал библиарий, водя светом лампы по щербатым доскам. — Связанные формулы. Сигилы. Заклятия.
Вокруг круга — тела.
Пять. Безголовых. Босых. Лежали, вытянув окровавленные шеи вперед, как бы стремясь к центру. Лежали на животе. Руки по-швам, вывернуты так, что ладони смотрели вверх. На них — кровавые сигилы. Такие же знаки — на пятках, на ступнях, тоже обращенных к потолку.
Кровь впиталась в дерево. Но сама суть жеста осталась:
Это было жертвоприношение. Ритуал.
Тщательный. Продуманный. Поставленный на выверенную грань. Их головы отделились от тела будто одновременно. И тела как выверенный механизм рухнули в одинаковых позах. Но кто способен на такое?
И где их головы?
Не встречал подобного ранее, - библиарий продолжал заносить знаки в свою книжицу. стараясь не упустить ни единого завитка или черточки. 
Кольцо на руке Кассиана затрепетало. Оно нагревалось не от температуры, а от внутреннего напряжения. Будто демон в нем... замер. Слушал. Ощущал.
— Прекрасная работа, правда? — прошептал голос.
Хищный. И... встревоженный.
Кассиан сжал кулак. Он почувствовал, что то неестественное. Не привычное в его ощущении демона в кольце.
— Ты боишься? - предположил Кассиан.
— Бояться — это слово, которым вы описываете нечто... рациональное. Я испытываю… беспокойство. Это место... говорит языком, которого уже не должно быть. Мы так не пишем. Мы так не действуем. А это... демонстрация. Намёк. Или вызов.
— Чей?
— …Не мой. Это всё, что я могу сказать. Или всё, что мне разрешено сказать.
Библиарий опустился рядом с одним из тел. Аккуратно коснулся пятки.
— Кровь застывшая, но не гнилая. Удивительно. Эти тела... словно консервированы в моменте ритуала. Кто-то удержал разложение.
— Или им не дали уйти, — тихо бросил монсториарий. — Они как будто всё ещё здесь. Только безголовые.
— Кто-то знал, что делает, — продолжал библиарий, — и это не просто ритуал. Элементы проклятий, призыва, и... что-то ещё. Мне нужно будет свериться с записями. Возможно, старые манускрипты из Алберрана помогут. Или из Ноттвальда. Но я... не обещаю.
Кассиан стоял молча. У него было чувство, будто кто-то всё ещё смотрит из круга. Нечто без имени. Слепое и затаившееся. И демон в кольце явно чувствовал то же самое. Затаился. Притих. Будто забился в закрома своего карманного мира ограниченного стенками прозрачного красного камня.
— Нам нечего здесь больше дышать, — бросил монсториарий. — Тела надо будет сжечь. Но не здесь. Унести и сжечь за пределами деревни. Иначе… за ними могут вернуться.
Они вышли наружу. Свежий воздух — тяжёлый, осенний, казался подарком. Даже дымка над землёй не казалась такой пугающей.
Там уже ждали остальные. Они заметили, как троица вышла — и увидели по глазам, что внутри не осталось живого.
— Что вы нашли? — спросил один из спутников.
— Жертвоприношение, — сказал Риальд. — Не просто ритуал. Это был открытый портал, или попытка им стать. И, похоже, он сработал. В какой-то мере…
Монсториарий добавил:
Кассиан опустил взгляд на свою руку. Кольцо казалось теперь более тяжёлым. Демон внутри молчал, но он чувствовал: мысль у него свербит одна:
"Ты всё ближе. Всё ближе. И ты пожалеешь от того с чем столкнешься…”


17
Отряд вернулся к деревенским — те сбились в кучку у колодца, косились, шептались. Их взгляды метались, кто-то перешептывался, кто-то прятал детей. Инквизиторы подошли неспешно, по-особенному тяжело, как и положено тем, кто только что вышел из скверны.
— Кто то заходил в этот дом до них? Кто то видел когда они вошли в дом? — начал библиарий. Голос у него был вежливый, даже мягкий, но деревенские вздрогнули.
Первым отозвался сутулый мужик с красным носом. Он кивал, не глядя в глаза:
— Облюбовал его... — он замялся. — Один из наших. Тихий был. Мрачный. Не пил, не гулял. Всегда один.
— Имя? — спросил библиарий не переставая заносить записи.
— Звали его Драск. А может, не звали. Он сам себя так называл. Кто его знает. Из семьи он был, да семьи вроде и не осталось.
— К нему ходили, — добавила старуха в платке. — Странные. На повозках, без. В капюшонах. Всегда ночью. Входили в дом — и исчезали на несколько дней. А потом... выходили. Глаза... не как у людей.
— Вы не сообщали властям? — холодно осведомился Кассиан.
— Да вы ж знаете… Ну и их… связываться… ходют и ходют… нас не трогали б…
Библиарий записал что-то. Переглянулся с Кассианом. Халатность и безучастие деревенских… можно ли считать преступлением против Истины? Какое наказание им изберут юстициарии?
— Где он сейчас?
— Исчез. Дня три назад. Мы думали, ушёл. Но, может... — он осёкся, и бросил взгляд в сторону дома.
Инквизиторы обменялись взглядами. Один из тел. Обезглавленных. Возможно, Драск был среди них.
— Угу, — хрипло сказал Бранд.
— Согласно “дорожным реестрам” выданным мне для задания, здесь проживает человек обвиненный в прошлом в знахарстве, Йолан сын Гедрина из деревни Оланд.
Согласно предписаниям Инквизиции при любой оккультной или ритуальной активности, первыми подозреваются ранее зафиксированные в изучении или использовании тайных или запретных искусств. Любой степени опасности. Знахарство, как самое безопасное из них, было не исключением.


