Рассказ Отпуск

«Расскажу я вам историю, историю со странностями…»


Отпуск.

Поехал я в конце сентября в отпуск, которого ждал с нетерпением, буквально считая каждый день. Хотел получить от этих радостных солнечных дней всё по максимуму! А это значит — покататься в горах на велосипеде, съездить на экскурсию в Домбай или Архыз, а также просто тупо отоспаться.
Отпуск выдался двухнедельный, заслуженный. Пунктом назначения был выбран город Кисловодск, а местом пребывания — дом моей бабушки Ольги Семёновны.

Город тихий, дом — замечательный, двухэтажный, стоит в частном секторе на улице Крупской, практически в центре. На втором этаже раньше жила моя прабабушка Марья Никитична, но три месяца назад она умерла в возрасте девяносто шести лет, оставив свою часть дома и восемь соток земли — сестре моего деда, бабушке Наде и её детям. Но не суть… А вот первый этаж как раз занимает моя бабушка Ольга Семёновна, к ней-то я и собирался. Заранее созвонившись с братом из Мурманска и договорившись встретиться в Кисловодске, я стал собирать сумки и готовить велосипед в дорогу. Поездом из Санкт-Петербурга добираться не совсем удобно, но зато экономично. О самой поездке и упоминать нечего — особо красивых видов из окна не увидишь. Поглазеть можно разве что на вокзалы крупных городов: Тверь, Москву, Елец, Воронеж, Ростов-на-Дону, Минводы — да, вроде, и всё.
И вот наконец Кисловодск. Архитектура здесь уже отличается от рядовых русских городов — появляются нотки кавказских, восточных стилей в формах крыш, типажах зданий. А наличие на улицах большого числа людей, говорящих на осетинском, кабардинском, дагестанском, чеченском языках, создаёт прекрасный звуковой фон для смены обстановки и даёт полное ощущение, что ты — гость в небольшом кавказском городке.

На перроне меня встречал брат, который на пару часов раньше прилетел самолётом и, оставив вещи у бабушки, поехал на вокзал встречать меня. После родственных объятий в стиле «эх, как добрался!» мы сели в такси и доехали до дома. Первыми нас встретили своим заливистым лаем дворовые собаки Жучок и Жуня, и только потом, на шум, вышли бабушки — Оля и зашедшая в гости к ней двоюродная бабушка Надя (дочь покойной Марьи Никитичны, моей прабабушки). В этом большом доме она почему-то категорически не жила, предпочитая приходить днём в гости, а сама ютилась в скромной маленькой квартирке в другой части города. Иногда на выходные она заходила к моей бабушке (к своей снохе) поболтать и заодно проверяла прабабушкин этаж: протирала пыль, убиралась. В саду собирала созревшие фрукты — яблоки, сливы, груши. А если знала, что кто-то из нашей семьи приезжает, то обязательно старалась прийти встретить нас с дороги.

Получив колоссальную дозу бабушкиных поцелуев и, само собой, ответив на кучу вопросов вроде:
«Ну, как вы там живёте?»
«Что нового?»
«Почему так редко звоните?»
«Надолго ли?» —
мы с братом, поочерёдно пересказывая все последние события, прошли в дом. Пока я отвлекал бабушек историями, брат ринулся в душ. Потом помылся и я. Переодевшись и рухнув в кресла, мы уставились на ломящийся от еды стол. Уфф… Чего там только не было! И как я тогда наелся, да что там — объелся! Вот кто-кто, а бабушка умеет удивить и столом, и его разнообразием.
Помнится, в прошлом отпуске я даже в больницу попал от переедания, но это так, к слову пришлось. В общем, готовит она очень вкусно, а если кто-то вдруг не ест, воспринимает это как личную обиду.
Слово за слово, да за столом, мы так весь оставшийся день и провели. Кажется, мы говорили обо всём на свете, и уже глубоко за полночь разбрелись по комнатам спать.

