Эх морозова... четвертая глава

В последующие две недели Илья только и делал что слушал запоминал и не переставал удивляться всему увиденному и услышанному, а вот улыбаться, кстати Илья перестал. Он стал предельно серьёзен собран и молчалив. За эти две недели он узнал самое для себя главное, а именно: его не убила та самая роковая пуля, как следует заехав ему в лоб она произведя обширные изменения в голове Ильи и порядочно искарежив солдатскую звезду на пилотке окончила свой бесславный полет. Теперь Илья носил пилотку на затылке потому как в следствии столкновения с немецкой пулей на лбу его образовалась обширная шишка с небольшим шрамом и не то что пилотка, но и каска с трудом одевалась на его голову. Это во первых, далее еще интересней: когда Илью из окопа отнесли к обозу чтобы отправить в лазарет, поняв что он не совсем умер и оставив на попечение санитарки, через три часа после этого события начался очередной и как оказалось последний штурм немецкой армии где на оборонительном рубеже полегли все действующие части красной армии вместе с ополченцами. Маркелыч почитай с первых минут боя поймал свою пулю и лежал в окопе глотая воздух судорожно открывая посиневшие губы. Прорвав оборону немцы двинулись дальше к ближайшей деревеньке с названием Соевка, оставляя за собой трупы, искореженную боевую технику и выженную землю. В окопе тихо умирал старый Маркелыч, что то теплое вдруг согрело его окоченевшую спину и на миг стало легче дышать, тепло поднималось к шее, уже согрелся затылок и будто бы прояснилось сознание. Все его тело наполнилось теплом словно кто то забрался в него и тихонько свернулся клубочком, дышать стало легче. Маркелыч с трудом приоткрыл глаза и ничего не увидел, он последний раз глубоко вздохнул и затих на веки. Прошло немного времени и мертвый солдат поднялся на ноги, путь его был недолгий он шел к обозу где лежал кантуженый Илья. Все это поведал ему сам старый ополченец. То что сидело в теле погибшего бойца не называло себя ни как, Маркелыч или точнее то что им двигало даже не пыталось это объяснить. Мол словарный запас старика состоял по большей части из слов связанных с бывшей профессией путевого обходчика, само же понимание жизни в филосовском плане было примитивным, а в бытовом состояло из нецензурных слов и соединявших их междометий. Другими же словами то что было в Маркелыче общаться никак не могло и по тому слушать все его поучения и наставления было сущим наказанием. В одном действительно была чистая правда, у сидевшей в солдате сущности времени оставалось все меньше с каждым днем. После трех дней общения сидя на вязанке валежника покрытого шинелью, привалившись спиной к огромному черному валуну и вытянув ноги в сторону весело потрескивающего костра Илья почувствовал потянувший со стороны сидевшего напротив солдата приторный запах разложения. ”Ты что, старик, гниешь что ли?” спросил он с тревогой в голосе. C этого дня следы трупного  разложения Маркелыча становились все более явными и когда из отверстия на шее у него вместе со слизью появился первый трупный червь жирный белёсого цвета Илья не сдержался и сблевал на свои сапоги. Больше они не общались, старик уже не мог говорить а только шипел и клокотал как орел-стервятник, вонь от него была невыносимая. Илья уходил от него подальше и глядел мутным взглядом на догнивающий труп, который все время порывался что то еще сказать. Однажды он не выдержал и крикнул” оставь его в покое, слышишь дай я его хотя бы похороню.” На следующий день он нашел место и так как ничего кроме пряжки на ремне не было то он руками рыл могилу. Весь день рыл и только ночью завернув труп в шинель бережно опустил останки в яму и засыпал землёй, соорудив в ногах что то похожее на холм из камней. То что находилось в покойнике вышло наружу и теперь было рядом со свежей могилой, что это было Илья не знал и как это выглядит тоже не мог сказать потому как ничего подобного не видел за всю свою недолгую жизнь. Он сидел у могилы вытирая пилоткой пот со лба” даже руки помыть и то негде, что за место поганое. Откуда то прилетела знакомая ворона, усевшись на край могилы она принялась чистить перья не обращяя никакого внимания на Илью. Она  прилетала каждый день садилась где нибудь рядом и тоже казалось слушала Маркелыча кося на