  18
Старика нашли быстро. Он и не скрывался.   
Спустя полчаса, они уже сидел на лавке, возле его дома. Деревянного, скособоченного, но ухоженному. Тот стоял немного в отдалении, рядом с чахлым садом.
Закутавшись в шерстяной плащ. Лицо у него было серое от усталости и страха, но здравое. Он держался — с достоинством, несмотря на тревогу.
— Кассиан, идём, - отвлек Эрн, когда Риальд достал планшет и приготовился к допросу.
Смотри, — буркнул артефактор, указав на косяк, когда они отошли от лавки со стариком и остальными из отряда.
— Здесь, — сказал он. — Руна.
Кассиан приблизился. Линии были тонки, почти стерты временем и погодой, но опытный глаз замечал их с первого взгляда — нечто выжженное на древесине, уходящее внутрь.
Артефактор наклонился.
— Руна защиты, — сказал он. — Не грубая. Наоборот. Аккуратная, рассчитанная на точную цель — не дать войти тому, кто несет скверну. Это... искусная работа.
— Посмотрим, что на это скажет старик Йолан, — Кассиан направился обратно, шепнул библиарию на ухо и тот сменил ход допроса.
— Дом твой? — спросил Риальд, буд-то не заносил эти данные в свои записи.
— Мой, — кивнул Йолан. - Вы ж уже спрашивали…
— Руны ты начертал? - Непреклонно продолжал Риальд.
- Ну я. Так я ж не со зла то. Чтоб уберечь себя. Давно она у меня. Еще до запрета. Защитная она. Вам ли не знать! Не было у меня умысла чернокнижить…
- Ну все-все старик, уймись! Не тараторь, - остановил его Кассиан. Хоть за подобное нарушение запрета и полагалось отхлестать старика по стариковской спине. За малым чародейством не редко по пятам следует большее.
- Да вы что ж, господари-инквизиторы, как можно?! Знахарствовал я раньше, дак вы ж запретили, ну и перестал. А руна, куда ж я ее косяка то дену? Кто начертил? Я! Да так давно было же. Обновил, чтоб уберечься. Вот, чем хотите клянусь!
- Уймись, сказано, - рявкнул Лаэр, он не любил церемониться. Особенно в делах использования магии, какой бы формы она не была.
Инквизиторы переглянулись глянули на руну. На старика Йолана. Что то скрывает, - подумалось Кассиану. Руна действительно не новая. Но знаки на волколачьих черепах, не его ли работа? Руны в лесу?
И кольцо на руке откликнулось. Слабой вибрацией. Демон шевельнулся, будто потянулся во сне.
— Ты чувствуешь инквизитор-р? — прошептал демон в подсознании. — Я не один такой был в этом доме, — ответил демон. Голос его был тише обычного. — И я не самый сильный. Или не самый... голодный. Но тебя это, конечно, не должно пугать. Ты же герой. А герои всегда идут туда, где мрак, и никогда не задаются вопросом, а стоило ли вообще?
Кассиан помолчал. Ветер донес запах серы от проклятого дома.
— Кто последний входил в него? Видел? - Кассиан обратился к старику.
— Драск, — ответил тот, не задумываясь. — Он приходил ко мне. Просил разрешения. Говорил — ему нужно место для уединения. Я знал, что он... чуток странный, но вреда от него не видел.
— Он был не один, — напомнил Библиарий. — Еще двое. Ты знал их?
— Одного... возможно. Высокий, с шрамом над губой. Он приезжал к Драску и раньше. Я его пару раз видел. Но имени не знаю. Гость, как я понял. Второго не знаю совсем. Молчит. Все в капюшоне. Ни разу не поднял головы. Да вроде, еще двое были… Крутились рядом с ним. Но они приехали намедни. Должно быть в доме том и лежат…
Риальд записал, что то. Вроде старик ничего не путает, не сочиняет. Дополнил картину нарочно искаженную библиарием. Значит видел. Действительно видел пришлых. 
— Никто из деревни?
— Нет, точно нет. Я всех знаю. Эти были чужаками. Наши все на месте, слава предкам.
— Ты знал, что в доме творится? — голос Кассиана был резким.
— Нет, клянусь. По после того как они пропали, что-то... чувствовал. В воздухе стало тяжело. Когда они начали пропадать в доме на дни — я понял, что там что-то не то. Пытался удержать. Хоть чем-то.
Библиарий кивнул.
— Он не лжет. Эта руна его. Почерк грубоват, но намерения чисты.
Он посмотрел на дверь. На проклятый дом.