Первое утро

Проснулся я в удивительном расположении духа. Хотелось дышать, творить, гулять и одновременно — ничего не делать. Одно слово «отпуск» вызывало полное блаженство, а осознание того, что он уже настал, накрывало с головой. Солнышко пригревало сквозь тюль на окнах, а с кухни доносилось обнадёживающее шипение масла на сковороде. По запаху было понятно, что бабушка жарит блинчики или, может, оладушки. Всё, спать было уже невозможно. Аппетитный аромат так и манил на кухню, где бабушка в окружении своей свиты из кастрюль и сковородок встречала нас на утренний чай.
Странно, но день пролетел пулей. До сих пор удивляюсь, как мы успели сходить с братом в парк, найти и наметить места для экстремальных заездов на велосипедах. В памяти остался лишь вечер да сон без задних ног.

Второе утро

Погода в сентябре радовала тёплыми днями. Издалека доносились детские голоса, и так и хотелось чем-нибудь развлечься. Перебирая в уме планы на день, я вспомнил, что у бабушки лежат ключи от прабабушкиной части дома. Значит, можно подняться на второй этаж, поностальгировать о времени, когда она была жива, о наших разговорах и играх, пройтись взглядом по старым вещам в поисках чего-нибудь памятного лично для себя. В общем, было решено — часа в три дня схожу наверх.

Но сначала — небольшое отступление.
При жизни прабабушку, как и её покойного второго мужа Николая, за глаза называли колдуньей. Почему — не знаю. Помню только, что перед его смертью над кроватью деда Николая специально сверлили дыру в потолке и крыше — якобы по каким-то неписаным законам он не мог умереть просто так. Перед кончиной он сильно и долго болел, перенёс второй инсульт и не мог говорить. Как говорили потом, он всё ждал, кому передать свои знания о колдовстве. И как только такой человек нашёлся, знания были переданы. Вскоре после этого он умер. Прабабушка же ушла от нас довольно тихо, во сне.

В потусторонний мир я особо не верю, но, как и все, кое-что о нём слышал. Основной же багаж «знаний» о тёмных сторонах жизни был почерпнут из фильмов ужасов, просмотренных вечерами в Петербурге.

Итак, около половины четвёртого я взял ключи и направился на второй этаж. Поднялся по длинной наружной деревянной лестнице, открыл дверь. Прогулявшись по комнатам, понял, что делать здесь нечего — скучная обстановка старого, застывшего времени. Рассмотрев запылённые фотографии на столах, какие-то записи рядом с ними, покрутив в руках фарфоровые безделушки, я окончательно отмел мысль найти что-то памятное для себя. Полив увядающие цветы, собрался уходить, разглядывая потолок с цветной лепниной. Прошёл одну комнату, другую, третью… И вдруг взгляд наткнулся на странную маленькую дверцу в потолке в самой дальней комнате.
О-па-ч-ки! Вот оно, что-то по-настоящему интересное и интригующее! Никогда не был на чердаке этого дома. Осмотрелся и сразу вспомнил, что в кладовке стоит складная лестница. Быстренько сходил за ней.
Прошло несколько минут, и я уже поднимался по шатким ступенькам к люку. Никаких замков и защёлок не обнаружил. Попытался открыть дверцу, но что-то мешало — то ли сверху на неё что-то положили, то ли она была чем-то заблокирована. Удалось лишь только чуть-чуть приоткрыть её. И так неожиданно вспомнилось прабабушкино нравоучение из детства, что бы я никогда, и запомнил это, никогда не лез на чердак дома без какой-то специальной молитвы или заговора, не помню точно. Эх, пожилые люди и их нравы...
По ноге пробежала странная дрожь. Вернее, даже не дрожь, а резко выступили мурашки от ледяного ветерка, потянувшего из этой щели в потолочной дверце. Я едва не свалился с лестницы от этого неожиданного ощущения.
В общем, любопытство и интерес к дальнейшим изысканиям мгновенно угасли. Я захлопнул люк, спустился, убрал лестницу на место и, в последний раз окинув взглядом комнату, вышел, запер дверь и спустился во двор. Обсудив с братом планы на остаток дня, мы решили сходить в гости к дяде Тиме.