него поочерёдно то одним то другим глазом. Илья привык к ней ворона тоже не проявляла страха и вообще не обращая ни на кого внимания ковырялась в земле собирая всякий мусор. Прошло семь дней с того времени как Илья схлопотал пулю в лоб и теперь пора подвести итоги прошедшей недели. Он полез в нагрудный карман гимнастёрки и вытащил из него покареженую звезду с торчащей в ней пулей, теперь это был его талисман, его оберег, так сказал Маркелыч в первый же день общения с ним. Он вертел звезду в руке гладил её рваные края,  саму пулю гладил и глядел на этот трагический символ вечной битвы добра и зла, и думал над словами старого солдата, когда греясь в землянке в часы редкого затишья, с большой охотой поедая невероятно вкусную гречневую кашу, запивая её кипятком из оловяной кружки, который согревал не только озябшее тело, но казалось и душу ополченца Коробова, он не удержав сердца вопрошал старого солдата зачем и кому так необходимо это смертоубийство? Неужели такая потребность людям убивать людей? Пусть они живут в другой стране, говорят на другом языке, за это их к стенке? Маркелыч обозвал Илью дураком, дитём неразумным, ежели он вымахал на голову выше старика, а ума так и не нашел. Он крутил свою вечную “козиножку” и сплёвывая между ног поражал Илью своим ответом говоря что нелюди это, племя бесовское ополчилось на нас. А всё же одолеем мы врагов лютых, иначе и быть не может, потому так уж заведено что зло завсегда первым как подзаборная шавка бросается на то что тянется к добру к свету, а получив палкой по башке скулит и лезет обратно в заборную дыру. Илья на это возражал долго не думая, что шавка мол даёт прикурить, обкусав прохожему и пятки и стыдно сказать, задницу. И гонит по дороге так, что только пыль столбом стоит почитай аж до самой Москвы. Ничего на эти слова не ответил старый Маркелыч, затянулся цыгаркой и выпуская через ноздри сизый дым подбросил пару полешек в чугунную печурку. Илья вспоминал теперь этот разговор, вспоминал и понимал почему старик не ответил ему. Он понял что зло может быть хитрым, коварным и очень сильным, но не сильней добра и в любой схватке оно проиграет, всегда и во все времена, но Боже мой какой страшной ценой иногда достаётся победа. Итак, вечная битва добра и зла где добро всегда побеждает, а уничтожить зло совсем не может. Замкнутый круг вечного противостояния по истине двух равных сил. Думая об этом Илья не удивлялся таким новым для него мыслям, что то остановилось в нем как в часах которые исправно ходили пока их не уронили на холодный кафельный пол. Только уронили так что починить уже не было ни какой возможности и их стрелки остановились навсегда, показывая одно и то же время. Какой то вселенский покой  поселился в его сердце и не остыло оно вовсе сердце его, только наполнилось уверенностью что живёт оно уже много веков и много веков ищет самого важного ответа, одного единственного на все человеческие вопросы. Сидел молодой солдат у свежей могилы своего друга однополчанина и невольно сжимались его кулаки от переполнявших его мыслей, и прежним пересмешником и балаболом остался Илья и вроде врожденная весёлость духа не покинула его, однако что то неведомое доселе рождалось в его душе то что необратимо меняло его, делая совсем другим человеком. И вскрикнул он от внезапной боли в правой ладони своей, а разжав её увидел как покалеченная звезда острыми лучами впилась ему в руку. Многое, очень многое предстояло познать и по новому осмыслить человеку по имени Илья Коробов, а потому надо возвращаться в его мир, где горечь и страдание, как в огромном котле замешано было с любовью и милосердием, где сейчас решалась судьба его родины туда где шла война. Встал Илья надел пилотку, со знанием дела поправил ремень одёрнул гимнастерку и застегнув её на все пуговицы глянул по сторонам ища глазами то что еще недавно сидело в похороненном Маркелыче. Сущность была здесь в виде небольшого тоненького смерча высотой метра в два не больше. Сквозь его прозрачные завихрения  мелькали искристыми змейками то синие то фиолетовые молнии. “ И тела то у тебя нет и мозгов тоже не видать, а понимаешь ведь все и откуда ты только взялся такой” глядя на тоненький смерч подумал Илюша, а в слух тихо произнес ”Со мной пойдёшь или останешся, думай быстрее, ухожу я.