19
— Руны в лесу, на доме, на лбу мертвецов, — Библиарий шагал взад-вперед по грязной дороге, перебирая свитки и пергаменты, сложенные в кожаный тубус. — Все это, при должной сноровке и знании, мог сделать староста. Стиль написания, форма резки, направленность энергии. Все указывает на одну руку.
Монсториарий стоял рядом, руки скрещены, глаза полуприкрыты.
— Но старик отрицает, — произнес он. — Он говорит, что руну на косяке начертал сам. Но те, на телах — нет. И знаки в доме — тем более. И я верю. Там другой ритм. Другая логика.
Кассиан молчал. Он держал в руке одну из найденных вещей — пыльный кусок пергамента с отпечатками демонических сигилов, истертых и полустертых, словно их пытались уничтожить. Но не успели.
Они стояли у дома Драска, обшарпанного и полутемного, с наглухо заколоченными окнами. Дверь была открыта, и оттуда доносился запах плесени, старых книг и чего-то иного — затхлого, прогнившего, магически гнилого.
Внутри, на длинном столе, перед библиарием лежали найденные свитки и старые рукописи. Кассиан подошел ближе.
— Что ты видишь?
— Запрещенная литература, — тихо ответил тот. — Теория плетения рун с элементами антисущности. Хроники пророков Ущелья. И вот это…
Он приподнял полуистлевший фолиант.
— “Соглашения с иными”. Перевод с дофрагментарного. Этот текст исчез из всех регистров триста лет назад. Он… не должен существовать.
— Кто его написал?
— Никто не знает. Но если верить этому… — он перелистнул пару страниц, — то демон был вызван сознательно. Втроем или в пятером — в зависимости от версии. Эти тела… они были частью ритуала. Добровольной жертвой. Или… не совсем добровольной.
— Их головы?
— Символичный жест. В старых культах Бездны отсечение головы означало «разрыв договора». Ритуальный выход.
Признание недостойности. Или акт презрения со стороны сущности. Возможно, демон… уничтожил их сразу после вызова. Потому что они были слабы.
Монсториарий хмыкнул:
— Тогда почему деревня цела? Демон, которому не понравились хозяева, должен был вырваться и уничтожить все живое. Он бы выплеснулся, как яд из сосуда.
— Или… — Кассиан говорил медленно, с подозрением в голосе, — он не вышел. Или не смог. Или не захотел.
Но другие деревни? От чего там так пусто? - сказал Далрен. - Они явно не ушли от туда. Следов нет.
Молчание. Даже библиарий притих.
И в этом молчании — кольцо на пальце Кассиана холодно затрепетало. Легкий, вязкий шепот скользнул по разуму.
“Может, он просто умен... Хитер... Не как те, кого ты привык карать, Кассиан. Может, он уже среди вас... Может, я его чувствую…”
Кассиан чуть напряг пальцы. Демон ощущал что-то. Или лгал. Или оба варианта сразу.
— Драск. Гость со шрамом. Молчаливый в капюшоне. Кто из них вызвал демонов — пока не ясно. Но ясно одно: они знали, что делали.
И он добавил, почти шепча:
— И один из них все еще может быть жив.


20
— Мы не арестуем старосту, — сказал он наконец. — Пока нет доказательств прямой вины. Руны — не преступление, если они защитные. А мы еще не знаем, кто их нанес на тела.
— Ты хочешь, чтобы он сбежал? — сурово спросил монсториарий.
— Хочу, чтобы он повел нас туда, куда сам боится идти. Он — ключ. Пока не закроем все двери, не выносим приговоров.
Риальд слегка кивнул:
— Я продолжу изучать текст. Здесь не все, что было. Что-то исчезло. Похищено или сожжено. Но даже то, что у нас есть, — пугает.
Кассиан глянул в сторону леса.
— Демон не ушел. Он просто ждал. И, возможно… наблюдал.

Ночь у Йолана выдалась тревожной. Дом был просторным, крепким, пах старым деревом и зельями. Староста
выделил гостям комнаты на втором этаже, сам остался внизу, под предлогом болезни ног. Но никто не спал по-настоящему.
Даже огонь в очаге потрескивал как-то настороженно.
Кассиан стоял у окна, глядя на темные очертания деревьев, тонущие в тумане. Лес казался живым, дышащим, наблюдающим.
В комнате за его спиной библиарий склонился над столом, усыпанным свитками. Перо скрипело в ритме его дыхания.
— Я сверяю сигилы, — тихо сказал он, не оборачиваясь. — Некоторые символы совпадают. Словно кто-то взял старые формы и адаптировал. Но есть элементы, которые мне незнакомы. Это не просто вызов. Это призыв… с обоснованием.
— Обоснованием?
— Обещание силы. Или сделки. Я не уверен.
Он провел пальцем по бумаге, обведя один из знаков.
Кассиан нахмурился.
— Демон без уз?
— Возможно. Либо тот, кто его звал, хотел не просто силу, а партнерство.
Внизу послышались шаги. Кто-то шел к кухне. Староста. Или нет?
Кассиан тихо подошел к двери, открыл ее и выглянул. Коридор был пуст. Только внизу тускло горел свет.
Он вернулся.
— Он что-то скрывает.
— Он знал, кто был в доме Дракса, - сказал Риальд не поднимая глаз от свитков.— Возможно, и сам был там. Но не участвовал. Или участвовал… частично. Возможно, испугался. Или его остановили.


21
Утром в деревне стояла настороженная тишина. Туман не рассеивался. Солнце будто не хотело показываться.
Отряд собрался у дома. Староста вышел проводить их, ссутулившись, поджав губы.
— Следующая деревня… — начал он, — в двух днях пути к северо-востоку. Там раньше жили ремесленники. Никто не пришел оттуда. Ни одной души.
Кассиан кивнул. Бросил короткий взгляд на старика — тот отвел глаза.
— Благодарим за ночлег.
— Вы… найдите их, — глухо произнес староста. — Найдите, кто это все сделал. И… если будет нужно, сожгите до основания.
Они тронулись в путь.
Библиарий ехал рядом с Кассианом, перебирая свитки. Монсториарий шагал чуть позади, зорко осматривая окрестности. Позади тянулось пятно деревни, медленно исчезающее в тумане. Впереди — другая деревня. Один из пяти очагов исчезновения. Один шаг ближе к пониманию. Или к гибели.
И где-то глубоко внутри…
“С каждым днем ты все ближе, Кассиан, — шептал демон. — Хочешь узнать правду? Ты ее не вынесешь. Но я буду рядом. Чтобы держать тебя за руку, когда ты падешь.”


