Давид Бурлюк 1882-1967 гг

На Западе его называют «отцом-основателем русского футуризма» и считают крупнейшей фигурой авангардного движения. Он был писателем, поэтом, перформансистом, редактором журнала и издателем, но прежде всего он был художником, открывшим миру великое авангардное искусство. Его творчество по сей день считается феноменальным, а его работы выставляются в коллекциях музея Метрополитен, Художественного института Чикаго и Смитсоновского института в Вашингтоне.

Давид Бурлюк родился в 1882 году в небольшом селе под Харьковом. Его отец был потомком украинских казаков, мать - белорусской художницей, стремящейся привить детям любовь к творчеству. Помимо Давида, в семье было пятеро детей, двое из которых - Людмила и Владимир - также стали художниками, еще один брат Николай - поэтом.

Давид был слепым на один глаз, который потерял еще в детстве, но сколько помнил себя, все время рисовал. Одноклассники прозвали его художником, а местный учитель рисования говорил его матери, что у мальчика «талант от Бога», который обязательно нужно развивать.

В пятнадцатилетнем возрасте Давид впервые попал в Третьяковскую галерею в Москве. Как он писал позднее в своих воспоминаниях, в течение следующих семи лет он находился под впечатлением от работ Репина, Шишкина, Серова, Куинджи и других русских художников, но впоследствии эти кумиры стали его противниками.

В 1902 году Давид вместе с сестрой Людмилой отправился в Санкт-Петербург поступать в Академию искусств. Однако его постигла неудача - на экзамене ему досталось место в конце зала, откуда он почти не видел натурщика своим единственным «рабочим» глазом. Главой приемной комиссии был знаменитый русский художник Илья Репин. Он отметил способности Бурлюка, но в Академию не принял, и посмеялся над желанием одноглазого юноши стать художником.

Однако Давид не унывал, в течение первого десятилетия ХХ века он изучал искусство в Одессе и Казани, в Мюнхенской королевской академии искусств, и в Школе изящных искусств в Париже. Он проводил по 20 часов в день за рисованием и, казалось, никогда не уставал. Даже его учитель как-то сказал ему, что это не искусство - это фабричная штамповка.

Но юный художник игнорировал подобные замечания, он просто не мог не рисовать. Находясь на трехмесячных летних каникулах в Одессе, он создал более 350 эскизов.

Его искусство было смесью влияний фовизма, кубизма и футуризма, которые он впитал в свое творчество и соединил со своей любовью к природе и увлечением формами и конструкциями скифской культуры.

Давид Бурлюк отличался неординарной внешностью, он был невысокого роста и массивного телосложения. Современники писали, что его лицо напоминало лицо толстой ящерицы, но Давид не страдал от своей внешности, отчасти он даже гордился своим стеклянным глазом, который придавал его взгляду надменное выражение.

К тому же он имел общительный характер, отличался уверенностью в себе, умел нравиться окружающим и никогда не был обделен женским вниманием, хотя всю жизнь любил только одну женщину, которую знал с детства.

Говорили, что он женился на Марусе по настоянию ее отца, который помог молодым эмигрировать из страны после начала Гражданской войны. Однако, согласно свидетельствам очевидцев, если этот брак и был по расчету, то он оказался счастливым. Маруся поддерживала молодого художника во всех его начинаниях. Еще во время его проживания в Москве она помогала художнику в создании футуристической группы «Гилея». Тогда Бурлюк подружился с Владимиром Маяковским и Василием Каменским, вместе с которыми гастролировал по городам Российской империи, принимал участие в авангардных выставках.

Их экстравагантные выступления, включавшие чаепитие и чтение стихов на сцене, собирали переполненные аудитории. Многих они шокировали, но также привлекали новых поклонников авангардного искусства.

Бурлюк дружил с великими художниками-авангардистами Михаилом Ларионовым и Василием Кандинским и был членом нескольких групп, наиболее известной из которых была «Бубновый валет», куда входил Казимир Малевич. Маяковский называл Бурлюка своим учителем, который познакомил его с творчеством французских и немецких писателей и сделал его поэтом.

После Октябрьской революции Давид Бурлюк женился на Марусе и вместе с ней отправился в Сибирь, где провел несколько лет, путешествуя по разным городам, давая футуристские концерты, читая лекции и продавая свои работы.

Во время Гражданской войны Давид Бурлюк оказался во Владивостоке, затем перебрался в Японию, где жил в течение двух лет, писал картины, организовывал выставки и пропагандировал футуризм.

