Афон. Промысел Божий

Рассказ, написанный сердцем

1 часть
Батюшка

   Батюшка был добрым. Очень добрым. До служения в Храме он много и трудно работал доктором. А потом Господь призвал сменить поприще. Семья «развалилась» сразу после того, как он оставил медицину, поскольку новый образ жизни накладывал ограничения и на близких, которые не были к этому готовы. На территории Храма ему выделили небольшую келью, где он жил и молился.
   Возрастные болезни давали о себе знать. Особенно мучило, когда к непогоде начинали противно поднывать кости, отвлекая от службы, но Батюшка не сдавался и продолжал всего себя отдавать пастве вверенного ему Храма.
   Его любили. К нему шли. Особенно женщины. Не только потому, что их всегда больше среди верующих. Такому человеку было легче исповедаться, как врачу, который по долгу бывшей медицинской практики понимал многие женские грехи в виде уныния одиночества, чувств к женатым мужчинам и следующих за этим абортов.
   С годами его Вера крепла, и уже не раз посещала мысль оставить суетный мир ради монашества. Но терзали сомнения.
   Он решил посоветоваться с ней… Странной одинокой женщиной, тоже доктором, которая редко приходила на исповедь, вечно «шагала не в ногу» с верующими, искренно каялась ему в этом, но снова отделялась от «стада». Он видел в ней творческий потенциал, не позволяющий «быть, как все», и радостно наблюдал, как его молитвенное усердие за нее все более реализуется ею в литературной среде, как она все увереннее пишет, мило впадая в крайности, удивляя нестандартностью мышления, одной своей частью покоряясь воле Бога, отчаянно бунтуя другой. В их отношениях присутствовал свет, словно от только что потушенной церковной свечи – свет, перешедший в иную ипостась невидимой молитвы. Он знал, что эта женщина, как никто чувствует его. Но он так и не решился поговорить с ней о возможном монашестве…

2 часть
Сборы

   В солнечной Греции существует Сад Девы Марии, подобного которому нет и не будет. Согласно древней истории, по пути в Кипр корабль, везущий Богородицу и Иоанна Богослова сбился с курса во время бури. Им пришлось высадиться на Афоне. Очарованная красотой места, Мария попросила его в подарок, Ее желание было исполнено.
   Афон – святая гора на полуострове, на котором больше тысячи лет живут монахи и те, кто остался там во имя молитв за человечество. Все это время на полуостров не ступала нога женщины. Считается, что последняя женщина, посетившая полуостров, была сама Мария, которая находится там постоянно. Правило принято, чтобы не создавать искушения.
    Батюшка много лет мечтал посетить Афон – настоящее монашеское государство. Планируя очередной отпуск, он, наконец, получил специальное разрешение, известное как диамонитирион, и отправился в путь. Не покидала сокровенная мысль оглядеться, чтобы еще раз, уже на месте принять решение о посвящении себя добровольному постригу, обретении нового молитвенного дома.
   Заранее изучив особенности данного места, повинуясь высокому долгу врача, батюшка собрал полноценную аптечку, максимально соответствующую возможным неприятностям. А их в незнакомой местности могло быть немало! Она заняла много места, пришлось выложить некоторые личные вещи, но сожаления это не вызвало. Он был уверен, что все делает правильно.