22
День был тусклым. Свет едва пробивался сквозь плотную завесу облаков, а в чаще стоял влажный полумрак. Лес здесь был старый — стволы испещрены временем, кора потрескавшаяся, мхи и лишайники покрывали все, от корней до низко нависших ветвей. Листва не шелестела — не было ветра. Лишь мерный топот копыт и шаги спутников нарушали вязкую тишину.
Они шли уже третий час.
Кассиан остановился, подняв руку.
— Там, — указал он вперед. — Камень.
Меж двух елей, будто специально раскинувших лапы, стоял валун. Весь порос мхом, но даже издали было видно — на нем резьба. Библиарий подошел первым, осторожно коснулся поверхности.
— Старый, — прошептал он. — Очень старый. Руны почти стерты, но кто-то… кто-то освежил их. Вот здесь. И здесь.
Смотри, Кассиан.
Он провел пальцем по свежей борозде.
— Этот камень древнее Дракса и всей этой долины.
Монсториарий огляделся.
— Это что-то вроде сторожевого узла?
— Возможно. Или… якоря. Узла силы. Его восстановили. Почти сразу после ритуала, который устроил Дракс. Или в ожидании его
Нужно было оставить кого то со стариком, - сквозь зубы произнес Бранд. - Или дать мне его расколоть
Все замолкли. Ветер все так же не дул. Воздух был густым, почти вязким. Звук от шагов гас в траве.
И тогда раздался голос. Внутри.
“О, как мило… Прямо детективы. Ходите по следу, нюхаете прах, ищете там, где давно ничего нет…
Вы думаете, вы что-то узнаете? Дурни. Вы не понимаете, ЧТО ищете. И если поймете — пожалеете. Да и поздно уже…
Очень поздно…”
Кассиан не вздрогнул. Привычно. Он лишь чуть сжал поводья.
— Замолчи, — тихо бросил он в воздух.
Библиарий поднял бровь, но ничего не сказал.
Кассиан задумался.
Он мог бы спросить. Просто спросить, что произошло в том доме. Демон знал — Кассиан это чувствовал. Эти твари знали многое, особенно если их присутствие было связано. Но... нет.
Это будет бессмысленно. Он не скажет. Никогда прямо. Только намеки. Ложь. И истина, завернутая в яд.
Может, они все такие. Или именно его демон — особенно глумливый. Но пока Кассиан держал его в узде, он не собирался платить ему вниманием.
Библиарий продолжал записывать руны.
— Некоторые совпадают с теми, что были на телах. Но здесь... другое намерение. Это не демонология. Это... узел. Ограничитель. Сдерживающее.
— Против чего?
Библиарий посмотрел на него.
— Вот в этом и вопрос.
Они двинулись дальше, оставив камень в тени деревьев, точно застывшего стража в забытом месте. Лес все так же молчал. Только мысли шептали, и далеко внутри — тихий смех демона.


23
Деревня лежала на горизонте, скрытая между рядами старых, высоких деревьев, как будто сама природа пыталась скрыть ее от чужих глаз. Под ногтями времени сгнило все — дома казались пустыми раковинами, оставшимися от жизни. Не было слышно ни звуков работы, ни криков детей, ни даже привычного гомона птиц. Все было мертво. Лишь воздух, тяжелый и затхлый, напоминал о давно забытой жизни.
Отряд приближался.
Кассиан был первым.
Он шагал, оглядывая пустые улицы, старые амбары, бревенчатые хижины, которые раньше, наверное, были заполнены людьми, но теперь стояли заброшенными, угрюмыми, с покосившимися крышами и зияющими окнами.
Затем на землю упала тень.

Монсториарий поднял голову.
— Тварь прошла здесь, — сказал он спокойно. — Слишком много следов. Как и в прошлый раз.
Следы были похожи. Когти, глубокие и острые, будто не просто оставленные, а как-то выцарапанные, с силой и злостью. На углу дома следы, - разрыта земля. Не хищник, не животное, а нечто другое. Что-то, что носило больше разрушения, чем просто охотничье преследование.
Кассиан тихо прервал размышления.
— Эта тварь... Зачем она здесь?
Демон молчал, его шипящий голос исчез в тумане мыслей.
Он не спешил отвечать. Но Кассиан уже привык. Демон вообще не любил влезать в чужие догадки, слишком ценил молчание в момент неопределенности. Или просто наслаждался ситуацией.
— Посмотрите, — сказал библиарий, он прижался к одному из окон старой избы, и протер рукою грязное стекло, вытирая пыль. — Те же знаки. На дверях, на деревьях, на земле... Все то же самое, как в предыдущей деревне.
Монсториарий внимательно осматривал землю. Его взгляд все чаще задерживался на той же модели следов, напоминающей кошмарные лапы. Когти, которые оставляют свой след в природе не просто как следы, а как порезы, разрывы ткани реальности.
— Вряд ли кто-то выжил здесь, — продолжил он. — Но почему же следы не ведут к домам?
— Это не животные, — произнес Кассиан, не отрывая взгляда от следов. — Тварь. Сильная. Убийственная. Но ее присутствие… кажется не окончательным. Так, как будто она не зацепила жителей, а только прошла мимо. Следы продолжаются на улице, но исчезают в поле. Вопрос: она была здесь совсем недавно?
— Свежие следы, — сказал Далрен, присаживаясь на колено. — Точно. Она ушла отсюда. Но вот это странно. Если бы она пришла и ушла.
Молчание.
Все стояли, прислушиваясь. Но не было слышно ни звуков живых существ, ни тревожных шорохов. Лишь тяжелая, почти вязкая тишина, которая казалась в тысячи раз более устрашающей, чем любой крик.
— Мы должны найти следы, которые ведут дальше, — произнес Кассиан, распрямляя спину и давая знак идти дальше.
Шаги эхом отдавались в пустом пространстве.
И с каждым шагом, с каждым метром, они словно углублялись в мрак забытого мира. Пустая деревня стояла, как застывшее воспоминание о чем-то страшном, но Кассиан чувствовал: тварь, которая расколола этот мир, ждет их впереди.