В 1920 эмигрировал в Японию, где прожил два года, изучая культуру Востока и занимаясь живописью. Здесь им было написано около 300 картин на японские мотивы, денег от продажи которых хватило на переезд в Америку. В 1922 поселился в США.

В Нью-Йорке развил активность в просоветски ориентированных группах и, написав поэму к 10-летию Октябрьской революции, стремился, в частности, снискать признание в качестве «отца русского футуризма». Был постоянным автором газеты «Русский голос». Свои сборники, брошюры, журналы Бурлюк издавал вдвоём с женой Марией Никифоровной и через друзей распространял эти издания преимущественно в пределах СССР.

В это время отношение Бурлюка к классикам-современникам радикально изменилось: в 1928—1929 годах издательство Марии Никифоровны Бурлюк выпустило одной книжечкой две поэмы Давида Бурлюка: «Великий кроткий большевик» о Толстом (написана 9 сентября 1928 года, к 100-летию классика) и «Горький». В 1925—1930 годах создал эпическое полотно «Ленин и Толстой», изобразив их на пашне, где Ленин впрягся в плуг, а Толстой шагает впереди. Эту картину, как и более поздние работы такого плана («Дети Сталинграда», «Рабочие», «Безработные в Нью-Йорке», «Советская жатва» и другие) автор безуспешно пытался переправить в Советский Союз, так как американской публике они были не интересны. Мария Никифоровна отмечала: «Эти 9 картин оформляют эпоху, параллельную с творчеством подсознанию мирового социализма. Сейчас, когда „идейное“ искусство, искусство социального сюжета „не в моде“, — картины здесь не нужны»[15].

С 1930 года в течение десятилетий Бурлюк сам издавал журнал «Color and Rhyme» («Цвет и рифма»), частью на английском, частью на русском языках, объёмом от 4 до 100 страниц, со своими живописными работами, стихами, рецензиями, репродукциями футуристских произведений и т. п. Работы Бурлюка участвовали в выставках существовавшего в конце 1920-х — начале 1930-х годов объединения советских художников группы «13».

Во время Второй мировой войны Бурлюк создал большую работу «Дети Сталинграда» (1944); её иногда именуют бурлюковской «Герникой». На полотне запечатлена трагедия детей-сирот в героическом городе[16].

В 1949 году супруги совершили путешествие по югу Франции, по следам Ван Гога.

В 1956 году впервые после эмиграции Бурлюки посетили СССР. До начала 1940-х годов у Бурлюков не было денег на путешествия, хотя о визите на родину «отца русского футуризма» и его жены хлопотали Лиля Брик, Василий Катанян, Николай Асеев, Семён Кирсанов. В результате двухмесячный визит 1956 году с посещением Ленинграда, Москвы и Крыма полностью оплатил Союз писателей СССР. Они посетили также усадьбу Тургенева Спасское-Лутовиново и Ясную Поляну, где встретились с последним секретарём Толстого Валентином Булгаковым, вернувшимся в СССР в 1948 году. Бросить Толстого с парохода современности не удалось: всю свою долгую жизнь Бурлюк отзывался о Льве Николаевиче с восторгом. В переписке с Никифоровым он многократно упоминал Толстого как одного из «отцов своей Родины» и одного из величайших русских писателей. Он очень гордился тем, что его работы в сборнике «Русский поэт как художник и рисовальщик» опубликованы рядом с рисунками Толстого и Достоевского. «Булгаков в 1956 году в Ясной Поляне, прощаясь, сказал: „Давайте доживём до возраста Льва Николаевича — 82 года“. А Бурлюку 22 июля 1960 г. будет 78 лет, а сколько тяжёлого, несправедливого, оскорбления от идиотов, пережили мы, Бурлюки», — писала Мария Никифоровна о встрече 1956 года. Валентин Николаевич обещания не выполнил, а вот Бурлюку это удалось[15].

В 1962 Бурлюки путешествовали по Австралии и Италии, посетили Прагу, где жила сестра Давида. Живописные работы Бурлюка выставлялись в Брисбене.

В августе 1965 года Бурлюки снова посещали СССР, с целью добиться включения работ Давида в коллекции музеев[15]. Несмотря на многократные предложения Бурлюка об издании его стихов в СССР, ему не удалось напечатать ни строки.

Всю свою жизнь непрерывно работал, движимый «инстинктом эстетического самосохранения», и гордо говорил, что создал более 20 тысяч картин и смог добиться признания в трёх странах: России, Японии и Америке[15].

Умер 15 января 1967 года в штате Нью-Йорк. Его тело было кремировано согласно завещанию и прах развеян родственниками над водами Атлантики с борта парома.