3 часть
Встреча

   Полуостров с первой минуты поражал духовной благодатью и живописными видами. Перемещение от одного монастыря до другого было затруднительно из-за отсутствия дорог, скалистой местности и множества ядовитых змей, послушных только молитве – одно из местных чудес. Молящихся монахов, идущих от монастыря к монастырю по дикой местности, змеи не трогали. Рассказывали, что один из приезжих решил испытать ядовитое чудо и начал посохом обижать змею. Когда он ткнул ее в третий раз, она все-таки укусила его.
   Ночью оставаться вне стен монастырей, многие из которых вечерами наглухо запирали ворота и более никого не впускали, было опасно. Если не успел, – ничего не поделаешь, – молись и уповай на Бога.
   Больших денег на поездку в специальном внедорожнике не было. Батюшка еще дома составил пеший маршрут, взял обязательный для этих дорог посох и пошел к выбранному монастырю, полагаясь на крепость веры и силу молитвы. Путь оказался сложнее, чем он думал. 
   Бесконечные горные подъемы и спуски выматывали, стояла невыносимая жара. Вода быстро кончилась, он заблудился, черная ряса затвердела от пота, слова молитвы путались.
   Он сел на землю и достал аптечку, чтобы привести себя в чувство парами нашатырного спирта, благословляя свою предусмотрительность.
   Послышался тихий шорох, как если бы подол рясы задел за камушек на тропе. Батюшка с трудом поднял глаза от флакончика и замер. Перед ним стоял согбенный человек в накинутом на голову капюшоне, почти полностью скрывающем лицо. Он опирался на толстую сучковатую палку. Бросилось в глаза, насколько она была гладкой в ее верхней части, отполированная прикосновениями ладони во время долгих странствий.
   "Много надо пройти дорог, чтобы посох стал таким, – отстраненно подумалось Батюшке. – Сколько лет он служит своему хозяину?"
   Ответ появился в голове, но это была такая цифра, в которую невозможно было поверить. Наверное, это ошибка. В отличие от него самого, странник выглядел бодрым. Лежащая на посохе сухонькая рука, – кожа да кости, – была обвита черно-синими венами, одна из которых пульсировала. Рука приподнялась, указывая ему нужное направление пути, а потом указательный палец с обломленным ногтем ткнул в аптечку:
   – Оставь, – послышался шепот, похожий на шелест листвы.
   Не открыв пузырек с нашатырем, Батюшка поспешил выполнить указание. Сердце билось так сильно, а потрясение было столь велико, что он почувствовал себя лучше. Встретить на здешней незнакомой дороге опытного спутника – большая удача! Наскоро завязав аптечку, он поставил ее прямо на дорогу, чтобы нуждающийся не смог пройти мимо: увидел или даже запнулся об узелок, если был в полуобморочном состоянии, похожим на его собственное.
   Подняв голову, он удивился: на тропе никого не было.
   Батюшка поднял с тропы небольшой камешек. Он точно видел, как возле него стоял незнакомец, и ряса касалась камешка подолом! Значит кому-то будут нужнее лекарства, привезенные им из далекой России. Он прижал камень к губам от переполнившего чувства встречи с неведомым старцем, вероятно, Святым, удостоившего его чудесным появлением…
   Следовало продолжить путь, чтобы до темноты дойти туда, где возможен ночлег. Он вернул камешек на то же место и с усилием поднялся.
      
Часть 4
Райский уголок

   Дорога становилась все труднее. Из-за перепадов высоты на своем пути Батюшка уже не мог определить, насколько высоко над уровнем моря находится. Усталость была такой, что поневоле возникал вопрос: зачем он затеял все это? Откуда взялось столько уверенности в угодности Богу? Если он упадет прямо тут, на безлюдной тропе, его мумию обнаружат через несколько дней или лет. Он сам выбрал себе смерть или она предписана ему Богом?
   В традициях Афона смерть на Святой Горе почиталась неким высшим признанием праведности покойного, едва ли не наградой Небес, обеспечивающей ему непременное спасение души. Афонский иеромонах Гавриил говорил: «Какая это радость умереть на Афоне! Здесь Сама Божья Матерь встречает после смерти монахов, потом проводит душу усопших через мытарства от Земли до Неба...»
   Но Батюшка еще не был готов к смерти: а как же те люди в родном городке, разве он стал им не нужен? Люди… Не этот ли ответ на сокровенный вопрос он ищет здесь?
   Ноги заплетались. Усилием воли он ускорял шаг, но видел, что почти не двигается с места.
   Чудо(?) или искушение(?) для погибающего от зноя человека не заставили себя ждать. Теряя сознание, он раздвинул заросли, сделал шаг и упал… на крохотный пляж.
   Вода!
   Купание на полуострове было категорически запрещено. Оно считалось развлечением для тех, кто посвятил себя великому служению. И опасно. В воде обитали огромные колонии морских ежей, чьи воткнувшиеся в тело иглы, как занозы, вызывали мучительное местное воспаление. Их яд не мог бы убить человека, слишком его мало, но был способен вызвать анафилактический шок, ведущий к смертельному исходу, а «скорой помощи» на полуострове не было, только крохотный госпиталь, до которого сложно добраться так же, как и до любого другого места.
   Окруженный густой растительностью райский уголок был полностью необитаем. Никаких иглокожих в воде и пресмыкающихся на земле не было видно. Желтый песок переливался на солнце вкрапленными стразами слюды, голубая поверхность лагуны Эгейского моря показывала ровное дно, неторопливо уходящее в глубину. Казалось, место было специально создано Богом для чего-то таинственного и прекрасного.
   Батюшка решил нарушить запрет, прочитав молитву и убедив себя, что это вынужденная процедура, вызванная крайней необходимостью для избежание теплового удара.
   Не раздеваясь, он подполз к воде. Она приняла его в ласковые ладони, словно мать, немедленно принеся облегчение. Выйдя, почувствовал, что не один... Страха не ощущалось, только детский интерес, кто это может быть? Может, тот самый старец с посохом? Чувство, что за ним наблюдают не покидало до тех пор, пока он с сожалением не покинул удивительное место.
   Перекрестившись, с новыми силами и воодушевлением продолжил путь, скоро наткнулся на тропинку, приведшую в нужное место.