24
Они покинули пустую деревню под серым небом — серая пелена затянула солнце, и казалось, весь свет ушел куда-то далеко, туда, где еще осталась жизнь. Путь вел по холмам, по проселочной дороге, покрытой корнями, по зарастающим тропам. Воздух был плотным и тяжелым, как перед грозой, но дождя все не было.
Монсториарий молчал, шел впереди.
Он был насторожен. Слишком чисто, слишком тихо. Ни одного следа тварей поблизости, ни дикой живности, ни голосов птиц.
Риальд и Бранд шли сбоку от Кассиана. Замыкали, - Эрн, Лаэр и Сеймур.
Библиарий уткнулся в пергамент.
Он вновь и вновь изучал копии сигил из дома Дракса, сводя их с найденными на рунном камне, с отметками в деревне и теми, что заметил в записях. Что-то в этом не складывалось. Но что?
— Эти руны, — начал он, — слишком старые, чтобы быть деревенской работой. Староста мог их подновить, но не создать. Он использовал старое знание.
Кассиан кивнул, не глядя. Мысль не отпускала его с самого утра.
"Если все началось с ритуала, то кто направил этих людей? Кто обучил их и зачем?"
В этот момент демон внутри него шевельнулся.
“Все это лишь пыль, инквизитор-р-р, — прошипел он. — Вы копаетесь в следах, как черви в костях. Истина рядом, но вы не увидите ее. Даже если я ее скажу.
— Тогда скажи, — мысленно ответил Кассиан.
“Я бы мог”, — шепот стал липким, обволакивающим. — “Но тебе не понравится. Ни суть, ни форма”.
Кассиан остановился. Остальные тоже.
Впереди, среди перелеска, показались крыши. Низкие, темные, полузасыпанные листвой. Очередная деревня.


25
…Подошли ближе. Очередная пустая деревня. Третья по счёту.
Все то же — разрушенные дома, сдвинутые кровати, сломанные двери, ни тел, ни крови. Но ощущение было иным. Гнетущим.
— Что-то поменялось, — пробормотал Далрен. — Здесь не просто прошли. Здесь... искали.
Он наклонился, осматривая следы у колодца. Широкие, тяжелые. И вторые — когтистые, огромные, но более резкие, будто существо двигалось порывами.
— Здесь было двое, — сказал он. — Первое — крупное, тяжелое. Второе — точно оно. Волколак. Тот, что в лесу. Я узнал отметины на лапах. Клейма. Все тот же.
Кассиан молчал, вглядываясь в очертания деревни.
— Демон… — произнес он глухо. — Он не убивает ради крови. Не оставляет тел. Хаос был, но теперь в нем есть… пауза. Он идет дальше, будто выжидает.
— Ты думаешь, он подчиняется кому-то? — спросил монсториарий, прищурившись.
Лаэр мотнул головой.
— Нет. Это не подчинение. Это воля. Своя. Вызвали его, но не приручили. Пятеро в доме знали, что делают. Но силы не хватило. И он разорвал их. Теперь он вольен. Делает, что хочет. Или — что должен, - объяснил демонарий.
Кассиан мрачно посмотрел на рукопись Риальда.
— Полагаешь, этот волколак… он не просто зверь? - вопрос адресовался Далрену, но ответил Риальд.
Библиарий закрыл папку, спрятал ее в сумку.
— У него клеймо. Руническое. Необычное. Старое. Не для подчинения — для сдерживания. Возможно, он и не демон вовсе. Или... не целиком.
Тишина поселилась между ними. Только ветер шевелил старые занавески в окне, хлопая ими, как крыльями павших.
Демон внутри Кассиана усмехнулся, и в голове эхом прошипело:
— “Дурни. Вы смотрите в тени, когда свет режет вам глаза. Там, где хаос был — там осталась только пустота. Тот, кто пришел, уже ушел. И то, что с ним... не зверь, а следствие.
— Ты знаешь, что здесь было? — мысленно бросил ему Кассиан.
— “Знаю”, — ответ был обволакивающим, ленивым. — “Но если скажу — ты не поверишь. Ни в суть, ни в форму. Мы не лжем. Мы просто... не тратим слов”.
Кассиан отвел взгляд. Он чувствовал — демон знал. Но он также знал и другое: тот не скажет. Ни прямо, ни под пыткой. Ни в обмен. Ни за обет.
— Мы идем дальше, — тихо приказал он. — След еще теплый. Впереди — четвертая деревня. Может, мы там увидим, к чему они идут.


26
Тропа вела на север, туда, где, по словам библиария, располагались древние руины. Старое место. Забытое. До имперских карт. Даже местные путеводные метки срывались с дерева куском коры — время здесь не держалось.