Вечер прошёл за душевным общением. Строительство дома, местная политика, автомобили, воспоминания о совместной молодости дяди и нашего отца — тем для разговоров хватило надолго. Вернулись домой пешком около полуночи, попили с бабушкой свежего компота и разошлись по комнатам отдыхать.

Третье утро

То ли атмосфера здесь особенная, то ли темнеет раньше, но спать здесь хочется уже часов в десять, как в Петербурге за полночь. А спится, на удивление, просто замечательно. Просыпаюсь, правда, рано. Вот и сегодня встал около семи. Попив чаю, вышел во двор подышать свежим воздухом и окончательно проснуться. Сделав круг, немного размялся, и случайно бросил взгляд на деревянные ступеньки, ведущие на второй этаж.
Всё было как обычно: потрескавшаяся краска, знакомый до боли вид. Но какие-то мокрые пятна на ступенях привлекли моё внимание. Ночь была тёплая и сухая, откуда взяться лужицам? Показалось? Подошёл поближе и присмотрелся. Это были не лужицы, а мокрые следы. Следы босой левой ноги. И что интереснее всего — жутко косолапой.
На первой ступеньке отпечаток был почти не похож на человеческую стопу: пальцы будто находились отдельно и как-то странно сбоку. На второй ступеньке — снова след левой стопы, такой же уродливый, но пальцы, казалось, начали «переползать» на своё законное место, хотя всё ещё располагались неестественно. Третья ступенька была чистой. На четвёртой — опять след кривой ноги, и пальцы продолжали своё «путешествие». В общем, следы левой ноги встречались через ступеньку до самого верха. И на самой верхней ступеньке отпечатался уже почти нормальный, хоть и чуть кривоватый, след босой левой ноги.
Я поднялся, проверил дверь — она была заперта. Спустился и снова стал разглядывать странные отпечатки. Похоже на следы пожилого человека. Но чьи? Кроме моей бабушки, подняться было некому. Бабушка Надя ночью не приходила, да и зачем ей тут ходить босиком? Странно. Решил спросить у бабушки.
Люди преклонного возраста встают рано, и моя бабушка не исключение. Нашёл я её на кухне — она уже вовсю готовила что-то вкусное, а точнее, отбивные.

— Бабуль, а ты не знаешь, кто это ходил на второй этаж сегодня утром или ночью?
— Хммм…
— Я во дворе следы увидел на лестнице. К двери ведут. Кто бы это?
— Я не ходила. Делать мне, что ли, больше нечего? Я вам отбивные с самого утра готовлю, мне ещё по лестницам бегать!

Эта информация привела меня в лёгкое замешательство.
— Ты не ходила? А чьи тогда следы? Бабушка Надя не приходила?
— Надя не приходила. А кто ходил — не знаю…

Закончив с очередной отбивной, бабушка вместе со мной пошла посмотреть.
— Да, следы. Но я не ходила. Не знаю, откуда они. Чертовщина какая-то!
И мы вместе уставились на них, будто от пристального взгляда они сами должны были сознаться в своём происхождении.
Тут проснувшийся брат вышел во двор и подошёл к нам:
— Чё это вы тут разглядываете?
— А как думаешь, что это? — спросил я.
— Да хз, следы какие-то мокрые.
— Я и сам вижу, что следы. А откуда они, ты не в курсе?
Он пожал плечами. Мы осмотрелись — ни одной лужи, ни намёка на росу или другое сырое место во дворе не было. Пока я ломал голову, брат взял тряпку и стёр все следы. Сейчас, вспоминая ту картину, думаю, что сделал он это зря. Надо было их сфотографировать.
Долго мы над этим не задумывались. Позавтракав, поспешили на вокзал — туда должны были прийти наши велосипеды.