Часть 5
Послушание

   Первым, кто его встретил, был сердитый монах, который, как выяснилось позже, несколько десятков лет не покидал родной монастырь. Он говорил на чужом языке, но как странно, как легко Батюшка понимал его! Смысл каждого слова был ясен, словно в голове находился невидимый переводчик.
   – Разве не знаешь, что входить в воду нельзя?! Там, где ты был, особенно! Это место, где купается Пресвятая Богородица! Взгляни, видишь? Когда облако висит над горой, а оно всегда там, Богородица находится на острове. Безмерной милостью Она простила тебя, исцелила от суставной хвори в связи с предстоящей миссией.
   Батюшка задохнулся. Значит это была Пресвятая Дева! Но как монах узнал про купание? Одежда на нем давно высохла…
   Истинная вера и служение удостаивали монахов особого дара: у них открывались внутренние очи. Такие люди видели события вне места и времени. Сам Батюшка, то ли после купания, то ли по Божьему промыслу, тоже удостоился временной благодати: он начал понимать все, что ему говорили на чужих языках. Дар оставался с ним до тех пор, пока он находился на святой земле.
   Его проводили в крохотную келью, но он отказался от отдыха и решил приступить к помощи монастырю, потому что почувствовал небывалый прилив сил, как будто только что встал с кровати. Братия данного монастыря занималась реконструкцией здания. Батюшке поручили перетаскивать бревна. Первая же попытка переместить бревно закончилась неудачей. Не удавалось приподнять даже один конец. Проходящий мимо монах покачал головой и сказал:
   – Бог в помощь! Плохо молишься, брат, грехи твои тяжелы, – он перекрестился, поднял бревно на плечо и отнес в нужное место. А после и другие проходящие мимо монахи помогали перемещать бревна. Бог был с каждым, кто верил, давал силу. Многое открылось Батюшке в то время, воочию увидел он силу молитвы, истинность Веры, подвиг отказа от мира. Узрел свою гордыню.
   Вернулся в отведенную келью после заката солнца, потрясенный трудолюбием и выносливостью братии. Сел на кровать и обнаружил себя утром в той же позе.
   Через несколько дней во время общей трапезы пришла весть, что на пути к монастырю местный монах получил серьезные травмы, упав с обрыва, ему было совсем худо, но, к превеликой радости, после молитвы, прямо на дороге обнаружилось чудо – настоящая аптечка, которая помогла оказать первую помощь, спасла ему жизнь.
   Несколько отведенных дней прошли в иной реальности. Во всем Батюшка находил Божию Волю, которую в миру среди суеты трудно заметить. И снова ему хотелось остаться на Афоне навсегда. Труд при монастыре тяжел, но чувство живого близкого Бога было более чем бесценно.
      