Руины нашли их первыми.
Сначала — поросшие мхом обломки камня среди соснового перегноя. Потом — арки, нависающие тенями. Ступени,
уходящие в никуда. Выросший сквозь стену дуб, раздвоенный в основании, будто его рассекла чья-то неуклюжая ярость.
Место было старым. Слишком старым.
Мертвым — но не безжизненным.
Они чувствовали это. Под кожей, в горле, на границе зрения.
— Магия, — только и сказал малефикарий Бранд. Его голос прозвучал слишком тихо, словно боялся потревожить стены.
— Здесь она... застыла
Кассиан провел пальцами по резьбе в плите. Слова не узнавал. Они тонули в пыли веков, но от них шел отголосок — будто рядом, в соседнем мире, кто-то все еще говорил ими.
Монсториарий двигался медленно. Руины держали его взгляд. Слишком много теней. Слишком много мест, откуда можно смотреть.
И кто-то смотрел.
Сначала это была просто мысль.
Потом — ощущение.
А за тем — почти уверенность.
Кассиан остановился и обернулся.
Чаща леса за руинами густела, уходила в серую глубину. Там, в ветвях, под корнями, в черноте, что-то было.
Демон кольца, все это время мурлыкающий в уме Кассиана, вдруг оживился.
— “Вот и пришли. Прямо на кормежку. Красиво. Кто с кровью, кто с косточкой… а кто и целиком.
Вас даже не нужно звать — вы сами пришли”.
— Что это за место? — спросил Кассиан вполголоса.
— “О, ты почувствовал? Здесь… здесь я не один. И тот, кто тут спит, может открыть дверь. Или захлопнуть ее за мной.
Смешно, да? Я не знаю, чего боюсь больше — освобождения… или того, кто освободит”.
Кассиан нахмурился.
Демон замолчал. Не так, как обычно — не сдержанно. А резко. Будто отступил внутрь себя. Притаился. Не говорил, не бурчал, не дразнил. Просто… исчез.
— Он молчит, — сказал Кассиан остальным.
Библиарий слабо кивнул.
— Он не один такой. Здесь все молчат. Даже стены.
Они еще долго бродили по обломкам. По старым лестницам, ведущим в осыпавшиеся подвалы. Ветер шептал сквозь щели. Местами пол был мягок — как будто земля под ним дышала.
И чем дальше они заходили, тем сильнее Кассиан чувствовал: нечто ждет.
И демон это чувствует тоже.


27
Он стоял на пригорке. Один. Неподвижный. Завораживающе неестественный.
Камни у его ног были древними — остовами давно забытого круга. Место для чего-то… ритуального. Страшного.
Священного в искаженном смысле.
Красные глаза в кроваво-красном лице.
Он смотрел. Не просто глядел — вглядывался.
И они почувствовали это. Как давление изнутри черепа. Как мысль, которой не было. Как приговор, вынесенный заранее.
Его кожа… не кожа. Желе из живой плоти, то просвечивающее, то мутнеющее, как будто внутри шевелится другая форма. Существо было ростом с человека, но вся его пропорция — неправильная, пугающая. Пальцы слишком тонки, слишком длинны. Слишком остры. Руки... человеческие по форме, но в них не было ничего от человечности.
Их затрясло.
— Он нас видит, — прошептал кто-то.
— Он всегда видел, — прошипел Лаэр, вставляя камень душ в специальную нишу в своем оружии, но даже он не знал, сработает ли он.
Инквизиторы инстинктивно рассредоточились.
Кассиан подал знак. Тихо, строго. В глаза не смотреть. Не стоять близко. Не шуметь.
Отступление не было трусостью. Это был рефлекс выживших.
Но демон не двигался. Не гнался.
Он просто смотрел, как будто сам решал — поглотить сейчас или отложить пир.
Монсториарий бросил вперед урну с душевым порошком. Вспышка — и рябь в воздухе.
Библиарий вложил камень души в гнездо меча и начал шептать.
Остальные вытаскивали обереги, кидали за спину пыльцу, плескали на себя травяные эссенции, стараясь вспомнить все, чему их учили. Все уловки, все уложенные в крови законы ремесла.
— Не подходите! — рявкнул Кассиан, удерживая барьер между демоном и своими. — Не вздумайте атаковать. Мы не знаем, что он может. Но я знаю — он больше, чем мы можем себе представить.


28
И все это время… тишина. Лес замер. Ветер исчез. Даже собственное дыхание звучало слишком громко.
И лишь демон стоял, впитывая их страх. Он жил в нем. Питался им. И, возможно, ждал.
Кассиан коснулся кольца. Ничего. Ни шепота, ни злобной ухмылки. Пустота.
Демон в кольце — затаился, спрятался, отступил. Он тоже знал, кто это. И боялся.
— Уходим, — выдохнул Кассиан. — Медленно. Без резких движений. Он... не за нами. Пока.

Демон рванулся вперед. Без крика, без звука. Тело — волной, движение — резкое, как взмах топора. Воздух разорвался вместе с его броском.
Их щитовые порошки вспыхнули. Ветер рванул в обратную сторону.
Бранд вылетел из строя, катясь по траве и захлебываясь в собственной крови. Рука — от плеча — исчезла, как будто ее не было никогда.
— Защита! — рявкнул Кассиан, активируя один из кристаллов. Камень — душа безымянного мученика — вспыхнул на эфесе меча. И в ту же секунду демон дернулся, зашипел, отшатнулся, как будто в него плеснули кислотой.
Но это было раздражение, не боль.
Реакция, не рана.
— Это не сдержит его! — крикнул Далрен, кружа у фланга, размахивая цепом, в который были вставлены алхимические сплавы и камни душ. — Он играет с нами!
Демон снова ударил. Движения его были не плавны, не резки, а непостижимы — как будто он менял форму между ударами.
Даже слова защитных формул — бессмысленный шепот на фоне реальности ужаса.
И тогда библиарий заметил руны.
На развалине.
Среди пыли, мха и древнего следа времени — обновленные, четкие, живые.
— Сюда! В руины! — завопил он, хватая ближайшего за шиворот и волоча внутрь.
— Что?!
— Руны. Они свежие. Кто-то усилил их недавно! Быстро!