Четвёртое утро

Поднастроив велосипеды, облачившись в защиту и вооружившись видеокамерой, мы рванули в горы. Дорога удалась на славу. Лихо взобравшись через парк на полуторакилометровую высоту, мы понеслись вниз по ухабистым и витиеватым тропам. Кровь бурлила от адреналина, эмоциям не было предела. Это был лишь первый день заездов, а что ждало впереди — кто бы знал.
К обеду на тропинках стало появляться слишком много пеших туристов, и мы решили сворачивать домой — люди так и норовили попасть под колёса. Во избежание неприятностей лучше кататься в одиночестве.
Хорошо, что город небольшой. Пятнадцать минут — и мы уже дома, моем руки и готовимся отведать новых кулинарных шедевров бабушки.
— Ну как, покатались?
— Ой, бабуль, и не спрашивай! Сердце до сих пор колотится.
— И не страшно вам такой ерундой заниматься?
— Да нет, классно! Завтра снова поедем, — бодро отрапортовал брат.
— Устали, наверное?
— Да нет, наоборот, взбодрились. Сейчас поедим и на завтра новые маршруты придумаем.

В планах было увеличить дистанцию и найти более отвесные и опасные участки для спуска. Нужно было только изучить карты местности.
Плотно поев, я ушёл в свою комнату, чтобы разобраться с картами. Машинально плотно закрыл за собой дверь, чтобы не мешали звуки с кухни. Сел за стол, разложил карты. Можно было наметить аж четыре новых маршрута.
Но что это так дует по ногам? Сидеть невозможно — пальцы сводит от ледяного сквозняка. Кто окна открыл? — мелькнула мысль.
Оторвавшись от карт, я взглянул на шторы. Они неестественно выгибались в сторону комнаты, будто их распирал сильный ветер с улицы. Казалось, ещё чуть-чуть — и их сорвёт с гардин, и они приземлятся прямо на меня. Видимо, на улице резко испортилась погода, и сейчас хлынет ливень. Надо срочно закрыть окно, а то зальёт весь дом.
Я подскочил с места, подбежал к ближайшему окну, резко отодвинул штору и тюль… и обомлел. Окно было закрыто! Плотно, на все шпингалеты. Как так? Странно…
Подошёл ко второму окну — оно тоже было наглухо закрыто. Проверил дверь — закрыта. Непонятно. Снова подошёл к окнам — щели нет, дуть неоткуда. А шторы? Посмотрел на них — они уже спокойно висел на гардине, без малейшего колебания.
«Не-не-не, не хочу я думать о всякой ерунде», — сказал я себе вслух. Объяснить это у меня воображения не хватало.
Всё имеет своё объяснение, просто я его сейчас не найду. Я вышел с картой во двор, где стояла прекрасная солнечная погода без намёка на ветер или дождь. Там мы с братом и продолжили планировать заезд на завтра.

