Воз душистого сена

Отшумит ветрами в сером небе осень, обобьет дождями последнюю листву, закроет непроходимыми хлябями поселки. И во мгле под неумолчный гогот гусиных стай рано затеплятся печальные окна одиноких деревень.

Но и осенние дожди не вечны.И как-то однажды к вечеру похолодает, снежной кисеей затянет дали, и к утру выпадет этот желанный и такой чистый снег. Бабы в валенках и полушубках судачат у сельпо:
- Этот уж не стает.  Прогноз передавали, Иртыш к праздникам должон стать.
- Дак как не станет, пора уж. Покров-то ведь когда был.

Сбылись прогнозы, и Иртыш застыл. Дровишки по перепутку вывезли, скотину забили да прибрали. Снегу поднавалило, дороги накатали, вот и по сено собираться надо. Зимний день с воробьиный поскок, а луга не под боком.
- В четыре встанешь, дак к семи-то на покосы поспеешь, если чаевничать не будешь.

С первыми петухами просыпается деревня, желтеют окна в домах, хлопают двери. Под черным небом в звенящей тишине где-то редко лают собаки. Пока запрягут мужики лошадей, пока соберутся у околицы, а там глядишь и рассвет брезжить начнет...
Отдохнувшие лошади резво трусят порожняком. Мужики довольны: дорогу только местами перемело, да и рассвет не обещает бурана.

Незаметно в полудрёме под скрип полозьев объявились стога, статные с осени, ссутулило дождями да снегом и завалились они, как на костыли, на остожья. Отзываются всем четырём ветрам шорохом сухих трав. Велики- невелики , а по два воза в каждом будет.

Мужики неспешно разбирают остожья, половчее ставят подводы, сгребают снег. И вот уж первый пласт сена ложится на сани. Какой аромат, какое лето спресованно в травах! Тут и иван-чай, и душица, и таволга! Упадёт пласт сена на сани, и легкое ароматное облачко запылит в морозном воздухе. Мало-помалу, пласт к пласту и воз набрали.Остались от стогов только оденки. Оденки пахнут мышами и слегка парят на морозе запрелой трухой. Мужики перетягивают возы берёзовыми бастригами, стягивают веревками. Плотные, крепкие получились подводы. А как пахнут летом!
 
Покурили да заскрипели гуськом по белой равнине к  деревне. Где-то перемело дорогу в лугах, но вешки укажут путь. А в перелесках да лесах похуже будет. Тут уж смотри в оба! С подветренной стороны суметы скособочат дорогу затяжными обвальными ухабами. Когда порожняком едешь, так весело даже. Как понесет в ухаб, дух захватывает! Перевернёт- не перевернет? Бывало, и седока вывалит. Потом он прытко бежит за лошадью. Догонит,
мокрехонький, без сил в сани завалитсяа рад - хорошо хоть догнал.
Ну, а если подвода наружена сеном, так не преведи господи оплошать! Бывает, и воз перевернет, и лошаденку завалит. Бастриг не выдержит, сено вывалится - тогда лошадь выпрягай да воз перематывай. Вот и тащатся зимними дорогами до десятка подвод: миром сподручнее ухабы одолевать. Перед ухабистым участком подводы останавливают. Мужики сойдутся первую подводу проводить:
- Ты, Митрич, одерживай Карьку, а мы все под воз станем. Токо потихоньку, не гони!
- Давай с Богом!
- Одерживай, одерживай!
Полозья уж не скрипят - визжат, подводу неумолимо затягивает в раскат ухаба. Бедный Карька натужно семенит ногами,
пытаясь удержаться на дороге, но мужики уже на подхвате, корячатся, подпирая воз. Налегай! Налегай!
Так по одной подводе худо- бедно все ухабы миновали. Перекур! Поправляют сбившуюся утварь на своих лошаденках, укрывают их потных, окутанных паром, тулупами. Запахи махорки,сухой травы и лошадиного пота сладко наполняют морозный воздух.

Скукожишься на возу под тулупом, сморенный терпким запахом трав и овчины, и незаметно заснёшь. Проснешься, когда занемеет тело, и не сразу поймёшь, где ты. И только скрип полозьев вновь вернет в реальность, лошаденка тащится кое-как,шлепнешь вожжей - засеменит, помахивая хвостом. Опять замелькают еловые вешки, дальние перелески тихо поплывут по дальнему горизонту.
Слышно где-то лают собаки. Скоро дом, теплая печка и этот зимний чай, настоянный на лете.