Внутренность — гробовая, тесная, упрятанная под прогнившим камнем.
Воздух густой, почти застоявшийся, но в нем чувствовалась магия. Древняя. Чужая.
Демон остановился у входа. Не вошел. Он встал перед рунами. Смотрел. Вдыхал их. Один шаг. Второй.
Они приготовились — даже не к бою. К концу.
— Он пробует щит… — прошептал Лаэр, вжимаясь в стену. — Пробует, ищет слабое место. Долго он не задержится.
Тишина. Давление. И ощущение, что они — мыши в стеклянной банке, а демон — ребенок с молотком.
Кассиан стиснул рукоять клинка.
И демон пошел по кругу. Шаг за шагом. Искал вход.



29
Демон в кольце шевельнулся. Невесомо. Едва ощутимо.
— Покажись, — прошептал Кассиан.
И демон вышел. Не телом, -  волной скользящего ужаса. Вязкой, живой. Он смотрел на Кассиана из глубины сознания, но не как слуга — как “соузник”, затянутый в ловушку воли.
— Кто он? — требовал Кассиан. — Как с ним бороться?
Демон молчал. Но дрожал. Его очертания дрожали, всплывая где то на подкорке разума инквизитора. Боялся. Это было ясно.
В это время инквизиторы готовились.
Опыляли оружие: тонкая пудра из серебра и соли оседала на клинках, в порезах на коже. Обновляли камни душ, вставляя в особые ниши в оружии.
Но все это — отчаяние, не защита.
И тут…
Раздался звук. Переливистый, как музыка колокольчиков, только глухая, умирающая.
За ним — волчий вой, и прибулькивающее рычание, как у чудовища, что вылезло из гнилой реки.
Из леса вырвалась стая.
Клейменые. Изуродованные.
Их вожак — тот самый огромный волколак — шагнул на пригорок, и их глаза встретились. Его — и демона.
И бой начался. Не бой — резня. Демон двигался, как смерть с чертами лица. Каждое его касание — рваная плоть, разорванная душа.
Но вожак — держал удар. Удар за ударом. Он ревел, он царапал, он кусал, он опрокидывался и поднимался снова. Не для победы. Для ярости. Или… для трофея?
Кассиан выдохнул.
— Сейчас! Пока он занят!
Инквизиторы рванулись. Сквозь руины, по склону, мимо битвы, будто проскальзывая меж молотом и наковальней.
Но демон заметил. Обернулся. Он отшвырнул вожака прочь. Тот ударился о камень, кровью забрызгав кору и мох.
Демон набросился на Кассиана. Сбил с ног, вжал в землю. Кассиан чувствовал, как его воля тает. Он не может даже вдохнуть. Ужас был не в боли. В бесконечности. Камни душ впаянные в доспехи, раскалывались от каждого удара демона. Осыпались, а вместе с ними и угасал шанс уйти живым. Когда рассыплется в пыль последний камень, оружейник Дован уже не сможет починить доспехи Кассиана. Да и не за чем. Не для кого…
И в этот миг демон кольца шепчет. Едва слышно.
— “...Валлок..”.
И снова исчезает в глубинах сознания.
Кассиан знает. Он знает, что это имя. Истинное имя. Его ключ. Он с трудом переводит дыхание и говорит всего одно слово. Вложив в него все: гнев, страх, боль, волю, память, силу.
Имя.
— Валлок.
И в тот же миг — вспышка. Камни душ в доспехах и оружии инквизиторов вспыхивают, как тлеющие угли. Вспыхивают дымкой багряного света, как призрачные нити, тянущиеся к демону. Они цепляют его. Останавливают.
Он вздымается, рвётся. Его имя прозвучало в самой Пустоте. Отпечаталось в Бездне. Без звука. Без света. Без следа. Только прах — пепел от камней душ.
И тишина.
Кассиан стоит в центре. Дыхание — рваное. Мир — беззвучный.
Инквизиторы молчат. Даже клейменные волколаки замерли в недоумении.
Они еще живы.
Но что-то ушло. И что-то осталось. Имя. Пепел. Молчание. И волколаки готовые растерзать.


30
Снова — свист. Резкий, короткий. Как команда.
Как нож, рассекающий молчание.
Стая отрывается от мЕртвого поля, волколаки исчезают в лесу — послушные, как обученные псы, но звериные, хищные.
Инквизиторы смотрят туда, в чащу. Туда, откуда был подан сигнал.
Возможно — тот, кто их направил. Кто наблюдал. Кто знал, что демон здесь.
Кассиан, закрывая раны и выравнивая дыхание, хрипло выдохнул:
— Он здесь. Он вел их.
Ни команды, ни слов. Они просто — бросаются в погоню. Уставшие, изрезанные, пропахшие пеплом и кровью.
Лес глушит звук, но ведет их — тропами, запахами, следами. Преследуемый не уходит далеко: он не убегает, он отводит. Или проверяет, рискнув жизнью.
Деревня. Выжившая. Та самая.
Сквозь изгороди и распахнутые двери, через двор, они ловят его.
Староста Йолан. Он стоит, будто ждет. Смотрит на них без страха. Только с усталостью. Он не сопротивляется. Покорен судьбе. Его миссия исполнена.
Кассиан останавливается в двух шагах.
Смотрит на него долго.
— Я должен был… — глухо говорит он. — Арестовать тебя. Тогда, - он сжимает кулак, но не ударяет. — Но если бы ты был под стражей… мы были бы мертвы.
Тишина между ними — как признание.
Библиарий молча сворачивает бумаги, перепроверяет что-то в уме, делает пометки, как будто больше интересуется структурой событий, чем их героями.
Он первым уходит в дом с ритуалом. Снова.
Кассиан и еще двое инквизиторов ведут старосту в старый амбар на краю деревни.
Запирают дверь. Усаживают. На нем старая, потертая рубаха. Кровь — чья-то. Не его. Кассиан медленно надевает перчатки. Смотрит внимательно.
— Начнем, — говорит он.