Пятое утро

Снова ранний подъём и выезд в горы. Новые высоты, ещё круче спуски. Адреналин, захватывающий дух. Отдых — просто великолепный. Такое катание напоминало американские горки: летишь и думаешь, вот-вот сорвёшься, упадёшь, и всё — конец. Но нет — новый вираж, и ты снова на узкой тропе, и снова свист в ушах от скорости.
К полудню на тропинках опять появились люди, и пришлось поворачивать домой. В этот раз возвращались минут тридцать — уехали слишком далеко.
Поели, отдохнули и пошли гулять пешком в парк.
Вы бывали в парке Кисловодска? Кто не был — тому искренне сочувствую. Тут вспоминается армейская мудрость: «Кто не был, тот будет, а кто был — не забудет». Красота необычайная: белки, бабочки, ели, горы… а воздух какой! За день парк не обойти — тропинок на любой вкус. Здесь даже в санаториях прописывают терренкуры — маршруты для лечебной ходьбы. У кого лёгкие больны — один, у кого печень — другой. А в центре парка стоит Нарзанная галерея, где можно пить целебную воду сколько душе угодно. А если подняться повыше, виден седой Эльбрус. Время здесь летит незаметно. Только зашёл — и уже вечер. Пора возвращаться.
А вот и дом, бабушка и снова полный стол яств. Через пять минут на наших тарелках выросли горы, а ещё через час от них остались лишь крохи, которые мы собрались скормить дворовым животным. Ну, как дворовым — это были домашние питомцы, но жили они исключительно на улице.
Вы когда-нибудь кормили уличных животных? Помните этот взгляд, это поведение, когда псы видят лакомство в ваших руках? Как они начинают вилять хвостами, заглядывать в глаза, всем видом показывая преданность и любовь.
Я не исключение — обожаю покормить бабушкиных собак. Кто-кто, а эти две псины — самые безобидные создания на свете. Не знаю, зачем бабушка их держит, но точно не для охраны.
Вот и после ужина я вышел с остатками еды. С удовольствием свистнул, позвал Жучка и Жульку, присел на корточки, чтобы дать им кости из рук. И увидел, как они выскочили из будки и помчались ко мне. Но, не добежав пол метра, встали как вкопанные и оскалились. Опять какая-то фигня! Впервые за все годы я увидел у них такую реакцию. Картина маслом: я с костями в руках, а передо мной два голодных пса со злобой в глазах (да-да, именно со злобой) пятятся назад, будто я не их хозяин, а сатана, пришедший забрать их души.
В их глазах была не просто злость, а какая-то дикая, животная ненависть. Я попытался сделать шаг вперёд, но при малейшем движении они рычали ещё громче, оскалились и залаяли, пытаясь укусить за протянутые к ним руки. Чувствовалось, что стоит мне еще хоть чуть-чуть приблизится к ним как они тут же накинутся на меня и разорвут в клочья.
— Да ну вас в баню! — крикнул я.
Неблагодарные животные! Кормить их передумал напрочь. Швырнул кости в их миски, развернулся и пошёл в дом. На пороге меня встречала кошка Муська, вылизывавшая свой хвост.
Плюнув на собак, решил излить ласку на кошке. Тем более Муська всегда была ласковой и спокойной.
— Муся, иди сюда… Кис-кис-кис…
— А-а-а!!! — вскрикнул я.
Она сильно оцарапала мне руку, злобно зашипела, выгнула спину и, юркнув в щель между мной и дверью, пулей вылетела на улицу, оставив на коже кровавые полосы от когтей.
— Да идите вы все! — выругался я. — Собаки рычат, кошка царапается… Что с вами не так?!
Пошёл спать с очень неприятным, тяжёлым ощущением.

Шестое утро

Перед нашим домом есть большой двор с садом, а в конце него — высокие полупрозрачные металлические ворота на улицу. Стою я у крыльца дома и вижу через сад: что у ворот, в сторонке, стоит молодая симпатичная девушка и заглядывает к нам во двор. Девушка незнакомая, ведёт себя странно: выглянет, спрячется, снова выглянет, высматривает что-то в нашем дворе. Меня это взбесило. Решил подойти, спросить, что ей нужно. Прошёл через сад — она стоит, не уходит. Подошёл к воротам — она стоит. Распахнул калитку — она стоит и мило улыбается. Я присмотрелся и обомлел: это была моя прабабушка, но очень молодая, точь-в-точь как на старых фотографиях. А на ней — больничный халат! Знаете, такие, для операций: спереди закрыт от шеи до колен, а сзади — с завязками, через которые видна спина.
Я опешил:
— Ты что здесь стоишь?
— А меня никто не пускает…
— Как это не пускают? Это же твой дом! Заходи, когда захочешь.
Она мило улыбнулась, но не двинулась с места.
— Заходить можно?
— Конечно, можно! Давай, заходи. Я разрешаю. Нечего тут стоять, да ещё в таком виде…
Она ещё раз заглянула мне прямо в глаза, стеснённо опустила взгляд и вошла в ворота. А я в это время смотрю на её спину. Между завязками халата была видна не гладкая кожа, а спина, покрытая клочьями шерсти, как у облезлой кошки. В некоторых местах кожа слезла, обнажая светлые рёбра и тёмно-красные внутренности. Я присмотрелся — и тут мне в глаза бросилось… то ли копошение опарышей в шерсти, то ли клубки червей, обвивающие кости. Фуууу!… Меня всего передернуло от омерзения. Фу, блин!
Я проснулся в холодном поту. Что это было? Сон?
Если сон, то очень мерзкий. Мне давно не снилось такого бреда. Хотя сны вообще редки, но этот побил все рекорды по отвращению.
Хорошо, что это всего лишь сон. На душе было как-то неспокойно. Ну да ладно, надо вставать, готовиться к выезду на новый маршрут. Я хотел объехать на велосипеде всё, что можно в окрестностях Кисловодска.