Часть 6
Костница

   В одну из свободных минут Батюшка посетил Оссуарий – костехранилище или костницу. Строение напоминало часовню и находилось неподалеку, вне стен монастыря.
   Костница не запиралась. Любой насельник в любое время мог войти туда и в уединении поразмышлять над бренностью бытия. Глядя в пустые глазницы братьев, которых он знал еще живыми или которые почили века назад, вряд ли кто из монахов не представлял себе, что и его честная глава когда-нибудь встанет на полку в ряд с другими черепами, а кости будут уложены сверху на горку костей прежде почивших.
   Монахи верят, что по состоянию останков человека можно судить о его загробной участи. Когда афонский монах умирает, его тело не обмывают и не переодевают. Тело покойного даже не переоблачается в чистое белье – монаха хоронят в том же исподнем, которое он, может быть, не менял месяцами. Гигиена в мирском ее понимании почитается монашествующими отнюдь не душеполезным влечением человеческой природы, сродни, к примеру, лакомству. Считается, что каждый предстает перед Богом в том виде, в котором его призвал Господь. Покойного монаха лишь накрывают сверху его черной монашеской мантией, которую потом зашивают, делая как бы погребальный кокон. После этого тело кладут в неглубокую могилу. Хоронят на Афоне, как правило, в самый день смерти и без гроба. Это делается, чтобы ничто не мешало телу поскорее "уйти в землю", превратиться в прах земной.
   Даже в самых древних афонских монастырях нет обширных монашеских кладбищ. Первая причина: крайне каменистая почва. Вторая: останки покойного находятся в могиле всего три года. По истечении этого срока могила раскапывается братией. И если в ней лежат только кости, а плоть полностью истлела, то согласно афонскому поверью душа покойного принята Богом. Если же имеется еще не истлевшая плоть, то тело вновь закапывается и молитвы братии об умершем монахе усиливаются. Останки потом осматриваются ежегодно – до тех пор, пока кости не очистятся от плоти.
   Но так происходит не всегда. В Ватопедском монастыре есть рука давно умершего монаха, которая уже в течение веков пребывает в ужасающем, полуистлевшем состоянии. Монах, хозяин этой руки, совершил большой грех – ударил икону.
   Если после разрытия могилы, обретаются чистые кости, без остатков плоти, их омывают в благовонном масле или в воде с вином, а затем складывают в костнице. Черепа обычно помещают отдельно. На каждом из них рисуется крест, а также имя покойного. Костница является местом, которое напоминает монахам о том, что не надо прикипать душой к материальному, ведь все в мире временно. Вечен лишь Бог, и только Он может дать человеческой душе настоящее счастье.
   Войдя в костницу Батюшка увидел надпись: "Мы были такие, как вы, а вы будете такими, как мы" и поразился новому внутреннему чувству. В городе отпевание вызывало в его душе переживание, смешанное с горечью потери. Здесь же не было даже намека на горе. Есть, о чем призадуматься... Бояться смерти, значит бояться того, чего не существует. Глазницы черепов были живыми. Он тихо заговорил с ними и понял, что услышан. "Переводчик" в голове мгновенно создавал полную картину в ответ на все, о чем он хотел спросить. Батюшка словно оказывался в центре события, видя прошлое и будущее одновременно. Помимо Знания присутствовали цвета, запахи, звуки, тактильные ощущения. Образы были полновесными, но не утомительными. Способ восприятия казался естественным и даже привычным, будто он и раньше когда-то мыслил именно так. Но чтобы рассказать хоть часть полученной информации, ее следовало бы облечь в слова, которые не могли передать и сотой части того, что он воспринял.