31
Староста сидел тихо. Ни страха, ни дерзости. Только тяжелое, медленное дыхание, как у человека, что долго шел под дождем. Смотрел в пол, будто там были ответы, а не пыль и тени.
Кассиан стоял перед ним. Остальные — поодаль.
Староста молчал.
Кассиан ждал.
— Почему ты не сказал раньше? — наконец спросил он. — Почему не вызвал нас?
— Вы бы… — голос старосты хрипел, словно выветренная ткань, — не поверили. Или убили бы. А мне нельзя было умирать.
— Потому что ты важнее? — резко спросил Сеймур.
— Потому что никого не осталось. И я мог что-то сделать, — Он поднял взгляд. — И сделал.
Кассиан ничего не сказал.
Тот продолжил:
— После той… первой деревни. Я пришел туда. Все было… не так. Ни следов сражения, ни тел. Только кровь. Кровь в стенах, в щелях. В небе. Понял — что-то вырвалось. Что-то не должно было здесь быть.
Он сжал кулаки.
— Я нашел руны. В доме. Кривые. Недописанные. Узнал, что пятеро занимались черным ремеслом. Хотели призвать… сильного. Не справились. Наверно… Или справились. То не важно, что то пришло. И это что то было очень зло и голодно.
— И ты? — Кассиан сдвинул брови. — Решил, что справишься лучше?
— Нет. Я решил, что хотя бы что-то останется живым.
Пауза.
— Я знал про старые руины. Старше империи. Старше имен. В них до сих пор что-то дышит. Они сдерживают.
Я обновил руны. Вырезал по-данагски. Смешал соль и серебро. Стал носить их по лесу. Обновлять. Создавать периметр. Чтобы он не вышел дальше.
— А волколаки?
Староста опустил глаза.
— Это… мне нужен был защитник… тварь что пришла охотилась за мной. А мне приходилось много ходить по лесу, по деревням… Тем… мертвым. Я нашел кости. В тех же руинах. Одна из гравировок — полупривязка. Я… оживил его. Призвал частично. Дал имя. Клеймо. Он подчинился. Собрал стаю. Освежевал лбы и вырезал печати, - Он выдохнул. — Они сторожили лес. Меня. Чтобы я мог… продолжать наносить руны.
Кассиан молчал. Пальцы его медленно сжимались на поясе. В этот момент вошел библиарий. Лицо бледное. Бумаги дрожат в руках.
— Я был прав, — сказал он. — В доме. Ошибка. Одна. Маленькая. Но фатальная.
Он разложил листы на старом пустом ящике.
— Символ не закончен. Он должен был удержать имя в материальном круге. А стал… форточкой. Демон пришел. Но не полностью. Потому и убил тех пятерых — в гневе и жажде, но не по приказу. Потому и не смог проклясть деревню сразу. Он набирал силу дальше. В тени. И, возможно, был бы куда страшнее, если бы пришел в полной форме.
Кассиан перевел взгляд на старосту.
— Ты все это сам?
— Если бы не я — вы бы нашли мертвые поля до самого прибрежья. Я не искал прощения. Я хотел, чтобы он не вернулся.
Комната замерла. Инквизиторы переглянулись.





32
Они вышли на улицу.
Дождь прекратился, но небо все еще было тяжелым, как приговор. Инквизиторы молчали, собирались в круг у края деревни. Староста сидел внутри амбара, под охраной Сеймура. Ждал.
— Магия есть магия, — первым заговорил Далрен, стальной, как всегда. — Руны, клейма, стая… Он не должен был иметь такой силы. Он должен быть казнен.
— Возможно, если бы не он, мы бы здесь не разговаривали,  — возразил Риальд, уставший, но не ожесточенный. — И не известно, куда эта тварь смогла бы забрести, если бы он не запер ее в руинах.
— Сегодня — руны, завтра — новые призывы. Волколаки, черт побери!
— Он спас нас, — тихо вставил Эрн сзади. — Спас эту деревню.
— Он живет потому что не дрогнул, — сказал Лаэр. — И потому что не было никого другого.
Все замолчали. И только Кассиан стоял, не говоря ни слова.
Из кольца на поясе раздался голос — медленный, насмешливый, как ядовитый мед:
— “Ну что, инквизитор-р-р… Казнишь? Ты ведь любишь это. Не надо лгать. Я слышал, как ты дышал, когда пепел еще в воздухе витал. Он маг, инквизитор-р-р. Он опасен. Один удар — и все закончится. Красиво. Покажи пример. Будь честен”.
Кассиан повернулся к зданию. Подошел к двери. Открыл.
Староста поднял взгляд…

***

"Иногда праведный не тот, кто исполнил долг до конца. А тот, кто в последний миг усомнился."
— из размышлений Рыцаря-Истребителя Ордена Инквизиции…