Наровчатские зори

XIX

     Не скоро узнает Соня о материнском горе своей сестры Марфы. Жизнь и Соне преподнесет свои сюрпризы. Она уже ждала второго ребенка, считала, что обязательно родится мальчик.
     – Назовем его Гена, – говорила она мужу.
     – Нет, Юра! – настаивал Николай.
     Он был внимателен и ласков, старался во всем ей помогать, особенно когда приезжал из командировки и привозил, как обычно, кедровые орехи, рыбу, игрушки и одежду для Верочки.
     Как-то вечером, за ужином, Соня сообщила:
     – Коля, на нашей улице Петровы продают дом. Давай купим, они недорого просят, даже в рассрочку, всего две твоих месячных зарплаты получается. Давай купим, а?
     – Знаю! – ответил он. – Гнилушки покупать не собираюсь, да нам и здесь неплохо.
     Соня упрашивала, плакала, уж очень хотелось ей иметь свой дом, огород, да скоро и второй ребенок родится. Николай, к сожалению, был непреклонен.
     Когда дом продали, покупатели из другого села разбирали его по бревнышкам для перевозки. Бревна оказались крепкие, дубовые, звенели, как струны.
     – Эх, если бы знал, то не отказался купить этот дом! – сожалел о своей промашке Николай.
     Соня полностью доверяла мужу, даже карманы никогда у него не обшаривала, да ей такое и в голову не приходило. Как-то решила постирать его грязные брюки. Необходимо убрать все из карманов: разные бумаги, квитанции… А это что? Письмо. Из далекой Сибири, с пометкой «До востребования». Соня развернула и стала читать: «Здравствуй, дорогой мой муж Коля! Мы с нетерпением ждем, когда ты приедешь. Юрочка и Галочка спрашивают, где наш папа, почему он не едет к нам?..».
     Пол поплыл под ногами у Сони. Она так и села на него, хорошо, что не упала.
     «Так вот в какие «командировки» он всегда ездит! –  догадалась Соня. – Кедровые орехи и рыбу привозит…».
     У нее кружилась голова, она дрожала, как в лихорадке, зуб на зуб не попадал. Торопливо написала записку: «Я все знаю. Ты мне больше не муж, а я тебе не жена».
     Спешно стала собирать свои и Верочкины вещи, сложила в старую шаль, завязала узлами, повесила на локоть левой руки, взяла дочку за руку и вышла из избы. Жаль, что тети Нади не было дома.
     Как она, тяжелая вторым ребенком, с вещами и трехлетней дочкой одолела семь километров до Азарапино, только одной ей известно. Добрая Дарья, ее неродная мама, приняла их. Соня была еле жива. Ночью корчилась от боли в животе, у нее случился «выкидыш», и ей становилось все хуже.
     Утром Дарья выпросила у председателя лошадь и отвезла Соню в Наровчатскую больницу. Соню спасли, но сказали, что у нее никогда больше не будет детей, а она так мечтала о сыне. Пока она выздоравливала, Николай забрал Верочку и поручил ее тете Наде. После работы он шел в больницу к Соне, но она отворачивалась и молчала.
     Тогда он приходил в ресторан, мог выпить четверть водки и не покачнуться, только краснели глаза. Он и раньше похаживал в это заведение, когда хотелось «выпустить пар» и отвести душу, приходил «в подпитии» домой, но обычно был ласков с женой, хитрец, приносил ей что-нибудь вкусненькое. Соня не любила и не умела браниться, – «сирота забитая», как говорили о ней в родной деревне. Покорность и смирение были в характере семьи Осиных, кроме Дмитрия, неугомонного Митьки.
     «Где же сейчас мой братец?» – вспоминала о нем Соня, «отдыхая» на больничной койке.
     Его жена Наталья жила с детьми у родителей в Ачасьеве, у озера, которое бережно хранит Митькин револьвер. Четверо детей – не шутка! Три сына: Валентин, Владимир, Юрий и дочка Маня. Как тяжело жить Наталье без мужа! Но у нее есть родители – надежная защита и помощь.
     «А что мне делать одной с маленькой Верочкой? Как быть?» – задавала себе трудные вопросы Соня. Она знала, что не сможет жить без Николая, это ее первая любовь, первый и любимый мужчина в ее жизни.
     «Но у него двое детей и другая жена, тоже не регистрированная и на таких же «птичьих правах», как и я», – сделала вдруг «открытие» Соня, глядя в окно больничной палаты и ожидая Николая.
     Ревность и злость постепенно стихали в ее сердце, она уже готова была его простить. «Такова судьба, – размышляла она. – Разве я виновата, что он полюбил меня, а я его? Но и та женщина с двумя детьми невиновна».
     У Сони защемило сердце, и она с удивлением обнаружила, что ей жалко тех двоих, Юрочку и Галочку, оставшихся без отца. «Пусть выбирает, Бог ему судья, – думала Соня, – а я смирюсь с любым его решением. Пусть живет с той, которую любит больше…».
     Николай узнал, когда ее выпишут, пришел за ней, принес теплые вещи и увел домой. Соня была очень слаба, совсем девочка – подросток, бледная и худенькая.
     Вот они и дома. Верочка вцепилась тонкими ручонками за мамину шею, прижалась и не желает отпускать ни на шаг.
     – Наскучала она по мамке-то, – говорила тетя Надя, по-матерински помогая Соне развязать платок и снять пальто.
     – Спасибо тебе, милая тетя Надя! Как мне благодарить тебя за Верочку? – заплакала Соня, обнимая хозяйку, как родную.
     – Да будет тебе! Разве вы мне чужие? – говорила добрая женщина, смахнув слезинку.
     Снова спокойно и мирно продолжалась жизнь в доме тети Нади, но недолго. Николай вдруг не поладил со своим начальником в училище, уволился с работы, и семья поехала жить на новое место – в Беднодемьяновск.
     Тетя Надя с сожалением провожала их:
     – Уж так я с вами привыкла, как с родными, а теперь буду без вас скучать…

(продолжение следует)