Седьмое утро

С утра, едва проснувшись, мы сразу же рванули с братом в горы, чтобы успеть до наплыва туристов. Я помчался вперёд, метров на двадцать опередив брата, который ехал сзади. Размышлял, куда бы лучше прикрепить камеру, чтобы заснять все ощущения от спуска. Практически у самой вершины я услышал, как брат с кем-то говорит по телефону. Пройдя чуть дальше, он резко остановился и стал нервно ходить по кругу. Я не понимал, о чём речь. Единственное желание было — поскорее добраться до вершины. Остановился, чтобы подождать его. Только собрался крикнуть, как он сам схватил велосипед и помчался ко мне.
— Серёга! Серёга! Подожди! Мама звонила!
— Что случилось? Скажи, вечером позвоню! Поехали!
— Да подожди ты!.. Папа на машине перевернулся! Машина — в хлам!
— Что?!
— Батя на машине перевернулся! Мама звонила, говорит, он в больнице.
— Как он?!
— Вроде нормально, рука ушиблена сильно. Но в целом всё ок. Он сейчас в больнице.
— Вот чёрт… Надо же такое… Главное, что живой. А машина? Только недавно её купил… Дерьмо!… Сейчас позвоню ему…
Я достал телефон, набрал отца. Он долго не брал трубку, но после томительного ожидания на другом конце прозвучал хриплый голос:
— Алло?
— Па, как ты? Что случилось?
— Да всё нормально. В больнице. Руку перебинтовали. Эх… машину я…
— А что случилось-то?
— Балку на переднем колесе вырвало, меня с дороги выкинуло. Чуть под фуру не за летел. Но ничего, вроде обошлось…
— Обалдеть! На новой-то машине!…
— Да ладно, не переживай, — ответил папа.
— Машину жалко… Полностью перевернуло, крышу смяло, правый бок в смятку.
— Да ты о чём?! Нашёл о чём переживать! Главное, что ты цел! Иди к врачам скорее, вечером перезвоню! — сказал я и положил трубку.

Вот так день! Так всё хорошо начиналось… Такой классный выдался — и на тебе, прокатались!
Так как мы были уже наверху, съезжать вниз всё равно пришлось. Только уже без былого задора, да и настроение было совершенно испорчено.
Бабушке, конечно, ничего не сказали — пожилой человек, лишний раз волноваться не стоит.
Но ночью я не мог перестать думать о случившемся. Машину купили всего два месяца назад, а тут вдруг — балка… Странности вокруг множились. Хорошо хоть, что у отца всё обошлось лёгким испугом и ушибами.
Пока я размышлял об этом, с кухни донеслись звуки радио, объявившие, что сейчас два часа ночи. Посмотрев на часы и убедившись, что это правда, я перевернулся на бок и попытался заснуть. Но сон не шёл. А ещё прабабушка, видимо, проснулась и ходит в комнате надо мной, туда-сюда, и эти старые половицы так противно скрипят.
«Что ей там не спится?» — пробурчал я про себя.
Подождите! Какая прабабушка? Прабабушки нет в живых уже три месяца!
«А кто там ходит?!»
Я замер, стараясь не дышать, и прислушался. Шаги доносились сверху, из комнаты, что была прямо над моей. Это была её спальня.
«Так ходила только она!»
Я отчётливо слышал через каждый шаг глухой стук костыля, с которым она давно и постоянно ходила — она сильно хромала на правую ногу и опиралась на него. Получался ритм: стук костыля, скрип половицы, стук костыля, скрип половицы…
Я перекрестился и собрался было подняться наверх посмотреть, но как только я это сделал — шаги прекратились. Только что были — и всё, наступила полная тишина. Я вздохнул, немного подождал, положил голову на подушку и на удивление быстро заснул.