Часть 7
Карули

   Находясь в костнице к Батюшке пришла информация, что ему разрешат посетить Карули. Об этом можно было только мечтать.
   Монастырь Карули – одно из самых аскетических и опасных мест из-за своей труднодоступности. Находится он на южной скалистой оконечности Афонского полуострова, на крутых и пустынных скалах, на высоте около 75 метров над уровнем моря, где передвигаться можно лишь при помощи канатов и цепей. Отсюда и название «Карулья», с греческого – катушки, канаты, цепи. При их помощи монахи передвигаются скальными тропами и поднимают провизию. Насельники живут в келиях (всего 12 келий, построенных преимущественно в 17 веке) и в пещерах. В этом регионе находится несколько скитов, в которых живут православные монахи. Всего их насчитывают около двух тысяч, однако в самом ските Карули сегодня живет только десять человек. Территория эта и расположенные здесь келии принадлежат Великой Лавре.
   Есть и особая часть карули – "внутренние", или "ужасные" "катушки". Попасть на них получится после спуска по цепям и лестницам примерно на сто метров по ущелью. А потом еще столько же по отвесным скалам. Случалось, монахи падали вниз, иногда Божиим произволением оставались невредимы.
   Климатические условия здесь тоже суровые – летом температура поднимается до 50 градусов, зимой же дует ледяной морской ветер. Иногда в жару бывают проблемы с водой, но монахи надеются только на Бога. В засуху набирают дождевую воду, даже ловят рыбу со скал. Те, кто выбрал жизнь в пещерах, живут почти в полной изоляции, мало соприкасаясь с привычным нам миром.
   Добраться в эти скиты и пещеры так сложно, что монахи почти никогда никого не видят. Чтобы не умереть от голода, они получают минимум еды и воды с помощью системы тросов, расположенной в десятках метрах над морем. Раньше, чтобы не разбиться на крутом отвесном склоне, при спуске и поднимании в кельи монахи обвязывали себя цепями и веревками в качестве страховки. Сегодня существуют почти отвесные ступеньки, сделанные из дерева, которые хоть и являются достаточно опасными, но все же существенно облегчают доступ к скиту.   
   Несмотря на это, некоторые монахи сознательно не пользуются возможностью спуститься вниз, а некоторые не могут это сделать в виду плохого состояния здоровья. Так, например, отец Арсениос вот уже 64 года не покидал скит, и сейчас уже вряд ли его покинет из-за того, что здоровье не позволяет ему воспользоваться крутыми ступенями.
   Еще один из подвижников благочестия – Стефан Карульский. Он, как и другие монахи того места, никогда не мылся, при этом от него исходило благоухание. Голос его из баса превратился в тоненький, ангельский. Питался в основном сухой вермишелью, которую ел, вытаскивая из своих карманов, и кормил ею птиц. На Благовещение он устраивал себе праздник – спускал в море сеточку со скалы и говорил:
   – Божия Матушка, пошли мне рыбку!
   И тут же получал просимое.
   И сегодня карули не пусты. Как и раньше, там живут аскеты, отказавшиеся от мира, выбравшие самые непростые условия для того, чтобы стать ближе к Богу.

Часть 8
Келия над пропастью

   Батюшке и правда разрешили провести некоторое время в одной из келий на скале, если он доберется до нее, чтобы выполнить особое поручение.
   Подъем и спуск на скалу мог занять много времени еще и потому, что Батюшка элементарно боялся высоты. Но слишком велико было его желание хоть на короткое время войти в святая святых Афона и познать отрешение от мира.
   Когда-то в юные годы он всерьез увлекался легкой атлетикой. Его худенькое тело для пятидесяти лет по-прежнему было в относительно неплохой физической форме. Исцеленные Богородицей ревматические хвори больше не мешали. Но страх…
   Батюшка обвязался страховочными веревками и начал спуск по ущелью. Когда не на что было опереться на отвесном склоне он, не глядя, ставил ногу на… «молитву» и появлялся крохотный выступ или расщелина для нового шага. Иногда он зависал над бездной, но страх заменяла безграничная радость Веры. Он стал готов даже к падению, если на то будет Божия Воля. О том, каким окажется обратный путь, если он захочет вернуться в мир, лучше было не думать. Когда он все-таки добрался до нужного места, с него сошло не только семь потов, но и несколько килограммов и без того худенького тела… 
   Крохотная келия впустила его в проем без двери. Площадки перед ней никакой не было, она располагалась сразу над обрывом. Пришлось подтягиваться на руках, держась за подобие порожка, и вползать на животе.
   Это нельзя было назвать жильем в обычном понимании. На скальном пятачке размером в несколько шагов, было пристроено что-то, с трудом напоминающее стены. Вместо кровати – каменный выступ, на котором угадывалось тело хозяина жилья. Валун служил подобием стола, а в маленькой нише стояли иконы и свечи. На полу лежали скудные снасти для ловли рыбы, корзина с остатками еды: старые сухари, наполовину выпитая емкость с водой, спички… Он вынул один сухарь и положил в сухой рот.
   Бог призвал к себе молитвенника, ранее живущего здесь. Несколько месяцев корзины с провизией возвращались нетронутыми. Это означало либо строжайший обет данного отшельника, решившего обходиться только своими силами, либо его смерть. Пожилая братия не могла добраться к нему, чтобы переместить мощи к месту упокоения. Нужен был паломник, удостоенный миссии – особой чести и высшей помощи.   
   Батюшка по непонятной причине получил данное послушание. При этом, ему разрешили остаться в этом самом месте на любой срок, если он сам изберет данное усердие. Легкие останки усопшего в этом случае он должен был спустить с помощью веревок, на которых ранее поднимали провизию.
   И вот он здесь, в келии, где до него вершилась молитва о всех живущих... Он не смел взглянуть на лежанку. С молитвой он подполз на коленях и бережно коснулся ветхого покрывала. Из-под него показалась сухонькая рука, обвитая черно-синими венами и обломленным ногтем на указательном пальце…
   Мощи того самого старца!
   Находясь Душой в ином мире, а мощами – в пещере над пропастью, Святой встретил его на тропинке и указал путь. Очевидно, он достиг особой Благодати, благодаря которой мог посещать любое место земли… Сколько дорог он так исходил? – Дивен Бог во Святых Своих!