Восьмое утро

Парк с утра манил тёплыми лучами и свежими запахами листвы. Но того рвения, с которым мы каждый день вылетали кататься, уже не было. Мы неспешно попили чаю, достали велосипеды и нехотя поплелись в парк. Это был наш последний заезд.
Мы поднялись на самую вершину, и я выбрал самый безопасный маршрут для спуска. Съезжали медленно, без лихачеств. На одном из участков я даже немного разогнался, отпустив тормоза, уехал вперёд, оставив брата позади. Завернув за поворот, притормозил и стал его ждать.
Прошло несколько минут, а его всё не было. Он должен был уже давно поравняться со мной. Пришлось возвращаться.
Вернувшись, я увидел лежащий на земле покорёженный велосипед и брата, который расхаживал рядом в разбитом шлеме, прижимая окровавленную руку. Слава богу, я настоял, чтобы он купил эту защиту. Иначе могло быть куда хуже. Подошедшие туристы, которые оказались случайно рядом, уже окружили его, предлагали влажные салфетки и наперебой говорили, что ему ещё повезло. Мол, он так сильно перелетел через руль, что такого падения они в жизни не видели, даже в кино. Для брата заезды на этом точно закончились, а нам ещё предстояло как-то добраться до дома.

Девятое утро

Проснулся я в этот день очень рано, часов в пять. Разбитый после вчерашних событий, я с тревогой ждал, что же случится сегодня. У нас с братом на сегодняшний день была куплена экскурсия в Архыз и обсерваторию в Карачаево-Черкесии. На всё про всё уходил целый день, вернуться должны были только поздним вечером. Выехали в шесть утра. Около пяти часов езды в автобусе — и к одиннадцати мы добрались до первой точки — обсерватории с самым большим в России телескопом.
Осмотрев телескоп, на фотографировав горные виды, мы поехали в Архыз, по дороге заехав в старый храм XVI века. Пока остальные туристы из группы разглядывали фрески (мы с братом уложились минут в десять), и решили пойти к автобусу и ждать всех там. В это время брату позвонила соседка родителей из Мурманска, Таня. Я подумал, что она просто хочет узнать, как отдыхаем. Но вышло иначе. Я стоял рядом и наблюдал, как лицо брата белеет, взгляд становится бегающим, и он резко завершает разговор.
— Что случилось? — спросил я.
— Таня звонила. Сказала, что у родителей квартира горит, а потом спросила, как мне отдыхается и какая погода.
— Вот дура! — вырвалось у меня. — Стоим чего? Звони отцу!
Брат стал лихорадочно искать в телефоне номер отца. Я в это время набирал маму. Мама не брала трубку, и я начал сильно нервничать. Но тут отец ответил брату.
— Вы где?! Что там у вас?!
Отец выпалил всё быстро: полностью выгорела одна комната и часть коридора, всё остальное в квартире придётся выкидывать — всё закоптилось. Причиной пожара, как позже установили, стала свеча в лампадке, оставленная мамой без присмотра.

Десятое утро

Вы верите в Бога? А я вот считаю, что что-то необъяснимое и загадочное в этом мире безусловно есть. Собственно, в этот день я и пошёл в кисловодский храм Николая Чудотворца. Уж очень много странных, мистических и необъяснимых событий произошло вокруг за такое столь короткое время. Решил прочитать молитвы и поставить свечи за здравие всех моих близких. Не забыл и об умерших — поставил им свечи за упокой. А для прабабушки я специально, отдельно, взял свечу и заказал молитву за её упокой. Всё-таки, как мне кажется, всё связано было именно с ней или я просто так связал эту странную череду событий.
Особо в потусторонний мир я не верю (и об этом уже писал), но после посещения храма все несчастья прекратились, жизнь вернулась в нормальное русло. Квартиру родители отремонтировали довольно быстро — помогли друзья, соседи, знакомые. Получилось даже лучше, чем было.
Машину по страховке восстановили, и через полгода купили новую. Шаги в прабабушкиной комнате я больше не слышал. Единственное, что интересует меня до сих пор, и вряд ли кто-то даст ответ: что же это всё-таки было? Простая череда случайных неприятностей? Или моё воображение так обыграло эти ситуации? — не знаю.
Но официальные наследники моей прабабушки так в этом доме и не живут, не жили ни дня и причин не объясняют.

Конец

Сергей А.
Июнь 2011 г.,
Через девять месяцев после случившегося.