Часть 9
Ночь на скале

   Келия продувалась всеми ветрами, какие можно было себе вообразить. Даже один день в таком месте был подвигом. Только истинно верующий человек, не от мира сего, мог здесь оставаться годами.
   Батюшка сел на порог, опустив ноги в пропасть. Перед ним лежала Вселенная Афона – море, небо и Бог. Здесь, на стертой границе между реальным и высшим мирами, он исчез как самостоятельное существо, превратившись в молитвенную тропинку между ними. И время исчезло. Было только огромное Солнце, в котором он видел сияющий Лик Господа.
  Часть ночи он провел на полу, благоговейно оставив мощи на привычной Старцу постели. Нагретая за день скала медленно отдавала тепло. Батюшке снился сон, в котором странная женщина просила его вернуться. Она была там, внизу, где-то на дне пропасти, над которой он находился. За ней в молчаливой просьбе стояла вся паства его Храма, ожидающая молитвенных заступлений. Каждый из стоящих был родным. Как хорошо он мог бы молиться за них здесь, где душа касается самого Бога… Но неожиданно осознал, что хочет говорить с людьми, выслушивать их беды и любить каждого из них, перенося в них обретенный здесь Свет, хочет хоть иногда видеть странную женщину, отпускать ее небольшие грехи.
    "Всякие пути спасения есть, – думалось ему. Серафим Саровский сказал: "Кто прошел с молитвой по Канавке Богородицы в Дивеево тому все тут, и Афон, и Иерусалим, и Киево-Печорская лавра!" Для сердечной молитвы не важно время и место. Бог повсюду".
   Это была предпоследняя, разрешенная диамонитирионом, ночь.

Часть 10
Спуск

   Утром он принял решение. Спускать мощи почившего Старца с помощью веревок для поднятия провизии не решился. Этот способ не был надежен для столь важного дела. Иногда корзины переворачивались от ветра, мешки разрывались, задев о камни, содержимое опрокидывалось в бездну, и монахи оставались без провианта. Он обследовал рыболовные снасти, и решил, что они еще достаточно крепки и даже удобны для соединения двух тел.
   Батюшка бережно, словно малое дитя, запеленал останки в подобие покрывала, которым был ранее накрыт старец, затем накрепко привязал его сетями к своей спине и начал спуск. Он был твердо уверен, не в себе, нет, в Богоугодности Старца, которого нес. Его мощи совершенно точно должны были занять почетное место в костнице после трех положенных лет в могиле. Осиянный его святостью он бесстрашно раскачивался на цепях ради нового шага, зависал на руках, держась одними пальцами за каменные выступы. От мощей на спине шло особенное тепло. Старец словно прилип к нему, только сухонькая рука выпросталась из кокона, словно показывая направление.

Часть 11
Возвращение

   Батюшка вернулся домой.
   Начались будни. Странная женщина долго не приходила на службу. Когда пришла, на исповеди тихо сказала:
   – Я видела Вас во сне. Вы стояли один на высокой скале. У Вас были большие белые крылья. Как хорошо, что Вы вернулись…